Полная версия
Позывной «Волкодав»
– Eine Zigarette wird nicht gefunden?
– Nehmen Sie die ganze Packung! – Майор Госбезопасности поправил на груди фельджандармскую бляху. Из-за этого характерного горжета на груди полевую полицию прозвали в Вермахте «Kettenhund» – «Цепные псы». – Hängen Sie noch hier unter dem russischen verfluchten regen um[16].
– Danke! – фельджандарм взмахнул жезлом. – Dokumente um. Gehen Sie durch!
Виктор старался поменьше смотреть по сторонам и вообще – не встречаться взглядом с немцами. Мерзкий холодок между лопатками щекотал натянутые, как струны, нервы. Казалось, что советских диверсантов уже вычислили и просто играют с ними, как кошка с обреченной мышью. В один момент Виктору вообще стало не по себе – он вдруг представил, что всего лишь играет в каком-то сумасшедшем театре абсурда. Гигантским усилием воли Ракитин заставил держать себя в руках, вполне четко осознавая, что эти вот «артисты» вмиг наделают в нем дырок, прознав, с какой целью заявилась в оккупированный город советская диверсионная группа. Старый, «с бородой по пояс», анекдот: «Штирлиц шел по Берлину и не понимал, что же выдает в нем советского разведчика – то ли волочащийся за спиной парашют, то ли шапка-ушанка с красной звездой», – уже не казался Виктору смешным.
Наконец, контрольно-пропускной пункт остался позади, и грузовик в сопровождении трех мотоциклов с колясками въехал в уже оккупированный гитлеровцами Сталино. Много домов было разбито авиабомбами и снарядами, некоторые улицы пересекали завалы и остатки баррикад, кое-где еще пылали пожары. Город просто так не сдался на милость оккупантов, и диверсанты в очередной раз решили это доказать.
Металлургический завод находился фактически в центре Сталино, над двух – и трехэтажной застройкой высоко поднимались мартеновские трубы и высоченные доменные печи.
Непосредственно перед заводом группа разделилась. Грузовик покатил к центральной проходной. А мотоциклы сосредоточились возле здания городского универмага – неподалеку располагалась еще одна заводская проходная.
– Теперь будем ждать взрыва, – приказал старший лейтенант Ерохин.
* * *На другой проходной потрепанная «полуторка» затормозила со скрежетом. Из кабины выбрались шофер и сопровождающий. Шофер закурил и привычно полез под капот грузовичка. А сопровождающий майор Кочетков в форме полевого жандарма и с погонами оберфельдфебеля подошел к посту у ворот металлургического завода. Там дежурили два фельджандарма с карабинами. Сопровождающий предъявил им «аусвайс» и завязал какой-то ни к чему не обязывающий разговор.
– Kann ich übergeben? – Могу ли я проезжать? – поинтересовался Кочетков.
– Nein. Siehe, ich fuhr ein Lastwagen voller Sprengstoff. – Нет. Видишь, подъехал грузовик со взрывчаткой, – осадил его один из часовых.
К воротам и правда подъехал тяжело груженный «Опель-Блитц». На бортах кузова были нанесены красные значки взрывоопасного груза. «Подфартило-то как!» – подумал майор Кочетков.
– Gut. Ich werde an die Reihe im Auto warten. – Хорошо. Я буду ждать своей очереди в машине, – ответил Кочетков.
Вокруг была та самая военная неразбериха. Гитлеровцы торопились занять важный промышленный центр – столицу Донбасса. А особенно – Сталинский металлургический завод имени Ленина. Вот – главный трофей! И дело тут не только в выплавке чугуна и стали, но и в достаточно серьезном оборудовании, которое не все успели взорвать или вывести из строя отступающие части Красной Армии. Да и заново оснастить трофейными станками производственные площадки цехов тоже не составляло особого труда. А цеха эти были необходимы, в том числе и для ремонта поврежденных танков и бронетранспортеров Панцерваффе. Потому-то у проходной завода и творилось вавилонское столпотворение.
Закончив возиться с двигателем «полуторки», шофер прикурил очередную сигарету и полез в кабину. Пошуровав там, он выбрался обратно и как-то незаметно отступил за другие грузовики.
* * *Ярчайший огненный фонтан в адском грохоте взвился к небу! Ударная волна тяжким молотом ударила по округе, вышибая стекла даже в дальних домах. На проходной завода зияла огромная, метра три в диаметре, воронка. Вокруг нее были разбросаны обгоревшие обломки автомобилей и фрагменты тел. Чуть дальше стонали раненые, их при таком взрыве было совсем немного.
– А вот и наш сигнал! – От взрыва заложило уши даже здесь, на другом конце завода. – Заводи!
Ряженые фельджандармы запрыгнули на мотоциклы и на большой скорости понеслись к проходной завода.
– Ab sofort verpassen! Die Anlage sind russische Diversanten! – Немедленно пропустить! На заводе находятся русские диверсанты! – проорал один из тех самых «russische Diversanten» оторопевшей охране на проходной.
Те и рады стараться! Ворота распахнулись как по волшебству. Не сбавляя скорости, три мотоцикла с пулеметами понеслись по мощеной дороге прямо к доменному цеху. Спутать тут было невозможно – четыре чугунолитейные печи возвышались над длинными кирпичными зданиями цехов. Три мотоцикла прошмыгнули прямо под носом маневрового паровоза, который натужно тянул вереницу шлаковозных ковшей. Локомотив возмущенно засвистел и выпустил клубы пара из-под букс.
– Твою мать! Не гони так сильно! – прокричал старший лейтенант Ерохин.
– Ниче, раньше смерти – не помрем! – залихватски выкрикнул Ракитин.
Мотоциклы остановились возле доменных печей. Ряженые фельджандармы достали из колясок десятикилограммовые тюки со взрывчаткой.
Ракитин передернул затвор пистолета-пулемета Дегтярева, досылая патрон. Глянул направо, где вздымались над центральной проходной Сталинского завода черные клубы дыма. По всему предприятию сновали автомобили, слышались истошные гудки, забористая ругань и лающие окрики гитлеровцев. Рабочие чугунолитейной печи высыпали наружу, чтобы лучше разглядеть, что там стряслось на проходной… В толпе доменщиков – горновых, газовщиков, каталей – слышались ехидные комментарии.
– Поперек глотки станет фрицам наш Сталинский завод!
– Ага, уже получили сверх плана новое сырье – крупповский металлолом на переплавку! – прокомментировал плечистый парень в войлочной шляпе горнового с приделанными к полям темными очками и в брезентовой куртке.
– Ну, ты – молчать!.. – замахнулся на него предатель-управляющий из новой немецкой администрации.
– Сам рот закрой, шкура фашистская!
Виктору Ракитину и самому хотелось от души припечатать прикладом «дегтяря» по физиономии гитлеровского прихвостня. Но нужно было сыграть свою роль фельджандарма до конца и выполнить задание. Появление возле доменного цеха трех мотоциклов немецкой полевой жандармерии выглядело абсолютно логично.
– Вперед! Первая группа – на одну доменную печь, вторая – на другую. Третья группа прикрывает. У нас – две минуты, время пошло! – вполголоса скомандовал старший лейтенант Ерохин и передернул затвор «ППШ».
В суматохе, создавшейся после взрыва, немецкий прихвостень кинулся к фельджандармам. Нужно было пользоваться моментом.
– Halt! Мы прибыть охраняйт доменный печ. Всем оставайс здесь. Мы проходить внутрь! – намеренно коверкая русские слова, произнес старший сержант Ракитин.
Вместе с двумя бойцами, у которых за плечами были ранцы с подрывными зарядами, они забрались наверх по высокой и крутой металлической лестнице.
Пройдя внутрь, Ракитин довольно ощутимо приложился головой о какой-то трубопровод, проходящий под низким потолком. Хорошо – защитила немецкая каска. Внутри литейного двора было как на подводной лодке: тесно, везде – непонятные приборы и металлоконструкции, переплетения кабелей и трубопроводов. Неяркий свет ламп в металлической оплетке едва разгонял темноту. Пройдя еще несколько десятков шагов, диверсанты оказались у основания огромной доменной печи. Под высоким потолком размещался электромостовой кран с массивным крюком на поперечной клепаной кран-балке и металлической будкой кабины. У основания доменной печи располагались заглушенные сейчас отверстия – чугунные летки. По ним и вытекал расплав, словно лава из рукотворного вулкана. Но сейчас жерло этого вулкана было потушено. На печи велись сложные ремонтно-восстановительные работы, чтобы снова запустить ее в производство.
– Закладывайте заряды, я прикрою, если что… – Ракитин поудобнее перехватил автомат.
Подрывники скинули с плеч ранцы с зарядами и приладили их к заглушенным отверстиям чугунных леток. Дернули терочные запалы. Зашипели-задымили бикфордовы шнуры, отмеряя мгновения до неизбежной детонации мощной взрывчатки. От нее огнеупорная кладка печи из специального магнезитового кирпича будет разрушена, и восстановить ее станет весьма проблематично. Проще новую доменную печь построить!
– Заряды заложены.
– Ходу!
Ряженые полевые жандармы быстро спустились по металлической лестнице. Старший лейтенант Ерохин был уже здесь.
– Фсе с доменный печ идти помогать на проходная! Schneller! – приказал фельджандарм.
Для убедительности Рощин потряс автоматом. Рабочие, хоть и с неохотой, побежали исполнять приказание.
Ряженые полевые жандармы оседлали своих стальных коней и на полной скорости устремились в противоположную сторону. Минуты не прошло, как позади грохнули приглушенные взрывы. Они были не столь эффектны, как филиал преисподней в миниатюре у центральной проходной завода. Но для двух доменных печей эти взрывы имели решающее значение – заряды разрушили огнеупорную кирпичную кладку в основании и полностью вывели из строя базовое – чугунолитейное производство.
На уцелевшей проходной неподалеку от центрального городского универмага творилась суматоха. Подъезжали грузовики с немецкими солдатами, трещали мотоциклы фельджандармов, ревел двигателем полугусеничный бронетранспортер. Пожарная машина и фургон «Скорой помощи» отчаянно сигналили, но все же не могли пока проехать к проходной. Солдаты в серых, мышиного цвета, шинелях выстраивались на небольшой площадке. Сквозь гул двигателей и металлический лязг слышались резкие окрики немецких офицеров.
– Вот тебе и Neuer Ordnung! «Новый порядок», е… елку им за воротник! Забегали, как тараканы… – хмыкнул Виктор Ракитин.
– Эх, сейчас бы еще и «языка» взять! – вздохнул старший лейтенант Ерохин.
– Не положено, нужно возвращаться к точке встречи с майором Кочетковым, возле здания бывшей школы для детей управляющих заводом[17].
В суматохе три мотоцикла с ряжеными «фельджандармами» без труда выскользнули из западни.
К месту встречи подъехали вовремя, его изменить нельзя. Позади здания, на поросшем густыми кустами склоне диверсантов дожидался майор Кочетков вместе с водителем взорванной «полуторки». После доклада об успехе операции стали решать, как выбраться из города.
– Сейчас введут запрет на выезд из города в связи с диверсией. Проехать можно будет только по специальному пропуску, да где его взять? – сокрушался майор Кочетков.
– Как где – в комендатуре! – ответил Виктор. – Все логично.
– Ты с дуба рухнул, Ракитин?! – осадил было его старший лейтенант Ерохин.
– Погоди, пусть договорит, – перебил его майор.
– Мы сейчас одеты как жандармы. Конечно, городская управа и гестапо на первой линии[18] нам явно не по зубам. Но ведь можно атаковать одну из районных комендатур. Сейчас все силы гитлеровцев стянуты к заводу, на местах остались только часовые и штабные офицеры. Подъезжаем к ближайшей комендатуре и устраиваем «шухер»! Захватим оперативного дежурного комендатуры, он должен быть в чине не ниже гауптмана – капитана то есть.
– Дельный план! – кивнул старший лейтенант Ерохин. – Комендатура находится здесь недалеко – рядом с заводом Боссе.
Коренной дончанин Виктор Ракитин знал, что этот поселок, а впоследствии – и район города вокруг завода был назван по наименованию расположенного там чугунолитейного завода Боссе и Геннефельда.[19] В 1889 году немецкий промышленник с франко-бельгийскими корнями Эдуард Теодор Боссе вместе с компаньоном Рудольфом Геннефельдом организовал машиностроительное предприятие, которое и дало такое необычное для русского города название.
А 22 января 2015 года бандеровские каратели обстреляли из минометов этот район, убив девять человек. Мины разорвались утром, в час пик, в непосредственной близости от переполненного людьми троллейбуса городского маршрута № 17. В это же время рядом к конечной остановке подъезжал трамвай маршрута № 3. Бандеровские изуверы, открывшие огонь по мирным жителям, не сомневались – жертв будет много! Все это прекрасно помнил Виктор Ракитин, тогда он служил в донецкой комендатуре.[20]
«Вспомнив о будущем», Ракитин крепко сжал зубы и заиграл желваками. Как же он мечтал поквитаться с бандеровцами и в этом мире, и в этих временах!
– Витя, ты чего?..
– Ничего, все нормально, едем.
Комендатура возле чугунолитейного завода Боссе и Геннефельда располагалась в двухэтажном каменном здании. Серая массивная постройка была отмечена двумя штандартами со свастикой. Над входом раскинул крылья бронзовый имперский орел – тоже со свастикой. Рядом стояло несколько легковых автомобилей и мотоцикл с коляской с эмблемой полевой жандармерии. Трое «фрицев», в тяжелых кожаных плащах и касках, с металлическими бляхами на груди, курили и неторопливо разговаривали о чем-то своем. Все остальные уехали на металлургический завод – ловить «russische Diversanten». А их оставили охранять пустующую комендатуру. Отсутствие начальства кроме дежурного офицера и его помощника – что еще нужно солдату для счастья?..
У дверей фельджандармам молча завидовали двое часовых, застывших по стойке Stillgestanden! – «смирно». Серая шинель, стальная каска, патронные подсумки, карабин Маузера за плечами, гранатная сумка, саперная лопатка – все снаряжение по уставу.
На три мотоцикла полевой жандармерии, которые подъехали к зданию комендатуры, расслабленные «коллеги» поначалу не обратили ровным счетом никакого внимания. Ну подумаешь, вернулись фельджандармы с задания…
А потом события приняли совершенно неожиданный оборот. Подъехавшие мотоциклисты направили на здание комендатуры пулеметы и ударили залпом. Три «косы смерти» «MG-34» прошлись по окнам первого и второго этажей в темпе около тысячи выстрелов в минуту! Все трое дежурных фельджандармов и двое часовых были просто изорваны пулями.
Под прикрытием огня пулеметов Виктор Ракитин вместе со старшим лейтенантом Ерохиным прорвались внутрь. Автоматным огнем подавили пост внутри здания и ворвались в коридоры комендатуры.
– Где может сидеть дежурный?!
– Скорее всего, на первом этаже возле оружейки.
Из кабинета выскочил молодой немец в офицерской форме с автоматом «MP-40», но Ракитин успел скосить его короткой очередью пистолета-пулемета Дегтярева. Треск очереди привычно ударил по ушам, в коридоре остро запахло пороховой гарью. Прошитый навылет «фриц» ничком повалился на пол, под ним начала расползаться лужа крови.
– Это не оперативный дежурный?
– Нет, вряд ли – слишком уж молодо выглядит. Наверное, или помощник оперативного, или адъютант какой-нибудь…
– Двигаемся дальше, только осторожно.
Развернувшись, Виктор взял на прицел лестницу на второй этаж. Двое переодетых в форму полевой жандармерии диверсантов контролировали коридор первого этажа.
– Ракитин, Иванов – проверьте второй этаж. Пройдите по кабинетам, соберите документы.
– Есть. Иванов, прикрой меня.
Виктор облизнул пересохшие губы и поудобнее перехватил тяжелый автомат. Медленно и осторожно он пошел по ступенькам вверх. Над головой гулко ударили выстрелы из винтовок Маузера, едва только Ракитин приподнял голову. Но он был готов к такому повороту событий и кубарем скатился по ступенькам.
– Вот гады! Дай очередь в потолок, – попросил Ракитин своего напарника.
– Сейчас сделаем! – Иванов саданул пару очередей из немецкого пистолета-пулемета «MP-40». Посыпалась штукатурка и какая-то труха.
В это время Виктор достал из-за ремня немецкую гранату-«колотушку» на длинной ручке, свинтил предохранительный колпачок на торце рукоятки и дернул шнурок терочного запала. Граната улетела наверх и гулко хлопнула в коридоре. Ракитин одним рывком преодолел лестничный пролет, дал короткую очередь из «дегтяря» и сразу же отпрыгнул в сторону.
Вовремя – позади него раздались хлопки пистолетных выстрелов. Обернувшись, Ракитин вслепую дал короткую очередь. После выстрелов и взрыва гранаты на втором этаже стоял сизый пороховой дым. Попал – из сизой пелены вывалилось тело в немецком офицерском мундире с витыми погонами на плечах. В одну сторону полетела фуражка, в другую – выпавший из мертвой ладони «Парабеллум».
В коридоре напротив лестницы за опрокинутым столом с продырявленной пулями столешницей, неестественно вывернутые, словно переломанные куклы, лежали два трупа гитлеровцев. Их взорвал гранатой и расстрелял Ракитин, когда ворвался на второй этаж. В воздухе витал тяжелый запах крови, смешиваясь с пороховой гарью.
– Иванов, за мной! – позвал Виктор.
На втором этаже было несколько дверей кабинетов. Вместе они быстро проверили кабинеты. Ракитин передавал напарнику кипы каких-то бумаг, а тот совал их в объемистую брезентовую сумку. Может, в разведке и выудят из всех этих документов ценную информацию.
Внезапно на первом этаже грянули выстрелы. Виктор вместе с напарником кинулись вниз, держа автоматы наготове.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Запрещенная на территории Российской Федерации террористическая организация.
2
Жаргонное название укороченного автомата «АКС-74У».
3
ИВЛ – установка искусственной вентиляции легких, применяется при реанимационных мероприятиях.
4
Маневренная группа.
5
ВОХР – военизированная охрана.
6
Ныне – центральная часть Куйбышевского района города Донецка.
7
Приводится техническая должность, соответствующая званию на 22 июня 1941 года.
8
Врио – Временно исполняющий обязанности.
9
Абвер – (нем.) Abwehr – «оборона», «отражение». Орган Военная разведка и контрразведка Третьего рейха.
10
Индивидуальный перевязочный пакет, ИПП.
11
По материалам А.И. Фука «Быль, ставшая легендой: Отдельная Коломыйская пограничная комендатура в боях с фашистскими захватчиками. [Воспоминания]». – Ужгород; Карпаты, 1984.
12
Павел Анатольевич Судоплатов (7 июля 1907, Мелитополь – 24 сентября 1996, Москва) – советский разведчик, диверсант. Лично ликвидировал руководителя ОУН Евгения Коновальца.
Во время Великой Отечественной войны, возглавляя 4-е управление НКВД, участвовал в организации диверсионной деятельности против немецких войск, стратегических «радиоигр» с немецкой разведкой. Возглавлял отдел, обрабатывавший информацию о разработке атомной бомбы в США.
13
Реальный случай, произошедший с автором.
14
Стоять! Предъявите ваши документы (нем.).
15
Возьми, дружище (нем.).
16
Сигарет не найдется (нем.).
Бери всю пачку! Вам еще тут торчать под проклятым русским дождем (нем.).
17
Ныне – бывшее здание банка на улице Ивана Ткаченко в Донецке.
18
Сейчас – улица Артема. Городская управа и гестапо размещались в нынешнем здании гостиницы «Донбасс Палас».
19
Ныне – завод «ДНР-Донецкгормаш».
20
По личным воспоминаниям автора.
