Алый флаг Аквилонии. Итоговая трансформация

– Мы его еще испытаем, – думает Динал Аз и добавляет: – Эй, хуманс, какой элемент полета получается у тебя лучше всего?

– Посадка! – мысленно произносит майор Агеев, вспоминая, как он сажал тяжеленный «Антей» на узкую полоску прибрежного луга.

Темные эйджел считывают его воспоминания и благоговейно умолкают.

– Вот это да! – через некоторое время думает Тенил Аз. – Посадить такую громадину – без вертикальной тяги, навигационных сигналов и без специальных пилотских генетических адаптаций, да еще на ручном управлении…

– Нас для этого специально готовили, – поясняет Агеев. – Неважно, куда ты летишь и что везешь, главное – благополучно сесть, даже если перед тобой не аэродром, а всего лишь минимально подходящая ровная площадка.

– И такое может каждый цивилизованный хуманс? – мысленно спрашивает Динал Аз.

– Нет, совсем немногие даже среди тех, что выбрали своей профессией полеты, – честно отвечает майор. – Но в нашем полку так могли все…

– Мудр наш главный самец-предводитель, положивший подобное к подобному, – думает госпожа Азалиэн. – Впрочем, мои дочери, хватит болтовни, мы еще успеем обсудить этого хуманса со всех сторон. А сейчас Геон приближается. Надеюсь, она умерла не до конца, и стыковочный узел еще функционирует.

Надежды матроны были не напрасны: стыковочный узел выдал координатную сеть, по которой Динал Аз усадила челнок кормой в колыбель. Тут настала очередь Евгения Агеева открывать от удивления рот: при наличии надежных навигационных сигналов пилотам темных эйджел было безразлично направление полета – прямо, вбок или задом наперед. Люди так не могут, мешают рефлексы.

И вот открылся кормовой люк, в грузовом отсеке зажглось такое же тусклое освещение, как и в пилотской кабине, и обернувшийся майор увидел на той стороне толпу мелких голеньких существ женского пола, похожих на человеческих подростков (как он понял, сибх), и среди них глыбами возвышались четыре горхини. И только потом в полутьме ему удалось разглядеть двух юных эйджел. Одну совсем маленькую, ростом даже ниже сибхи, и одну подросткового возраста, уже почти достигшую роста взрослого человеческого мужчины. Первым делом горхини втолкнули внутрь грузового отсека парящий над полом продолговатый ящик, похожий на саркофаг древнеегипетских фараонов, и стали заносить в грузовой отсек какие-то сундуки и баулы, громоздя их друг на друга.

– Это инструменты и приборы, необходимые горхам в технической работе, – мысленно пояснила матрона. – Без них они просто очень сильные существа, а с ними – большая помощь нашему общему большому клану.

Как только погрузка материальных ценностей завершилась, в грузовой отсек молчаливой испуганной стайкой вбежали сибхи, будто только что выскочившие из женской половины школьной бани. И самыми последними, держа друг друга за руки, вошли две юные темные эйджел, после чего шаттл оказался заполнен так, что яблоку негде было упасть.

– Улетаем, и как можно скорее, – подумала госпожа Азалиэн. – Сейчас начнется агония, и в этот момент нам лучше быть как можно дальше отсюда. Геон очень долго служила нашему клану, а до того родителям и прародителям, но теперь ее время закончилось. Никто не думал, что это случится на орбите вокруг планеты-прародительницы.

Кормовой люк закрылся, и челнок как ошпаренный рванулся прочь от корабля. В момент агонии Корабля может случиться все что угодно, вплоть до взрыва реакторов. Но ничего особенного не произошло, просто госпожа Азалиэн подумала вслух: «Геон полностью умерла. Теперь у нас нет другого дома, кроме Аквилонии…»

– А что такое Аквилония, мама? – вслух спросила эйджел-подросток Тутан Аз. – И вообще, расскажи нам, где вы были все это время, куда делись светлые из клана Зоркого Ока, почему на тебе одежда, и что тут делает этот хуманс, рассевшийся так, будто он главный уполномоченный Великого Духа Вселенной, а не обыкновенный самец?

– Тс-с-с, моя юная дочь, – ответила госпожа Азалиэн. – Аквилония – это то место, где живут цивилизованные хумансы. Во исполнение миссии, порученной нам Советом Кланов, мы напали на него и были побеждены, после чего тамошние предводители заявили, что они не убивают пленных и не обращают их в рабство, а потому предлагают нам присоединиться к их большому цивилизованному клану.

– Но, мама, ведь цивилизованных хумансов не бывает! – ожидаемо воскликнула Тутан Аз.

– Оказалось, дочь, что такие необычные хумансы вполне бывают, но только не в этом времени, а в далеком будущем планеты-прародительницы, – ответила госпожа Азалиэн. – Волей Великого Духа Вселенной, с которой не станет спорить ни одно разумное существо, основатели-предводители Аквилонии пришли сюда оттуда, чтобы бросить искру разума в готовую к тому массу диких хумансов, и из этой искры сразу же начало разгораться яростное пламя цивилизации нового типа.

– Но это же ужасно, мама! – вскрикнула Тутан Аз. – Совет Кланов будет в бешенстве от такого нарушения установлений, оставленных нам Древним!

– Запомни, дочь, – строго ответила матрона, – наша сущность темных эйджел заключается в строгом соблюдении клятв и обещаний. Капитуляция перед цивилизованными хумансами полностью разорвала нашу довольно слабую связь с Советом Кланов – с того момента я думала только о нашем благополучии, и ни о чем более, и потому сразу вступила в большой клан Аквилония, как только мне это было предложено. Впрочем, что я тебе об этом рассказываю – вот прибудем на место, и сама все увидишь.

Если поднимался на орбиту челнок очень круто и быстро, то спуск в направлении с севера на юг (Геон находилась на полярной орбите, оптимальной с точки зрения инспекционной миссии) был гораздо более плавным и размеренным. Над Атлантическим побережьем Европы стояла ясная погода с редкими кучевыми облаками; при пролете над Британскими островами на высоте порядка тридцати километров уверенный обзор был километров на пятьсот в обе стороны от маршрута. Поэтому майор Агеев, вспомнив, что где-то по правому борту, на равнине, в цивилизованные времена бывшей восточной частью Ирландского моря может валяться пароход «Сити оф Глазго», попросил эйджел внимательно наблюдать за местностью внизу, на предмет поиска различных технических артефактов соответствующих размеров. Темная черточка лежащего на борту парохода посреди безлесной пустоши, в которую превратилось дно бывшего моря, была обнаружена довольно легко, а госпожа Азалиэн, подключившись к психосканеру, подтвердила, что выжившие внизу есть, и они сильно страдают. От берега моря до места крушения было не меньше ста километров, так что экспедиция морем к тому месту исключалась.

– Сейчас мы узнали, все что хотели, – подумал майор Агеев, – а потому не будем ничего предпринимать. Так что курс прежний, на Аквилонию.

Опускался шаттл строго вертикально, но не на проплешину в лесу, с которой вылетал, а на берег между Площадкой Собраний и Старой Пристанью. Во время снижения было видно, как пылит по дороге УАЗ и торопятся к месту посадки конные и пешие. Эта миссия закончилась благополучно, и теперь аквилонцам следовало приступать к решению следующих задач нового этапа их жизни.

13 июля 3-го года Миссии. Суббота. Полдень. Окрестности Большого Дома.

Когда шаттл приземлился, к нему сбежался весь аквилонский бомонд. На своей тележке вместе со старшей женой прикатил даже Антон Игоревич, по стариковской привычке ворча: «Вот улетели, и теперь вы их больше не увидите». Отсутствовали только Сергей-младший, адмирал Толбузин, капитан-лейтенант Голованов и майор Бояринцев, ибо бывший датский барк, которому так пока и не дали нового названия, отправился в рейс вскоре после отлета шаттла. Через пять суток они будут в Порт-Тарифе, и к тому времени челночные операции по переброске контейнеров должны быть уже в разгаре.

Вот в шаттле раскрылся кормовой люк, и на зеленую травку прибрежного луга, настороженно озираясь, стали выходить голенькие сибхи. Собственно, сюрпризом их появление ни для кого не было, но все равно Марина Витальевна удивленно всплеснула руками. Видимо, у нее при слове «сибха» возникли какие-то свои ассоциации, никак не связанные с видом испуганно жмущихся друг к другу худосочных девочек-подростков.

– Да это же совсем дети! – возмущенно воскликнула она.

– Да нет, Витальевна, – возразил Верховный шаман, – это вполне сформировавшиеся взрослые женские особи отдельного человекообразного вида, ведущего свое происхождение, насколько я понимаю, от хомо эректус, или человека прямоходящего. По их поводу вчера у нас с уважаемой матроной Азалиэн был отдельный разговор. Интеллект у сибх примерно такой же, как и у тех, на кого они похожи своим внешним видом, и они такие же незлобливые, послушные, любопытные и доверчивые, как и двенадцатилетние человеческие девочки. Падре Бонифаций, доведите, пожалуйста, до всех своих прихожан, что обидеть сибху или просто повысить на нее голос будет самым последним делом. Любого, кто это сделает, мы будем считать кем-то вроде человекообразного насекомого.

– И как вы их предполагаете использовать этих… сибх? – скептически хмыкнул подполковник Легков. – Ведь у вас тут практикуется правило «кто не работает, тот не ест», а вечные дети в принципе не способны трудиться…

– Вот тут вы, Алексей Никифорович, неправы – вы путаете ограниченную дееспособность с иждивенчеством, – ответил председатель Верховного Совета Аквилонии. – Меня заверили, что эти девочки весьма трудолюбивы, терпеливы и усидчивы, а еще обладают ловкими пальцами, способными делать тонкую работу. Задач, требующих серьезных умственных и физических усилий, им лучше не поручать, но с большинством так называемых женских работ они способны справляться с легкостью.

– А еще они весьма любвеобильны, что видно по их проказливым рожицам, – уперев руки в боки, заявила Дэм. – И вообще, господин профессор, вы бы лучше не рассуждали, а брали бы свою команду и вели молодое пополнение в баню на предмет помывки и медицинского осмотра. А то пахнет от этих сибх так, будто они только что вылезли из свинарника, а не прибыли с космического корабля.

– А ты что скажешь, Ляля? – спросил Сергей Петрович у своей главной жены, когда сибх, новеньких горхинь и двух юных эйджел увели в сторону бани.

– Я думаю, что Дэм права, – вздохнув, ответила та, – и не только по части свинарника, но и насчет любвеобильности тоже. Несмотря на их полную физиологическую зрелость, ни один представитель мужского пола, скажем так, старше двадцати лет не должен подходить к этим вечным девочкам в половом, так сказать, смысле, и на пушечный выстрел. Есть у меня подозрение, что этим сибхам, в силу их легкомысленности, невозможно привить наши понятия о семейной жизни, супружеской верности, а также запрете внебрачных и добрачных половых связей. И наказывать их за это или даже ругать будет просто бесполезно. Человеческие девочки в двенадцать лет не живут половой жизнью не потому, что понимают пагубность такого поступка, а оттого, что им это еще неинтересно. А этим интересно, и еще как, видно же было, как они хлестали взглядами по сторонам…

– Леди Ляля права, как у вас говорят, на все сто процентов, – безапелляционно заявила Дэм. – Прежде эти сибхи были лишены всяческих контактов с противоположным полом, но теперь, оказавшись среди множества самцов, они готовы кинуться в круговорот недоступных им ранее наслаждений. Запрещать им это будет слишком жестоко – все равно что не разрешать напиться тому, кто умирает от жажды. Я это говорю потому, что наши деммские дамы также гуляют от самца к самцу, даже не пытаясь запоминать их лиц…

– И что же, моя маленькая леди, когда ты подрастешь, то тоже станешь гулять направо и налево, весело помахивая хвостом? – спросил Сергей Петрович, с добродушной лукавинкой глядя на маленькую проказницу.

– У меня, – деммка гордо вскинула рогатую голову, – имеются и сила воли, и понятия о правильном поведении. Я уже выбрала среди вас себе мужчину, и когда дорасту до брачного возраста, то непременно выйду за него замуж по всем вашим правилам, которые стану соблюдать с неукоснительной точностью. Но сейчас речь не обо мне, а об этих, у которых нет ни того, ни другого. Лучше вам сразу установить правило «на сибхах не женятся», а также то, что получившийся приплод следует воспитывать в сиротском приюте под государственным наблюдением. А еще я бы установила, что встречаться с сибхами могут только те мальчики, у которых еще нет ни одной окончательной жены. Это будет гораздо лучше, чем простой возрастной порог в двадцать ваших лет. Зачем нам семейные скандалы по причине того, что молодой муж не кушает сладкое в кругу семьи, а гуляет налево к сибхам, потому что ему еще можно?

– Да, – согласился Верховный шаман, – пожалуй, так мы и сделаем. Для всех женатых и просто взрослых мужчин сибхи будут табу, а мальчики, если им этого захочется, пусть экспериментируют, и это не будет блудом, ибо сибхи такие, какие они есть. Но сейчас, когда мы обсудили этот вопрос, я хотел бы поговорить с товарищем Агеевым. Евгений Александрович, а вы что скажете про наших новых согражданах после первого пробного полета в одном экипаже?

– Мы с ними, Сергей Петрович, непременно сработаемся, – ответил майор Агеев, стоявший поблизости в окружении взрослых темных эйджел. – Хотелось бы только понимать их не только во время полета, когда мы все находимся внутри пилотажной ментальной системы челнока, но и, так сказать, в обычной жизни.

Дэм внимательно присмотрелась к темным, со всех сторон обступившим своего нового командира, и, хитро ухмыляясь, тихо сказала:

– Кажется, Сергей Петрович, ваш товарищ Агеев пропал… Эти трое признали его настоящим пилотом, и решили, что от такого человека будет не зазорно брать генетический материал для размножения, даже несмотря на то, что он принадлежит к другой расе. Главное тут – родство душ, а не цвет кожи или наличие-отсутствие хвоста. Да-да, именно так они и думают.

– Мы, собственно, совсем не против, – ответил ей Верховный шаман. – Если темные эйджел хотят всем своим кланом выйти замуж за одного мужчину, тем более своего собственного командира, то мы не будем этому препятствовать, ибо такое вполне укладывается в существующие правила. Вопрос только в том, как к этому желанию своего экипажа относится сам товарищ Агеев…

– Я не могу читать его мысли, – ответила маленькая деммка, – но чувствую, что он тоже не возражает. Как мне кажется, именно поэтому он хочет, чтобы его будущие жены поскорее выучили русский язык. Видимо, во время полета они хорошо поговорили через эту самую ментальную систему, и пришли к полному согласию. Да, и я, кажется, знаю, чем им можно помочь. Матрона Азалиэн думает, что у их цивилизации существуют такие большие машины, устроенные на том же принципе, что ментоскоп, и предназначенные для обучения прямо из ума в ум. Но они очень большие и дорогие, а потому подобного устройства на их корабле не было, а маленький ручной ментоскоп, или даже средняя ментальная система челнока, сами по себе учить не умеют. Но я могу попробовать добиться того же своими деммскими методами, используя коммуникационное оборудование челнока в качестве ментального усилителя своих обучающих заклинаний. У ручного ментоскопа для такого попросту не хватает мощности, даже для обучения одного человека, а тут, фигурально говоря, можно посадить за парты целый класс.

– Действуй, Дэм, – одобрил эту идею Сергей Петрович, – и помни, что в случае успеха наша благодарность тебе будет безмерна, ибо челнок темных эйджел – это важная составляющая нашей новой стратегии, а взаимопонимание с его командой становится первоочередной целью.

– Обойдемся без благодарностей, – отмахнулась маленькая рогатая-хвостатая, – я это делаю не ради них, а потому что считаю себя одной из вас. Все мы в одной лодке, и наваливаемся на весла изо всех сил, убегая от того, что может оказаться хуже самой смерти. А сейчас предложите им такой способ, и если они согласятся, то я буду ковать железо, не отходя от кассы.

И майор Агеев, и эйджел (через ментоскоп) от этого предложения маленькой леди Дэм не отказались, после чего все по очереди снова скрылись в люке шаттла. Процедура обучения длилась больше часа, и все это время собравшиеся у челнока главные вожди терпеливо ждали. Но вот наконец в проеме люка показалась маленькая рогатая-хвостатая и, отирая со лба воображаемый трудовой пот, заявила:

– Все, товарищи, готово! Принимайте работу! Уф, а у меня такое чувство, будто я только что разгрузила вагон цемента.

Следом за Дэм из люка на подгибающихся ногах вылезла матрона темных, а вслед за ней Динал Аз и Тенил Аз вывели под руки майора Агеева. Видимо, полукустарный деммский процесс ментального обучения требовал серьезных усилий не только от ментора-наставника, но и от донора, и от учеников-реципиентов.

– Евгений скоро будет в норме, просто он немного устал, – на вполне понятном русском языке сказала госпожа Азалиэн. – Это и в самом деле была нелегкая работа. Я очень рада, что теперь могу говорить с вами не только из ума в ум при помощи ментоскопа, что, конечно очень важно, когда требуется удостовериться в искренности собеседника, но и самым обыкновенным способом через язык и уши. Малышка Дэм большой молодец. Я ее хвалю от всей души.

В ответ на это заявление раздались громкие всеобщие аплодисменты, и, когда они стихли, Верховный шаман сказал:

– Мы тоже очень рады, что вы теперь стали ближе к нам, а мы к вам. Сейчас настало время обеда, во время которого я во всеуслышание объявлю, что клан темных эйджел Игла Мрака обретает в Аквилонии права полного гражданства. Идемте скорее, товарищи – люди ждут, а еда стынет.

– О, – сказала матрона темных, – обед – это хорошо. Вы, хумансы Аквилонии, знаете толк в хорошей еде, и это нам в вас тоже нравится.

13 июля 3-го года Миссии. Суббота. Два часа дня. Первый этаж, правая столовая Большого Дома. Малый Совет вождей.

На Малый Совет, обсудить планы дальнейшего применения челнока темных эйджел собрались только те, кого это касалось непосредственно: верховный шаман Сергей Петрович, главный военный вождь Андрей Викторович, майор Евгений Агеев и матрона темных госпожа Азалиэн. Прошли всего сутки с небольшим с момента нападения – и вот уже глава темных эйджел сидит среди вождей не как пленный враг, а как своя среди своих. Теперь, после смерти Геон, Аквилония стала единственным домом клана Игла Мрака, и ради ее благополучия темные эйджел будут стараться как ради своего собственного.

Сергей Петрович подумал, что такое стремительное обращение темных эйджел могло произойти только при помощи малышки Дэм, а уже та, в свою очередь, появилась в Аквилонии по воле Посредника, а также благодаря человеколюбию и широте взглядов вольноопределяющегося Кариметова и Сергея-младшего. А закрепила успех старшая жена Сереги Мадлен, удочерив экзотическую девочку и тем самым намертво привязав ее к себе и Аквилонии узами материнско-дочерней любви.

Подумав о Мадлен, Верховный шаман вспомнил, что всего лишь девять месяцев назад у Сереги была совсем другая старшая жена. Та не только не стала бы удочерять маленькую деммку, а еще устроила бы из-за нее грандиозный скандал, навсегда испортив реноме Аквилонии в глазах рогатой-хвостатой проказницы. Так что списание Кати в монахини тоже было шагом к сегодняшнему успеху, хотя тогда об этом никто и не подозревал.

– Итак, товарищи, – сказал он, – в общих чертах решив наши первоочередные проблемы, мы переходим к списку дальнейших задач. Но сперва несколько вопросов к госпоже Азалиэн по поводу их шаттла. Первым делом нас интересует, каков срок его функционирования в отрыве от снабжения с баз цивилизации эйджел, и в каком топливе, комплектующих и расходных материалах он нуждается.

Матрона темных немного подумала и ответила:

– Малый челнок у нас совсем новый, и в обозримом для хумансов будущем не будет нуждаться ни в чем, кроме вещества, которое нужно загружать внутрь преобразователя массы в энергию. Мы, темные эйджел, ведем кочевое космическое существование, зачастую на долгие годы отрываясь от тех мест, где можно было бы получить снабжение, а потому все наши корабли и оборудование устроены с таким расчетом, что они будут функционировать до полного физического износа, ну а потом их проще будет выбросить, чем пытаться ремонтировать. Ремонт у нас – это только устранение мелких повреждений и замена одного оборудования другим, более нужным в данный момент – например, парализатора лазерной пушкой. Корпус малого челнока настолько прочный, что его повреждение, требующее ремонта, будет означать, что все находившиеся внутри погибли с гарантией, и то же самое касается силовых движителей и энергетической установки.

– А как же продовольствие? – спросил главный охотник и военный вождь. – Оно тоже было у вас вечным?

– Настоящие продовольствие мы закупали только на базах, и только тогда, когда на это имелись соответствующие ресурсы, – сказала госпожа Азалиэн. – Все остальное время мы питались биологической массой, которую вырабатывал из вторичных отходов пищевой синтезатор, представлявший часть системы жизнеобеспечения Геон. Но это была плохая еда. К тому же поскольку при каждом цикле переработки имелись небольшие потери, и это вынуждало нас время от времени заходить на базы и искать возможность купить хоть какое-нибудь продовольствие, потому что у нас становилось недостаточно даже плохой еды. Но тут у вас все совсем не так, и хорошая еда сама прыгает к нам в рот.

– Ну что же, – сказал Верховный шаман, – с тем, что представляет собой малый челнок, мы окончательно разобрались, да и вопрос хорошей еды для нас лежит в решаемой плоскости. Теперь пора переходить к планам на будущее…

– Сергей Петрович, – сказал майор Агеев, – когда мы возвращались с орбиты, то, пролетая над Британией, западнее нашего курса обнаружили на бывшем морском дне лежащий на борту трехмачтовый корабль – это наверняка бесследно пропавший в середине девятнадцатого века пароход «Сити оф Глазго». Матрона Азалиэн утверждает, что выжившие на месте катастрофы имеются, и им сейчас страшно и больно. При этом должен сказать, что морская спасательная экспедиция к тому месту бессмысленна, ибо расстояние от ближайшей точки побережья до места крушения – не меньше ста километров…

– Так! – с нажимом произнес Верховный шаман. – Надо сказать, что Посредник опять в своем репертуаре – мол, берите что дают. И хоть этот пароход нам сейчас весьма не вовремя, заняться им все же придется в первую очередь. Во-первых, людей после катастрофы надо спасать, и это не обсуждается. Во-вторых, любое иное действие с нашей стороны Свыше будет воспринято крайне негативно…

– В-третьих, – криво усмехнулся главный военный вождь, – при исчерпании запасов продовольствия вооруженные джентльмены могут начать есть детей пассажиров третьего класса. Читал я как-то про такую британскую черную шутку юмора викторианских времен – там, правда, упоминались ирландские дети. Да и на тонущем «Титанике» палубу с каютами третьего класса команда попросту закрыла на ключ, ибо места в шлюпках не хватало даже состоятельным господам. В любом случае, сразу после катастрофы на месте крушения должна была возникнуть жесточайшая расовая диктатура: еще одна версия британской колонии на Галлиполийском полуострове, только вид сбоку, где вместо захваченных в рабство аборигенов – собственные пассажиры третьего класса.

– В отличие от Галлиполийского полуострова, весьма благоприятного для создания поселения, выжить там, где разбился пароход, самостоятельным образом сколь-нибудь длительное время просто невозможно, – убежденно произнес майор Агеев. – Местность там абсолютно безлесная, на вид как тундра; немного деревьев растет только вдоль русел рек, а зимой погода наверняка такая же, как в наши времена в Заполярье: бешеные ветра и лютые морозы. К тому же, если там у них классовая диктатура с жестоким угнетением простонародья, как говорит Андрей Викторович, то ни на какую эвакуацию в Аквилонию, хоть морем, хоть по воздуху, люди, находящиеся у власти, добровольно ни за что не согласятся. Британская политическая конструкция – хоть в середине девятнадцатого века, хоть в конце двадцатого – была прямо противоположна тем социалистическим порядкам, которые вы завели тут у себя. Таким образом, речь идет не о спасательной, а о войсковой операции, с высадкой десанта и насильственным свержением существующих властей, и только потом, когда эта задача будет выполнена, можно будет приступать к спасению потерпевших крушение.

– Товарищ Агеев совершенно прав, – сказал главный военный вождь, – добавлю лишь, что в середине девятнадцатого века Великобритания вела войну с Российской империей, при этом ее пропаганда старалась всячески очернять наших с вами предков. Британские газеты наперебой изощрялись в сочинении всяческого вранья о зверствах русских казаков. Поэтому, заслышав русскую речь или завидев Андреевский флаг на мачте, пострадавшие встретят нас крайне враждебно, а появление на сцене темных эйджел с их челноком и вовсе приведет к катастрофическим последствиям. Разбегутся британцы по тундре во все стороны с истошным визгом… и ловить их придется по одному, а у нас для такого нет ни лишних людей, ни времени, ибо другие наши дела тоже не терпят отлагательств.