Рассветы над Вавилоном

Валя ничего не ответила и, вставив наушник обратно, сосредоточилась на хите. Карина же повернулась к парню и, улыбнувшись ему одновременно и губами, и красивыми, лазуритового цвета глазами, протянула руку.

– Меня Карина зовут.

– Очень приятно. Глеб.

Парень ответил ей рукопожатием и добавил, рассматривая Карину:

– Красивая прическа!

Она напряглась было, не поняв, шутил он или говорил всерьез. Она два дня назад кардинально поменяла стиль, и теперь вместо длинных черных локонов на ее голове красовался короткий ежик, выкрашенный к тому же в ярко-рыжий цвет. Но парень и не думал насмехаться, и к ней вернулась уверенность в себе.

– Спасибо! – сказала Карина, вновь улыбнувшись.

– Пожалуйста, – ответил он. – А как зовут вашу серьезную подругу?

– Она не всегда такая серьезная! Валя ее зовут.

А Валя даже не повела ухом, сосредоточившись на музыке. Волосы ее, светлые и длинные, в отличие от подруги, были заплетены в какое-то подобие дредов и болтались из стороны в сторону при любом движении тела. Ее ладную фигурку уютно облегал симпатичный спортивный костюм. Карина же отправилась в путешествие в джинсах и красивом приталенном пиджаке, в вырезе которого виднелись лучики солнца, изображенного на футболке, – такой же рыжей, как волосы девушки.

Тем временем поезд тронулся и через несколько минут набрал скорость четыреста километров в час. Но внутри вагона это практически не чувствовалось, движение казалось плавным. Глеб сыпал вопросами, Карина терпеливо отвечала, стараясь проявлять внимание к собеседнику, присущее психологам, хотя еще не начала учиться, а Валентина, забрав у подруги левый наушник, полностью сосредоточилась на музыке.

– Куда путь держите? – первым делом поинтересовался Глеб.

Карина вкратце посвятила его в план их путешествия.

– А ты?

– К бабульке. Проведать. Сессию подзавалил. Только вот хвосты все досдал. Что там у нее?

Парень кивнул в сторону Валентины.

– Оруэла.

– А-а. Я попсу как-то не очень. Мне рок нравится. «Древесные грибы». Знаешь таких?

– Да какой же это рок? – подала голос слышавшая все, что ей было нужно, Валентина. – Это чертов панк! Тьфу!

Она демонстративно отвернулась к окну.

– Их музыка на границе… – начал объяснять Глеб.

Его тут же прервал недовольный вопль снова развернувшейся Вали:

– Оруэла – это не попса! Оруэла – чудо! Понял?

– Чудо-юдо, – передразнил парень и обиженно нахмурился.

Роль миротворца взяла на себя будущий психолог.

– Ребята, не ругайтесь. Тем более из-за такой ерунды, – сказала Карина.

– Оруэла – это не ерунда, – не согласилась Валя.

– «Древесные грибы» – тоже, – добавил Глеб.

– Ясно. А ты где учишься? – перевела тему Карина.

– В академии. На юриста. Третий курс.

– А едешь куда?

– В Нижний Новгород. Точнее, чуть-чуть за него.

– С Казанского?

– Ага.

На этом разговор прервался, и Карина заинтересовалась маршрутом состава. Они миновали пределы города и, промчавшись мимо раскинувшейся на десятки километров промышленной зоны, только что проехали построенный сто лет назад следственный изолятор с кодовым названием «Кресты-2», на момент создания считавшийся крупнейшим в Европе. Теперь он не отвечал современным стандартам и охранялся как памятник. Все это Карина узнала из электронной карты маршрута поезда: в окно при такой скорости рассмотреть ни «Кресты», ни что-либо другое не удавалось.

– Тюряга… – буркнул Глеб.

Валентина поняла: парень собрался развлекать их. Она вынула из ушей наушники и, убрав их, внимательно посмотрела на Глеба.

– Куда ты едешь?

– В Нижний. Чуть-чуть за. К бабуле. С Казанского, – продублировал информацию парень.

– На тридцатом? В шестнадцать?

– Ага.

– Нам, кажется, его до Нижнего терпеть придется, – сказала Валя подруге, задумчиво покручивая косичку. – Он на нашем поезде едет…

– Что это значит – на вашем? – делано возмутился студент. – Может, это вы – на моем!

– Слушай… – Валя возмутилась очень даже по-настоящему. – В Нижнем же портал есть… Это Казань следующая вроде в очереди. Писали, к двадцать первому году там откроют. А в Нижнем есть! Что время тратишь? И свое, и наше теперь? Древесный гриб!..

– Валя…

Карина снова попыталась утихомирить разбушевавшуюся подругу, но парень, казалось, не очень-то переживал.

– Экономлю.

– Да ладно! – фыркнула неугомонная теперь Валя. – А как же студенческая бронь? Три бесплатных поездки в год? Ты все использовал?

Глеб впервые за недолгое время их знакомства не нашел, что ответить, и молча смотрел вперед. Но девочки не отставали от него, продолжая сверлить его лицо двумя парами красивых веселых глаз.

– Боюсь, – в итоге буркнул студент и немного покраснел от своего признания.

Валя рассмеялась было, но, увидев смущение и серьезность парня, примолкла, а Карина и вовсе не поняла, что он имел в виду. Сказала, нахмурившись:

– Чего ты боишься? Это самый безопасный вид транспорта. Я изучала статистику за последние двадцать пять лет – с момента начала работы второго, петербургского, портала. Аварийность у них минимальна. В сотни раз меньше, чем у самолетов или машин.

Глеб немного успокоился.

– Меньше, меньше… – повторил он, – меньше… Только вот есть один нюанс…

– Какой нюанс? – заинтересовалась Карина.

– Нюанс…

– Какой?

– Где они все? – угрюмо спросил у девушек Глеб.

– Кто? – не поняла Валентина.

– Жертвы. Когда самолет падает, тела где?

– Собирают по кусочкам, – невозмутимо ответила Валя, – а потом идентифицируют по ДНК.

– Верно, – подтвердил Глеб. – А когда машины сталкиваются, тогда что?

– Тогда понятно что, – держала свою линию Валентина.

– Понятно, – согласился Глеб.

Он провел рукой по своим черным, аккуратно подстриженным волосам и задал еще один вопрос.

– А когда в портале авария? Или, как они это называют, нештатная ситуация, тогда что?

– Что? – начала раздражаться Карина.

– Где они? Где пассажиры? Где тела?

Девушки задумались, а Глеб продолжил:

– Я этим в свое время очень плотно интересовался…

– Так ты что, ни разу через порталы не перемещался? – перебила его Валя.

За окном после казавшихся бесконечными лесов и редких (в основном заброшенных) деревенек мелькнула платформа Бологое, которую высокоскоростной состав проскочил не останавливаясь. Ребята так увлеклись беседой, что даже не заметили, как проехали половину маршрута.

– Ни разу, – ответил Глеб.

– И что, с детства боялся? – спросила Карина. – Там с десяток всего случаев было, насколько я знаю… И все за последние десять лет!

– Девять, – поправил девушку Глеб.

Валя и Карина уставились на парня. Потом Валя проворчала, наклонившись к подруге:

– Реально повернут: слушает «Древесные грибы» и боится вертушек.

– Я не повернут, – сказал, услышав ее реплику, студент. – Я боюсь перемещений в пространстве с помощью телепортационных устройств, потому что среди девяти пассажиров, зашедших в цилиндр портала с одного конца маршрута, но так и не появившихся с другого, был мой родной дядя. Десять лет назад он зашел в вертушку в Москве с надеждой через несколько секунд оказаться в Сингапуре, куда собирался на международную конференцию по архитектуре, но не оказался. Ни в Сингапуре, ни в одном другом городе мира, где есть эти устройства. Так вот, таким образом, у меня остался вопрос: если самолет терпит крушение над морем и не все тела найдены, то каждому понятно, что пропавшие без вести в данном случае приравниваются к погибшим. Если машина или аэрокар падают в воду или какое-нибудь ущелье, куда невозможно добраться, – ситуация, по сути, та же. А тут что?

Глеб вызывающе посмотрел на девушек, которые с интересом слушали рассуждения парня.

– Где его тело? И где его сознание, что тоже немаловажно? Пропало без вести?

– Получается, что так… – не нашла ничего иного Валя.

– Да, – неожиданно согласился Глеб, – де-юре это так. А де-факто? Никто не знает. И даже версий правдоподобных нет… Самая правдоподобная – исчезнувшие в порталах отправляются прямиком в голубые чертоги Эллиона и, сидя от него по правую руку, смотрят на нас, грешников, с вершин своего небесного бытия.

Студент вдруг засмеялся. Девушки, немного переварив сказанное, тоже повеселели.

– Я читала это в брошюре, которую подсунули моей маме, – улыбнулась Валя.

Из тройки кресел с другой стороны вагона на Глеба посмотрели два очень любопытных глаза. Глаза принадлежали пожилому хмурому джентльмену с зачесанными назад абсолютно седыми волосами, блестевшими в лучах успевавшего проникать в окошко поезда солнца от какого-то, по-видимому, лечебно-восстановительного геля, нанесенного на них не так давно достаточно толстым слоем. Джентльмен спросил, чуть-чуть картавя:

– Вы в суд обращались, молодой человек?

– Сестра моя двоюродная обращалась. Дочка дядина.

– И что? Присудили компенсацию?

– Какое там! – выкрикнул Глеб. – В Москве портал – собственность частно-государственного партнерства, принимающего иски по праву нашей страны. В Сингапуре портал – собственность южнокорейского частного конгломерата. Сеструха на наших подает – те отбиваются. Мы ни при чем, мол, это та сторона не приняла, у нас никаких форс-мажоров не было. И прикладывают записи всех бортовых приборов.

– А те?

– А на тех даже непонятно, куда подавать. Юристы год разбирались… В Сингапуре арбитраж отправляет в Южную Корею, а там тыкают в устав и договор на эксплуатацию, а в нем отдельный пункт: все споры решаются в Лондонском международном третейском суде. Она туда, а там очередь на два года. Ну и все. У нее и пыл иссяк, и деньги на все это закончились…

– Печально… – еще сильнее нахмурился седовласый джентльмен.

Впрочем, через секунду морщины на его лбу разгладились: проводница покатила по вагону пластиковый контейнер с напитками.

– Мне еще кальвадоса, милочка! – попросил старик.

Проводница, остановившись, изучающе посмотрела на него. Потом рявкнула:

– Вы уже брали!

– Брал, – пискнул джентльмен. – И еще хочу!

– Бесплатно – только один стакан! Хотите еще – покупайте!

Седовласый джентльмен глубоко задумался над ее предложением, а проводница, так и не дождавшись ответа, направилась в конец вагона. За окном не замеченная ребятами пронеслась Тверь.

Карина молчала, находясь под впечатлением от рассказа Глеба. Валя снова достала наушники, сунула было в уши, но, не выслушав и тридцати секунд зажигательного пения Оруэлы, окончательно убрала гаджет в рюкзак и вновь посмотрела на парня.

– Ты на Казанском будешь ждать?

– Нет, хотел прогуляться. Два часа есть.

– Давай с нами на аэрокаре… Полетаем, город посмотрим…

– Что вы там не видели? – удивился Глеб.

– Попросим немножко над Москвой полетать… Поглазеем… Каринка, ты в Москве давно была?

– Очень, – ответила все еще задумчивая Карина. – В детстве с папой.

– Ну вот… И я давно… Лет семь назад была… Не, ты как хочешь, конечно, а мы с Каринкой аэротакси возьмем.

Глеб буркнул что-то неразборчивое.

– Что? – переспросила Валентина.

– Я с вами поеду, то есть полечу.

– Отлично, – невозмутимо сказала Валя, покручивая косичку. – И дешевле будет… На троих-то…

Глеб улыбнулся. Рационализаторское предложение внесла Валя, хотя для нее с подругой финансовый вопрос, несомненно, стоял менее остро, чем для самого студента. Остаток пути ребята ехали молча, каждый думал о своем. Вновь они разболтались только на перроне, уже выгрузившись из поезда. Внутри здания вокзала компания направилась было к компьютерной стойке аэротакси, но, не пройдя и двадцати метров, уперлась в крупную фигуру мужчины, поджидавшего выходивших с перрона пассажиров.

– Такси, ребят, – предложил он, оглядев компанию.

Голос мужчины, низкий и звучный, мгновенно привлек к себе внимание девушек и парня.

– А лицензия у вас есть? – спросила Карина, подозрительно глянув на пилота.

– Конечно, – улыбнулся тот, явив свету белоснежные зубы.

– У нас два часа до поезда с Казанского. Покатаете над городом?

– Да не вопрос! Вообще не вопрос! Полетели.

И через пару минут ребята, поднявшись на верхний ярус парковки, забрались в аэромобиль, желтый, с аккуратными черными шашечками такси. Глеб и девочки сели на пассажирские кресла в задней части машины, пристегнулись, и мужчина, заведя мотор, тихонечко выехал с парковки. Оказавшись на прямом взлетном отрезке длиной метров в тридцать, он без труда поднял аэромобиль в воздух и, через сорок секунд достигнув высоты в триста метров, направил его в сторону Московского Кремля.

3

Давид сидел в кафе внутри Казанского вокзала и ждал поезд. До отправления оставалось пятнадцать минут, и он спокойно допивал кофе, параллельно просматривая новости, бежавшие по блестящему экрану книжки. За предыдущие пять минут он умудрился вычитать, что маленький анклав Урото, расположенный внутри анклава Лесото, расположенного, в свою очередь, внутри Южно-Африканской Республики, получивший независимость несколько лет назад путем проведения референдума среди десяти местных племен, опять стал частью Лесото и новая власть в лице президента Учумвы была ближе к тоталитарной, чем предыдущая. Что там же, на африканском континенте (только на этот раз в Сенегале), опять совершена попытка вооруженного государственного переворота. Что на территории отдельно взятой нидерландской провинции были легализованы браки с птицами. Что Филипп Киркоров начинает турне по стране с шоу «Я, снова я и Ирен» в честь своего стопятидесятилетия со слов благодарности главному врачу клиники геронтологии и трансплантологии Василию Чуку.

Выругавшись, Буров открыл информацию о Карине, которую ему, поворчав немного, все же скинул ее заботливый отец. В сообщении, присланным Гарифом за несколько дней до начала путешествия дочери, было следующее: «Дава, ты прости мой русский, да и татарский мой прости, я все же тот еще говорун и сказитель. Девочка моя – человек серьезный и обстоятельный, но и посмеяться любит, если что. Но чувство юмора у нее больше в маму, я могу полчаса над каким-нибудь анекдотом размышлять, пока пойму, в чем соль. Поначалу биологией интересовалась, у нас, слава богу, участок большой – было где развернуться. Кустики да цветочки сажала. Потом рисование. Все сидела чертила-вычерчивала. Ну а потом шарады. Ребусы. Ими до сих пор увлекается. Вот и все хобби. В школе математика лучше всего, программирование – неплохо, обществознание – тоже. Остальное на четыре. Но психологию сама выбрала, повторюсь. Короче, я тебе говорил, задача не из простых. Думай, Давидик, думай. Хуш, унышлар сина[1], друг мой».

Минут за пять до отправления состава Давид зашел в свой вагон, который одновременно являлся и вагоном путешественниц, и не обнаружил ни Карины, ни ее подруги. Буров пробежался по соседним вагонам в поисках куда-то запропастившихся девчонок, но не нашел их и там. Он вернулся в вагон, с которого начал, и, не увидев там ничего нового, сошел на платформу, так как поезд все-таки тронулся в сторону Казани. Немного постояв на перроне, Давид вернулся в кафе и заказал себе еще кофе. Лицо его не выражало обеспокоенности, да ее у Бурова, собственно говоря, и не было. За двадцать лет практики он становился участником совершенно разных ситуаций, в том числе и форс-мажорных, и эта конкретная ситуация не была, с его точки зрения, не то что форс-мажорной, но даже и близкой к тому по одной простой причине. За день до отбытия Карины и Вали на территории Давид позвонил Гарифу и попросил его пристроить к Карине жучок – электронное устройство, постоянно сигнализирующее о ее местонахождении.

– Давай два, – ответил ему Гариф.

Буров даже растерялся от такой заботы о дочери.

– Зачем два? – спросил он.

– На всякий случай. Один в джинсы вошьем. А второй куда?

– Давайте в обувь.

– Точно! В кеды.

Дело было сделано, и сейчас, отпив ароматного колумбийского кофе, Давид открыл книжку и запустил программу, отслеживающую местонахождение жучков. Через минуту на экране появилась картографическая сетка, где ярко-красным светились, практически сливаясь в одну, две точки сопровождавшей Карину электроники. Буров внимательно всматривался в экран, наблюдая за происходящим на нем, а затем, сделав еще один глоток, увеличил картинку. Минут, наверное, пять он молча анализировал увиденное, а потом, убрав книжку в сторону, проговорил тихо, разглядывая дно кофейной чашки:

– Ну что, Дава, что скажешь? А что тут скажешь… Абсолютно ясно следующее. Во-первых, она в аэромобиле. Это понятно по траектории и скорости движения точки. А во-вторых? А во-вторых, аэромобиль этот возвращает ее в Питер.

– Вы что-то хотели? – спросила у Бурова проходившая рядом с его столиком официантка. – Кофе еще?

– Нет, спасибо. Счет лучше. Пора мне.

– В Казань? – спросила девушка.

– Нет, не в Казань. В Питер, похоже.

– Вы же говорили, только что оттуда!

– Говорил. Город такой – не отпускает.

Буров вышел на парковку и, заказав аэромобиль, полетел к расположившемуся в двадцати километрах от вокзала телепортационному узлу, рассчитывая максимально быстро вернуться в Петербург и уже с той стороны догнать ускользнувшую от его надзора беглянку. Аэротакси домчало его минут за десять. Вообще, считалось, что так перемещаться по городу удобнее всего: воздушное пространство над ним было открыто только для общественного транспорта – такси и аэробасов, – поэтому все происходило достаточно четко и быстро. Частникам же по старинке оставалась исключительно земля, взлетать им разрешалось лишь за пределами городов. Таким образом, через пятнадцать минут Давид вышел из вертушки уже на территории Санкт-Петербурга. Здание, в котором размещался портал, находилось в самом центре, недалеко от Смольного собора. Буров тут же сверился с книжкой, которая отслеживала перемещения Карины, и увидел, что две красные точки замерли где-то в районе Бокситогорска.

«И что вас туда понесло?» – подумал Давид.

– Может быть, «кто», Дава? Может быть, их кто-то туда понес? – спустя несколько секунд ответил он сам себе вслух, но так же тихо, как и в кафе. – Зачем кому-то забирать двух девушек в самом начале их путешествия и везти куда-то, прости господи, в Бокситогорск? Какова может быть цель? Или девицы водили за нос по поводу маршрута, а, Давид?

Бормоча все это себе под нос, он побежал к находившейся недалеко станции парковки воздушных такси.

Из аэромобиля на Давида, ухмыляясь, посмотрел молодой совсем еще парень-таксист, одетый в потрепанную временем или модой черную кожаную куртку и клетчатую кепку, как будто переместившуюся на его голову из глубины веков. Буров сел на одно из пассажирских сидений и сказал:

– Добрый день, уважаемый. В Бокситогорск бы…

Пилот сменил ухмылку на простую и красивую улыбку (хотя по логике должно было быть наоборот) и ответил Давиду несколько странно:

– А вы знаете, что никакого Бокситогорска не существует?

Давид молча посмотрел на пилота, а затем вновь сверился с координатами беглянок в книжке. А там красные точки опять пришли в движение и, покинув Бокситогорск, двигались в сторону деревни Анисимово.

– Думаешь, не существует? – задумчиво переспросил Давид, наблюдая за синхронным движением точек.

– Думаю, – подтвердил пилот. – Существует исключительно наше весьма субъективное представление о нем.

– Знаешь что? – спросил у него Давид.

– Не-а. Что?

– Не надо в Бокситогорск. Тем более его и не существует, как ты говоришь.

– А куда?

– Давай на аэростоянку на Энергетиков.

– Что так?

– На своей полечу. С твоим отношением к Бокситогорску лучше я сам… – рассмеялся Давид.

Пилот немного расстроился: ясное дело, перемещение до Бокситогорска было для него гораздо выгоднее, чем полет до указанного Давидом места. Но спорить не стал, гордость его взяла верх над предубеждениями и жаждой наживы. Водитель, подняв свой аппарат в воздух, направил его на юго-восток. И через семь минут выгрузил Бурова именно там, где он и просил это сделать.

Черный немецкий аэромобиль детектива еще каких-то пять лет назад считался шедевром аэромобилестроения, но сейчас был уже старомоден. Впрочем, для Давида это значения не имело. Не растеряв ни внешней привлекательности, ни скоростных данных, машина оставалась очень качественной и хорошей игрушкой для такого большого мальчика, как он. И Буров, не тратя более ни минуты драгоценного времени, забрался внутрь своего аппарата и, включив программу диагностики рабочего состояния механизма, закрыл глаза, выбросив из сознания все лишние мысли и эмоции. Через три минуты программа выдала на темный экран бортового компьютера злобное сообщение о необходимости замены правого заднего механизма выдвижения колес.

– Сделаю, сделаю… – буркнул ей в ответ Буров, – но только давай не сегодня…

Он плавно вывел машину на полосу ускорения и, через несколько секунд оказавшись на высоте ста двадцати метров, направился в сторону городской границы. Полет его над территорией Петербурга носил противозаконный характер, поэтому он как можно скорее стремился оказаться за пределами города, хотя на случай экстренного торможения экипажами транспортной полиции у него, как всегда, нашлось бы какое-нибудь волшебное удостоверение. В течение следующих десяти минут Давид покинул территорию Санкт-Петербурга и со скоростью триста километров в час полетел в сторону двух красневших на экране его бортового компьютера точек, которые пришли наконец к состоянию абсолютного покоя в деревне Анисимово. Компьютер, синхронизированный с информацией из его книжки, выбрал кратчайший маршрут до места назначения и, отслеживая движение таких же, как и у него аэромобилей, перемещавшихся на высоте от трехсот метров до километра над уровнем моря, вел Бурова к цели с помощью автопилота. Пролетев над Бокситогорском, Давид включил ручное управление и стал потихоньку снижаться, поглядывая на раскинувшуюся посреди лесов деревеньку, через которую протекала небольшая речушка. Спустя несколько секунд он плавно посадил машину на дорогу, ведущую к Анисимову, и бортовой компьютер вновь буркнул ему что-то недовольное по поводу правого заднего выдвижного устройства. В целях безопасности Давид не стал въезжать в деревню, оставив машину в лесополосе, справа от дороги. Он взял с собой только книжку и рюкзак, в котором Бурова, как и обычно в путешествиях, сопровождали термос с чаем, небольшое количество сушеного мяса, нож, спички, теплая накидка и высокоточное спутниковое оборудование, позволяющее определять местоположение и устанавливать связь из любой точки планеты.

Деревня была достаточно крупной: дома располагались и вдоль основной дороги, и вдоль небольших грунтовых ответвлений слева и справа от нее. Людей он пока не замечал, хотя домики, деревянные, в основном одно- и двухэтажные, выглядели обжитыми. Судя по тому, что Давид видел на экране книжки, девочек занесло не в саму деревню, а за нее, чуть восточнее, поэтому он торопливо двигался к их гипотетическому местонахождению, радуясь, что никто из местных жителей так и не появился.

– Вы что, решили устроить пикник? – ворчал он.

Буров свернул в итоге направо – на грунтовку, ведущую в лес. С каждой секундой скорость его шагов увеличивалась. Сердце сжалось недобрыми предчувствиями. Через семь-восемь минут почти уже бега Давид оказался на поляне, по краям которой густо разросся папоротник. Летнее солнце поглаживало его лучами, создавая иллюзию спокойствия и безопасности. Давид снова сверился с книжкой, которая говорила ему о том, что девочки, по крайней мере Карина уж точно, находятся на этой полянке. Оторвав взгляд от экрана, он внимательно осмотрелся. Никаких девочек не наблюдалось. Погрешность прибора составляла сантиметров пятьдесят, поэтому ошибки здесь быть не могло. Буров прошел дальше, к середине этой лесной проплешины, и встал на месте, где, судя по показаниям электроники, должна была стоять Карина. Он еще раз огляделся, и почти сразу его внимание привлек небольшой холмик свежей земли, как будто кто-то что-то зарывал, причем совсем-совсем недавно.

– Что-то или кого-то? – пробормотал себе под нос Давид.

Сердце билось учащенно, но он взял себя в руки и стал раскапывать свежую насыпь.

Через пять минут активной работы Буров вытащил из не очень глубокой ямы черный полиэтилен пакета, в котором обнаружил два комплекта одежды (включая нижнее белье и обувь), не так давно находившейся на Карине и ее подруге Вале. Всё. Давид молча смотрел на находку, соображая, что делать, а потом, взяв пакет под мышку, медленно направился обратно к дороге. Ситуация все больше и больше походила на форс-мажорную. Выйдя на дорогу, он пошел в деревню и, миновав первый от леса дом, увидел наконец местного жителя, мужика лет шестидесяти, сидевшего на скамеечке перед забором. Мужичок с интересом посмотрел на Бурова и спросил, видя, что тот направляется прямиком к нему: