Подгорных дел мастер

Я отрицательно покачал головой, одновременно сожалеюще пожал плечами.

– Сюда запрещён путь всякому человеку, орку или гному. Да что там. Сюда не пускаем даже других эльфов.

– Экологию нарушают?

– Что? – приподнял тот брови.

– Экологию. То есть гадят, как попало, мусор после себя оставляют, деревья рубят живые и хорошие. Вредят природе, в общем.

– Точно. Есть и другие причины, но ты верно всё сказал.

– Ну тогда я вам не враг. Мне бы выйти из вашего леса. Так вы подскажите дорогу?

– До Кондора? – Альсен криво ухмыльнулся.

– Это было бы идеально. – Церемонно кивнул я, даже не подозревая, что могу транслировать такие манеры.

– Увы и ах, чужеземец. Твой Кондор и государство Кондорра, находятся на другом конце материка. Пешком года полтора пути.

– Еп твою туды сюды… – от избытка чувств, я чуть не засвистел как чайник. Теперь я понял, что доводило до истерики этих эльфов, ржущих с такого болвана как я. – Ясно. Попал я в неприятности. Ну да проблемы решать надо, а не оплакивать. А как выйти на какую-нибудь дорогу? Что бы добраться до людских мест?

– Объясним. Вот только сначала ты должен узнать другое. То, что ты сейчас жив, это чудо. По закону нашего леса, все нарушители уничтожаются. Ты не лгал и попал сюда реально не по своей воле. Иначе тебя бы не спасло уже ничего. За то время, что мы за тобой наблюдали, ты ни разу не сломал зря ни одной веточки и даже справляя нужду выкопал ямку. Ты не враг леса. Поэтому ты получил снисхождение, но это только раз. Мы доведём тебя до тракта. По прямой здесь три уны пути (примерно три километра).

Из кустов вышел третий эльф. Вероятно, именно он хрюкал от смеха.

– Ну тогда долг платежом красив. – Немного переиначил я и достал из рюкзака большую молочную шоколадку на 200 грамм. Это вам.

– Это разновидность того, что я ел. – Я распечатал её и отломив три кубика, дал по одному этим ниндзя. Пока остальные держали шоколад и нюхали его, я отломил ещё кубик и положил его себе в рот. – Кушайте, а то он в руках тает постепенно. Это называют шоколад.

После этого я активно заработал челюстями, показывая пример. Первым лакомство закинул в рот Альсен. После него и остальные. Глядя как меняется их выражение лица с настороженно выжидательного, на изумлённо восхищённое, я испытал гордость за отечественного производителя, фабрику «Коммунарка». После чего протянул Альсену шоколадку, завернув её назад. Тот, как величайшую ценность принял её, кивнул и положил в небольшой заплечный мешок. Через час быстрого шага, мы вышли на тракт, который как граница, делил степь и лес. По дороге плёлся караван. Именно так. Верблюды и лошади, телеги, повозки. Какие-то вооружённые люди, наверное, охрана. Перед выходом из леса, эльфы вновь закутали лица в маски-тряпки. Выйдя из лесу, эльф показушно махнул рукой и громко сказал:

– Иди. Ещё раз пересечёшь границу леса и ничто тебя не спасёт.

– И вам не хворать! – Сказал я и пошёл к каравану. Ко мне тут же подъехал какой-то воин в кожаной куртке с копьём в руках и спросил:

– Ты как в лес забрёл, заполошенный? Жить надоело? – В это время подъехали ещё три таких-же и дядька, в расшитом халате. Я скорчил простецкую, туповатую морду лица и ответил:

– Так припёрло меня облегчиться, вот я в лес и зашёл. Только присел, а мне в то место, где спина теряет своё благородное название палкой, да со всего маху.

Мои собеседники грохнули.

– Ну да я когда подскакивал, – успел облегчиться. А потом эти мне говорят, что за то, что я без спроса удобряю их лес, да ещё без всякого плана, меня надо убить. Но так как это в первый раз, то пшёл отсюда вон, и чтобы мы тебя здесь, не видели больше.

Мои новые собеседники ржали как их кони. Пока они вытирали слёзы на глазах, я спросил:

–Возьмёте ли меня попутчиком до какого-нибудь ближайшего большого поселения?

–Возьмём, конечно. Только вот положи сюда руку и скажи, что не злоумышляешь ничего плохого. – С этим, он протянул мне какую-то пластину с кракозяброй. Я понял, что это некий детектор лжи на магии и положил руку в перчатке. После чего сказал, что не злоумышляю ни против каравана, ни против никого лично.

– Хм. Не врёшь. – Потом повернулся и устало сгорбившись махнул рукой. – Поехали. Если будешь до Рагнора с нами, то с тебя серебрушка.

–Не вопрос. Кому деньги? – Спросил я.

– Мне и отдашь, – повернулся ко мне с лошади, караванщик. – Габит, определи его в повозку. Не голытьба какая. Как приедем, рассчитаемся.

Стражник, что первый подскакал ко мне, просто показал крытую повозку, как у переселенцев с дикого запада. Я догнал неспешно едущую тележищу и закинул свой рюкзак во внутрь. Но как только попробовал забраться сам, как навстречу мне выглянула квадратная, одетая в несколько юбок бабища. Росту она была небольшого, но как говорят, поперёк себя шире. Она сгребла меня за шиворот, причём в тот момент, когда я собрался залезть и взялся за борт телеги. И высоким звонким как у певицы Земфира голосом, завопила:

– Куда прёшь?! Кто такой?!

Быстро перебирая ногами, чтобы не упасть, я бодро висел у неё в руке, семеня за телегой и не знал, что делать. На моё счастье, подоспел на коне Габит и закричал:

– Моара, отпусти человека. Его Рамазан к тебе в повозку определил. – И белозубо скалясь ускакал вперёд.

– Ну раз Рамазан… – Сказала Моара, после чего легко вздела меня в воздух и поставила на доски настила. Отпустив, она отошла на облучок и села вновь взявшись за поводья. Кое как поправив одежду, я сказал:

– И мне очень приятно познакомиться, Моара. Меня зовут Артём.

Она, сидя боком, лишь насмешливо скосила глаза и отвернулась. Потом снова повернулась и глядя на меня сказала:

– Ну что смотришь? Гному не видел никогда?

– Да я как бы и гнома не видел ни разу.

– Да ладно! Что ты мне вату в уши пихаешь? Как такое может быть?

Скрывать, что я из другого мира, я не стал, о чём и сказал Моаре. Та поманила меня к себе пальцем и сказала:

– А ну-ка повернись. А ведь одежка на тебе необычная. Может и так. Ладно, через пару ун будет уже привал. Река будет. Будем ждать паром, скотину поить. Там расскажешь.

С этими словами она отвернулась и уже боле на разговор не поворачивалась. Сначала она показалась мне какой-то бабищей лет за сорок. Но теперь я понял, что обманулся. Моара была молодой девушкой. С молодым и звонким голосом. Круглым, но красивым лицом. Я сел на какие-то тюки, сложенные вдоль бортов, и открыл рюкзак. Потом нашёл конфеты и вскрыл пакет «мишки на севере». Достал конфету и подошёл к Моаре.

– Моара! Это тебе. – И протянул конфету. Она не глядя взяла её и кинула на мешок справа от себя.

– Не мешай пока, а то упрёмся в зад фургону впереди и зацеп словим. Ругани до неба будет.

Кивнув сам себе, я отошёл на тюки и развалившись расслабился. Мерное покачивание сделало своё дело, и я постепенно задремал. Пришёл в себя я когда кто-то хорошо так тряхнул меня за плечо. У меня есть хорошая особенность, что я выработал с годами ранних подъёмов на работу. Мгновенно перехожу в состояние бодрствования и не чувствую спросонок себя, как дичь глушенная веслом. Вот и в этот раз я открыл глаза и увидев склонившееся лицо Моары, чётко спросил:

– Приехали?

– Да, но тут у нас дела плохие.

– Что случилось?

– Увидишь. От повозки пока не уходи никуда, если и дальше будешь с нами ехать.

С этими словами она спрыгнула на землю и скрылась, двинувшись вперёд по движению. Я же встал и также слез с повозки. Караван выехал на большую реку. Мы стояли на возвышенности и на другом берегу расстилался довольно немаленький город с хорошей такой крепостной стеной. И всё бы хорошо, но вокруг города стояла небольшая орда и явно осаждала его. Присмотревшись, я понял, что эти зелёные ордынцы совсем не люди. Достал свой рюкзак и одев на плечи, пошёл вперёд по ходу движения и быстро добрёл до небольшой толпы, дебатировавшей по поводу, что делать, кто виноват и где, кто будет занимать стоянку. Из разговора, я вычленил, что город осадили степняки орки. Что это степняков молодёжь, доказывает своё право быть воинами. И три дня они ещё будут ползать вокруг стен Рагнора. Более того, не смотря, что паром у нас, могут попробовать переправиться пощипать караваны, коих тут уже три. В результате было решено попоить скотину и отвести караваны назад по дороге, на два часа пути. Я снова вернулся назад к повозке и закинул рюкзак внутрь. Потом я помогал Моаре выпрягать битюгов, что тащили нашу повозку и вести их к реке. И в обратном порядке. День был солнечным и на мне были тёмные очки, недорогие пластмассовые полароиды. Ещё одни запасные лежали в боковом кармашке рюкзака. Именно на мои очки и смотрели все, кто попадался нам навстречу.

– Ты чем таким глаза закрываешь, жених? – Спросила Моара.

– Закрываю очками. И почему жених? – Внутренне напрягся я. Где-то я накосячил.

– Так у нас, у гномов, сладости дарят девушке, если начинают ухаживать за ней. И что такое очки?

Я тут же мысленно ударил себя поленом и сделал зарубку на память.

– Ясно. Извини, не знал. У нас всегда можно угостить кого угодно. Не гном я как-то. Вообще. На, одень. – снял я очки.

– Да ладно. – Засмеялась Моара и с любопытством водрузила очки на нос. – Ого как хорошо. Я думала, что ты как крот, ничего не видишь. А оно вот как. Как всё видно хорошо. И светило глаза не напрягает. Приятно. – Она с сожалением протянула мне очки назад. – Однако волшебства я не чувствую в них.

– А его и нет. Это просто такое изделие. Технологичное.

– Ого! Ты как гном заговорил. Может ты мастер какой?

– Может и мастер. А что, не выгляжу?

– И какой же ты мастер?

– По обработке металла я мастер. Только для этого нужен станок специальный.

Гнома уставилась на меня удивлёнными глазами.

– Кузнец, что ли?

– Нет. Я токарь. Точу из металла при помощи резцов разные детали.

– Ну, эка невидаль. У нас есть такие умельца, что и без станка режут на металле рисунок, или ещё что. Только это не твёрдые металлы. А вот порежь резцом добрую сталь. Только ковать.

– Вот то-то и оно. Я точу на станке не только мягкие сплавы, но и жёсткие. Беда лишь в том, что в вашем мире нет таких станков. Хотя может я и не знаю, чего про вас.

Через два часа отъехав от переправы, мы разбили лагерь составив повозки в круг и сцепив их между собой. Остался малый проход, который так-же мгновенно мог закрыться. Глядя на наши предосторожности, караванщики других двух караванов иронично зубоскалили на этот счёт. Ко мне подошёл Габит и пригласил к Рамазану. Когда я подошёл. Тот активно отдавал различные указания, направо и налево.

– Столоваться с нами будешь? – спросил он, повернувшись ко мне.

– Пожалуй. Если вы не против. – Согласно кивнул я.

– Тогда две серебрушки. – Протянул тот руку.

Я расстегнул поясной кошель и достал из отделения с серебром две новенькие монеты, вложив их в руку Рамазана. Тот посмотрел на них и хмыкнул.

– Кондоррские. Новые. Да ещё и качества отменного. Эти весят больше, чем Медийские, или Сунорские. Ну да нам тут три дня минимум куковать. Так что за три дня и завтрак четвёртого, уплатил. Плюс обратный проезд до Регнора, и спать в повозке лучше, чем на земле.

– Да понял я, понял, – заулыбался я. – Касса сдачи не даёт.

– Приятно иметь дело с умным человеком, – улыбнулся тот и без перехода отвернулся, начав чихвостить нерадивого возницу. Я же вернулся назад к Моаре и нашему бивуаку.

– Через пол аса будет готов обед, Артём. У тебя есть какая-нибудь посуда для каши?

Я полез в рюкзак и вытряхнул конфеты из пластмассового контейнера с крышкой и из другого кармана достал лёгкую кружку из нержавейки, в которую кинул пакетик чаю. Увидев мои приготовления, она махнула рукой:

– Ну пойдём! Там и кипятку себе нальёшь пока в котёл сухих фруктов не накидали. У нас все пьют что кому нравиться.

Разобраться с кашей мне помог швейцарский мультитул, в котором была ложка и вилка. Вообще-то сам по себе он громоздок и неудобен, но и в правду, ложка дорога к обеду. Так как свой чай я выпил до обеда, то пошёл и налил себе компота из сухофруктов. И знаете что. Вкус у него был как у того, из детства. Из детского сада. Каша, к слову, была напичкана специями и мясом. То ли мясо с кашей, то ли каша с мясом. В результате я съел половину контейнера, а половину закрыл и поставил в тенёк. Помотавшись туда-сюда по лагерю и вокруг, я хотел достать планшет, но передумал. Я и так как белая ворона в тёмных очках. Неизвестно чем аукнется. Нужно подождать и посмотреть по сторонам. Вечером я прикончил остатки еды в контейнере и пошёл мыть тот к ручью. Моющего средства у меня не было, поэтому оттёр его салфеткой и промыл в проточной воде. Уже собирался уходить, как боковым зрением заметил в кустах напротив лёгкое движение. Отложил судок и стал мыть руки, напряжённо из-подо лба глядя в ту сторону. Уже опустились лёгкие сумерки и увидеть таким образом, куда я смотрю, не смогут. И действительно. Через секунд десять из кустов выглянула зелёная рожа. По-другому и не скажу. Клыки у неё не торчали, конечно, но морда лица была злобна и отвратительна. Я внутренне напрягся и приготовился резко уйти с перекатом. Но это рыло самоуверенно пропало в кустах, не предпринимая никаких действий. По-видимому посчитало, что я не заметил его. Я взял мытый судок и двинулся назад. И только выйдя к нашим повозкам, позволил себе немного расслабиться и заметил, как у меня дрожат пальцы от того адреналина, что выбросило в кровь. Положив судок в повозку, направился к центру лагеря, где стоял небольшой такой шатёр, в котором прозябал Рамазан. Так как никакой охраны не было, я, подойдя к пологу громко прокашлялся и спросил:

– Можно войти?! – В ответ быстро ответил голос Рамазана:

– Погоди пару минут. – В шатре в полголоса бубнили несколько человек. Через несколько минут вышел Рамазан и его главный по охране. А также несколько воинов.

– Чего тебе, Артём?

Почему-то меня не удивило то, что Рамазан уже в курсе, как меня зовут.

– Да вот тут такое дело. Ходил я к ручью и видел там в кустах зелёную орочью морду. Тот подглядывал за мной, думая, что я не вижу.

Рамазан улыбнулся и хлопнул меня по плечу.

– Молодец, что пришёл. Но мы их уже заметили. Спать этой ночью не придётся. Их здесь немного, но и этого хватит.

– Может нужно предупредить других караванщиков?

– Они нас не слышат. Мы говорили. Иди к своей повозке и не спи. Эти зелёные не только нападают, но и воруют. Так что бдите.

– Понял. – Сказал я и повернувшись пошёл к своей повозке. Подойдя, я с удивлением увидел, как Моара одевает кожаный жилет поверх своей одежды. Жилет был из очень толстой кожи и плотно покрыт металлическими квадратиками. После этого она залезла в повозку и пошуршав там, выбралась с длинным кнутом, свёрнутым в кольца, на конце которого блестела металлическая капля.

– Ну ты, мать, и воительница! Я впечатлён.

– Аха! Сначала сладости, теперь комплименты. Ты точно жениться на мне не хочешь?

Глядя на то, как я раскрываю рот, не в силах что-либо сказать, она звонко расхохоталась. Покачав осуждающе головой, я достал из повозки рюкзак и достал из него пару конфет. Одну дал ей и сказал:

– Не ухаживаю, и не буду жениться… злыдня.

– Ладно. За такую вкусную вещь прощу тебе злыдню. – и повесила кнут на пояс. Я же взял рюкзак и пошёл к дереву возле соседней повозки. Подойдя, взобрался на нижние ветки, которые уже едва держали мой вес и повесил рюкзак чуть повыше. Какими бы не были ловкими зелёномордые ворюги, а культ накачанных мышц, насколько я разглядел, у них был. И вряд ли ветки выдержат того, кто полезет на дерево. Для себя я решил, что буде кто-то проберётся в лагерь, или тем более на нас нападут, буду пускать штык в ход не раздумывая. Не похоже, что здесь меня поведут после в суд, за превышение. А бросать лагерь и отваливать в темноту… Так это вообще непредсказуемый вариант. Я успел задремать у колеса повозки, когда всё началось. В темноте за повозками, возле других караванов заржали кони, заулюлюкали орки. Заметались фигуры. Раздались крики и вопли. Как ярости, так и боли. В то же время я заметил, как наши воины чётко заняли периметр и сцепили последние повозки. После чего костры в лагере разобрали и перекинули наружу, где уже был заготовлен валежник. Тот сразу вспыхнул, давая свет на происходящее на внешней стороне повозок. А посмотреть там было на что. Орков было много. Голые по пояс, мускулистые «лоси» на конях, с саблями в руках, планомерно рубили всех, кто оказывал им сопротивление. Остальных как стадо сгоняли в кучу. Возле одного из костров вихрем мечей взорвался какой-то воин. После этого трое орков навсегда остались лежать на земле. Но остальные отхлынули, получив какой-то окрик и стали кидать в воина всё, что попадало под руку. В конце концов, чей-то пущенный камень ударил того по затылку и не смотря на шлем, вырубил сознание из тела. Уже после этого воина быстро освободили от железа и спеленав перетащили к толпе. Пятнадцать минут ушло на то, чтобы полностью вырезать и взять под контроль всех наших соседей. От караванов из темноты выскочил парнишка и перепрыгнув небольшой костерок кубарем покатился к нам под повозку. За ним так же выскочил здоровый орк и упав на пузо проехал по земле с полметра, азартно вытянув руку и пытаясь словить беглеца за ногу. Это его и сгубило. Как только рука наглеца показалась из-под повозки, я хекнув, вогнал в его ладонь свой штык, пришпилив его к земле. После чего щёлкнул кнут и… моё лицо забрызгало теплым и противным. А голова орка лопнула, как переспелый арбуз. Выдернув штык, я залез в карман и достал бумажный носовой платочек. После чего подавляя легкие позывы к рвоте оттёр лицо, а после штык. Повернулся к Моаре и только вздохнул, глядя на её улыбку. Злыдня, как есть. Ещё через пять минут всё кончилось. Там, наружи. Пленных увели в темноту, а наш лагерь окружили орки. Их было много, но не слишком, чтобы просто так взять нас наскоком.

– Нас не сожгут? – Спросил я Моару.

– Нет. Все повозки под рунами от огня. Не будут гореть.

Орки, по-видимому, были не в курсе и начали кидать факела на повозки. Но те и в правду, падая на тенты, не только не причиняли вред, но и гасли с шипением. Перестав маяться ерундой, эти индейцы посовещались, после чего вперёд вышел один из них, здоровый как дом с пристройками и сказал:

– Эй, кто у вас главный, я хочу говорить с ним!

Рамазан подошёл к скреплённому разрыву, но наружу не полез.

– Ну говори! – Внешне спокойно сказал он.

– Я думаю, что ты понимаешь, что нас здесь достаточно, чтобы взять вас приступом.

– Может быть. – Согласно кивнул Рамазан, – Но кровью вы умоетесь так, что добыча вам не в радость будет.

– Мы не боимся, – гордо вскинул тот подбородок. – Настоящие воины не собирают жизнь по капле, а разбрасывают её горстями.

– Пока я видел, как вы больше смерть разбрасывали. – Парировал его высказывание Рамазан.

– Не будем спорить. В этом нет смысла. У нас есть предложение. Поединок голыми руками. Вы можете выставить поединщика. И если он победит, то мы просто уйдём. Если нет, то будем вас брать приступом. И тогда пленных у вас брать не будем. Вы все умрёте. Вон там мы очертим круг в пятьдесят шагов. Если через десять сутин (минут), никто не выйдет, мы начнём приступ.

– Кто будет поединщиком? – Глухо спросил Рамазан. Орк расцвёл в улыбке и гордо стукнул себя в грудь. – Я!

Повернувшись к стоящим воинам, Рамазан спросил не то, что я ожидал.

– А какой сегодня у нас день?

Видимо в вопросе была заложена шутка, о которой я не знал. Все криво заулыбались. После чего Рамазан стал раздеваться. Снял халат, потом рубаху. Оказывается, под одеждой был довольно мощный и подкачанный мужик. Хотя и он на фоне орка смотрелся бледно. Но мой взгляд, веса в Рамазане было под 90-100 килограмм.

– Рамазан, – сказал начальник охраны, – Не ходи. Смысла нет. Ты его не одолеешь. Он сильнее. Нам же, всё одно край. По их понятиям, мы первые их кровь пролили. – Он указал на орка под телегой. – Так что всё равно умирать.

– Именно поэтому я пойду. Вдруг повезёт.

– Ну да. Вон они уже даже камешки убрали с площадки. Ну да ладно. Воля твоя.

Рамазан кивнул и перелез через сцепку. Орки тут же взорвались криками, потрясая оружием.

Рамазан спокойно дошёл да круга и шагнул во внутрь. Орк не стал ждать и ринулся в его сторону. Всё произошло быстро. Рамзан размахнулся, как колхозник на танцах и мощно ударил набегающего орка в грудь. Тот хекнул, но не остановился, а обхватил Рамазана за корпус и нанёс ему два удара в лицо головой. После чего понял его и грянул оземь всем телом. Несколько секунд тишины и орки взорвались ликующим улюлюканьем. Орк на площадке повернулся и проорал:

– Ещё один! Я жду, мокрицы!

В принципе я всё увидел. Никто из них понятия не имел о рукопашном бое. И если бы не огромный мускулистый торс орка, как у стероидного бодибилдера, да не ставкой была сама жизнь, то я даже не сомневался бы. Внезапно стало обидно, что я только пришёл в этот мир, а тут такая жопа. И эта обида и толкнула меня на действие. Я снял куртку, потом майку, на которой был изображён котёнок и была надпись «Щас порву». Потом повернулся к молчавшим людям и задал вопрос:

– Какие правила?

– Нету их. – Ответил начальник охраны, глядя на мои восемьдесят килограмм, слегка покрытых жирком.

– Ну, уже легче. -сказал я и полез на сцепку.

Когда я подходил к кругу, пружина, сдавившая мои яйца изнутри, вдруг отпустила. Стало спокойно. Я остановился на границе круга и под градом насмешек орков повёл прищуренным взглядом. Орк стоявший внутри, демонстративно выпинал тело Рамзана за границу круга и приглашающим жестом, ласково пригласил меня заходить. И я зашёл. Как и следовало ожидать, тот тараном кинулся на меня, расставив руки. Я же побежал ему на встречу, в последний момент присел в полу падении и под знак вопроса сместился мимо него, продолжая разворот, сгорбил плечи и со всей дури, вложив всю массу корпуса, плюхнул сложенной ладонью орка по затылку. Раздался громкий как выстрел хлопок, а расставленные руки культуриста замахали беспорядочно по воздуху. Но этот монстр, быстро обрёл равновесие и вновь кинулся ко мне. Та же тактика расставленных рук. В тот момент, когда орк сомкнул свои руки, я уже присел и с силой ударил, скручивая корпус, по коленной чашечке верзилы пяткой своей ладони. После чего не дожидаясь результата катнулся в кувырке в сторону, тут же оказался на ногах и лицом к орку. Орк взревел и схватился за колено. Дёрнул руками и с хрустом загнал чашку на место, заревев ещё раз. Меня впечатлило. Но вот в чём я был уверен, так это в том, что бегать этот кабанчик уже не будет.

– Я лично вырежу тебе сердце, человек и сломаю все кости! – проревел этот амбал и похромал ко мне. Мы сошлись, и он начал махать руками. Справа-слева. Справа-слева. Каждый раз я нырял и с волной бил ему в корпус, стараясь попасть в район печени, солнечного сплетения и просто по пузу. Пару раз у меня проскочили диагональные удары снизу в голову. Но я быстро отказался от них. Так как было ощущение, что бил я по камню, а не по башке. И это в перчатках с накладками. Вначале мне то и дело приходилось рвать дистанцию, а мои удары вообще не несли видимого эффекта. Потом этот гусь стал морщиться и прикрывать печень локтем. Прав был наш инструктор по рукопашному бою. Всё что вы дадите своему оппоненту, он прочувствует и получит сполна. Вот только он был прав и в другом. Если вы не справитесь в первые сорок секунд, то ваша дыхалка может сдохнуть. Я действительно стал немного уставать. И это сыграло со мной дурную шутку. В один из моментов я пропустил боковой. Ну как пропустил. Успел поставить руку в блоке. По этому блоку мне и саданул этот конь. Я как стоял, так и полетел вместе с блоком. Падая и перекатываясь, я видел, как бешено ковыляет ко мне этот бугай. Порвать дистанцию я не успел. Он наконец добился того, что обхватил меня руками и ударил меня головой. Этого я и ожидал, и ударил навстречу, выставив свой лоб, о который этот дятел с хрустом сломал свой нос. Сыграла разница в росте. Он был выше. Воспользовавшись мгновением ослабления хватки, я выдернул свои руки и сразу крюком ударил кулаком в затылок орка, навстречу своему лицу, в обратку. Этот удар мне показал и научил правильно делать один бывший боевой пловец. И если бы не закачанная туша этого монстра, то я вполне мог выбить ему позвонок. Но добился лишь того, что глаза этого культуриста потеряли фокус и поплыли. Тогда я, не останавливаясь, с силой, сложенными в лодочки ладонями дал ему по ушам. Руки брёвна расцепились и схватившись за уши, бугай сел на жопу. Я же, играя на публику, спокойно стёр с лица кровь, накапавшую с орка. Наклонил голову как жидкий терминатор и подняв руку покачал пальцем из стороны в сторону. После чего быстро метнулся к орку и оказавшись у него за спиной обхватил его голову руками, расположив руки как на мельничных жерновах, одну на затылке, другую на подбородке. После чего немного поколебав его голову в право-влево, резко наклонил его подбородок вниз, и когда в этом положении его могучая шея утратила всякое сопротивление, резко скрутился всем корпусом, удовлетворённо услышав хруст. Этот хруст был подобен громкому выстрелу в полной тишине. Мысли неслись вскачь как бешеные и я подумал, что если они меня не кинуться убивать, то можно выкаблучиваться до конца. Я повернулся, выпустив упавшее тело и пошёл к слабо шевелящемуся за кругом Рамзану. Подойдя, я сделал кувырок и подхватил за ногу его тело и используя энергию кувырка встал на ноги. При этом Рамзан оказался у меня на плече. Что-то похрустело у меня в спине, но я спокойно пошагал к нашей сцепке. Всё происходило в полной тишине. Подойдя к фургонам, я передал в щель Рамзана, после чего не удержавшись повернулся к оркам и вновь покачал пальцем. Потом залез внутрь. Первое что я увидел – это полные восторга глаза того паренька. А потом на меня навалилось всё. Ужасно заныла правая рука, засаднили рёбра с левой стороны, заболела спина. Так же я понял, что у меня кружится голова. «Ох ты мля!» – Сказал я и сполз по колесу на землю. Сверху кто-то мокрой тряпкой протёр мне лицо, и в зубы ткнулось горлышко моей фляги. Я сделал несколько глотков и уже тогда рассмотрел кто обо мне заботится. Конечно Моара. Я поднял руку и сделал ещё глоток, прополоскал рот и сплюнул. Потом посмотрел на полукруг бойцов и Моару и сказал: