Соня Мармеладова против оборотней

– Детективное агентство здесь точно не значится, – бормотала Дарья, читая список. – Но Борис, вроде, говорил, что юный Шерлок Холмс будет нас ждать в приемной директора компании с аббревиатурой…

Она заглянула в смартфон:

– УО НЦХТДМФ, а полное название не помню.

– Неважно, – утешила Лена, – и этого хватит.

Прохладный вестибюль показался раем! Было тихо. Трудовой люд, отдав долг обществу, разбежался по домам. В стеклянной будке дремал вахтер. Услышав шум, приоткрыл глаза: в них отражалась мука. Узрев чужих, попытался подняться, но поняв тщетность любых усилий, бессильно махнул рукой, вновь погрузившись в сладкую дрему.

Истолковав жест, как благословение, дамы устремились к лифту.

На четвертом этаже в приемной директора организации под сокращенным названием УО НЦХТДМФ их ожидал крупный пухлощекий парень с короткой стрижкой и карими глазами. Вид он имел важный, но несерьезный.

– Михаил Яковлевич? – спросила Даша.

Парень вскочил, пожал протянутые руки.

– Можно присесть?

Михаил Яковлевич закивал головой, словно китайский болванчик, и суетливо пододвинул гостям кресла.

– Вы в курсе нашего дела? – вальяжно поинтересовалась Елена.

– Да, мне сказали… Нужно организовать наружную слежку.

– Наблюдение, – поправила Даша.

– Я это и имел в виду…

– Располагаете ли вы свободным временем, скажем, в течение семи дней? До следующей пятницы, включительно?

– Располагаю.

– А с летней сессией рассчитались?

Парень замялся, вздохнул и утвердительно кивнул.

– Опыт наблюдения у вас есть, надеюсь?

– Так ведь надо только снимать, как мне сообщили? Тех, кто входит в подъезд, и тех, кто выходит?

– Да, но снимать так, чтобы никто не заметил.

– У меня папина старенькая малолитражка… Можно из нее… И хорошая видео и фототехника.

– Фото тоже было бы неплохо иметь, – согласилась Лена.

Михаил Яковлевич заулыбался.

– Такие понятия, как лицензия и договор, вам, полагаю, пока чужды? – полуутвердительно заметила Даша, поднимаясь.

Она подошла к висевшей на стене картине и стала ее рассматривать.

Сыщик застыл.

Даша одобрительно поцокала языком, любуясь полотном, затем обернулась:

– Тебя до сессии из универа выперли? А родители, как я понимаю, не в курсе?

Лицо Михаила Яковлевича побагровело.

– Откуда вы знаете?!

– Давно живу, дружок. Да и ошибся ты непростительно: сессия-то еще не закончилась…

– У меня академический… Я восстановлюсь…

– Верю, Миша, тем более, что это нас не касается. Давай о деле. Будешь вести съемку с 9.00 до 18.30 завтрашнего дня. С 13.00 до 15.00 – перерыв на обед. Итоги дежурства каждый вечер – нам на телефоны.

– А почему…

– Такой расклад?

– Да.

– Жильцы уходят на работу – ты заступаешь, возвращаются – ты свободен! А с 12 до 15 некоторые наши соседи обедают дома, поскольку рядом работают. Все ясно?

Миша занервничал.

– А-а…

– Деньги?

Миша потупился. Похоже, он был на мели. Даша подала знак подруге. Лена открыла сумочку, извлекла несколько ассигнаций и протянула парню:

– Это задаток.

Миша зарделся от удовольствия: сумма, видимо, значительно превосходила ту, что он надеялся заработать.

Дамы поднялись.

– Откланиваемся, – сказала Даша, – номер твоего телефона у нас есть, адрес и инструкции сбросим. И напоследок вопрос: кроме поисков кошки, ты больше сыском не занимался?

Миша смутился.

– Самостоятельно – нет, но помогал Руслану Сташевскому! Слышали про такого?

– Смутно припоминаю, – кивнула Лена, – попсовый певец, кумир девочек-подростков?

– Нет-нет, – вмешалась Даша, – это известный частный детектив, в прошлом – не менее известный опер. Что-то раскрыл, кого-то накрыл, во время захвата был тяжело ранен, ушел в частные детективы… На его жизнь не раз покушались… В общем, личность легендарная, о нем много писали. Фотографироваться не любит, видимо, весь в шрамах. Так ты у Сташевского практику проходил?

И Даша с уважением посмотрела на юного сыщика. Тот зарделся и застенчиво уточнил:

– Не то, чтобы практику, но пару раз помогал…

– Что ж, это лучшая рекомендация для начинающего Пуаро!

Подруги пожали Мише руку и спустились вниз. Там плавал приятный полумрак. Прошли через турникет, вахтер, как Вий, приподнял веки, сделал знакомый жест и снова впал в спячку.

– Эк его разморило, – пробормотала Даша и, набрав в легкие воздуха, нырнула в липкую уличную атмосферу.

За ней, стеная, выбралась Лена.

– Теперь куда? Может, в бар?

– С ума сошла? По такой жаре??

Лена замялась.

– Мне Денис звонил, просил приехать… Вдруг у него новости есть?

– Свидание с оборотнем?? Мой экстрасенсорный дар, наконец-то, сработал… Нет, дорогая, уволь: хватаем такси, ты – в бар, я – домой… Дома кондиционер, холодный душ, ледяное шампанское!

И тут у Даши заверещал сотовый.

– Да! – раздраженно отозвалась она.

Но сразу сбавила тон.

– Матильда Генриховна? Конечно, узнала! Прямо сейчас? А не поздно? Может, в понедельник? Никак? Хорошо, еду.

Елена разразилась дьявольским хохотом:

– Похоже, ледяное шампанское ожидает меня, а тебя – приятное общение с дамой, не читавшей классиков! Что ей от тебя нужно?

– Понятия не имею, но игнорировать приглашение – не в моих интересах. Расклад такой: ловим такси, ты – в бар, я – к мадам Колбасюк… Но как же мне хочется домой!

V

Матильда Генриховна была в чем-то атласно-лиловом.

– Из последней коллекции, – кокетливо похвасталась она, приняв замешательство на лице Даши, за восхищение. – Приглашена вечером на юбилей!

И обдала гостью ядрено-химическим духом от Montale.

– Впечатляет, – искренне призналась та.

Ароматы от Montale Даша не держала из-за их специфичности и убойной силы. А использовать их летом, да еще в такую жару, могли лишь садомазохисты, к коим, видимо, относилась и Матильда Генриховна. Впрочем, у нее мог быть хронический гайморит.

– Вам, кончено же, интересно, зачем я вас пригласила? Ваша «Алиса» прекрасно продается, и босс, – мадам Колбасюк многозначительно указала пальцем то ли в потолок, то ли в небо, – изучив данные продаж, выразил желание издать полный тираж, а также продолжить тему и сделать с Алисой детективную серию.

Идея Даше понравилась, но почему нельзя было сообщить об этом по телефону?

– В понедельник вы должны сдать синопсис и аннотацию на следующие две книги, а сейчас давайте подумаем над их названиями: «Алиса против…» должно сохраниться, но против кого?

– «Против тараканов», – брякнула Даша: ей очень хотелось холодного шампанского!

Матильда Генриховна опешила:

– Но это, скорее, похоже на инструкцию борьбы с насекомыми и на рекламу инсектицидов! Или под тараканами подразумевается какая-нибудь банда?

– Конечно, банда! – с воодушевлением подтвердила Даша.

Ей было жарко.

– Ладно, вам виднее, – неуверенно согласилась мадам Колбасюк. – А третью?

– «Алиса против шушариков»!

– А кто такие шушарики?

– Инопланетяне. Живут среди нас, готовят планету к захвату пришельцами, но мы об их коварных планах не подозреваем.

– В этом, пожалуй, что-то есть, – призналась Матильда Генриховна.

Вид у нее был очумевший.

– Да, – спохватилась она, – в издательство письма от читателей приходят, поэтому я и попросила вас приехать.

И указала на две большие картонные коробки.

– А ко мне эти письма каким боком?

– Так они же вам адресованы! В той, что заклеена зеленым скотчем, – послания, обязательные к срочному прочтению, в той, что прозрачным, – могут подождать.

– Прочту, а дальше?

– На какие-то придется ответить, какие-то – принять к сведению.

– А творить когда?? – взвыла Даша. – На кой мне эта макулатура? Я и не предполагала, что кто-то продолжает писать на бумаге!

И осеклась, вспомнив трепетное отношение Матильды Генриховны к бумажному слову. Но та отреагировала на вопли автора с пониманием: видимо, на письма ее трепет не распространялся.

– Вам следует создать странички в соцсетях с электронным адресом для читателей, это упростит ситуацию.

– Можно я потом заберу эти ящики? – взмолилась Дарья. – По такой жаре и налегке таскаться нет сил, а уж с таким грузом…

– Хорошо, – великодушно согласилась Матильда Генриховна, – захватите в другой раз, но только не затягивайте: читатели должны иметь с автором обратную связь.

Дарья поблагодарила, попрощалась и, направляясь к двери, бросила беглый взгляд на стол, за которым творила мадам Колбасюк.

– Дети? – кивнула она на фото, где обнявшись, смеялись юная блондинка, немного похожая на Лену, и пухлый подросток, который ей тоже кого-то напомнил.

– Племянники, – с гордостью пояснила Матильда Генриховна. – Дети сестры и брата, погибших в автокатастрофе: спешили на юбилей дедушки, и в них врезался грузовик.

– Соболезную.

– Самой Бог деток не дал, и племянники стали мне, как родные…

Голос Матильды Генриховны дрогнул. Даше стало жалко женщину: она не ожидала, что у мадам Колбасюк могут быть трагедии и большое доброе сердце, полное романтики, нежности и любви.

– Прелестные ребята!

– На фото они еще подростки, – оживилась Матильда Генриховны, – видели бы вы Светочку сейчас, – красавица!

– Учится? Работает?

– Взяла академический и укатила с женихом за границу! Он – бизнесмен, вояжирует по делам фирмы – Париж, Бирмингем, Барселона, а Светочка ему помогает.

– Здорово!

Недавно Даша слышала про похожий маршрут, но от кого, и в связи с чем, – припомнить не смогла.

– Любят друг друга?

– Кто?

– Племянница с женихом?

Матильда Генриховна глянула на Дашу, как на редкое ископаемое.

– Не знаю, насколько уместны подобные категории в наше время, – снисходительно бросила она, – но они очень подходят друг другу. Светочка, дочь моей погибшей сестры, привыкла к комфорту: у ее отца крупный бизнес, в том числе, и за рубежом… А жених хорошо обеспечен, балует девочку, ожидает большие деньги, что еще нужно для счастливой жизни?

– И, правда, – согласилась Даша, – если есть финансы и не жмот, на кой, спрашивается, любовь?

Сердце мадам Колбасюк вмиг скукожилось до куриного.

Федор Михайлович на портрете сокрушенно вздохнул.

Близился вечер. Солнце золотило края крыш, тени вытягивались, дома выдыхали накопленное за день тепло.

Даша отошла подальше от издательства и вызвала такси. А спустя два часа, после душа, с чувством исполненного долга сидела у открытого окна и наслаждалась холодным шампанским и фруктами, наблюдая, как гаснут отблески последних лучей.

Позвонила Лена.

– Я тут задерживаюсь, – смущенно пробормотала она, – можно загляну к тебе на обратном пути? Спать не будешь?

Фоном звучала тихая музыка.

– Если до часа, то не буду.

Даша положила трубку и задумалась. Соседи разъехались по дачам, Ленка оттягивалась с оборотнем, и именно в этот промежуток времени в ее квартиру могли проникнуть преступники. Даша не верила в историю с английскими документами, хотя Денис, несомненно, говорил правду. Почему бы не допустить, что заказчику понадобился тайный визит к Елене по какой-то другой причине: скажем, проверить, насколько легко это сделать? Попробовали через балкон, теперь попытаются через дверь…

А цель… Цель Даша связывала с Виктором: может, хотят похитить или убить Ленку, чтобы, скажем, вынудить его отдать долг? Или выполнить какие-то условия, связанные с бизнесом?

Все это было не очень правдоподобно, но все же правдоподобнее, чем мифическая история с документами, которых у Лены отроду не водилось.

Виктора Даша недолюбливала, и он это знал. Пытался понравиться, но не получилось. Спустя какое-то время между ними установились немного настороженные, слегка ироничные отношения, которые всех устраивали.

Даша не доверяла Виктору, о чем тому было хорошо известно. Не доверяла интуитивно, не имея для этого никаких серьезных оснований. Было в нем что-то неестественное: даже когда он шутил, в глубине глаз мерцали крошечные льдинки.

– Будто в глаза твоему мужу попала холодная металлическая стружка, – сказала она однажды Лене. – Он ведь не умеет хохотать от души, его смех – всего лишь ожидаемая реакция на анекдоты, это даже не смех, а прищур!

– Не преувеличивай, – отмахнулась та, – просто жизнь Витю не баловала, поэтому и не научился расслабляться.

– Может, и так, – пожала плечами Даша, но своего мнения о соседе не изменила. И то, что сейчас подруга оттягивалась в компании странноватого, но, в общем-то, приятного парня, ее радовало. Видно, в каждой женщине живут одновременно сваха и интриганка.

Окна затянул бархат ночи, посеребренный светом фонарей.

Даша включила торшер, порылась в комоде, достала коробку рассыпной пудры. Пудра была старая, но фарфоровая баночка в виде перламутровой раковины – очень красивая. Хранить пустую банку Даше казалось легкомысленным, поэтому пудру она не выбрасывала. И сейчас мысленно похвалила себя за это.

Прихватила кисточку для макияжа, подошла к двери, прислушалась. Никого. Бесшумно поднялась этажом выше и стала быстро наносить тонким слоем розовый порошок на дверную ручку и замочную скважину лениной квартиры. Затем такой же слой нанесла кистью на коврик.

Когда спускалась, наткнулась на Бориса. Тот, непривычно элегантный и мрачный, поднимался к себе.

– Ты почему не на даче с семьей? – удивилась Даша.

– Так получилось, – односложно ответил Борис. – На дне рождения был. А ты что здесь делаешь? Ленку навещала?

– Навещала, задерживается где-то, – с чистой совестью соврала Даша.

– С парнем, которого я рекомендовал, виделись?

– Да, завтра приступает к обязанностям.

– Вот и отлично, – рассеянно кивнул сосед и вынул из кармана ключ. Даша нырнула к себе.

В половине первого появилась возбужденная и слегка захмелевшая Лена.

– Мне так стыдно, – запричитала она с порога, – муж в командировке, а я с посторонними мужиками по барам шляюсь!

– Что ты вечно то ойкаешь, то причитаешь? – сурово оборвала ее Даша. – Есть два варианта – либо не шляешься, либо не стыдишься. Третьего не дано. Судя по твоему довольному виду, ты выбрала второй. И это правильно: ведь никому не известно, где и с кем шляется твой драгоценный супруг. Держу пари: он не читает вслух древней старушке в лондонском доме престарелых сентиментальные романы Диккенса в оригинале! В лучшем случае квасит в пабе, ну, а в худшем… Худший зависит от целомудренности воображения! Надеюсь, с твоей целомудренностью все в порядке?

– Воображения?

– Нет, реальной?

– Оборотни на целомудренность при первой встрече не посягают, если ты об этом.

– Какие чопорные оборотни в наше время! – поразилась Даша. – Но это даже хорошо: тебя хоть совесть в ближайшее время мучить не станет, поскольку твои муки совести – моя головная боль.

– Можно я у тебя останусь сегодня, – и Лена устало плюхнулась на тахту.

– Я думала, это само собой разумеется, – соседей-то нет, все разъехались! Один Борис почему-то отстал от семьи. Кстати, они с Виктором давно знакомы?

– Лет пять: с тех пор, как мы здесь поселились.

– Правда? А впечатление такое, будто старинные приятели…

– Твоя подозрительность, Дашка, тебя погубит! Нельзя же всех постоянно в чем-то подозревать!

– Ты путаешь понятия: постоянная подозрительность свойственна параноикам, а я стремлюсь докопаться до истины, если меня что-то смущает. Например, почему ты не подружилась с женой Бориса, что было бы вполне естественно?

– Так она же нелюдимая!

– Не нелюдимая, а просто ни с кем не сближается, – назидательно поправила Даша. – А я думала, у вас с ней отношения теплее, чем у всех остальных…

– Приятная, приветливая, но на близкий контакт не идет, держит окружающих на расстоянии. Так же, как их сын Леха: общается с дворовыми подростками, но в определенных пределах.

– Странно это, – задумчиво заметила Даша. – Обычно, если глава семьи – человек открытый, то и вся семья такая же…

– Ладно, – поднялась Елена, – схожу домой, переоденусь, да захвачу пару необходимых вещей…

– Стой!! – заорала Дарья.

Лена споткнулась о кресло, чуть не упала и с ужасом уставилась на подругу.

– Что?? Где??

– Нельзя домой! Я провела превентивные мероприятия!

– Какие мероприятия??

– Насыпала пудры на замок и коврик у твоей двери!

Лена упала на тахту и расхохоталась.

– Ты меня до инфаркта доведешь!

Потом они пили чай у раскрытого окна, и Лена делилась впечатлениями от свидания. Впечатления были приятные, и ее голос был похож на довольное мурлыканье.

– Впервые вижу тебя такой, – заключила Дарья, – и должна сказать, что в новой ипостаси ты мне нравишься больше, чем обычно.

– А как же Виктор? И необходимые вещи для сна?

– Виктор далеко, да и вообще в наше время муж – как дождь: ушел – и словно не было. А лужи, которые оставил, сохнут быстро… Полотенце – в шкафу, новая зубная щетка – в ванной.

…Огромная луна повисла над домом, разбавив голубизной черноту ночи. Влюбленная пара котов, купаясь в ее свете, прислушивалась к шороху лунных волн, который был недоступен уху людей…

А Даша неслась по лесу, уворачиваясь от когтистых лап тех, кто днем приветливо улыбался ей, а при полной луне становился монстром, готовым убивать…

VI

– Кофе в постель! – объявила Елена, водрузив кружку на журнальный столик возле дивана. – И творожный сырок в придачу.

– Осторожнее! – взвыла Даша. – Ты меня ошпарила!

– Не моя вина, что у тебя нет подноса, – парировала соседка. – Я – к себе, позже созвонимся.

– Проверь слой пудры на коврике и на ручке! – крикнула вслед Даша.

Выпила кофе, приняла душ, открыла ноутбук. Работы оказалось – завались! Заказчики словно с ума сошли от жары: всем нужны были рекламные статьи, причем, срочно. Особенно умилил Дашу заказ на стихотворную рекламу во славу шитых бисером валенок и прочей зимней обуви, сделанной в лучших традициях предков, но с современными наворотами. Частная провинциальная фирма, вспомнившая о традициях, почему-то была уверена, что +30 по Цельсию – именно та температура, при которой народ запасается зимней обувью!

Впрочем, шаповалы были не так уж неправы: когда еще вспоминать о зиме, если не летом? Но Даше, кроме строк из песни в исполнении Руслановой, ничего в голову не приходило. Минут десять она напевала: «Валенки, валенки, ой, да не подшиты, стареньки!» Потом плюнула и решила переключиться на серию детективов, которые они обсуждали с мадам Колбасюк.

Позвонила Лена.

– Срочное задание от редактора: надо взять интервью у французского кутюрье, которого черт занес в наши пенаты. На обратном пути заскочу.

Голос звучал растерянно, и явно не из-за кутюрье.

– Что случилось?

– Потом объясню. Наш Пуаро появился?

Даша выглянула в окно. В углу дворовой стоянки сиротливо приткнулась поношенная малолитражка непонятной породы. На фоне внушительной личности сыщика Миши, поглощавшего мороженое, авто казалось игрушечным.

– Бдит.

– Сделаю вид, что мы не знакомы.

– Удачи.

Даша включилась в творческий процесс, периодически поглядывая из-за шторы во двор, дабы проверить добросовестность сыщика, и вскоре покончила и со статьями, и с синопсисом. Про валенки придумала трогательный лирический стишок, где фигурировали «ножки на дорожке», «валеные сапожки» и «любимый у окошка», навеянные неувядающим хитом Руслановой.

Отослала рифмованную рекламу заказчику, который мгновенно и восторженно отреагировал и попросил «сделать что-либо подобное для сандалий в виде лаптей». А для вдохновения прислал снимок «пилотного проекта» новой продукции, при виде которой у Дарьи на лоб глаза полезли: настолько вызывающе креативно выглядели лапти со шнуровкой из лент и стразами по периметру.

– Нет, пиар двух шедевров за один день мне явно не осилить, – пробормотала она, допивая холодное шампанское.

Позвонила Лена.

– Ну, что, накрылся у нас выходной? – печально вопросила она. – Да еще в жарищу, когда организм жаждет контакта с водной стихией…

– Зачем задавать риторические вопросы, не требующие ответов? – резонно заметила Даша. – Тем более, что накрылся он не совсем: нам предстоит увлекательное занятие – просмотр и анализ видеонаблюдения, которое вел наш юный пытливый друг. Можно после контакта с холодным душем.

– А он его действительно вел? – осторожно уточнила Елена.

– На диво добросовестный недоросль, – похвалила сыщика Даша. – Даже бездомного кота запечатлел.

– Похоже, к котам он питает особую привязанность…

…Вечерело. Во дворе позванивала гитара, в комнате было тихо и благостно.

– Я просмотрела присланный материал, – нарушила атмосферу Лена и отхлебнула из бокала.

Она выглядела довольной.

– Я тоже.

В голосе Даши сквозила озабоченность.

– Тебя что-то смущает?

– Смущает. К примеру, тот факт, что мсье сыщик запечатлел не всех визитеров. Я ведь наблюдала за ним!

– Может, отлучался? Или счел каких-то посетителей не заслуживающими внимания?

– Не ему решать, кто заслуживает внимания, а кто нет, – сухо сказала Даша. – Договор был: снимать всех!

Она глянула на часы:

– Жаль, поздновато для звонков, а то я бы потребовала объяснений.

– Завтра потребуешь. А кого он пропустил?

– Бориса, который несколько раз приходил и уходил, и даже общался с Мишей…

– Ну, это объяснимо: Борис – наш сосед, а не постороннее лицо!

– Не припомню, чтобы мы делали исключения для кого-то… Появлялось и постороннее лицо: худощавый шатен, похожий на бывшего зека. Его Шерлок Холмс тоже не снял, хотя был на месте.

– Что за шатен? – заинтересовалась Лена. – И с чего ты взяла, что он – бывший зек? В робе, что ли?

– Я в свое время сделала серию репортажей из колонии, плюс – соседствовала с бывшим рецидивистом на прежней квартире. Впрочем, не знаю, насколько бывшим: гости его навещали часто, и все, судя по внешности, в прошлом – сидельцы.

– А что в них не так? Почему ты решила, что это зеки?

– Все так: тихие, вежливые, прилично одетые, но взгляд… Какая-то постоянная настороженность в нем, что ли… Такое ощущение, что человек постоянно ожидает удара и в любой момент готов дать отпор… В общем, с этой категорией надо пообщаться, чтобы безошибочно определять, кто к ней имеет отношение.

– Ты с ним ладила?

– С кем?

– С соседом рецидивистом?

– Да, нормальный мужик. Однажды от хулиганов спас.

– А чем тебя этот смутил?

– Господи, неужели непонятно? Миша его почему-то не снял! Но это еще не все: визитер – не просто бывший зек, но и сейчас – человек опасный, и в этом, поверь, я не ошиблась! Добавь его знакомство с Борисом, которое оба не афишируют…

– Откуда информация про их знакомство?

– Из наблюдений! Оба вышли из подъезда с небольшим интервалом во времени – сначала гость, затем – Борис, оба бросили взгляд в сторону Миши…

– То есть визитер знал о нем?

– Получается, знал.

– А, может, случайно внимание обратил? Парень-то – как стог сена!

– Не на что было обращать: Михаил в машине сидел. Борис замешкался, глянул на мое окно и украдкой посмотрел вслед уходившему мужику. Тот притормозил, закурил и покосился на Бориса. Так бывает, когда люди о чем-то договорились, но не желают афишировать свое знакомство. Значит, речь шла о чем-то сомнительном…

– Как-то все сложно и расплывчато… Может, это – плод твоего воображения?

– Не может! – отрезала Даша. – У меня зрение отличное, я наблюдательная и поверь, умею отличить тех, кто знает друг друга, от людей, не знакомых между собою.

– А еще ты – проницательная, – ехидно подсказала подруга.

– Да, еще я – проницательная, – скромно согласилась Даша. – И окружающие не раз в этом убеждались!

– К сожалению, – вздохнула Елена и потянулась за бокалом. – Вечно мечты вдребезги из-за твоей проницательности…

– А не фиг себе сказки придумывать в столь почтенном возрасте, – безжалостно рубанула Даша.

И продолжила:

– Есть еще настораживающий момент: в подъезд дважды заходила почтальонша, но наш сыщик почему-то ее визиты не увековечил.

– В субботу, и дважды? – удивилась Лена. – А почему тебя это насторожило?

– Да потому что он оба раза срывался с места и проникал в подъезд вместе с ней, а выходил спустя пару минут после ухода почтальонши.

– Странно…

– Еще как! Значит, нашего сыщика интересует почта, которая должна поступить кому-то из жильцов, и Мише поручено ее перехватить.

– То есть ты думаешь, что он работает за наши деньги, но не на нас? – догадалась Лена.

– Вот именно!

– На Бориса?

– Если учесть, что Борис его сосватал… А касательно почтальонши, то в период отпусков, возможно, какие-то замены, график ломается…