Память льда

Хозяин негромко рассмеялся:

– Нет, друг мой. Я говорю о настоящих правителях Сольтана. Задействовав немалые деньги, путем сложных переговоров наконец-то удалось собрать вместе хозяев и хозяек всех территорий и районов города. Сегодня вечером мне предстоит выступить перед ними. Так что доверься сопровождающим. Уверяю тебя: оснований для беспокойства нет, все будет хорошо.

– Но почему вы раньше не сказали нам об этом?

– Я не был уверен в успехе переговоров. Тут все не так просто. Видишь ли, здешние правители… попросили меня о помощи. Мне предстоит… завоевать их доверие. Они должны убедиться в том, что я действительно надежный человек, который способен решить их проблемы.

«Вот как? Интересно, кто же ты такой на самом деле, Керулий?»

– Понимаю, хозяин. Вы, конечно, вправе верить этой шушере, однако лично я предпочитаю держать с ними ухо востро.

– Смотри сам и действуй по обстановке.

Ворчун вернулся к своей лошади и взял ее под уздцы.

– Веди нас, – коротко бросил он Нектаре.

Сольтан был городом с двумя сердцами: они качали кровь разных оттенков, но одинаково грязную и порочную. Упершись спиной в стену, Ворчун недовольно прищурился, разглядывая низкие потолочные балки таверны и всех, кто присутствовал сегодня в зале. А это было, без преувеличения, настоящее сборище воров, вымогателей и убийц, державших в кулаке всю округу.

Слева от командира стражников сидела Каменная. Как и Ворчун, она привалилась к стене. Нектара подтащила сюда круглый столик, на который водрузила свой кальян. Изуродованное лицо одной из хозяек Сольтана то скрывалось в густых клубах вязкого дыма, то вновь проступало. Левой рукой Нектара держала мундштук кальяна, тогда как правая ее рука покоилась на ляжке стражницы.

Керулий стоял посередине зала, лицом к публике, сцепив короткие руки над простым поясом из серого шелка. Его черный шелковый плащ поблескивал, будто расплавленный обсидиан, а лысую голову плотно прикрывала довольно странная шапочка. Такие головные уборы давно уже не носили в Даруджистане, и увидеть их можно было лишь на старинных статуях и гобеленах.

Тихим, но хорошо поставленным голосом Керулий начал свою речь:

– Мне очень приятно присутствовать на встрече со столь значительными персонами. Каждый город имеет свои тайные покровы власти, и я считаю за честь, что один из таких покровов передо мной приподнялся. В то же время я понимаю: многим собравшимся здесь я кажусь сделанным из того же теста, что и их заклятые враги. Однако смею вас заверить: это вовсе не так. Вы обеспокоены тем, что Сольтан наводнили жрецы Паннионского Домина. Они талдычат о городах, недавно перешедших под власть приверженцев тамошнего Провидца и приверженцев его культа. Эти жрецы дурачат простой народ россказнями о торжестве закона, якобы в равной мере применяемого ко всем без исключения гражданам, о прописанных в нем правах и привилегиях, о благодатном наведении порядка вопреки местным традициям и обычаям. Паннионские жрецы сеют семена раздора и вносят разброд в души ваших подданных, что весьма опасно и не может не настораживать.

Главари преступников одобрительно загалдели. Ворчун старательно прятал презрительную улыбку. Смешно было смотреть, как эти люди, не знавшие иного «воспитания», кроме жестокого мира сольтанских улиц, изо всех сил старались подражать манерам высшей знати. Но затем происходившее рядом заставило командира стражников на время забыть и о Керулии, и о собравшихся в зале. Нектара развязала тесемки на облегающих кожаных штанах Каменной и правой рукой скользнула ей между ног. Лицо стражницы пылало, на губах трепетала слабая улыбка, а глаза были полузакрыты от наслаждения.

«Королева Грез, неужели эти видения ты посылаешь мне наяву?» – подумал Ворчун и потянулся за своей кружкой.

– Да перерезать всех этих скотов – и дело с концом! – взревела со своего места какая-то толстая, обвешанная драгоценностями хозяйка города. – Надо попросту вспарывать им животы и выпускать кишки. Другого способа нет.

– Истребляя жрецов, вы лишь окажете паннионскому культу неоценимую услугу, – вежливо осадил ее Керулий. – Убитых тут же объявят «мучениками за веру». Подобный способ борьбы обречен на провал, что и показывает опыт других городов. Жрецы Домина – куда более коварные и опасные враги, чем вы думаете. Они ведь не только распространяют свои верования. Они старательно сеют повсюду ложь. Их сладкие речи о законах и порядке не имеют ничего общего с действительностью. Империей правит тиран, проявляющий исключительную жестокость не только к чужакам, но и к своим подданным. Уверен, вы слышали рассказы о тенескариях – крестьянской армии Паннионского Провидца. Имейте в виду: это не досужие выдумки и не преувеличения. Обездоленные, голодные тенескарии не знают ничего, кроме слепой ярости и желания убивать всех без разбору. Все, что вам рассказывали, – это страшная правда: людоеды, насильники мертвых…

– Значит, и эти… так называемые дети мертвого семени тоже не вымысел? – раздался голос из зала. – Но как подобное вообще возможно? Болтают, будто женщины охотятся за только что убитыми солдатами, чьи трупы еще не успели остыть, и… совокупляются с ними, да?

Керулий мрачно кивнул:

– Среди юной поросли тенескариев и в самом деле встречаются дети мертвого семени. Тенескариям нужно пополнять свои ряды. – Помолчав, он продолжал: – Мне хочется, чтобы вы с предельной ясностью представляли себе все особенности устройства Паннионского Домина. Законы и привилегии, о которых не устают проповедовать жрецы, и впрямь существуют… прошу вас, не удивляйтесь, я не противоречу сам себе. Да, они есть, но имеют силу исключительно для жителей территорий, изначально входивших в империю. На всех остальных это не распространяется. Полноценным гражданином нельзя стать ни за деньги, ни за какие-либо особые заслуги. Следовательно, обитатели всех завоеванных городов и селений – это бесправные рабы, над которыми допустимо чинить любые зверства. И бесполезно молить о пощаде или взывать к справедливости. Единственный выход, единственная возможность уцелеть – это примкнуть в тенескариям, чтобы уже самому творить бесчинства над другими жертвами. Если вдруг Сольтан окажется под гнетом Паннионского Домина, горожане лишатся всего: жилищ, имущества, пищи и даже пресной воды. Они будут гибнуть десятками и сотнями. Уцелеет лишь жалкая горстка, которая неизбежно пополнит ряды крестьянской армии.

Керулий замолчал, проверяя, какое впечатление его слова произвели на слушателей. В зале воцарилась напряженная тишина.

– Мы должны вести эту войну оружием истины и всячески разоблачать ложь паннионских жрецов. Вашим людям привычнее держать в руках мечи и арбалеты, однако, как я уже говорил, прямое столкновение ничего не даст. Поэтому придется действовать умом и хитростью, создать разветвленную сеть бойцов, умелое распространяя слухи и добывая сведения о противнике. Друзья мои, излишне повторять, что во всем этом ваши люди не знают себе равных. Своей каждодневной, неустанной деятельностью вы должны заставить паннионских жрецов убраться из Сольтана. Внешне – никакого насилия. Но при этом сделать их жизнь настолько невыносимой, что они сами почтут за благо покинуть ваш город. Сила слов – великая сила.

– А с чего ты вообще взял, что это сработает? – довольно грубо спросил Керулия кто-то из главарей.

– Вы уж постарайтесь, чтобы сработало, ибо иного выхода у вас попросту нет, – невозмутимо ответил Керулий. – Если вы потерпите неудачу, Сольтан окажется в руках паннионцев.

Он продолжал говорить, но Ворчун его уже не слушал. Сидя с полузакрытыми глазами, командир стражников вспоминал свою первую встречу с хозяином. Керулий нанял их в Даруджистане не сам, а через посредника. Впервые Ворчун увидел его ранним утром в день отправления каравана, у Напастиных ворот. Керулий прибыл туда пешком и был одет точно так же, как и сейчас. Он вежливо поздоровался, задал несколько обычных вопросов и, как показалось Ворчуну, не очень-то и вслушивался в его ответы. Затем подкатила повозка. Возница уступил место Харло и Каменной. Керулий забрался внутрь, и они поехали. За весь этот долгий, утомительный путь хозяин лишь дважды удостоил его разговором.

«Раньше я думал, что он маг, но, видимо, ошибался: Керулий, скорее, жрец. Только вот какого именно бога? Такую одежду может носить кто угодно, и это уже повод призадуматься. Одно лишь ясно: платит он щедро и деньги у него не переводятся…»

Ворчун стал перебирать в памяти богов, мысленно прикидывая, кому из них может служить Керулий. Стражнику почему-то вспомнилось, что недавно в Гадробийском квартале Даруджистана освятили новый храм в честь Трича.

«Ну не странно ли? Кто, скажите на милость, в наше время вдруг станет поклоняться Тигру Лета?»

Главари преступников совещались между собой. До ушей Ворчуна долетали обрывки фраз. Вроде бы речь шла о каких-то убийствах. Керулий молчал, внимательно прислушиваясь к разговорам в зале.

Ворчун наклонился к Харло:

– Про что они там толкуют?

– Сам не до конца понял. Похоже, у них четыре ночи подряд происходили какие-то загадочные убийства. Я так думаю, что на самом деле ничего загадочного. Небось территорию не поделили. Нашелся какой-нибудь молодой да ранний, захотелось ему власти, ну он и попер напролом.

Ворчун только хмыкнул и снова привалился к стене, пытаясь не показать, что весь покрылся холодным потом.

«Они здорово нас обогнали. Еще бы, неслись как на крыльях. Но по сольтанским улицам им ни за что не проехать. Такая широченная и высоченная повозка, пожалуй, сразу застряла бы. Скорее всего, объехали город и остановились в Приблудке. А ведь это совсем рядом с Рассветными воротами… Неужели твои догадки подтвердились, дружище Бьюк?»

– Ну, что вы на меня уставились? – Каменная потянулась к кувшину и наполнила свою кружку. – Я сидела на этом собрании и просто со скуки подыхала. Нектара развлекла меня немножко, а разные потные волосатые рожи сразу начинают невесть что выдумывать. Все вы, мужики, свиньи!

– Просто как-то непривычно. До сих пор ты не выставляла себя напоказ, – заметил ей Ворчун.

– А разве кто-то заставлял вас смотреть? Если бы я сидела с младенцем на коленях и кормила его грудью, вы бы тоже пялились?

– На такое я бы, пожалуй, с удовольствием поглазел, – признался Харло.

– А то, можно подумать, ты сисек никогда не видел!

– Ты меня не поняла, дражайшая подруга. Дело не в твоих сиськах, хотя и они немало усладили бы мой взор. Но ты… с младенцем на коленях! Ха! Могу себе представить: наша Каменная с ребеночком!

Женщина оскалила зубы, однако ничего не сказала.

Разговор происходил в одной из задних комнатенок таверны. Все трое сидели за столом, завершая ужин.

– Все идет к тому, – зевая, проговорил Ворчун, – что эта встреча растянется на целую ночь. Нашему-то хозяину что! Заберется в повозку и знай будет себе дрыхнуть. А нам с утра клевать носом никак нельзя. Вот что, наверху есть комнаты с почти чистым бельем. Предлагаю не засиживаться здесь, а пойти лечь и выспаться.

– Дражайшая Каменная, не желаешь ли разделить со мной ложе? – предложил Харло. – Вдвоем теплее.

– Нет уж, чурбан неотесанный, я лучше лягу одна и хорошенько запру дверь.

– Не удивлюсь, если Нектара знает условный стук.

– Перестань меня подкусывать, иначе быстро зубы пересчитаю.

– Значит, тебе можно веселиться, а мне нельзя?

Каменная ухмыльнулась:

– Ну, ты сравнил. Да у меня перед тобой, дворняжка беспородная, масса преимуществ: происхождение, манеры…

– И еще, небось, образование, да?

– Разумеется.

В этот момент дверь открылась и в комнатку вошел Керулий.

– Ну как, хозяин? – спросил его Ворчун. – Вам удалось убедить местных воров, бандитов и жуликов?

– Более или менее, – ответил Керулий, наливая себе вина. – Война – такое дело, что приходится сражаться на нескольких фронтах одновременно. А эта кампания, боюсь, затянется надолго.

– Именно по этой причине мы и едем в Капастан?

Керулий мельком взглянул на собеседника и тут же отвел глаза.

– Не только. Там меня ждут и другие дела. В Сольтан мы заехали случайно. В общем раскладе моих действий этот город не значился.

Ворчун хотел было спросить, что же это за расклад такой, но не стал. Он уже начинал жалеть, что вообще связался с этим типом, и подозревал, что какой бы ответ ни получил, будет только хуже.

«Что толку расспрашивать тебя, Керулий? Ты умеешь хранить свои тайны».

Под арочной кладкой Рассветных ворот было темно и сыро, как в склепе. Впереди сквозь золотистую утреннюю дымку виднелись лачуги Приблудка. Ворчун выехал на освещенное солнцем пространство и пустил лошадь легким галопом. Харло и Каменная покинули город еще до рассвета. За это время они успели проехать никак не меньше двух лиг.

Причина, заставившая Ворчуна остаться в Сольтане, была довольно проста. Он хорошо знал местное отребье. Одна половина наводчиков паслась у Рассветных ворот, высматривая караваны, отправлявшиеся на восток, а другая стерегла Сумеречные, через которые выезжали те, кто держал путь в сторону Даруджистана. Похоже, головорезы, заправлявшие в Сольтане, и впрямь разрешили беспрепятственно выпустить повозку Керулия из города. Однако Ворчун не спешил верить местному ворью на слово и потому проторчал в Сольтане еще несколько часов, что оказалось для него сущей пыткой. Ночью, лежа на «почти чистом белье», он так и не сомкнул глаз, ожидая какого-нибудь подвоха. Вдобавок постель наградила его блохами. Нескольких он сумел поймать и раздавить, но остальные продолжали кусаться и сейчас.

Возле Приблудка Ворчун пустил лошадь галопом, дабы вырваться из облака назойливых мух. Но отвязаться от тощих полудиких псов ему не удалось. Они так и прыгали вокруг лошади, норовя цапнуть ее за ноги.

За лачужным поселением простиралась покрытая небольшими холмами равнина Видений. Слева на горизонте темнела далекая Баргастова гряда. Справа тянулся поросший травой каменный вал, предохранявший дорогу от разлива реки, а за ним начинались камыши болотистой речной поймы.

Последняя собака, охрипнув от лая, повернула обратно. Ворчун слегка осадил лошадь. Теперь можно было не торопиться. Вскоре дорожные булыжники окончательно исчезнут, каменный вал сойдет на нет, а песчаная дорога запетляет среди громадных муравейников, выбеленного речного сушняка и кустиков желтой травы. Каждую весну река Серп разливалась и сглаживала дорожные колеи. Зато речная гладь служила надежным ориентиром, и заблудиться в этих местах было в принципе невозможно.

Ворчун успел отъехать от Приблудка не больше чем на лигу, когда заметил валявшиеся по обеим сторонам дороги трупы. Оглядевшись по сторонам, командир стражников сразу оценил сметку налетчиков. Глубокое пересохшее русло речной старицы было идеальным местом для засады. Выскочив оттуда, они мгновенно окружили повозку. Но поживиться добычей разбойникам не удалось: явно получили достойный отпор. Когда это случилось? Скорее всего, дня два или три тому назад. На знойном солнце трупы почернели и начали разлагаться. Это Ворчуна не удивило. Странным выглядело другое: мечи, наконечники копий, пряжки и вообще все металлические предметы… расплавились. И в то же время неведомый жар пощадил одежду, обувь и кожаные ремни. На сапогах Ворчун заметил искореженные остатки шпор. Стало быть, налетчики явились сюда на лошадях. Он еще раз огляделся. Странно: ни конских трупов, ни следов живых животных нигде не было.

Командир стражников спешился. На дороге виднелись следы колес фургона Керулия. Они перекрещивались со следами другой повозки. Та была гораздо крупнее. Неужели Бошелен?

Зажимая нос, Ворчун нагибался над телами убитых налетчиков. Нигде ни одной раны, даже самой пустяковой.

«Вряд ли Бьюку понадобилось вытаскивать свой меч».

Ворчун забрался в седло и продолжил путь. Проехав еще с пол-лиги, он заметил впереди повозку Керулия и вскоре нагнал товарищей.

– Неплохой сегодня выдался денек, – приветствовал его Харло.

– Да уж. Ни облачка. А Каменная где?

– Выпрягла лошадку и поехала вперед – разнюхать, что к чему. Вскоре должна вернуться.

– Опять ее любопытство заело?

– Сказала, что хочет выбрать место для привала… Да вон она, легка на помине.

– Что за глупая затея? – сердито спросил Ворчун, когда женщина поравнялась с ним.

– Если хочешь знать, вся эта поездка – сплошная глупость. А прогулялась я не напрасно. Нашла близ обочины неплохое местечко для привала. Жаль только, что оно уже занято. Там обосновались трое баргастов… Знаю, о чем ты хочешь спросить. Нет, это не они укокошили тех разбойников. Меня сейчас другое волнует. Капастан вот-вот окажется в осаде. В город мы вряд ли попадем. Если нам повезет, паннионская армия к тому времени облепит стены, и мы сумеем беспрепятственно убраться восвояси. Если же нет, то угодим прямехонько в лапы к тенескариям. Вот уж они позабавятся.

Ворчун заметно помрачнел:

– Ты говорила с баргастами? Куда они направляются?

– Сказали, якобы спустились с гор. Самое забавное, что им тоже нужно в Капастан. Только не спрашивай меня зачем. Кто же поймет этих баргастов? У них ведь мозги величиной с орех. Ворчун, нам надо поговорить с хозяином.

Дверца повозки отворилась, и оттуда вышел Керулий.

– У меня прекрасный слух, Каменная. Значит, трое баргастов, говоришь? Из какого клана?

– Белолицые, наверное. Во всяком случае, их физиономии вымазаны белым.

– Нужно позвать их в попутчики, – решил Керулий.

– Но, хозяин… – попытался было возразить Ворчун, однако Керулий перебил его:

– Я уверен, что мы попадем в Капастан раньше, чем начнется осада. Насколько мне известно, септарх, командующий этой армией, привык тщательно готовиться к любым атакам. Как только я окажусь в Капастане, ваши обязательства передо мной будут считаться выполненными, и вы сможете немедленно возвратиться в Даруджистан. – Темные, непроницаемые глаза жреца задержались на Ворчуне. – Мне говорили, что за вами не водится привычки нарушать условия контракта, иначе я бы вас и не нанял.

– Хозяин, нам несвойственно сбегать, не доехав до места. Но обсудить возможный расклад событий будет не лишним. Что, если паннионские войска осадят Капастан еще до нашего приезда?

– Не волнуйся, командир. Ни тебе, ни твоим товарищам не придется понапрасну рисковать жизнью. Вполне достаточно, если мы остановимся на безопасно близком расстоянии от врага. А дальше я сумею пробраться в город. К тому же в одиночку сделать это будет проще.

– Вы собрались прорваться сквозь паннионские войска? Но это же верная смерть.

– Ничего, у меня для подобной вылазки достаточно опыта и навыков, – улыбнулся Керулий.

«Ох и темная ты лошадка!» – подумал Ворчун. Но вслух сказал:

– Хорошо, хозяин, вам виднее. Но с чего вы вдруг надумали взять в попутчики баргастов? Неужели считаете, будто им можно доверять?

– Разумеется, нет. А потому пусть уж лучше будут у нас на виду. Согласен, командир?

– Да, в этом есть резон.

Ворчун поглядел на Харло и Каменную и медленно кивнул.

Харло ответил смиренной улыбкой. Зато Каменная, как всегда, разразилась целой тирадой.

– Это же полный бред! – воскликнула она, энергично жестикулируя. – Ну ладно, вперед, доблестные рыцари! Вкатимся прямо в пасть к дракону! Почему бы и нет? – Она резко развернула лошадь. – Чего уж мелочиться – может, покидаем кости вместе с баргастами, а?

И, резко рванув с места, Каменная поскакала прочь. Ворчун посмотрел ей вслед и скривился.

– Не женщина, а просто сокровище, – причмокнул губами Харло.

– А ты, никак, и впрямь здорово втюрился, – заметил Ворчун.

– Когда женщина недосягаема, друг мой, это делает ее лишь желаннее. Целыми днями я шепчу слова восхищения, но не получаю даже намека на взаимность. А вчера я представил, как лежу между нею и Нектарой и обнимаю их обеих.

– Довольно, Харло. У меня голова болит от твоих фантазий.

– Надо же, как солнце печет, – сказал Керулий. – Вернусь-ка я лучше обратно в повозку.

Баргасты явно были родичами: двое юношей и молодая женщина, немного постарше, – скорее всего, сестра и братья. Выкрашенные белой краской лица походили на черепа. На плечи спадали вымазанные красной охрой косицы, в которые были вплетены костяные амулеты. Все трое были облачены в кольчуги из просверленных монет, в основном медных, но попадались и серебряные. Многие из них были довольно старыми и незнакомыми Ворчуну: небось пустили в дело какой-нибудь древний клад. Вооружились баргасты, что называется, до зубов. Чего у них только не было: связки копий, метательные топорики и боевые топоры с длинными рукоятками, отделанными медью, кривые мечи и внушительное количество ножей и кинжалов.

Все трое стояли возле небольшой ямы для костров, окаймленной бортиком. Каменная остановилась по другую сторону очага, оставаясь сидеть на лошади. Костер уже почти догорел. Горка обглоданных костей говорила о том, что баргасты недавно поели.

– Наш хозяин предлагает вам дальше путешествовать вместе, – сказал Ворчун, обращаясь к баргастке. – Вы согласны?

Темные глаза женщины скользнули по повозке и восседавшему на ко́злах Харло.

– Немногие сейчас отваживаются ехать в Капастан, – ответила она. – Дорога стала… опасной.

– Опасной? – переспросил Ворчун, морща лоб. – Значит, паннионцы уже переправились через Серп?

– Об этом мы не слышали. Я говорю про другое. На равнине появились демоны. Нас послали разузнать, что к чему.

«Демоны? Худ тебя побери, только их нам еще не хватало».

– Когда вы узнали про этих демонов?

– Месяца два назад. Может, чуть больше.

Командир стражников медленно слез с лошади.

– Будем надеяться, что все это – досужие россказни, сказки.

Баргастка вдруг ухмыльнулась:

– А мы не считаем это сказками… Я – Хетана, а это двое моих растяпистых братцев: Кафал и Неток. Неток недавно прошел Ночь смерти. У него это первая охота.

Ворчун взглянул на здоровенного юношу, которому явно было некуда девать силу.

– Вижу, ему не терпится сразиться с достойным противником.

– А у тебя, наверное, очень зоркие глаза, – одобрительно кивнула Хетана.

«Боги милосердные, еще одна женщина, не понимающая шуток».

Каменная шумно выпрыгнула из седла, подняв облачко пыли.

– Должна тебя предупредить, Хетана: наш командир обожает шутить. Так что смотри не вляпайся случайно в его шутки. Вони не меньше, чем от навозной кучи. Правда, может, я ошибаюсь и тебе это даже понравится.

– Мне нравится убивать и объезжать мужчин – даже не знаю, что больше, – уже без всякой улыбки промолвила Хетана, скрестив на груди мускулистые руки.

Харло тоже спрыгнул на землю. Подойдя к баргастке, он одарил ее лучезарной улыбкой и представился:

– Меня зовут Харло. Очень рад с тобой познакомиться, Хетана.

– Этого можешь убить, когда захочешь, – добавила Каменная.

Братцы Хетаны вполне соответствовали нелестным отзывам своей сестры. Они в основном предпочитали отмалчиваться; когда же их о чем-то спрашивали, то отвечали односложно, поскольку были, судя по всему, непроходимо тупыми.

Вечером, под звездным небом, в яме снова разожгли костер, и все расселись вокруг. Ворчун от души забавлялся, наблюдая за тем, как Харло пытается ухаживать за баргасткой. Керулий целый день не высовывал носа из повозки и вышел уже почти ночью, когда у костра оставались лишь Ворчун и Хетана. Якобы захотел выпить кружку травяного отвара, однако нетрудно было догадаться, что это лишь предлог: на самом деле хозяин решил расспросить баргастку без лишних свидетелей.

– А что у вас рассказывают про этих демонов? – как бы невзначай поинтересовался Керулий, прихлебывая успевший уже остыть напиток. – Как они хоть выглядят?

Хетана наклонилась и по баргастским обычаям плюнула в огонь.

– Бегают на двух ногах. Очень быстро бегают. Но на ногах у них не пальцы, а когти, как у орлов, только гораздо длиннее. Руки – клинки…

– Клинки? Это как? – удивился Керулий.

– Вместо рук у них мечи. Из железа кровавой закалки. Глаза словно бездонные ямы. От этих демонов исходит зловоние, как от сосудов в темном круге. И еще они… передвигаются совершенно бесшумно, не издают ни звука.

«Сосуды в темном круге? Да это же… погребальные сосуды внутри кургана. Стало быть, от демонов пахнет смертью… Руки-мечи. Это еще что за загадка? Железо кровавой закалки? Ну да, у баргастских шаманов есть такой обычай: закаливать свое оружие, опуская его в холодную кровь. Тогда оружие и тот, кто им владеет, приобретают неразрывную связь. Можно сказать, сливаются воедино».

– А кто-нибудь из вашего клана видел хоть одного демона? – поинтересовался Ворчун.

– Нет, демоны к нам в горы не поднимаются. Они остаются на равнинах.

– Тогда кто же распространяет эти сказки?

– Это не сказки. Наши шаманы видели демонов в своих снах. И духи предков тоже предостерегали нас. Клан Белолицых готовится к войне, и нашего отца избрали боевым вождем. Но отец хочет заранее узнать врага, а потому послал нас на равнину, чтобы хорошенько все выяснить про демонов.