Серебряные воины. Хроники пяти королевств. Книга первая

– Тихо, дочка, тебе надо отдохнуть!

Наила попыталась встать. Тело ее больше не светилось, но зато появился странный блеск в глазах. С трудом держась на ногах, она сделала три шага, после чего снова без чувств упала на землю. Подхватив ее на руки, отец отнес ее домой. Эламар последовал за ним. Дом окружили чельди, переживающие за здоровье своей подруги.

Об этом дне еще долго потом судачили, в мельчайших подробностях пересказывая все его события, и истории эти как обычно передавались от отца к сыну.

Два дня Наила пролежала без сознания, а на рассвете третьего, открыв наконец глаза и поднявшись, она чувствовала себя иначе. Браслет передал ей часть своей энергии, и она стала сильной как никогда. Эламар ни разу не покинул девушку: ночами спал возле ее дома на подстилке из листьев, а днем с тревожным видом сидел подле ее кровати, держа ее за руку. За ним же все это время неустанно следил суровый взгляд ее отца – тот хоть и понял, что плохих намерений у мальчишки не было, все же полностью ему не доверял.

Вечером третьего дня, когда все было готово к отбытию, Наилу и Эламара для доброго напутствия отвели к старой Ание. В ее дом они вошли одни, отец девушки остался ждать снаружи. Аниа была самой старой и самой мудрой женщиной в деревне. Чельди всегда прислушивались к ее предсказаниям, и при виде ее морщинистой и теплой улыбки смягчались даже самые сварливые. Комнаты ее дома освещали дюжины свечей, сама она сидела в кресле-качалке и пристально смотрела на вошедших ребят. Какое-то время она молча их разглядывала, да и затем была немногословна.

– Объединяющая вас сила исходит из ваших сердец, а браслет – всего лишь посредник. Всегда поддерживайте пламя, что питает его! – после этих слов она закрыла глаза и тотчас с улыбкой на лице погрузилась в сон.

Наила и Эламар вышли из хижины и, сопровождаемые отцом девушки, отправились на скромный ужин, состоящий из мяса и фруктов.

На следующее утро, взяв приготовленные для них запасы еды, ребята попрощались со своими друзьями. Взгляд вождя был явно встревоженным, он долго обнимал дочь. Мать Наилы умерла за несколько лет до этого, и единственное дитя было для него главным сокровищем. Затем он приблизился к Эламару и, взяв его за руку, произнес:

– Заботься о ней, и да хранит вас Аркадон. Не знаю, почему взгляд Богов пал именно на вас, но более благоразумного выбора и не представить.

Эламар кивнул. Снова повернувшись к Наиле, вождь протянул ей свое предплечье, а она ему – свое, и руки их соединились на уровне локтей. Этот жест был знаком почета и уважения, которым чельди обменивались только в особых случаях. Они крепко пожали руки, и какое-то время смотрели друг на друга. По щеке Наилы, которая пыталась подавить овладевшее ею волнение, скатилась слеза, а глаза ее светились ярче, чем обычно.

– Отец… – произнесла она. – Не знаю, что уготовила нам судьба, но ты всегда будешь со мной.

– Ступай, дочь моя, и да благоволят вам солнце и ветер.

Ребята пустились в путь, и вскоре прошли ручей, обозначавший вход в деревню. Они обернулись помахать на прощание ее жителям. Пшеничные волосы Наилы ласкал поднявшийся легкий ветерок.

– Ну что, на восток? – спросил Эламар.

– На восток! – согласилась Наила.

– А почему не на запад? – возразил мальчишка.

– А почему бы тебе не спросить свой браслет? И кстати, ты знаешь, что он меня чуть не убил?

– Не сказал бы, судя по тому, как ты скачешь.

И правда, Наила сама еще не заметила, с какой легкостью поспевала за Эламаром, который двигался отнюдь не медленно. Конечно, она вряд ли могла бы соревноваться с ним в скорости, но сейчас они шли бок о бок. Вместе они вышли на дорогу, которая вела к Склонам.

Глава 2

По пути к Вечнозеленому лесу

Ребята торопились, шли довольно быстро, и Наила попросила Эламара замедлить шаг: ей не хотелось покидать родные земли в спешке. Все свое детство она провела на этих прекрасных склонах, обласканная ими. Вид полностью засеянных холмов невероятного зеленого цвета и приятный запах свежескошенного длиннолиста возродили в ее памяти события далекого прошлого, и, идя по извилистой грунтовой дороге, пересекавшей местность, она принялась рассказывать своему новому приятелю давнишние истории, которые связывали ее сердце с этими местами.

– Видишь вон тот склон, внизу, самый крутой из всех? – спросила она. – В детстве мы с моими друзьями Пафом и Клевом катались с него на длиннолистах, на полной скорости, прямо по грядкам. Мы весь день отыскивали большие и крепкие листья – такие были лишь у нескольких растений возле ручья – тайком срывали их и прятали до вечера. В конце дня, когда все возвращались в деревню, мы как угорелые катались со склонов.

Эламар слушал молча, и выражение лица его вдруг стало слегка тоскливым. Не заметив этого, Наила продолжила вспоминать:

– А вон на том склоне, более покатом, как-то раз, в единственный сбор длиннолиста, что проводится в сезон дождей, мы с моим двоюродным братом Фрайеном забрались под повозку для урожая и повисли на ней. Вот только земля тогда была мокрая, и колесо соскользнуло в бороздку – телега перевернулась, и нас подбросило в воздух. Приземлились мы примерно в одном расстоянии, прямо посреди лужи грязи! Болело потом все тело, и пришлось немало времени провести в постели, ладно хоть кости остались целы!

Эламар шагал с опущенной головой, пиная попадавшиеся ему на пути мелкие камешки, и лицо его становилось все печальнее. Заметив наконец угрюмое настроение своего спутника, Наила спросила его, почему он такой грустный. Тот не ответил и лишь недовольно фыркнул. В этот момент над ними пролетел огромный белый беркут. Охотничий инстинкт Эламара сработал мгновенно: выхватив висевшую у него на ремне пращу, он стремительно рванулся на вершину склона, готовый выстрелить в бедную птицу.

Наила побежала за ним и, быстро догнав его, мягко опустила своей рукой его пращу. Она не могла оторвать глаз от кружившей над ними величественной птицы: это было поистине прекрасное создание.

– Он хочет, чтобы мы поторопились! – сказала она.

– С чего это ты взяла? – спросил Эламар.

– Не знаю, но я чувствую его настроение, может, эта сила передалась мне от браслета. Он сбит с толку, словно его сюда что-то влечет. Он действует неосознанно, он напуган… Поторопимся, мне что-то неспокойно.

– Мне начинает надоедать, что мне постоянно указывают, что делать, – пробормотал Эламар.

– Послушай, не я просила тебя лезть в ту пещеру, надевать браслет и с ног на голову переворачивать мою вполне себе тихую и спокойную жизнь!

– Извини, ты права, просто я сегодня немного не в настроении, все думаю о Плоскогорье… и о Драймале.

– Кто такой Драймал? – с любопытством спросила девушка.

– Я не знаю своих настоящих родителей, – ответил Эламар. – Драймал вырастил меня как собственного сына, а я убежал на Склоны, даже не предупредив его. Никогда не думал, что окажусь вдалеке от дома так надолго, он точно будет беспокоиться.

Наила задумалась, и ей пришла блестящая мысль:

– А сколько тебе нужно времени, чтобы добежать до дома и обратно?

– Не знаю, если бежать в полную силу, не жалея себя, думаю, циклов десять, а что?

– Давай так: ты беги, предупреди Драймала, а я пока продолжу путь к Вечнозеленому лесу и пройду через долины. Если идти нормальным шагом – буду у самого их края примерно через то же время, там и встретимся. За меня не переживай, я здесь выросла и отлично знаю местность, со мной все будет хорошо.

Беркут испустил пронзительный крик, словно предостерегая их от чего-то, но Эламар, воодушевившись идеей Наилы, этого не заметил и, посмотрев на нее благодарным взглядом, сказал:

– Согласен, постараюсь управиться как можно скорее. Прошу тебя, не сходи с дороги и жди меня на восточной границе Склонов!

Наила кивнула и, несмотря на то, что у нее ужасно часто билось сердце, отпустила его, и он тотчас умчался прочь. Она смотрела, как он стремительно удаляется от нее, и вскоре фигура его совсем пропала из виду. Девушка возобновила свой путь. Над ней продолжал кружить беркут, и все больше нарастало ощущение чего-то неладного.

По дороге она размышляла, стоило ли отпускать Эламара… Но, с другой стороны, она просто не могла видеть его таким печальным, и, в конце концов, они должны были снова встретиться всего через каких-то десять циклов. Вдруг вдалеке на горизонте показалась какая-то черная точка – по всей видимости, птица. Она летела прямо на девушку, и та остановилась, чтобы получше ее рассмотреть, и беркут в третий раз испустил свой истошный крик.

Тем временем в Кардоне, городе бессмертных, семеро Королей собрались во Дворце Совета, и Аркадон призвал Око Берийса. Посреди зала появился шар света и вскоре поверхность его стала стеклянной, а внутри показались двое ребят: с одной стороны – Эламар, с другой – Наила. Мальчишка быстро куда-то бежал, девушка же стояла на месте, всматриваясь в небо.

Аркадона заинтересовало ее поведение: широко распахнув глаза, он выставил перед собой раскрытую ладонь, и магический шар медленно двинулся к нему.

– Икрас! – внезапно вскочив, прокричал он.

Не произнеся ни слова, Седьмой Король выступил в середину зала, припал на одно колено, три раза стукнул посохом об пол, исчез из дворца и материализовался прямо возле Наилы. Как и тогда на Склонах, внезапное появление бессмертного привело девушку в полное замешательство. Икрас легонько оттолкнул ее в сторону, и что ни на есть вовремя: то, что она приняла за птицу, оказалось большой, пущенной с огромного расстояния стрелой. Насквозь пронзив парившего немного впереди беркута, она попала в Икраса, воткнувшись ему прямо в грудь.

Удар был настолько мощным, что Короля отбросило на три расстояния. Случилось невозможное, то, чего никогда не должно было быть: бессмертный испускал последние вздохи. Наила подбежала к нему и, наклонившись, подняла ему голову – тот лишь слабо простонал:

– По… сох…

Осмотревшись, Наила увидела, что из-за сильнейшего удара даже посох Короля отлетел в сторону. Подобрав его, она вложила его в руку бессмертного – тот безмятежно посмотрел на нее и исчез.

Он материализовался посреди зала Дворца Совета и, умирающий, предстал перед своими друзьями, которые видели все в Оке Берийса. Приблизившись к нему, резким движением они вытащили стрелу из его груди, и он испустил крик боли. Было ясно, что врагу удалось расшифровать часть книги Илии, ведь он нашел способ убийства одного из семи Королей – сделать это могла лишь ондриевая стрела с каменным наконечником из Симпурских рудников, смоченным в крови беркута.

Шестеро Королей в смятении окружили умирающего друга и, сложив руки, в унисон произнесли замораживающее заклинание. Икраса обволок розоватый свет, он поднялся в воздух, и все его жизненные функции замерли. Взяв его тело, они положили его на алтарь. Аркадона мучали угрызения совести: сам того не осознавая, он послал друга на смерть. И тогда он дал себе обещание: любой ценой наказать того, кто совершил это кощунственное злодеяние.

Эламар был на пути к Плоскогорью и бежал чуть более одного цикла, как вдруг браслет Эфира на его запястье сильно засветился. Почувствовав что-то неладное, юноша резко остановился.

– Наила в опасности! – воскликнул он и, развернувшись, немедленно бросился обратно.

Девушка тем временем кое-как оправилась от страха и со слезами на лице сидела возле мертвого беркута. Из полосок длиннолиста она сплела покрывало и полностью закутала его тело, чтобы похоронить. В этот момент появился запыхавшийся Эламар.

– Что случилось? – задыхаясь, спросил он.

– Нельзя нам разлучаться! – ответила Наила, вытирая слезы. – Идти в одиночку слишком опасно, за нами будто следит тысяча глаз, и им известно то, чего мы пока не знаем. Если б не этот бессмертный – меня бы уже не было в живых.

– Какой еще бессмертный, здесь никого нет!

– Он исчез, как Аркадон тогда на Склонах! Вот только он умирал, и все это – чтобы спасти меня. Но зачем он отдал свою жизнь? Какова наша роль во всем этом? Какая цель может оправдать эту крайность, эта жертву бессмертного? – спрашивала Наила, казалось, саму себя.

– Но бессмертный не может умереть, ты уверена в том, что говоришь? – возразил Эламар.

– Говорю тебе: он появился прямо передо мной, оттолкнул меня на землю, и в грудь ему, насквозь пронзив беркута, попала стрела и убила его. Все произошло за несколько мгновений, я даже понять ничего не успела. Потом я накрыла беркута, и прибежал ты.

– Ладно, не будем разлучаться, Драймал все поймет. Близится вечер, нам надо найти ночлег! – воскликнул Эламар.

– Пойдем, тут неподалеку есть один шалаш для инструментов, который мы используем, когда не успеваем закончить сбор урожая до вечера.

– Хорошо. Не хотелось бы провести ночь под открытым небом.

Ребята дошли до шалаша. Внутри него все еще лежал срезанный длиннолист, послуживший им постелью. День был изнурительным, но прошли они не много. Достав из мешков часть своих съестных запасов, они скудно поужинали и заснули, поверженные усталостью.

На холмы опустилась кромешная тьма, и сны их были полны кошмаров, они постоянно ворочались, а лица их искажали гримасы тревоги и боли.

Посреди ночи, все мокрые от пота, они внезапно проснулись и, переглянувшись, уставившись в потолок.

– Мне не спится, – сказала Наила.

– Мне тоже, – ответил Эламар. – Но, если как следует не отдохнем, завтра у нас не будет сил на дорогу.

– Возможно, именно этого они и хотят! – воскликнула девушка и, взяв Эламара за руку, закрыла глаза. Тот сделал то же самое. Браслет Эфира слегка засветился, и сердца их успокоились, а лица прояснились, и, погрузившись в глубокий сон, они проспали до самого утра.

Проснувшись на следующий день, ребята умылись водою из ручья неподалеку и сразу пустились в путь, быстро шагая по виляющей средь склонов дорожке.

– Давно я так не высыпался! – потягиваясь на ходу, воскликнул Эламар.

– Я тоже, – ответила ему Наила. – Может бегом, что скажешь?

– Давай!

Прекрасный солнечный день заставил их временно забыть об ужасных событиях, случившихся накануне. Вновь полные сил, они пустились безудержно бежать. Эламар не давал себе сильно разгоняться, но так, чтобы Наила не заметила.

За ними в Оке Берийса следили бессмертные. Аркадон же закрылся в центральной башне, пытаясь найти способ оживить Икраса. Беспокоить его можно было только в том случае, если жизни ребят снова угрожала опасность.

Уединившись в своих покоях, Король мысленно обратился к прошлому, к тому времени, когда были возведены семь башен Кардона. В памяти его всплывали все необходимые работы и заклинания, призванные сдерживать мощнейшую энергию, высвобождаемую землей. У каждого Короля была своя башня, и каждый из них мог войти в нее только с помощью магического посоха входа. Посохи были изготовлены из длинных, около двух локтей, и особенно перекрученных корней ондрия, которые Аркадон раздобыл в Вечнозеленом лесу, когда эти деревья там еще росли. На конце каждого из них он изобразил фигурку древнего животного, соответствующего по некоторым своим качествам Королю, которому посох был дарован.

С помощью техники слияния в каждой из фигурок он заключил древнюю энергию из городского колодца. Собрав шестерых Королей во Дворце Совета, он произнес заклинание, которое активизировало силу посохов:

«Ум лар, дис нариуимранай креб, илиу фрадрейнталар

Кунд мей ниумсреной

Блес им лиурейнстенай, ол бредис аинскиумей стеной»

Аркадон переживал в своей памяти каждое мгновение этого ритуала, объединившего Королей с их магическими предметами. Они стояли плечом к плечу, и, расположившись напротив них, он выдал каждому по посоху: Гриемасу – посох Кобры, Самресу – Волка, Дракосу – Дракона, Энемору – Сервала, Бролтару – Сокола и, наконец, Икрасу – Беркута. Последний посох наделял своего хозяина необычайной быстротой передвижений, как у изображенной на нем птицы. Его владелец мог перемещаться в любые места намного быстрее остальных Королей, и, возможно, именно поэтому, когда Наила была в опасности, Аркадон из всех Королей выбрал Икраса, не ведая, к каким ужасным последствиям приведет его решение.

Как только посохи оказались у своих законных владельцев, Аркадон вскинул руки к небу, расставил пальцы, сконцентрировался и прокричал:

– Сейчас!

Фигурки животных на посохах озарились изнутри, свет становился все ярче и ярче, засветились и глаза бессмертных, после чего между Королями и посохами выросло нечто наподобие световых арок, объединивших их. Ритуал продлился всего несколько мгновений, и по его завершении Короли стали едины со своими посохами.

Каждому Королю было достаточно лишь трижды постучать своим посохом о землю и представить, куда ему хотелось бы переместиться – скрытая внутри энергия испускала вспышку, и Король тотчас переносился в желаемое место.

Сам Аркадон мог не только переноситься в любое место, но и свободно перемещаться внутри всех семи башен, тогда как его собственные покои были недоступны для других бессмертных. Кроме того, посох Грифона давал ему возможность вызывать к себе любого из шести Королей, где бы те ни находились, при условии, что они были в физическом контакте со своими посохами.

Эламар и Наила достигли восточной границы Склонов, к счастью, не встретив на своем пути новых угроз. Перед ними лежала пустошь, лишенная какой-либо растительности, длиною около двадцати расстояний, – последний участок, отделявший их от Вечнозеленого леса. Наиле уже не раз доводилось бывать у границы леса, ведь только там еще рос фольк, из дерева которого чельди мастерили мебель и разную утварь.

– Отец всегда говорил, что это место нужно уважать, – сказала девушка. – Когда я была маленькой, он рассказывал мне, что у его отца, а до этого и у отца его отца был договор с силами, правящими лесом, поэтому нам можно было рубить лишь указанные ими деревья и в строго ограниченном количестве, не превышающем нужд деревни. Но, по-моему, это все сказки… Пока отец рубил деревья, я стояла на краю леса и внимательно вглядывалась внутрь, в надежде увидеть хоть какого-нибудь его причудливого обитателя, о которых повествуют народные предания, но я ни разу не видела ничего, что могло бы подтвердить их правдивость. Видимо, в лесу этом живут одни дрилли да насекомые!

– Ты и правда так думаешь? Прислушайся! – сказал Эламар. – Тебе не кажется, что тут как-то неестественно тихо?

– О чем я и говорю: тихо здесь, потому что тут никто не живет.

– Пойдем к лесу. Что-то тут не так! – ответил Эламар.

– Ну, раз уж ты настаиваешь. Все равно нам туда и надо.

Ребята осторожно приближались к опушке, им оставалось совсем чуть-чуть, как вдруг земля у них под ногами начала трястись, и несколько деревьев повалилось прямо на них – друзья ловко увернулись, но в это же время перед ними разверзлась огромная трещина – они тотчас отпрыгнули назад, чтобы не свалиться вниз, и замерли, готовясь к худшему.

– Ну что еще? – произнесла Наила.

– Кто-то или что-то не хочет, чтобы мы добрались до леса! – откликнулся Эламар.

Но его спутницу, казалось, произошедшее нисколько не впечатлило, решительность ее была невероятной: быстро запрыгнув на одно из упавших деревьев, что мостом соединяло края только что открывшейся перед ними пропасти, она принялась осторожно по нему карабкаться. Несмотря на то, что девушкой она была довольно подвижной, такое поведение было совсем ей не свойственно, настолько опрометчивые поступки никогда не входили в ее привычку. Эламар объяснил это необыкновенной энергией, передававшейся ей от браслета Эфира.

– Подожди! – воскликнул он, наблюдая за ней.

– Что?

– Что-то тут не так, это слишком просто! – настойчиво произнес он. – Дерево довольно крепкое, давай-ка лучше перелезем сразу вдвоем, да поскорее!

– Ладно, готов?

– Готов! – покорно ответил Эламар.

– Давай! – закричала Наила и быстро поползла вперед, Эламар последовал прямо за ней.

На середине пути над лесом, который до этого момента не подавал никаких признаков жизни, поднялась стая птиц, а из ясного неба вдруг вырвалась молния и ударила в ствол дерева-моста прямо посередине, расколов его на две части. К счастью, друзья были уже на другом конце – благодаря своей скорости им снова удалось спастись за мгновение до катастрофы. Они задержались посмотреть, как дерево падает в пропасть, а затем переглянулись и медленно повернулись к лесу.

Теперь от долгожданной выстраданной цели путников отделяло всего несколько шагов, и лесом вновь овладела тишина. Солнечные лучи едва пробивались сквозь огромные деревья, а на иссушенной поляне позади них теплый ветер крутил песочные вихри. В какой-то момент один его порыв, сильнее остальных, нарисовал в нескольких шагах от ребят причудливую песочную картину. Они с интересом наблюдали за этим необычным явлением.

– Похоже на Плоскогорье! – воскликнул Эламар.

– А мне кажется, на прекрасные холмы длиннолиста! – откликнулась Наила.

Новый песочный вихрь сменил картинку. Казалось, ветер затеял какую-то игру, и ребята заворожено наблюдали за постоянно меняющимися изображениями.

– Смотри, этот похож на дрилля! – закричала Наила.

– Точно, вот только шерсть у него какая-то уж слишком длинная, а лапы короткие! – посмеиваясь, заметил Эламар.

Наила толкнула его в плечо, и он свалился на землю. Падая, он поднял взгляд к небу и с большим удивлением заметил, что пока они наблюдали за песочными картинками, солнце почти зашло и быстро надвигалась ночь.

Наиле вдруг стало холодно, и, уловив настроение Эламара, она в мгновение ока осознала, что все вокруг изменилось: их тени пропали, тишина стала пугающей, кожу морозил холод, а ветер вдруг стих.

Почувствовав приближение опасности, она схватила Эламара за руку и закричала:

– Бежим… Скорее!

Не заставляя ее повторять дважды, юноша молнией бросился вслед за ней в глубь леса. Они бежали несколько минут, без оглядки, отодвигая руками ветки и листья деревьев, а потом наконец остановились, запыхавшиеся, и огляделись вокруг: перед ними во всем своем великолепии предстала лесная чаща.

Глава 3

Встреча с Готландом

Сами того не заметив, Эламар и Наила оказались на поляне в самой глубине леса: к небу тянулись громадные деревья, повсюду росли усыпанные красными ягодами кусты, и все растения были окутаны легкой дымкой. Никто и никогда не заходил так далеко в глубь Вечнозеленого леса. Несмотря на то, что был уже вечер, через окружавшие поляну деревья просачивался мягкий свет. Земля была покрыта огромным количеством мелких белых камешков, а в самом центре поляны возвышался, водруженный на постамент, большой круглый камень. Это место внушало чувство спокойствия и безмятежности. Ребята решили осторожно дойти до центра поляны. За ними внимательно наблюдали глаза цвета листвы, следя за каждым их движением. Друзья шли не торопясь, настороженно оглядываясь по сторонам, и в какой-то момент Наила тихо произнесла:

– За нами следят…

– Я никого не вижу, – прошептал Эламар.

– Я чувствую их, но сердца у них чистые и искренние. Не думаю, что мы в опасности, им просто любопытно.

В попытке распознать и уловить возможную опасность, она напрягла все свои чувства, но контакт неожиданно оборвался.

– Они ушли. Я больше никого не чувствую.

– Мне это не нравится, думаю, надо отсюда уходить, – сказал Эламар.

Тем временем они почти дошли до середины поляны. Шаги их порождали забавный звук, издалека напоминающий хруст. Эламар нервничал: подобрав с земли несколько камешков, он принялся крутить их между пальцев.

Валун покоился на постаменте неправильной формы. Добравшись до него, Эламар заметил, что по всему его периметру была высечена повторяющаяся надпись. Мальчишка попытался ее растолковать.

– Не понимаю, – сказал он, – вроде те же символы, что тогда в пещере, но я не могу ни произнести, ни расшифровать их… и все же они кажутся знакомыми.

– Они вернулись! – произнесла Наила, резко обернувшись к деревьям.

– Ну, хватит, выходите! – нервно крикнул Эламар, глядя в том же направлении, что и девушка. Но вокруг царил невозмутимый покой: ни звука, ни шороха, ни движения случайного зверя – ничто не нарушало этой неестественной тишины. – Выходите! – повторил он еще громче.

– Тише, а то ты их напугаешь, – усмирила его Наила, зажимая ему рот рукой.

Наученный доверять ее инстинктам, Эламар умолк и продолжил изучать непонятную надпись, повернувшись обратно к валуну. Усевшись на корточки, он машинально положил на него мелкие камешки, что были у него в руке. Поверхность валуна была абсолютно плоской: ни наклона, ни неровности, вот только через несколько секунд оставленные им камешки вдруг начали перемещаться – сами по себе, будто движимые невидимой силой. Ребята в ужасе наблюдали, как сначала они выстроились в нечто бесформенное и бессмысленное, а затем сложились в символы, воспроизводящие часть высеченной по периметру камня надписи. Заинтригованный, Эламар набрал еще одну горсть и тоже положил ее на валун. Камешки снова задвигались и завершили начатую фразу.