Персона

Персона. Приложение к «Энциклопедическому словарю современных писателей»»

Составитель Ольга Павлова

© Издательство «Четыре», 2023

Нарине Авагян

пер. Ары Геворкяна

«Непроницаемая тишина вполне…»

Непроницаемая тишина вполне,И песни уж давно ждут откровенья,Фонтана струйки так летят наверх:Они – души бездонной озаренья…И самообличения путиДавно прошла… Жизнь, знаю, суетится…И рукопись в душе… Как мне пройтиВсю сопредельность, что в стихах таится?Мне в полном забытье так трудно житьИ отделить тревожный мрак от света,Чтоб в душу вновь гармонию вложить,Хоть и бежит от солнца луч рассвета.

«О, был бы если уголок укромный…»

О, был бы если уголок укромный,Весна б цвела в лугах, как горицвет,Спустилась б зорька с гор с лукошком полным,Неся надежду, веру и расцвет…Горела бы свеча, как предвкушенье,Как вечности земной небесный лик,И сказочной рекой текло бы время,И был священ и ясен каждый миг…Был вешним каждый взгляд, преображеньеЦарило бы во сне и наяву,И в чистых помыслах погибло бы сомненье,Перед иконой преклонив главу…О, был бы если уголок укромный,Весна б цвела в лугах, как горицвет,А зорька вышла бы с лукошком полным,Чтоб раздавать всем солнце и рассвет…

«Таинственен этот полусвет…»

Таинственен этот полусвет,что тяжелеетна тончайшей спине горизонта…Безмолвие этонарушает только песнякапающей воды из крана…Таинственен, как танеци как рассыпчатое кружево,украшающее начало дня…И сердце уже разбужено,и этот полусвет —как объятия нанизанныхдрагоценных камней,как рожденье песни,что струится каплями воды,текущими из крана,превращаясь в мятежную волну,пронизывающую сердцеи простуженную душу…Таинственен этот полусвет,что раздавливаетсобственную теньи лучами струится на поверхноститвоего портрета,висящего на стене,сокрушая все твои чувства и эмоции,превращая их в мозаику,а потом собирая все сновав одно целое…И в этом прекрасном забвеньетаинственен этот полусвет,держащий свой палецна пульте Вселенной…

«Свидетелем была рожденья света…»

Свидетелем была рожденья светаИ родовых мук видела я огнь,Мучений крик, борьба и радость – вместе,Стыдливой женщиной разлился небосклон…Я видела, как из лучей рассветаСоздало утро неба синевуИ нежным вздохом, покрывалом-ветромЛик свой открыло миру наяву…Свидетелем была сегодня чуда:Надежда так рождается, живет,Волшебного златого света кудриПрикрыли ночи мрачной небосвод…И как роса предутреннею феей,Жемчужной пеной-лентой мир прикрыв,Застыла на ростках, алмазом млея,Как вешних дней чарующий прилив…И как в духовных пальцах мирозданьяКлубок завился – грез, любви, мечты,И как исчез в сердцах грех стародавний,Забыл мир все оттенки суеты…Я видела: на небосводе ясномРождалась утра чувственная высь,Нет ничего возвышенней, прекрасней,Чем миг, когда свет – магия сошлись…

Созидание

Раскрыл глаза росток еще зеленыйС надеждой чуть испуганной на мир,Повесил ноги на побеги сонныеИ улыбнулся, как весны кумир…Он восхищался миром и цветами:– Как мил и бесконечен щебет птиц,Ласкает будто солнце мир руками,Разыгрывают почки вешний блиц…Свет почки мило к дереву коснулся,Чтоб жемчугом весны весь мир расшить,И праздником цветенья мир проснулся…Из влажных небосвода каплет глазКрасавицы весны безумной власть…

«Ты волком-однолюбом на пороге…»

Ты волком-однолюбом на порогеДуши моей клубком свернулся верным,Держа цветок в ладонях, ты с дорогиПришел ко мне с лучом рассветным первым…В глазах твоих – огонь неукротимый,В устах – от поцелуев моих надпись,Пришел случайно ты, неотвратимый, —Дай прикоснусь щекой твоей я лапы…Сошлись в едином – радость, ликованье,В твоих ладонях – ожиданий жажда,Пятно греха – бездыханною тайной:В глазах твоих раскаянья след влажный…Как будто ты спускаешься по тропке,Летишь, держа в руках светильник счастья.«Пришел ты!» – прислонюсь к плечу я робко,Ты крепко обними меня и властвуй!Ты волком-однолюбом вновь вернулся,Домой вернулся утром… на рассвете…

Замок

Закрыв себя, в замок я превратилась,Мой день без сини, будто бы разут,Я трещину даю, но не ломаюсь —Из глины обожженный, как сосуд…Но сколько сердцу выдержать? – Ведь треснет.Как сохранить себя, но не застыть?И листопад вдали такой прелестный —Ковер, старея, так теряет нить…В клубок я превратилась ненароком,Никак блаженной вести не дождусь,Ночь вечная моя вся в воскурениях —Я уповаю на надежду, жду…

Моисей Бельферман

Крымские легенды

Медведь-гора

В Крыму издавна жили люди, только сам Крым постоянно менялся, постепенно первозданность свою терял. Южный берег Крыма покрывал дремучий лес – в этих местах постоянно люди жили, укрывались среди дикой природы, прятались от природных стихий, угроз, напастей… Единственный спаситель людей – Бог: к нему обращались с просьбами, молитвами о милости, о снисхождении, о даровании судьбоносной щедрости…

Шло время… Обустраивали жилища люди, пытались облегчить быт и труд. Учились у природы люди – перенимали нечто полезное. Зем первый начал собирать камни между деревьями на открытом участке своем: огромных трудов стоило вычистить, выровнять поле, вспахать кривую борозду, засеять… Сама вырвалась радость из его уст и тела, безмерным потоком хлынула – узнал особую новость: начала щедро плодоносить Матушка-Природа благодарная! Зем перевоплощать начал трудовую продуктивность в новое направление качества. Сытнее стало – чаще посещает беззаботность оправданная, веселость. Уже горы, лесные заросли не кажутся ему опасными, только страховестными. Даже суровое море в моменты прибоя, в часы яркого солнца временами становится ласковым: манит свежестью, не кажется злой стихией, кошмарной угрозой…

Все реже Зем обращается с мольбой и молитвой к вечному покровителю своему – Богу: находит все меньше поводов его беспокоить, тревожить… Как-то спокойно обходится без покровительства. Еще немного, еще чуть-чуть – он позабудет о самом существовании Бога: в его покровительстве перестает нуждаться, обходится без привычного хлебосольного гостеприимства.

Разгневался Бог на Человека, полетел за помощью на север – к лежбищу скованного ледовыми цепями огромного Белого Медведя. Усилием воли Бог раздвинул льды – помог Белому Медведю освободиться от ледового плена. Бог указал Белому Медведю новый маршрут движения – на юг, к теплому морю. Роль Белого Медведя изменилась – должен напугать, наказать прежде послушного, с некоторых пор поумневшего, инициативного, непредсказуемого, самовольного Зема.

Белый Медведь давно скучает без большого дела – рад стараться! Его в голову подаренная свобода радостью ударила, возбудила желания, напрягла силу, вывернула наружу мощь Белого Медведя с огромным туловищем. Доплыл Белый Медведь до Фороса. Поскучал Медведь некоторое время в воде, остыл, вышел греться на сушу. Вознесся сразу громадной горой, а на нем густая шерсть уподобилась деревьям отжившего свое время дремучего леса. Могучие лапы Медведя сдавливают прогнувшуюся под его тяжестью крымскую почву. Округлая, покатая его вершинистая спина подтянулась до уровня облаков. Вздыбившиеся стеной громады морских волн наводнения вызвали, оползни, шквалы бурных потоков…

Огромный Белый Медведь смотрится непривычным чудом среди крымского пейзажа. Заряжен энергией дикий зверь. Направился вдоль берега, неловкими движениями, тяжестью крушит все подряд на своем пути. Лапы давят резкими движениями нежные признаки жизни. Могучие когти вгрызаются в почву, оставляют громадные борозды – эрозионную первопричину, – которые становятся оврагами, разрушаются, предстают взору в виде ущелий… Сползают склоны, срываются скалы, рушатся Крымские горы, сыплются дробными осколками. Обнажается взору каменистая материнская порода… Видоизменяет рельеф…

Белый Медведь увлекся в разминочном путешествии, ощутил радость долгожданной свободы, дополнительно взыграла игривость настроения – вошел в раж. Он озорно ударяет огромными лапами, проемы пути лохматыми боками могучими сдавливает… Подтверждает довольство дикого состояния: страшный рык оглушительно вырывается из его луженой гортани, разносится по округе. Огромный Белый Медведь в свободном шастанье пробрался к цветущей Партенитской долине, сокровищнице Крыма. На всем широком натурально-причудливом пространстве обширной местности открываются взору невысокие холмы, между ними размещены ухоженные сады, изумрудными соками налитые тяжелые виноградные гроздья, сочной зеленью раскрашенные луга. Местные пейзажи дополняют красоты, прелести, довольства: раскрашены словно специально устроенными в комплекте мощными водопадами.

Далек от осознания гармонии, красот: животное существо Белый Медведь, но прелести природы его мгновенно заворожили. Зевнул пересохшей пастью, сполз к морю, напился. Утихомирил он ярость, свалился, погрузился в томный отдых.

Пролетал Бог рядом с проверочной инспекцией, обнаружил ленивца за неположенным занятием. Долго решать не стал: «Понравилось? Навеки оставайся на этом месте!» С тех давних пор осталось каменеть, обдуваться ветрами огромное тело-глыба Белого Медведя. Могучие бока сохранились в виде страшных отвесных скал-круч, высокая покатая спина превратилась в округлую вершину горы, голова – острая скала – возвышается над морской пучиной. И густая шерсть сохранилась в измененном виде: непроходимая лесная дубовая чаща растет.

Понт Аксинский и Понт Эвксинский

Давно это произошло. Никто не знает, когда, как и что произошло на самом деле. Но память человеческая сохранила общие детали: нет оснований сомневаться в реальности произошедшего. Даже говорят, что в те далекие времена-эпохи летоисчисление вели по другому принципу, буквами – не цифрами, даже в другом летоисчислении. Все может быть. Нужно терпимей отнестись к нравам древних людей, их знаниям, привычкам, образу поведения и жизни.

В Тавриде всегда жили люди: одни народы сменяли другие. Наш рассказ идет о Горцах – гордых, мирных, трудолюбивых. Оставили после себя добрую память, даже особые воспоминания – для нашей и общей истории важны. Жили те Горцы тихо, мирно. Ни с кем не конфликтовали, не воевали. Не нападали они, их враги тоже не тревожили – не нападали. Тихие, мирные люди трудились на каменистых крымских почвах, растили детей… Хорошо жили! Научились Горцы на крутых склонах гор, холмов выращивать душистый сладкий виноград. Часть винограда подвергали брожению, превращали в вино. Они обладали знаниями, умениями, навыками культуры винопития. Не злоупотребляли хмельными напитками.

Горные гряды каменистого склада неплодородны. Трудолюбивые, неутомимые, терпеливые Горцы знали: можно корзинами наносить почву с равнин, засыпать горные расщелины – появляется так их плодородная способность. Горы преображались: постепенно покрывались виноградными лозами, плодовыми деревьями, орехами, кизиловыми кустарниками. Меткие стрелки-Горцы охотились на дичь, но отстреливали не более потребностей в питании. Без крайней надобности не натягивали тетиву. Горцы вели здоровый образ жизни, постоянно их селения богатели.

О Горцах Тавриды узнали завистливые жители Эллады, захотели захватить одним мощным ударом все щедроты. Соорудили флотилию, отправили к берегам Тавриды воинственные Эллины. Коварные Эллины решили пристать к берегу под покровом ночи, захватить врасплох спящих Горцев. Эллинам не удалось воспользоваться фактором внезапности: море голубоватым пламенем засветилось вдруг, разбуженные Горцы сразу распознали коварство и хитрость врага. Обнаруженные Эллины продолжили приближаться к берегу. Напряглись гребцы, весла плавно разбрызгивали струи воды – мерцают они в ночи, точно указывают направление передвижения всех вражеских кораблей. Причалившая к берегу морская пена светится мертвым голубым свечением.

По сигналу пробудились Горцы. Всех женщин, детей отправили в пещеры. Увидели Горцы: противостоят им многие враги – не скрывают намерения. Все мужчины вооружились, готовятся отразить нападение. Понятно: предстоит жестокая, смертельная борьба.

Предрассветное небо неожиданно покрылось темным покрывалом – явно отделило небесные звезды от моря. Не сразу поняли Горцы и Греки, что произошло. Испуганные, с прибережных скал сорвались гигантские орлы-грифы, устремились к морю. Орлы распластали огромные крылья, кружатся над вражескими судами. Среди Эллинов началась паника – бросили весла, головы прикрывают щитами. Гриф-предводитель грозно бурным клекотом призвал наказать возмутителей спокойствия, этих чужаков. Исполняют приказ орлы, долбят мощными клювами обтянутые кожей щиты воинов-Эллинов.

Горцы увидели место побоища, воспрянули духом. Действуют совместно: со склонов, с берега сбрасывают в море огромные валуны. Закипело море, подняло высокие волны. Небо покрыла темная туча, полил дождь. С тонущих кораблей Эллинов доносятся только стоны и вопли. Грохот доносится с разных сторон. Сохранившиеся Эллины спешно ретировались, развернули спасенные корабли, направили на запад, в сторону родных портов.

Считается, что с давних времен греки называют Чёрное море Понтом Аксинским – Негостеприимным морем. Воинственные их предки передавали из поколения в поколение как завет: не поднимать оружия против Тавриды, даже не плавать по Понту Аксинскому.

А история наша имеет другое завершение. Прошло какое-то время, потянуло Эллинов в эти самые загадочные места, на берега богатой солнечной Тавриды. Послали они всего пять кораблей с мирными послами и щедрыми дарами для Горцев. Тогда договорились Эллины с Горцами: никогда не поднимут оружия они друг против друга. Завели они мирные отношения, торговлю. Удивлялись часто: мирное, ласковое море зря назвали Аксинским, Негостеприимным. Нет, море доброе: для друзей Понт Эвксинский, для недругов Понт Аксинский.

Геракл и скифы

На окраине Земли, в плоском ее пространстве, в пограничной сфере Европы существует место особой важности, значимости – Геракловы столпы. Стал избранником Бога, еще в те времена обычный пастух исполнял прилежно каждодневную обязанность – пас стадо быков. Выпасать быков доверяли не каждому: пастух от природы должен проявлять особое терпение, выдержку, иметь неимоверную силу, иначе не успокоит непокорного быка, не обуздает. Своенравны, даже непокорны многие быки – считают себя особыми созданиями, баловнями судьбы.

Геракл многим сильнее, хитрее любого быка. Он статный, плотный, в порывах сдержанный – мужчина-красавец. Внешней атрибутике не придает значения – перед кем ему красоваться, с кем соперничать? С могучих его плеч небрежно свешивается слабо обработанная шкура немейского льва, больше обогревает, чем украшает, да служит вещественным доказательством его смелости, отчаянного геройства. Это в общении и испытаниях перед Богом вынужден Геракл представать в полной обнаженности своей натуры – без элементов украшения, дополнительных хитростей и маскировок.

Следует учесть, знать: и у богатырей типа Геракла случаются полные забот времена. Время значимо отражается вокруг и в каждой детали. Стада быков долго топтались на одном месте – на самом прекрасном пастбище начала портиться, истаяла сочная трава. Не остается ничего другого. Геракл запряг колесницу, медленным ходом погнал свое огромное стадо на восток, в места безлюдные, за Понт Эвксинский, на дальнее пастбище с сочной травой в бескрайних степях.

Климат в степи континентальный: по ночам, на рассвете к свежести холод прибавляется – легко застудиться. Геракл уставал днями – управлялся с быками непокорными. Завернулся он в теплую шкуру немейского льва, удобно лег на ложе мягкой травы, сморила его слабость – сам не заметил момент, глубоким сном беспробудно уснул. Важное событие проспал. Пробудился бодрый Геракл к полдню. Не обнаружил на месте коней. Его величавая колесница исчезла с ними. Не управится он без них со своими быками, начинай заново сторожить, накапливать опыт, экономить на всем для приобретения нужной колесницы.

СильнÓ огорчение Геракла, решил он: приложит любые старания, сам найдет своих коней с колесницей, чего бы это ему ни стоило. Оскорбления не стерпит! Насмешника обнаружит, накажет за озорство, за злую провинность вора.

Геракл отправился пешим в путь, ищет любые следы ценной пропажи, пытается ее обнаружить, вернуть, а с ней душевное спокойствие, вернуть силу нрава, былой авторитет среди богов-небожителей, да и среди множества поколений носителей жизни, смертных созданий духовного и материального миров.

Безлюдна огромная степь, только разбрелись по ней его быки. Не встретил никого Геракл, не спросил, не узнал ничего о ценной своей пропаже. В полной таинственности горной стране Таврии Геракл встретил обитательницу пещеры странную: с лицом девы, станом превращалась в змею. Неожиданно Геракл, удивленный, смущенный, познакомился с богиней по имени Апа. Узнал: кони его колесницы вовсе не сбежали с пастбища, «приватизированы» с колесницей этой самой богиней Апой. Она вернет имущество в одном случае: Геракл на ней непременно должен жениться! Хватит ему холостяковать, достойный он жених: великан, силач! Ничего себе обстоятельства, да и категорические условия «сделки» не дают шанса на обдумывание. Без коней и колесницы не сможет Геракл исполнять ответственную миссию Зевса. Вынужден он принять условия богини Апы.

Наивный Геракл не оформил юридически договорные условия. Влюбленная в богатыря богиня Апа понимала: стоит ему вернуть свое имущество – сразу оставит ее с детьми. Не спешит жена-богиня возвращать Гераклу колесницу и коней. Геракл выбивается из сил, спит урывками, днем и ночью верхом в седле он на коне – следит за образцовым порядком в стаде быков.

В семье змееногой богини уже растут трое сыновей. Геракл меркнет на глазах, но продолжает жена водить его за нос, кормит обещаниями, любое исполнение обговаривает множеством невыполнимых условий. Хитрая она женщина!

Как-то раз Геракла подстерегла хворь духа: не уследил – львы-хищники двух быков в стаде загрызли. Такого никогда прежде не случалось. Поник Геракл, из Таврии готов изгнать всех львов. За львов нашлись добровольные небожители-заступники, влияют на действия Геракла через супругу его богиню Апу. Жена придумала уже нечто новое:

– Геракл, ты сам хорошо знаешь, как сильно люблю тебя, привязана… Но жизни спокойной не стало мне в последнее время – активничают покровители твои. Чего хотят? Сама вижу: тоскуешь ты, словно в неволю загнали. Живешь без права самостоятельного выбора. Стремишься на родину, к столпам своим Геракловым. У нас лучше, просторнее, красивее, с теплым Понтом Эвксинским. Хорошо, забирай своих коней с колесницей… Лучше скажи, что должна делать с нашими детьми, твоими сыновьями, как только они вырастут? Отослать к тебе или оставить у себя?

Геракл не понял невысказанной хитрости жены – непременно присутствует, ни одна речь не обходится без нее. Геракл снял пояс с золотой чашей на пряжке. Взял лук со стрелой, показал жене умение свое натягивать тетиву:

– Вырастут пусть сыновья, возмужают, тогда каждый по очереди наденет пояс и попробует натянуть тетиву моего лука. Испытание простое: кому мой пояс придется впору, да еще сумеет, как я, натянуть тетиву моего лука – пусть остается. Не сможет кто справиться – отошли того прочь! Пусть старается, учится, накапливает силы…

Повзрослели дети… Не приблизились к завету отца старший сын Агафирс и средний Гелон – слишком большим, тяжелым казался пояс, да натянуть тетиву лука силенок не хватило. В таких воинах страна не нуждалась. А вот младший сын Скиф удачно овладел премудростями силовых профессий, воинского искусства, остался в стране. С тех далеких пор оставили по себе добрую память храбрые воины, потомки мужественных скифов.

О героизме Мужчин и непостоянстве Женщин

История эта знаменательная, показательная. Характеризует национальные нравы в некотором роде, проявляет единство, существенные отличия Мужчин и Женщин в их поведении в людском сообществе. Естественно, каждый Человек остается Личностью неповторимой, предстает в своем Времени, наполнен особыми моральными качествами, в нравственных одеяниях.

Скифские воины отправились на войну, уже двадцать лет тому покинули Скифию – с тех пор нет от них никаких известий. Долгое время томились в ожидании мужей жены, потеряли всякую надежду на их возвращение, на продолжение нормальной супружеской жизни. Решили окончательно многие: мужья погибли в боях, нет резона и смысла дальше их ожидать. Условия сложились таким образом: большинство жен прервали обет верности – тайно и открыто вступали в браки со своими рабами. Те по общественному статусу ущербные, но Мужчины.

Не долго радовались неверные жены – молнией разнеслись неведомо откуда сообщения: вскоре вернутся по домам скифские воины – герои войны. Кажется, радостные известия многих людей ввергли в неописуемый ужас: «Несчастье такое! Что может случиться?!» Действительно, часть жен ощутила греховность свою, отвечать за провинности не хотят. Посовещались между собой неверные жены: их вполне устраивают новые мужья-рабы, не хотят возвращаться к прошлому, ничего менять. Созвали Женщины своих новых мужей-рабов, с ними детей нажитых… Пояснили в истерической форме, вполне доступно:

– Спасаться нужно! Каждый должен думать о себе и всех! Нам всем грозит близкая гибель от мстителей! Возвращаются победители, воины никого не пощадят! Мужья не простят измены, все погибнем: жены, рабы, ваши кровные дети!

Знавшие за собой вину имели полное основание остерегаться, они многократно переоценили опасность. Сами гордые и мужественные, скифские воины соскучились по родине, семьям, матерям, друзьям, полны чистых надежд, приятных ожиданий, в приближении радостного часа встречи не терзают их никакие опасения.

Путь на полуостров Таврию проходит по узкому перешейку, в обход соленого озера. Знакомую дорогу перерезает глубокий ров – прежде этой преграды не существовало. Хуже другое: ожидали воины радостную встречу – преграждают путь вооруженные незнакомые люди, перекрывают дорогу домой! Скифские воины впали в отчаяние – ничего подобного они не ожидали. Воспользовались их долгим отсутствием. Неужели захватили родину жестокие завоеватели? Ее придется освобождать, сражаться за собственные дома, вызволять из рабства жен, детей, родственников… Отбивать поля, виноградники, животных. Начался ожесточенный бой! Победители доказывают свое право владеть страной, распоряжаться имуществом, вести мирное строительство, нормальный образ труда, жизни.

На перешейке долго продолжалось ожесточенное сражение, лилась кровь, погибали воины… Оба лагеря твердо стояли за правое дело – не намерены отступить, признать поражение перед яростными действиями противника. В один из моментов передышки скифские воины посовещались между собой. Некто высказал мудрое мнение:

– Бесполезно вести бой на самоуничтожение. Мы не знаем противника, не понимаем, за что они борются. Узнаем врага – легче сможем его победить.

Узнали скифские воины: воюют они против своих рабов и детей своих жен – выступают те в роли гладиаторов, дерутся в отчаянии, не щадят жизни. Ведь все равно им уготовано рабство – лучше погибнуть в открытом бою, победителю не прислуживать оставшуюся жизнь. Скифские воины сразу поменяли тактику сражения. Оружием выбрали длинные кнуты, розги вместо мечей, стрел и копий. Приблизились к рабам скифские воины, подвергли их ударам оглушительным. Только услышали знакомые звуки розог, свист кнутов – по бессознательному инстинкту покорились рабы, бросили оружие, дико в панике бежали с поля битвы, стали беспомощными – воле победителей они отдались в полной мере. Только беспомощно возносили руки над головами – просили пощады.

Легенда не сообщает, как воины-скифы решали свои семейные проблемы. Верно, прощали жен, признавали их незаконнорожденных детей своими родственниками. Много лет утекло с тех давних пор, почти никто точно не знает своего родства-происхождения, прежнего состояния. Настало время сплошного равенства, братства, гражданства… Перепуталось все! Растерялись расы, нации, семьи… Даже народы стали условными явлениями – ничего точного, конкретного… Среди других народов только евреи выделяются относительной чистотой крови. Особенно враги наши стараются, часто напоминают: евреи не должны забыть о своем предназначении – служении Господу, доведении морали до народного сознания, воспитании в духе нравственных норм, следовании по пути Истинному – к безгреховной жизни в Идеальном Обществе.

«Клянусь Зевсом, Геей, Гелиосом, Девою, богами и богинями олимпийскими, героями, владеющими городом, территорией и укрепленными пунктами херсонесцев.

Я буду единомышлен о спасении и свободе государства и граждан и не предам Херсонеса, Керкинитиды, Прекрасной гавани, и прочих укрепленных пунктов, и из остальной территории: херсонесцы ею управляют или управляли, ничего никому, ни эллину, ни варвару, но оберегать все это буду для народа херсонесского.