Ш.У.М.

Глава 12. Distractio № 3

«Но это немыслимо! Какой в этом смысл?» – женщина судорожно перебирала подол юбки в руках.

«Раз так произошло, значит, смысл в этом есть!» – седой старик с бородой пытался успокоить присутствующих.

«Может быть это совпадение? Возможно, они просто не знали о нашей проблеме?» – полная женщина с надеждой посмотрела на старика.

«Это маловероятно. Слишком много совпадений. Как только начался обвал, и рабочие приступили к укреплению несущих конструкций, так сразу же появились они. Ты думаешь, такие совпадения бывают? За весь мой век, я не припомню ни одного случая, что бы они заходили на нашу территорию!» – ответил старик.

«А что на счет заступника?» – спросил кто-то из толпы.

«Не знаю. Я думаю, как только староста пришлет новую группу, и мы сможем выйти, то сразу всё прояснится». – старик пытался всеми силами успокоить присутствующих.

«Мам, а почему мы находимся здесь?» – маленький мальчик посмотрел на свою мать.

«Потому что у вас скоро будет еще один братик, и перед таким моментом, все попадают в подобные места». – мать с наигранным спокойствием ответила сыну.

«Но мне не нужен еще один старший брат, я и с этим не знаю, что делать!» – возмутился мальчишка.

«Это Я не знаю, что с тобой делать. – с ухмылкой подключился старший брат. – Пойдем отсюда, пусть обсуждают свои проблемы».

«Правильно, поиграйте где-нибудь, но только тихонько». – согласилась мать.

«А когда мы сможем выйти?» – поинтересовался младший брат у старшего.

«Как только придет группа рабочих и укрепит пол». – ответил старший брат, положив руку на плечо младшему и уводя его вдаль от собрания.

«Мы же не можем сидеть тут вечно! – слышались отрывки диалогов позади. – А если за нами вообще не придут?»

«А зачем нам укреплять пол? Он же и так из земли!» – опять поинтересовался младший.

«Тот пол, который они будут укреплять, для нас является потолком». – спокойно ответил старший.

«Странно всё. И как мы узнаем, что они всё укрепили?» – не успокаивался младший.

«Ты их услышишь. Они закончат работу наверху и позовут нас». – пояснил старший.

Непредвиденная авария, внесла свои коррективы в привычную жизнь. В последнее время, в помещениях проблема с кислородом приобретала всё более ощутимый характер, воздух был спёртый, и дышать становилось всё труднее. Из-за отсутствия возможности подняться наверх, нельзя было даже с уверенностью сказать какое сейчас время суток.

Это длилось уже несколько дней, и в данный момент большинство обитателей спали. Наверное, сейчас ночь. Хотя, возможно, каждый ориентировался теперь на соседа, и стоило кому-то одному прилечь, как окружающие следовали его примеру, посчитав, что время позднее.

Младшему не спалось. Смесь духоты и влаги, при всем их негативном свойстве производили отличный тонизирующий эффект. Спать в таких условиях было невыносимо. К тому же, кто-то должен дежурить, на случай если группа рабочих придет.

«Эй, а что скажут рабочие, когда придут?» – младший потряс за плечо, рядом спящего, старшего брата.

«А? Что? – не просыпаясь, пробубнил старший. – Чего-нибудь скажут…»

«Так может они уже, говорят, а мы просто не слышим? – поинтересовался младший – Может нужно сходить и проверить?»

«Да, хорошая идея, сходи и проверь. – приоткрыв один глаз, согласился старший. – Только не трогай там ничего, и так всё еле держится».

«Ладно, я пойду, подежурю у выхода» – сказал младший, вставая с лежанки.

Старший ничего не ответил, а лишь отвернулся и продолжил спать.

После длинного коридора, у лестницы ведущий на верхний этаж, младший остановился у выемки выкопанной прямо в земляной стене. Из нее он вытащил огарок свечи и, засунув его к себе в карман, полез наверх.

Верхний этаж, представлял собой более внушительное сооружение. Комнаты были не выкопаны прямо в земле, как на нижнем, а вымощены камнем, и в углах каждой комнаты стояли, слегка мерцая, небольшие лампадки.

Частичный обвал произошел именно на этом, верхнем этаже. Часть несущих балок, под весом потолка и времени не выдержали и рухнули. Сразу же воздвигнутые временные опоры, едва ли справлялись со своей задачей. От любого звука, или дуновения редкого сквозняка они скрипели и всем своим видом показывали, что решение это предварительное и срочно нужен капитальный ремонт.

Младший, попинав одну из опор и убедившись в ее надежности, облокотился на лестницу, ведущую с верхнего этажа во внешний мир. Немного подышав более свежим воздухом и, решив, что на этом дежурство может быть закончено, младший направился к лестнице, ведущей на нижний этаж.

В этот момент сверху, что-то грохнуло. Затем грохот повторился, сопровождаясь отчетливо различимыми шагами. Сомнений не было, группа рабочих пришла ремонтировать балки.

Младший зажег у ближайшей лампадки свою свечу и подбежал к выходу.

«Уже можно выходить?» – закричал он вверх.

По грохоту и десяткам шагов, отдающих вибрацией по всем уголкам потолка, было понятно, что его попросту не слышат.

«У нас тут всё готово, мы можем выходить!» – изо всех сил закричал младший.

Гул сверху немного стих, но команды подниматься так и не последовало.

«Конечно! – радостно, вслух подумал младший. – Люк же от выхода привязан, чтобы никто чужой не мог к нам попасть. Они просто не могут отрыть его!»

Младший прыгнул, и игриво повиснув на веревке, идущей от люка к ближайшей балке, принялся её отвязывать. В последний момент, когда веревка уже практически была отвязана, старая балка заскрипела и поползла вдоль стены вниз. Достаточно накренившись, под тяжестью своего веса, она, с грохотом, рухнула на пол.

«Мелкий, это ты там? – с нижнего этажа послышался голос старшего брата. – Быстрее спускайся вниз!»

«Я сейчас скажу рабочим, и они всё исправят!» – крикнул младший и полез по лестнице вверх.

Поднявшись до самого верха и протиснувшись в приоткрытый люк, младший оказался в небольшой деревянной комнатке, буквально в полметра диаметром.

Лифт. Так называла его мама. Нужно немного постоять и он привезет тебя из одного места в другое. Было не до конца понятно, как это работает, все просто заходили в дверь в стене и спускались через люк в полу. Но чтобы не изменять традициям, младший, немного постояв, дотронулся до двери в стене.

Дверь заскрипела, а потом, с грохотом, рухнула вперед, утащив за собой и боковые стены. Сразу за лежащей дверью лежал непонятный человек, в странной одежде, а вокруг него, по всей комнате были разбросаны диковинные предметы. Они видимо выпали из открытого ящика, лежащего рядом, такого же, как и десяток других, аккуратно сложенных повсюду, в разных углах.

«Видимо материалы для ремонта». – подумал младший.

В этот момент по всему зданию начали раздаваться странные звуки, десятки людей мелькая в проемах и окнах, стали судорожно бегать и, что-то выкрикивать. Младший от испуга и непонимания происходящего, вжался в стену и замер.

«Ты зачем вылез?» – рука старшего брата из люка схватила младшего за лодыжку.

Младший вздрогнул, и горящая свеча, выпав из рук, покатилась по сухому полу…

Глава 13. Король умер. Да здравствует король!

«Похоже, приходит в себя…» – отдаленный голос отчитывался перед кем-то.

«Кто бы сомневался, он же не может умереть». – подхватил кто-то еще.

Шрам с трудом приоткрыл глаза и попытался приподняться, но боль в правом боку вернула его обратно в горизонтальное положение.

«Вставай, хватит лежать. – послышался веселый и знакомый голос Кабана. – Почти сутки проспал!».

«Что? Какие сутки? – Шрам попытался восстановить картину происходящего. – Что произошло? В меня стреляли».

«И не один раз! – раздался незнакомый голос – Сотни пуль летели в тебя… в вас. Но вы, как заговоренный, увернулись от всех!»

«Во-первых, почему «как»? Он и есть заговоренный – высшими силами. – подключился к общению вошедший в комнату сын старосты. – А во-вторых, не от всех, а почти от всех. Две всё же достигли цели. Благо обе вскользь. Одна плечо поцарапала, а вторая, как ты, Шрам, уже, наверное, заметил – немного отхватила от правого бока».

«Да, вторую чувствую». – хриплым голосом согласился Шрам.

«Пустяки, шрамом больше, шрамом меньше, для Шрама роли не сыграет». – подытожил Кабан и закатился от собственного каламбура.

«Да, теперь у меня он не один». – подыграл Шрам.

«Значит, будем звать тебя не Шрам, а Шрамы! – улыбнулся Кабан. – Кстати, у этих ребят, вопрос с именами стоит весьма остро».

«В смысле?» – не понял Шрам.

«У нас их нет. – ответил сын старосты. – По крайней мере, в том понимании, как вы привыкли».

«А как же вы друг друга зовете?» – удивился Шрам.

«Так и зовут. – чавкая ответил Кабан, который уже, что-то стащил с прикроватной тумбы. – Это вот – сын старосты, а рядом – старший из группы, которая тебя вытащила».

«Но так же невозможно! А как же мне называть, скажем, кого-то еще из той группы, кто не являлся старшим? – спросил Шрам. – Там же, наверняка, было много апатридов, раз это группа. Как одного от другого отличать тогда?»

«Не так сложно, как кажется. Мы никогда не использовали личных обозначений, которыми пользуетесь вы. Мы все равны, мы не вешаем на своих сородичей пожизненного клейма. – ответил сын старосты. – Тем более, часто ли мы упоминаем в разговоре людей ничем не выделившихся? Если он не совершил ни одного поступка, по которому его можно описать, то в какой ситуации ты о нем станешь вспоминать?»

«Ну не знаю… – засомневался Шрам. – …возможно я просто не знаю о его поступках… пока».

«Ха. У вас это называется «незнакомец». Вы же как-то умудряетесь обсуждать незнакомых людей? – сын старосты улыбнулся. – Не переживай, привыкнешь. А возможно, со временем, ты и сам будешь разделять нашу идеологию».

«Да, согласен. В этом есть определенные трудности для непросвещенного. – согласился Кабан. – Я вот тут с кем не говорю, кто про Избранного говорит, кто про Спасителя, кто про Заступника, а кто-то даже про духов каких-то рассказывал. И никто, не упомянул имя – Шрам, хотя все они говорили про тебя. Но в целом, я с этими Бабьими косами, согласен. Удобно, и главное имя не забудешь!»

Сын старосты укоризненно посмотрел на Кабана, понимая, что Бабьи косы – это он.

«Что? Кабан за сутки нашел изъян в вашей столетней идеологии? – усмехнулся Шрам. – Этот копатель еще и не такое накопать может!»

«Тут, кстати, они мне большую фору дать могут. – засмущался Кабан. – Мы тут пообщались. Ты в курсе, например, что городов, подобных нашему, огромное множество?»

«Никогда не задумывался об этом. – ответил Шрам, пытаясь слезть с кровати. – А вот по поводу того, как меня называют, действительно стоит поговорить. Я, надеюсь, староста вам уже объяснил суть всех заблуждений относительно моей персоны?»

«Объяснил. – как-то мрачно согласился сын старосты. – Он нам давно суть объяснил. А все сомнения стёрлись после начала войны».

«Какой войны?» – удивился Шрам, испугано крутя по сторонам головой, в надежде, что хоть кто-нибудь даст ответ.

«Той, которую ты начал, Шрам». – ответил сын старосты.

«Послушайте, я всё понимаю, и могу объяснить. – стал оправдываться Шрам. – Пойдемте к старости, и он подтвердит всё…»

«Отец мёртв». – сухо пояснил сын старосты.

«Мне жаль… – сказал Шрам. – если бы я мог…»

«Мы видели, что может Шрам. – подключился старший группы. – Я, лично, много слышал, о Вашей доблести и подвигах. Но, каюсь, были сомнения определенные. Звучало, как-то не убедительно. Но когда мы выбежали на звуки взрывов, я всё увидел собственными глазами».

«Что именно? – спросил Шрам. – Я не помню ничего особенного. Кроме того, что считал себя уже мертвым».

«Как же? – удивился старший группы. – Вы были у приюта, видимо, пытаясь остановить взрыв, тащили старосту от армии карателей. И когда они вас догнали, вы без тени страха, раскинув руки, приняли весь удар на себя, как тогда, днем, с женой старосты. И что самое поразительное, ни одна пуля не попала!»

«Почти не одна. – сухо повторился сын старосты, скрестив на груди руки и облокотившись на дверной косяк. – Но в целом, рассказ верен. Ты, Шрам, делаешь то, о чем никто из ныне живущих, даже подумать бы не осмелился. Любой из твоих подвигов смертельный по определению, но ты, вопреки логике, до сих пор жив».

«Именно. – подхватил старший группы. – Я бежал один из первых. Я лично видел, как замертво падают мои сородичи, и как Вы стоите. Если бы один из наших раненных, падая не утащил бы Вас за собой, готов поспорить, вы бы простояли весь бой. А он длился ОЧЕНЬ долго!»

«Как долго? – перебил Шрам. – Я не помню почти ничего».

«До утра». – ответил сын старосты.

«И кто победил?» – опять спросил Шрам.

«Однозначной победы не было. – замялся старший группы. – Бой был в целом равный, до тех пор, пока силы противника не начали использовать взрывные устройства. Они кидали в нашу сторону небольшие свертки, и те, упав, через мгновение, взрывались. Это привело к перевесу в сторону армии карателей и нам пришлось отступить».

«Мы многих раненых там оставили». – добавил сын старосты.

«И еще больше оставили мертвых. – покачал головой старший группы. – Я уж не говорю о приюте. Десятки невинных жертв».

«Я не понимаю, что тут происходит? – уже полностью прейдя в себя начал Шрам. – Моя вчерашняя стычка с партийцами и драка в трактире развязали войну? Войну, в которой уже сотни убиты и неизвестно сколько ранено? Как это возможно, вообще? Зачем партийцам, пытаясь поймать меня, убивать десятки невинных? Зачем вы лезете защищать неизвестного последователя, рискуя своими жизнями?»

«Ты видимо не до конца понимаешь, что на самом деле происходит. – ответил сын старосты, подойдя к Шраму. – Никто тебя не ловит, и никто не пытается заступиться за беззащитного последователя. Тут всё наоборот. Конфликт между апатридами и партией назревал давно. И как бы мой отец не был уверен в негласных и не рушимых правилах, я всегда говорил о том, что это вопрос времени. Мир до первого косого взгляда. То, что произошло и так бы произошло, даже без тебя. С разницей лишь в том, что никто бы не заступился за моего брата. Никто бы не отомстил за мою мать. И никто бы не попытался спасти приют, отца и сотни сородичей. И уж точно никто бы не выжил и в одной из этих переделок».

«Вот тут ты не прав! – возразил Шрам. – Перед самым взрывом, мы уже обсуждали с твоим отцом мои мотивы…»

«Вот и хорошо. Мне бы очень хотелось услышать последние слова своего отца. – перебил Шрама сын старосты. – Давай с тобой обсудим это наедине. А наши спутники пока проверят, как там остальные».

Поняв намек, старший группы развернулся и выскочил в дверь. Кабан, немного постояв, но поняв, что при нем разговор не продолжится, схватил, что-то со стола и так же покинул комнату.

«Я приблизительно представляю, о чем ты пытаешься мне сказать Шрам. – убедившись в отсутствии лишних ушей начал сын старосты. – Наверное, о том, что ты не Спаситель, и не заговоренный. И скорее всего – навалил полные штаны от страха…»

Сын старосты усмехнулся и, подобно Кабану, схватив, что-то со стола, продолжил.

«По крайней мере, я, да и любой другой здравомыслящий поступил бы таким образом. И, наверное, ты говорил с отцом, что двигает тобой отнюдь не желание помогать нам, низшим слоям общества. – сын старосты исполнил реверанс, показывая, что он тот самый низший слой общества. – Это всё понятно, Шрам. Никто тебя за это не винит, я бы и сам, на твоем месте, не переживал бы за жизнь «недолюдей». Так же у вас называют апатридов? Или это в партии? Я уже немного запутался, но не суть…»

«Ну, в целом так и есть. – согласился Шрам. – Разве что, ни я, ни даже мои «сородичи» не отзываются так об апатридах, как это делаешь ты. Согласен, ваша жизнь меня особо не волновала. Да она и сейчас меня не волнует. Но истреблять! Это мне кажется перебор!»

«Моя уничижительная форма, направлена, что бы подчеркнуть то, как вы нас видите. – ответил сын старосты. – Я люблю свой народ, а главное, в связи со смертью отца и матери, теперь мне придется взять на себя роль старосты».

«И как теперь тебя называть? – усмехнулся Шрам. – Староста младший? Или старший брат староста? У тебя же еще брат есть и, насколько я его помню – младший».

«Вернулось чувство юмора? – поинтересовался сын старосты. – Значит, уже полностью оклемался. Это хорошо. Называть меня можешь – как захочется, тут важнее как называют тебя. Мои сородичи разрознены и напуганы, но их необходимо сплотить и направить в нужном направлении. И как ты понимаешь, направление это – аббатство».

«Погоди, так с кем война-то? – остановил сына старосты Шрам. – С партийцами или с аббатами?»

«Со всеми. Боюсь, что в этой войне, даже последователям придется выступить на чьей-то стороне. – тяжело вздохнул сын старосты. – Ты думаешь партия делает чего-нибудь без распоряжения аббатов? Нет. Они даже дышат с их благословения».

«Но аббаты «мудрейшие мира сего». – заметил Шрам. – Зачем истреблять свой же народ?»

«Ну, тут я тебе ответа не дам. – сказал сын старосты. – Я и сам пока не знаю. Но уверен, что очень скоро, они озвучат свои мотивы. Давай вернемся к основной теме. Мне, Шрам, нужна твоя помощь. Я, конечно, теперь староста и наделен определенной властью, даже при нашей идеологии «равных». Но власти моей не хватит, что бы собрать и повести за собой народ. Для этого мне и нужен ты. Ты, в глазах сородичей, некий мессия. Они даже человеком тебя не считают. В хорошем смысле этого слова. Для них ты, что-то вроде, вашего спасителя, только не из книжек, а реальный».

«Э, нет. – замотал головой Шрам. – Я уже твоему отцу объяснял, что сто раз пожалел о содеянном. Поэтому, ты уж, как-нибудь без меня народом своим управляй. Если хочешь, можешь говорить от моего имени, но без меня. Я, действительно, никакой не спаситель и даже изображать его не буду. К тому же мне не очень хочется умирать в чужой войне за чужие идеалы».

«А война эта твоя, Шрам. – заметил сын старосты. – Не поведешь народ? Хорошо, но тогда нас быстро истребят поодиночке. Ты-то где в этот момент будешь? К последователям вернешься? Ах, да, тебе же нельзя обратно. Тогда, наверное, единственным местом остается внутренний город. К партийцам пойдешь? Какие у тебя варианты?»

«Проще сразу к партийцам. – ответил Шрам. – В чем разница? Повести твой народ и умереть, или сдаться партийцам и умереть. Ответ очевиден – партийцы хотя бы казнят быстро».

«С чего ты взял? Видел много казней? – поинтересовался сын старосты. – На самом деле разница в том, что там тебя казнят, а здесь ты можешь возглавить самую многочисленную армию, которая под должным руководством, сможет стереть с лица земли всю партию. И это, напомню, называется – власть! Реальная власть! Чем ты занимался до этого? Уверен, ничем особенным. Скучная жизнь «серого» последователя. Даже если бы у тебя был шанс всё исправить, куда бы ты вернулся?»

«На свиноферму. – грустно ответил сам себе Шрам, понимаю всю никчемность реальной жизни. – Я бы вернулся на эту поганую свиноферму, к грёбанному Барину».

«Не сомневаюсь, что это очень занятная жизнь. – саркастично заметил сын старосты. –Наверное, столько всего происходит ежедневно. Сможешь рассказать о любом занятном случае, произошедшим с тобой ранее, чем за два последних дня? Думаю, что не сможешь. Занятных случаев не бывает в пустой жизни. Ты был тот самый «незнакомый» человек, о котором, обычно, даже не вспоминают в разговорах. А за последние два дня? О тебе заговорили абсолютно все! Апатриды – боготворят, последователи – обсуждают, партийцы – ненавидят. Готов поспорить, что твоё имя уже хоть раз, но произносили и аббаты».

«Тебе бы, с таким языком, в храмах службы вести. – присоединился к волне сарказма Шрам. – Прям, всё жду, когда же ты, наконец, скажешь, что и трон и титул мне отдашь. И не забудь добавить, что после победы над партийцами и аббатами, всем Я править буду. У тебя всё, конечно, красиво звучит, но на деле всё выглядит немного иначе. Начнем с того, что твои партийцы не такие уж и беспомощные. И весьма кровожадные. Они мало того, что сожгли приют с людьми без каких либо объяснений и поводов, они еще и стрелять без предупреждения начали. А если вспомнить, как они бесцеремонно, днем ранее, вытаскивали из того же приюта людей, а потом поливали оскорблениями последователей в их же трактире, то я не удивлюсь, если они уже сейчас, попросту, идут по твоим трущобам и непринужденно уничтожают твою «самую многочисленную» армию. Прямо сейчас, пока мы с тобой тут обсуждаем захват власти!»

«Смешно. – спокойно ответил сын старосты. – Не совсем понял значение слов «трон» и «титул», но в остальном суть ясна. Не побоялся сравнить меня с жрецом? Видимо, даже в умах прилежных последователей возникают здравые, но богохульные мысли. Есть ведь сомнения, в том, что может не всё правда, что в храме говорят? Это хорошо. Да, возможно, ты действительно прав. Возможно, партийцы уже идут и истребляют нас. И поэтому времени на принятие решения у тебя нет. А главное и выбора у тебя нет. Ведь, если не с нами, то и остаться тебе не с кем».

«Хорошо. – сдался Шрам. – Тогда ответь мне на вопрос, на который твой отец ответить не смог. Как я должен повести за собой твоих людей? Речь какую-то произнести или как?»

«Думаю, тут проблемы не будет. – ответил сын старосты. – Просто говори им, что делать. Твои действия всё обозначили лучше любой пламенной речи».

«И, что мне им говорить? – спросил Шрам, – Я в этом ничего не понимаю. Просто окружим город и возьмем штурмом аббатство?»

«Возможно ты не в курсе, но формально, мы и так окружаем город. – ответил сын старосты. – Мы живем вокруг внешнего города, который, в свою очередь, располагается вокруг внутреннего города, в центре которого аббатство. И, наверное, ты так же не знал, что в целом, города устроены по одному принципу – «крестом». Из аббатства всегда есть четыре дороги, в четырех направлениях: на восток, запад, север и юг, через одноименные ворота. Это сделано неспроста. Во-первых, так проще управлять последователями, которые технически, также разделены на четыре крупных района. В каждом районе, одинаковое количество и расположение магазинов, трактиров и храмов. Количество стражи, их маршруты, количество лекарей и жрецов – всё схоже. Во-вторых, у нас есть предположения, что и внутренний город устроен также. На деле мы, конечно, не знаем, туда у нас доступа нет, но доказательств собрано достаточно, чтобы эта версия казалась правдоподобной. В-третьих, как ты мог уже заметить, мы не такие глупые, как вас с детства убеждала партия. Например, все современные карты местности, которые ты мог когда-нибудь видеть – сделаны именно нами. Но не стоит сейчас мысленно винить во лжи партийных жрецов и лекарей ДоПов, они и сами свято верят в то, что вам вдалбливают».

«Крест. Символ старой веры. – многозначительно произнес Шрам. – И с районами ты меня удивил, не знал о таком. Мы вообще считали районом пару соседних домов, а оказывается все наши районы – это один большой район».

«Ну не стоит себя так укорять, вы много в чем заблуждаетесь. Тем более, какая разница сколько домов считать районом? Тут суть в другом. – успокоил сын старосты. – И не нужно везде искать религиозную подоплеку. Крест – это не символ старой веры, а обычная управленческая хитрость. Так проще управлять и меньше шансов на восстание. Технически, эти четыре района ничем не отделены друг от друга и представляют собой, в совокупности, один целый внешний город. Но ты можешь вспомнить, когда последний раз ходил, скажем, в северную часть города?»

Сын старосты посмотрел на Шрама, который толи усердно пытался вспомнить, толи уже осознавал, что в действительности ни разу не был за пределами своего района.

«Можешь не отвечать. – не дожидаясь ответа сказал сын старосты. – Ты не был в других частях города. Представляешь? Вам строго запрещено посещать внутренний город, а свой внешний вы не посещаете по собственной воле. Какова ирония. Но ничего в этом удивительного нет, и нужды по факту тоже нет, потому как в других частях нет ничего, чего бы не было в твоей части. Везде всё одинаковое».

«Еще один нарисованный круг. – по философски подытожил Шрам. – Твой отец рассказывал подобное».

«Ха. – усмехнулся сын старосты. – Тут любой может тебе о десятке таких кругов рассказать. Вы, последователи, вообще какие-то странные. Живёте как забитые звери, ходите только по прямой, боясь нечаянно свернуть или оступиться. При этом считаете себя самыми счастливыми, умудряясь сочувствовать незавидной доле более сытых партийцев и смеяться над глупостью, более просвещенных апатридов. Ваша жизнь сплошной парадокс. При этом всех кормите именно вы».

«Ладно, хватит болтать, а то я и так уже всех ненавижу, включая свою собственную жизнь. – подвел итог Шрам, направляясь к выходу. – Пойдём захватывать аббатов».