bannerbanner
Естествознатель. Книга 2. Тернистый путь
Естествознатель. Книга 2. Тернистый путь

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
13 из 13

– Ну так… – озабоченно подтвердил Алан.

– А за свободу надо платить… Она просто так не дается. За это один золотой. Смотрим дальше. Что у орла в клюве?

– Еда, которая просто так на земле не валяется, я полагаю? – воскликнул юноша.

– Вот видите, мой хороший, вы начинаете прозревать, – обрадовалась торговка. – Еда тоже стоит денег. Далее. Орел летит по небу – место, куда все стремятся, но далеко не многие туда попадают… Но все же, небо – благочестивый символ, стало быть, за него еще один золотой.

– Вы-то уж вряд ли туда попадете, так как благочестием, похоже, не отличаетесь – так обдирать покупателей! Просто бессовестно! – простонал Алан в изнеможении, мечтая как можно скорее закончить свои покупки. Мир чудес обошелся ему слишком дорого.

Торговка ничуть не обиделась на заявление Алана – вероятно, в душе она с ним полностью согласилась. Однако ж цену понижать не стала.

– Мануфактура господина Ролли – лучшая в Мире чудес, – заговорщицки прошептала она Алану. – И ее изделия можно встретить даже на рынках Беру… Эта информация чего-то стоит?

Алан скептически смерил глазами торговку.

– Передайте своему господину, что цены у него грабительские.

Юноша взял также мешочек с пахучим кардамоном, трубочку корицы, стручок ванили и немного золотистого карри. Продавщица была так довольна, что, прощаясь со своим покупателем, она грубо обняла его и расцеловала в обе щеки, отчего Алан скривил лицо и незамедлительно покинул лавочку с навязчивой торговкой. Как же ему претили эти дикие манеры армутов, их постоянное желание проникнуть в твое личное пространство, возмутительные выходки, которыми они сопровождали общение!

Алан уже подходил к харчевне, где должны были ждать Тэнка с Артуром, как вдруг его слух, обострившийся до болезненности, уловил едва знакомый, но такой манящий стук, который можно услышать, когда два кубика, вырезанные из суставов копытных животных, легонько сталкиваются между собой. Алан вытянулся, принюхался, будто заправская гончая, и глаза его заметались, пытаясь в пестроте красок отыскать искомый источник звука.

– Продаю мибесинский кувшин, продаю, – заунывно канючил загорелый армут, надеясь, вероятно, своим жалобным голосом растопить сердца покупателей.

– Красавчик, рыженький, купи бальзам для своих кудрей, они станут еще прекраснее! – кричала полная армутка, которая была настолько объемной, что могла вполне сойти не за одного, а за целых трех торговцев. Где-то вдалеке резвились ребятишки возле своей мамы, нелепо развалившейся на земле и просившей милостыню.

«Все не то, не то…» – бормотал про себя Алан. И вдруг он увидел то, что искал. Прямо перед его глазами выплыла яркая лавчонка, в которой было так накурено, что седые пары огромными клубами вылетали из многочисленных отверстий меж полотняных стен. Над входом висела многообещающая вывеска, которая тоже была окружена облачком дыма. Вот что на ней было написано: «Игорный дом».

Алан задержался на пороге лавочки чуть дольше обычного. Надо сказать, что у этого, на первый взгляд благоразумного юноши, была одна существенная слабость, которая могла вмиг исказить его сильную смелую натуру и превратить в бесхарактерного и совершенно безвольного человека. Алан на свою беду был азартен.

Игры в кости – обычное занятие для прожигателей жизни, манящее, но весьма сомнительное развлечение, которое зародилось именно в армутских городах, а затем, подобно заразной болезни, распространилось и на другие людские поселения. Алан узнал об этой игре от беруанцев, которые никогда не брезговали кинуть кубики разок-другой под стаканчик винотеля, приправленный трубкой с фирменным табаком.

Чем страшны азартные игры? Тем, что порою они бессовестно деформируют нашу волю, делают господ рабами. Игроки безвольно приползают в игорные дома и уползают почти на коленях, как ничтожные пресмыкающиеся, в пух и прах проигравшиеся, по уши погрязшие в долгах, но, несмотря на все это, с безумным огоньком в глазах, твердящие лишь одно – «еще, еще…»

Неумение остановиться, бросить, отказаться, освободиться – этим и страшна любого рода зависимость. Она всю жизнь человека переделывает под свои прихоти, нужды и требования. Она ставит ему условия, словно капризная жена, желающая властвовать над мужем. И горе тому, кто попадет под ее паразитическое влияние!

Алан был весьма удачливым игроком. Юноша даже научился жульничать, и частенько, прибегая к различного рода уловкам, ему удавалось обкрадывать других, чуть менее ловких игроков. Отсюда он и получил свое прозвище – «Алан Воришка», которое следовало за ним позорным шлейфом всюду, куда бы он ни пошел. В Той-что-примыкает-к-лесу жандармы особенно тщательно следили за подозрительным юношей, который вечером мог вполне обдуривать их в кости, а днем, как ни в чем не бывало, с надменной физиономией бродить по деревне.

Вот и сейчас Алан не смог устоять. Никакие здравые рассуждения не помешали ему, не остановили и не предупредили. Мысли о Тэнке, Артуре и вообще об их походе как-то растворились вместе с дымом игорного дома. Недолго думая, юноша шагнул в чад полотняной лавчонки и с наслаждением втянул ноздрями воздух: дым и пот возбужденных игроков – что может быть отраднее для ловкого азартного хитреца?

Алан намеревался применить здесь парочку своих мудреных приемов, чтобы возместить деньги, потраченные в Мире чудес. Дело в том, что у него в кармане находился талисман – кубик со свинцовым наполнителем. Когда Алан играл в кости, он, благодаря ловкости рук, подменял кубики, а его утяжеленный талисман неизменно выбрасывал требуемое число очков.

Надо сказать, юноше не всегда удавалось безнаказанно подменить кубики. Порою кто-нибудь из внимательных игроков обнаруживал мошенничество и тогда незадачливого обманщика выгоняли, не забыв снабдить его напутственными тумаками. Впрочем, Алан прибегал к своему талисману только в случае крайней нужды; его уж больно увлекал процесс, ему нравилось рисковать. Раззадоренного игрока манила даже сама возможность проиграть и потерять все – от какого-нибудь мало-мальски серьезного имущества до собственных штанов.

Сейчас, однако ж, Алан не хотел рисковать. Победа казалась ему весьма соблазнительной – тем более, над нелюбимыми им армутами.

Когда он вошел в заведение, почти никто не обратил на него внимание. Игроки, захваченные азартом, – жалкое зрелище. Они не видят ничего, кроме полета магического кубика, который, в какой-то степени, решает их судьбу. Завороженные, будто заколдованные, в дыму стояли эти люди, разных возрастов и полов, но преимущественно все же мужчины, глядя в одну точку перед собой. Алан потихоньку присоединился к ним и даже сам не заметил, как быстро оказался во власти игры, которая захватила все его существо.

Вначале он играл наравне со всеми, чтобы не привлекать внимание. Ему даже удалось немного потратиться, что он сделал без особых сожалений. Спустя несколько часов, когда солнце стало двигаться к закату, юноша все же решился применить свой трюк. Игроки уже устали, измучились от ожидания выигрыша, концентрация внимания слабела и многим, в общем-то, становилось безразлично, одержат ли они верх в этой битве или нет. Тогда-то Алан и пустил в ход свой талисман.

Он выжидал, будто хищный зверь в засаде, и наконец без сожаления кинулся на своих врагов. Юноша поразил их в сердце, начав забирать самое для них дорогое – деньги. Золотые венгерики с приятным звоном опускались в его карманы, и тогда-то его и заприметили. Мутные, тяжелые, полубезумные взгляды уставились на него, как на какую-то заморскую диковинку.

Среди игроков было немало армутов, но также хватало пришельцев и иноземных купцов. Кем они были? Беруанцами или просто путешественниками, беглыми каторжниками с Полидексы или честными трудягами из Гераклиона? Алан не мог ответить на эти вопросы, хоть ему и доводилось встречаться со многими людьми во время своих путешествий. Но в Мире чудес, этом странном причудливом городе, размывались все границы, которые отделяли каторжника от честного гражданина. Здесь все были своими и вместе с тем – чужими, добросовестными и ворами, красивыми и уродливыми. Казалось, этот город, увешанный полотняными ширмами, для того и создавался – чтобы скрывать настоящие имена, настоящих людей, настоящие поступки.

Алан неплохо заработал в тот вечер. Победа опьянила его и окончательно лишила здравого рассудка. Он даже умудрился забыть о том, с какой целью оказался в этом городе. Он забыл про своих спутников. Его новая кожаная сума через плечо была набита выигранными монетами, и этого ему вполне хватило для осознания полной удовлетворенности. Помимо монет он также получил халат одного из проигравшихся, который сидел на корточках перед игорным столом, тупо уставившись в пол. Это был почтенный, седовласый господин, прикрытый сейчас одним только платком, невероятно жалкий и несчастный. Увы, страсти одолевают в течение всей жизни, и почтенный возраст отнюдь не защищает нас от пороков и растления.

Алан без малейшей жалости обернулся в свое пестрое приобретение; диковинный халат полностью скрывал его одежду и делал чрезвычайно похожим на армута, который зачем-то покрасил волосы в рыжий цвет. Юноша не понимал, что нечестным путем добытое имущество не принесет много пользы. Не осознавал он также и того, что деньги, полученные в награду за тяжелый, но честный труд, куда приятнее для души, нежели эта сума, доверху набитая золотыми, но при этом представлявшая собой ценность не бо́льшую, чем груда мусора. Сума, разорившая одних, но обогатившая Алана. Молодой человек не жалел незадачливых игроков, но отнюдь не потому, что был напрочь лишен сострадания. Просто ему казалось, что в подобных заведениях нет честных людей, а нечестных, стало быть, обманывать не зазорно.

Когда он, вполне довольный собой, вышел из игорного дома, на улицах Мира чудес уже стемнело. Город окунулся в невиданную тишину: закончилась торговля, а вместе с ней прекратилась и жизнь. Шатры медленно покачивались на ветру, отбрасывая причудливые тени. Весь город погрузился во тьму, и ни в одной захудалой лавчонке, ни в одной таверне не горели лампады. Сейчас улицы были прямыми, свободными и широкими, так как уже никто не завешивал их своими покрывалами, по ним не сновали люди и животные. Пряные дневные ароматы поспешно уходили, позволяя свежести рассеять смрад кочевого города.

Выйдя на улицу, Алан лицом к лицу столкнулся с довольно хорошенькой на вид армуткой. Она была молодой, с тонкой талией и такими длинными густыми волосами, что кончики их подметали песчаные улицы города. Узкие, казавшиеся черными в ночи глаза, беззастенчиво глядели на Алана. Тот остановился, смутившись. Он всегда немного робел перед прелестными женщинами.

– Красавчик, не угостишь меня чашечкой кофе? – ласково промурлыкала она, и Алан, не в силах побороть волнение, кивнул головой. Она весело расхохоталась, грациозным движением откинув назад свои роскошные волосы. – Тем более что деньги, на которые ты будешь брать мне кофе, мои! – добавила она лукаво. Алан в замешательстве оглянулся. Ему показалось, что кто-то незаметно подошел к нему сзади. Потом был удар, едва слышный, аккуратный, профессионально исполненный, и незадачливый юноша, как мешок опилок, обернутый в цветной халат, повалился на землю.

Глава 13 Или мойте иногда за шкафами: там можно найти много любопытных вещиц

Сури постоянно училась. Она с неуемной любознательностью вбирала в себя науки. Ее любимым занятием было чтение. Девочка умудрялась за день освоить несколько свитков естествознателей, не забыв при этом побаловать себя и какой-нибудь научной литературой на ночь. В результате столь быстрого поглощения информации ей стали известны многие процессы и закономерности естествознательства.

Впрочем, учебные свитки давали лишь узконаправленные знания, но при этом не помогали разбираться в простых бытовых ситуациях, и, что самое досадное, не давали никаких нравственных ориентиров. Сури, например, с легкостью могла отличить траву бериноски весмисткой от полявки, хоть растения внешне очень походили друг на друга, но при этом она бы затруднилась сказать, в чем разница между хорошим и плохим человеком и какие же существуют критерии для оценки нравственности.

Вскоре, по уровню своих знаний Сури стала превосходить учителей, однако, несмотря на начитанность, девочке с трудом давались практические уроки. Она знала названия необходимых растений, чтобы вылечить лихорадку или поставить на ноги после тяжелой болезни, но самостоятельно исцелять без помощи медицинских средств не могла. Девочка досадовала на свою беспомощность, тысячу раз перечитывала одни и те же свитки, однако безрезультатно. Она чувствовала себя инвалидом, лишенным способности ходить или же пользоваться своими руками, которые во время практических семинаров казались ей такими немощными. Все умения, которыми могла бы похвастаться Сури, относились к какому-то другому источнику и совсем не зависели от естествознательства.

Более того, с годами Сури с ужасом начала понимать, что ее внутренняя сила весьма похожа на ту, которой пользовалась злая старуха, ее кормилица. Несмотря на отсутствие навыков к естествознательству, девочка все же оставалась лучшей ученицей, которая всегда знала ответы на все вопросы.

Однако же, как это бывает порой у людей, которые полностью посвящают себя науке в общем или узкой отрасли в частности, она не могла посмотреть на явления, происходящие в обществе, более широко и всеобъемлюще, чтобы сделать для себя хоть какие-нибудь выводы. Обычно заботливая мать своим примером учит детей доброте и жертвенности, но, к сожалению, Сури не знала родителей. Хорошие художественные книги тоже могли бы сослужить ей эту службу, но девочка презрительно отвергала их, считая бесполезной тратой времени.

Учителя-естествознатели также должны были бы просвещать и учить отнюдь не только различным естествознательским премудростям; однако в то время, когда Сури попала в семью Ларри, в школьной среде стала прослеживаться одна тревожная тенденция: преподаватели не хотели брать на себя лишнюю ответственность и учить детей чему-либо, кроме как своим естествознательским наукам. Они были правы и неправы одновременно; осуждать их в этом нежелании с формальной точки зрения было нельзя, ибо, выполняя свою работу, они не обязаны были делать что-то сверх своих задач.

Однако, конечно, с человеческой точки зрения это было громадным упущением, так как учителя бо́льшую часть времени проводят со своими подопечными, знают их характеры, привычки и действительно могут чему-то их научить, что пригодилось бы им в дальнейшем в повседневной жизни. Наконец, добрый поступок Ларри – спасение Сури и ее удочерение – являлся одним из тех мощных факторов, которые могли бы повлиять на становление характера девочки, но, увы, и это не сработало.

Добряк Ларри не восхищал Сури, не был ее кумиром, на которого она хотела бы быть похожей. Его жена Цикория, милая, но совершенно недалекая женщина, вряд ли могла удовлетворить тягу девочки к познанию. Доброта других людей также оставалась без внимания, ибо Сури, считавшая себя образованней и умнее других, привыкла замечать не достоинства окружающих, а только недостатки или пороки.

Во всем этом была одна немаловажная деталь. С тех самых пор, как девочка занесла осколок стекла над своей мучительницей, она ощутила в душе появление какой-то направляющей силы, которая впредь стала контролировать все ее поступки. Порою Сури хотелось отплатить добром своей приемной семье, приласкаться к Цикории и заварить травяной чай Ларри, когда тот возвращался после тяжелой работы домой. Однако эта странная сила внутри нее словно бы говорила, с укором покачивая головой:

– Доброта – это удел слабых. Будь сильной!

Иногда Сури сталкивалась с по-настоящему хорошими людьми, но научилась их не замечать, так как надоедливый голос без умолку твердил: «Они просто глупы, но ты ведь умна и все понимаешь». Так и получилось, что девочка стала видеть вокруг себя только негативные качества окружающих, такие как жадность, вспыльчивость, стремление к наживе и эту невероятную закостенелость в собственном эгоизме. Люди напоминали девочке окаменевшие раковины, совершенно обездвиженные, обескровленные, безнадежные в своей испорченности. Ничто, как ей казалось, не было способно смягчить эти каменные сердца и заставить их хоть чуть-чуть позаботиться о других.

Таким образом, Сури, будучи талантливой и способной в одном, оказалась обделенной в другом, более важном – нравственной сфере. У нее совсем не было друзей, так как в целом она привыкла обходиться без них. Единственным ориентиром в ее жизни был Вингардио. В своей душе девочка чувствовала непреодолимое влечение к этому человеку, который, как ей казалось, смог бы удовлетворить все потребности и мечтания, пока еще дремавшие в ее сердце.

Однажды, совершенно неожиданно для себя, Сури обнаружила один ранее скрытый талант, который, очевидно, также передался ей по наследству от кормилицы. Здесь надо отметить, что бедняжка довольно часто подвергалась осуждению со стороны других подростков-естествознателей. Причина эта крылась, возможно, в ее нежелании ни с кем общаться и в излишнем высокомерии, а может, и в том, что она, по сути, являлась чужачкой в здешних краях.

До этого дня Сури никогда не противилась такому положению вещей, ибо слабо понимала, что необходимо делать в подобных случаях. Она со стойким великодушием терпела поджигание своей одежды во время занятий, презрительные перешептывания девчонок за спиной, язвительные шуточки мальчишек в свой адрес, а порой просто холодное игнорирование со стороны ребят.

Однако этим вечером чаша ее терпения была переполнена. Сури возвращалась домой, нагруженная драгоценными книгами, которые сейчас наполняли смысл ее существования. Смеркалось, но Ларри позволял девочке прогуливаться до поздней ночи, так как не сомневался в благоразумности своей приемной дочери. Да и потом, если уж где-то на земле и был город, достойный звания самого спокойного и безопасного, то этим городом являлся Воронес.

Призрачные домики появлялись прямо перед ее взором, но Сури не видела ничего, так как была погружена в свои мысли. Вдруг резкий удар заставил книгу упасть прямо на мостовую. Красивая берестяная обложка слегка повредилась. Такая мелочь неожиданно глубоко взволновала Сури. Ее мучители могли делать все, что угодно с ней самой, но не с книгами, которые действительно представляли огромную ценность! Она в совершенной растерянности посмотрела на преследователей, которые окружили ее со всех сторон наподобие того, как волчья стая окружает свою жертву.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

школьник

Конец ознакомительного фрагмента
Купить и скачать всю книгу
На страницу:
13 из 13