Путь мертвеца
– Нет уж, спасибо! Слишком уж там много белого цвета на мой вкус. Лучше я к своим зверушкам отправлюсь.
– Как хочешь. Потом не пеняй мне, что у нас не было никаких сведений о враге. Если Старший Брат отказывается что-то делать, как этого требовать от других?
Бейруб открыл было рот, чтобы возразить на это завуалированное обвинение в трусости, но передумал и махнул рукой. Тяжело перевалившись с боку на бок, он сорвался с подушек и нырнул в полосу тумана, скользя над самой землей.
– Пожалуй, мне тоже пора к "своим зверушкам", – задумчиво сказал Сорген. – Но… на самом деле, отчего ты не послал направо Хойраду, Ргол? Ведь эти князья – наше самое уязвимое место. Они все… наполовину Белые!
– Нам ведь надо как-то выигрывать битву, юноша! – укоризненно покачал головой Перстенек. Тяжело вздохнув, он одарил Соргена своим липким, вгоняющим в дрожь взглядом. – Бейруб – старый, закоснелый и обленившийся болван. Будь он у руля, армии сошлись бы в тупой схватке лоб в лоб. Силы обеих сторон примерно равны, так что это приведет в лучшем случае к ничейному результату. И мы, и Белые будем одинаково обескровлены, но они смогут скорее восстановить свои силы. Нам же… придется отступать, а потом и вовсе удирать во все лопатки. Нет, здесь нужно рисковать, действовать необычно и ходить по самому краю пропасти. Я не стану говорить тебе, что задумал. В свое время ты об этом узнаешь. Постарайся показать сегодня свои лучшие качества. Ты – один из тех немногих, на кого я рассчитываю.
– Постараюсь! – Сорген отвернулся, пользуясь случаем избежать взгляда князя. – И, тем не менее… Тягостно как-то. Нехорошо.
– С годами из тебя вырастет неплохой Бейруб! – Ргол рассыпался в мелком, лишенном чувств смехе.
– Извини, я немного забыл о том, к чему обязывает мое имя – потерял уверенность. На самом деле, я готов и буду сражаться изо всех сил. Ты тоже можешь быть во мне уверен.
– Вот это замечательно! Это – тот Сорген, которого я люблю.
Молодой колдун покривился, надеясь, что князь не видит выражения лица. Ргол издал томный вздох, явно намереваясь сказать что-то еще.
– Луратен был у тебя вчера? – поспешно спросил Сорген. – Я не видел его вечером в лагере.
– Кто? – голос князя выражал разочарование и недовольство.
– Твой пордус. Я спрашивал…
– Ах, ты о Розочке! – теперь в голосе князя появилось открытое раздражение. – Старая, никчемная игрушка. Я отправил его в чаны, что оказалось как нельзя кстати. Здесь не найти прекрасной тсуланской глины, из которой выходят неподражаемые игрушки – с мягкой кожей и упругим телом!
– Значит, он мертв? – воскликнул Сорген. Эта новость оказалась для него слишком неожиданной и пугающей. Слишком – даже для него самого.
– Что с тобой? – участливо спросил Ргол. – Какой тебе интерес в судьбе куска старой глины? Неужели он понравился тебе и ты… ты…
– Нет! – Сорген вскочил на ноги и зло одернул плащ. – Конечно, нет. Мне просто обидно, что протащил это чучело столько льюмилов только для того, чтобы ты убил его.
– "Убил"! Это неправильное слово. Вернул к его первоначальному состоянию, дружок! Можно сказать, подвигнул к возрождению!! Скоро он восстанет из чана совершенно новым и прекрасным.
– Да, ты конечно прав.
– И все же, эта обида в голосе? Ты пугаешь меня, мой милый. Это все не к добру!
– Нет! Глупый разговор, Ргол, и его пора закончить, потому что битва все ближе.
– Ты прав. Ступай, во имя Великой Необходимости! Если что, проси помощь, не стесняйся. Не лезь в драку сам, насколько это будет возможно.
– Спасибо за совет, – Сорген движением руки запахнул плащ, обернув его полу вокруг себя, чтобы не трепало ветром. Прыгнув, он почти сразу погрузился в туман, поднявшийся на полдюжины саженей над землей. Окружающий мир затянула серая пелена, через которую пришлось лететь очень осторожно – чтобы не врезаться ненароком в дерево или крутой склон холма. На блестящих серебристых доспехах Соргена оседали мелкие капельки, плащ и торчащие из-под кольчуги полы куртки стали мокрыми.
Несколько раз Сорген удачно разминулся с темными силуэтами, пролетавшими рядом. Один раз на него с шипением бросились эзбансы, но он выкрикнул им приказ на Черном языке, и демоны немедленно отстали. Ближе к северу туман стал постепенно прореживаться под напором холодного северного ветра. Серые клубы, похожие на комки грязной ваты, скатывались в овраги и узкие ложбины, как разбитые, бегущие с поля сражения войска. Это сравнение Соргену не понравилось: как бы вскоре не уподобиться этому туманы. Риск, конечно, дело достойное, но страх при этом никуда не денешь… Боится ли сам Ргол? Или же этот человек уже лишен всех своих чувств до единого, кроме болезненной похоти, противоестественного влечения, такого мерзкого и всеобъемлющего? Тут же Сорген вспомнил Луратена и счастье на лице пордуса. Тот с радостью пошел на смерть… Но стоит ли горевать? Этот тупица был только рад, так что не стоит о нем плакать. Плакать надо о себе, глупый Дальвиг.
Сорген вздрогнул, когда понял, как только что мысленно произнес слова Призрака. Кроме нее, никто не зовет его старым именем. Колдун даже заозирался, думая увидеть Призрака, скользящего где-то рядом – но ее не было. Нахмурившись, поплотнее закутавшись в плащ, Сорген прибавил скорости и поднялся повыше.
Кочевники огромной сплошной массой стояли там, где им полагалось быть. Несколько тсуланских офицеров, приставленных к обитателям Страны Без Солнца, не могли привить им дисциплины, но сумели, по крайней мере, привести их куда следовало. Гул голосов, сносимый ветром в сторону, казался непривычно тихим; пошарив взглядом с высоты в десять саженей, Сорген без труда нашел плотную группу наемников, а внутри нее – лошадь без седока. Быстро и беззвучно он скользнул в седло Дикаря, который нисколько не испугался этому. Соседние лошади только укоризненно покосились на седока, а вот несколько солдат, и Лимбул в том числе, разразились испуганными криками. Лимбул, державший узду у луки своего седла, воскликнул:
– Мастер!! Я подумал было, что это падает камень катапульты Белых, и прямо мне на голову!
Сорген рассмеялся, запрокинув лицо. Подозвав в руку камешек с земли, он бросил его в Лимбула, целясь в голову.
– Вот тебе, чтобы ты не был разочарован!
– Спасибо, Мастер! Когда начнется сражение? Утопи меня Наодим, я никогда не видывал такой кучи народа!
– Скоро, скоро. Пожалуй, у тебя осталось совсем немного времени, чтобы помолиться своему обильному на жидкость богу.
*****
Постепенно туман становился реже и реже, пока не остались лишь редкие его скопления в особенно глубоких балках. Сорген переместился на вершину холма, самую высокую точку их позиции – оттуда было видно все поле предстоящей битвы. На востоке, прямо перед их лицами, появилось бледно-красное солнце, на фоне которого возвышались два стоящих рядом холма с крутыми склонами. У дальнего, вытянутого с запада на восток, в серой тени шевелились ряды вражеской армии. Так далеко даже волшебное усиление зрения не позволяло ничего толком разглядеть, к тому же, позиции Белых продолжал укрывать туман. Казалось, там он нисколько не сдал позиций, а наоборот, становился все гуще. Присмотревшись, Сорген понял, что это ни что иное, как маскировка. Туман, прикрывавший войска Наньи Сванда, был белым, как свежее молоко.
– Вон они! Я их вижу!! – закричал Термез, переминавшийся с ноги на ногу рядом с Соргеном. – Клянусь Наодимом, я их вижу!!
У склонов второго холма, с треугольной вершиной, расположенного поближе к Черным и еще не закрытого маскировочной завесой, ползали черные точки, похожие на муравьев.
– Значит, они двинулись? – пробормотал Гримал. – Я, конечно, в таких больших сражениях не участвовал раньше… может, чего не понимаю? Мне-то казалось, что наступаем мы. Неужели ошибся?
– Возможно, это будет встречное сражение, – пожал плечами Сорген. – Оба войска наступают и что есть силы сталкиваются на середине поля. Во всяком случае, нам тоже пора вперед. Слушай!
Над лугом, сначала тихо, потом громче и громче, хрипло заревели горны. Тсуланская фаланга, стоявшая у восточного подножья Мешка, с нестройными воплями начала медленно двигаться вперед. От нее принесся неясный звук, больше всего похожий на стук тысяч сыплющихся с обрыва камней. Каждый пехотинец стучал своим копьем о щит.
– Нам тоже пора двигаться, – скомандовал Сорген. Он всматривался в воздух на вершине Мешка, где лопались разноцветные шары. Два больших и один маленький красные означали приказ кочевникам поддержать атаку фаланги, но при этом быть готовыми отразить удар слева. Колдун добавил, выкрикнув, что есть силы: – Вперед, самым тихим шагом!
Офицеры-тсуланцы стали дублировать приказ, заставляя похожее на толпу войско двигаться с нужной скоростью. Некоторые кочевники, презрев их яростные выкрики, пустили коней галопом и вырвались вперед. Со стороны это странным образом походило на браваду и неуемную, доходящую до глупости смелость. Сорген покачал головой: он не помнил за этими людьми подобных недостатков. Наверное, за пять лет многое могло измениться… Над шевелящейся шеститысячной лавой неслись выкрики, которые сливались один с другим и перемешивались. Некоторые можно было разобрать что-то вроде:
– Удирайте, трусы!!… В моей сумке к вечеру будет десять черепов!!… Растопчу! Разорву! … Смерть вам – мне победа!
Вскоре все войско со стороны казалось стаей огромных, до предела возбужденных галок.
В небе, понемногу приобретавшем глубокий осенний оттенок голубого, появились новые стаи летучего воинства. Стоило им достигнуть холма с треугольной верхушкой, им навстречу из тумана поднялись летуны противника. Белая стена ползла по лугу впереди наступавшего войска Белых и теперь поднималась вверх, пожалуй, на две-три сажени. Из молочного моря торчали только самые вершины холмов, больше ничего видно не было. Сейчас над ними разыгралась нешуточная битва. Гигантские орлы с запада Барьерных гор, демоны, похожие на смесь коршуна и льва, громадные летучие мыши с белой шерстью, крылатые олени с ветвистыми рогами – все эти существа с разнообразными воплями и ревом набросились на полчища эзбансов, муэланов и сюйсов. Две стаи сшиблись друг с другом и мгновенно перемешались: через мгновение было уже непонятно, где чей отряд. Сорген, с помощью соколиных глаз видевший сражение достаточно подробно, рассмотрел летящие вниз тела, целые и разорванные на куски. Перья кружились облаками, кровь неслась к земле настоящим дождем и исчезала в тумане. Остальные могли видеть лишь темное, колышущееся облако, но, тем не менее, живо обсуждали между собой схватку. Они успели проехать около сотни саженей, когда мимо стали пролетать низко над землей раненые демоны, жалобно скулящие от боли или злобно воющие от бессильной ярости.
Сражающиеся твари проявили небывалое рвение и боевой кураж: войска противников не сблизились и на льюмил, когда схватка в небе была почти закончена. Над холмом не осталось никого, за исключением пары десятков особенно упорных драчунов, продолжавших рвать друг друга клювами, когтями и зубами. Как и предсказывал Ргол, в незамысловатой лобовой схватке противники стоили друг друга – она закончилась ничьей, и не было никакого резона думать, что стычка людей будет иметь иной результат. Полчища демонов превратились в разрозненные кучки побитых, не желающих больше сражаться существ, которые удирали с места сражения. Лишь один орел, испачканный кровью, спикировал было на вырвавшихся вперед кочевников. Те не успели как следует испугаться, потому что Сорген заметил врага издалека и метнул молнию, стоило только птице сложить крылья. Под дождем из опаленных крыльев и кусков обугленной плоти большинство «смельчаков» перетрусило и поспешило вернуться в гущу остальной орды.
Впереди, у кромки катящегося вперед тумана, замелькали крошечные огоньки и протянулись тоненькие цепочки молний. Видно было, как между редкими группами кустов мечутся темные фигурки лучников и Огненных братьев. Внезапно завыл ветер, холодный и яростный. Клубы тумана вздрогнули и, будто испугавшись, отпрянули назад, на запад. Лишенные волшебного покрывала, вражеские стрелки и боевые маги стали похожими на тараканов, которых застигли на кухне. Они тоже стали суетливо метаться под взрывами огня и жалами молний, но потом собрались и дали Черным отпор. Сражение вступило в новую фазу.
Тем временем, Сорген увидел над Мешком пять больших красных шаров. Взмахом руки и криками он приказал кочевникам прибавить ходу. Они понеслись вскачь, сотрясая луг топотом тысяч коней и выбивая в воздух обильную росу. Фигурки противоборствующих стрелков и магов вырастали стремительно, достигнув размеров в полпальца. Туман бушевал, клубился за их линиями, в попытках двинуться дальше – но непрекращающийся ветер не давал ему этого сделать. Внезапно, сквозь вой ветра донесся противный, тонкий свист. В грудь одного кочевника неподалеку от Соргена ткнулась стрела, но пробить бронзовую пластину она не смогла и отлетела в сторону. Кочевник дико завопил и едва не вылетел из седла, под копыта скакавших следом лошадей – но удержался.
– Ого! – воскликнул Лимбул. – Как они могли выстрелить так далеко?
– Волшебство! – ответил Сорген. Сосредоточившись, он прикрыл отряд наемников защитным пологом – впрочем, если стрелы заколдованы сильным волшебником, то они могут пробить и его. Небо над головой стало зеленоватым из-за выросшего впереди и сверху воздушного щита. Через некоторое время из кучки кустов впереди выскочил человек в блестящей кольчуге и с отчаянным возгласом выстрелил в надвигающуюся конницу из арбалета. Стрела скользнула по краю зеленого неба и ушла далеко в сторону, никому не причинив вреда. Термез, скакавший со своим арбалетом в руках, с хохотом выстрелил в ответ. С расстояния в двадцать саженей, на скаку, наемник не промахнулся. Враг, дернув в воздухе ногами, улетел обратно в кусты. Несколько кочевников, ринувшихся на стрелка в надежде зарубить его, разочарованно завыли.
Сразу после этого на пути стали попадаться следы недавнего сражение передовых цепочек армий. Трупы и раненные, которые пытались найти спасение от смертоносных копыт орды. Вот тсуланец с торчащим из затылка острием стрелы висит на кусте, а невдалеке лежит другой, без головы и руки – вместо них остались только черные головешки. Дальше в пятне обугленной травы корчился вражеский колдун в меховой шапке с поломанным пером цапли. Он сложился пополам, сжимая руками засевшую в брюхе стрелу, и был мгновенно растоптан кочевниками.
Затем путь войску преградила глубокая балка, тянущаяся почти строго с юга на север. Ход пришлось сбавить, спускаясь вниз, к ручью, который тек среди густых зарослей орешника и крыжовника. Лошади неохотно пошли вперед, но потом, когда через мешанину ветвей были пробиты несколько проходов, дело пошло быстрее. На этом берегу ручья Сорген обнаружил пятерых тсуланцев и одного селер ормана, уставшего метать молнии. Это был довольно молодой человек в простых одеждах, с бледным лицом и светлыми волосами. Он сообщил, что вражеские стрелки и волшебники отошли, пытаясь снова скрыться в тумане, но на лугу они оставили заслоны, чтобы встретить поднимающихся из балки Черных. Как раз в это время нестройными и редкими группами кочевники стали взбираться от ручья наверх. Навстречу им полетели стрелы, и теперь они уже пробивали кожаные и матерчатые доспехи всадников. Один за другим зазвучали вопли – страха, гнева, боли. Кони карабкались по твердому, поросшему бурой травой склону, а под копытами у них катились убитые и раненые. Мелькнула яркая молния, раздался хлесткий удар. Над ручьем, кувыркаясь, взлетела оторванная конская голова и еще какие-то куски.
– Всем остановиться! – закричал Сорген. – Эй, болваны, сомкните ряды, подтянитесь и используйте щиты.
Кочевники перестали рваться наверх и стали выстраиваться в некое подобие кривой шеренги вдоль ручья. Сверху по-прежнему летели стрелы, но они были редкими и чаще всего попадали теперь в щиты. Сорген яростно схватил в кулак соколиные глаза и потряс ими над собой, крича, что было сил: "Заргел!! Заргел!!". Поток стрел сверху тут же иссяк. Сорген помчался вдоль строя кочевников, словно пытаясь заглянуть по очереди в глаза каждому из них. Приподнявшись на стременах, он кричал:
– Слушайте меня, рожденные безногими овцами! Сейчас мы поднимемся наверх и увидим перед собой врага, потому как он уже не далее, чем в четырех сотнях саженей от нас. Вы все, как один, броситесь в атаку, и каждый, кто повернет, будет иметь дело со мной. Я уверен, кому-то покажется, будто это лучше, чем сразиться с Белым отродьем, но я смогу быстро вас разубедить, поверьте. Мне известно, что все вы тут хуже сырого кизяка, поэтому жалости не ждите. Помните об этом и постарайтесь быть хорошими воинами. Иначе вы будете мертвыми воинами… – с последними словами Сорген выхватил Вальдевул и поднял его в воздух. Набрав в грудь побольше воздуха, он вытолкнул из себя могучий рев: – Ву-ур-р-рр! ВВУУУУРРРРР!
Вся шеренга кочевников, застывшая на несколько мгновений, которые длилась речь, после этого вопля ощетинилась мечами и копьями. Притихшие было, воины во всю глотку повторяли за колдуном боевой клич Страны Без Солнца: "ВУР!! ВУР!! ВУР!!!". Все разом, кочевники с воодушевлением поддали своим коням пятками и ринулись вслед за Соргеном, поведшим их в решительную атаку.
Дрожащая земля под копытами коней, прыгающие перед глазами шеренги разноцветных щитов, вопли раненых, упавших и тем самым обреченных на быструю смерть всадников. Справа и слева крики "Вур!", перетекающие один в другой, сладостный свист ветра в ушах и пение разрезаемого лезвием меча воздуха. Испуганные лица вражеских стрелков, не успевших отойти и найти себе укрытие, а потому быстро и безжалостно смешанных с землей. Позади оставались лишь бесформенные кучи окровавленного тряпья и искореженного металла. Не стой на пути орды!
Они неслись вперед, на проступившие сквозь туман ряды вражеской армии, суетливо выстраивающей оборонительные порядки, вонзающей в землю треугольные щиты, вытягивающей вперед копья. Их много, они готовы, они тоже жаждут крови… Сорген, приникший к шее Дикаря, словно какой-то рядовой кавалерист, вдруг понял, что здесь и сейчас, в течение небольшого промежутка времени, вся его армия будет уничтожена. Просто повиснет на этих многочисленных копьях, обвалится грудами мертвого мяса, превратится в искалеченных, жалких уродов, которых смеющиеся Белые добьют кинжалами.
А в следующее мгновение он увидел перед собой трех длинноволосых, белокурых красавцев, похожих друг на друга, словно капли воды. Шевелюры, не скрытые шлемами, развевались на яростном ветру, так же, как и ослепительно белые плащи; отполированные до блеска кольчуги серебрились в тусклом свете, словно рыбья чешуя. Каждый из Белых колдунов отличался своим цветом одежды: у среднего штаны и куртка были небесно-голубые, у правого – желтые, у левого – зеленые.
Сорген быстро оглянулся по сторонам. Кочевники неслись вперед с выкаченными глазами и красными от натужного крика лицами. Кто-то потрясал копьем, кто-то размахивал мечом, кто-то сжимал в руках лук с наложенной стрелой. Кажется, несмотря на всегдашнюю осторожную трусость, сегодня эти люди готовы были последовать за Соргеном прямо в лапы смерти. Хорошо… но глупо. Колдун бросил в рот маленький черный шарик и закричал громовым голосом, чтобы перекрыть жуткий грохот копыт и вой тысяч глоток:
– Гримал!! Уводи их в сторону! – и в тот же момент взлетел в небе, покинув седло мчащегося во весь опор Дикаря. Ветер ударил его в спину, как огромный молот, так что в первый момент Сорген потерял ориентировку и потратил несколько мгновений, чтобы взять полет под контроль. Конная лава под его ногами проносилась дальше, прямо на торчащие впереди копья. Могучий клич "Вур!" постепенно стихал и распадался на несколько нестройных хоров, а скорость несущихся лошадей начала немного замедляться. До строя противника оставалось не больше четверти льюмила; трое Белых в небе приближались, неспешно преодолевая сопротивление ветра.
Средний волшебник в голубых одеждах стал набирать высоту, явно направляясь к Соргену, остальные же двое, напротив, начали спускаться и разлетаться по сторонам с намерением заняться конницей. Сорген выставил перед собой меч, прижимая лезвие плашмя к ладони левой руки. С темной, будто бы покрытой пятнами поверхности клинка сорвались три молнии. К сожалению, они были не такими мощными, как хотелось бы… Голубой волшебник был готов к атаке, и поэтому молния соскользнула с него, как струя воды с камня, бессильно растворившись в воздухе под ногами. Двое его собратьев наоборот, были захвачены врасплох. Оба закричали, задымились и закрутились волчками в ворохах искр, сыплющихся от кольчуг. Впрочем, большого ущерба молнии им не причинили, зато этот удар заставил Желтого и Зеленого переменить первоначальное решение заняться конницей. Они тоже принялись набирать высоту, устремившись при этом к Соргену. Внезапно сзади, от покинутой ложбины, прилетел небольшой, но яркий сгусток огня, попавший точно в Зеленого. Волшебник снова закричал; его роскошные волосы обуглились, а одежда занялась пламенем. Беспорядочно кувыркаясь, Белый рухнул на землю и принялся кататься по ней, в каких-то пятидесяти саженях перед передовыми конями кочевников. Он находился как раз на полпути между атакующими и обороняющимися – но к тому моменту офицеры по команде Гримала замедлили бег орды и стали постепенно заворачивать ее налево, к открытому флангу войска Белых. Путаясь и сталкиваясь, теряя всадников, сброшенных неумелым маневром под копыта коней, кочевники смогли завернуть и помчались не на строй копий, а вдоль него, на расстоянии в полста саженей. Волшебник в зеленом подпрыгнул, чтобы взлететь в небо, но оказавшийся поблизости кочевник огрел его копьем, как дубиной. Схватившись за плечо, Зеленый тяжело ухнул обратно, к земле – и другие кочевники растоптали его конями.
Сорген видел это краем глаза, успевая держать на виду все сразу. Сам он поспешил атаковать Голубого, пока Желтый был еще далековато для настоящей схватки. Сфера Отчаяния была хорошим заклинанием, необычным и неожиданным для врага: в радиусе пяти саженей вокруг него исчезал воздух, так что жертва не могла дышать. Голубой замахал руками, от неожиданности выронив меч с синим лезвием, который успел вытащить. Глаза у него вылезли из орбит, пальцы принялись скрести кольчугу на груди. Все это он делал скорее от страха и внезапности, чем от нехватки воздуха, но какая разница! Как и то, что удерживать Сферу дольше пары десятков мгновений Сорген не мог. «Отпустив» голубого, к которому приблизился на двадцать шагов, он резко повернул навстречу Желтому. Маневрирование облегчалось тем, что ветер дул в спину; Белым приходилось гораздо труднее.
Бросив взгляд вниз и убедившись, что кочевники скачут вдоль строя энгоардцев, осыпая его стрелами, Сорген обратил все внимание на волшебника в Желтом. Тот, как видно, опасался противника, потому что сразу стал подниматься отвесно вверх. Он летел, обернувшись к Соргену лицом, и готовил какое-то заклинание. Колдун сформировал у него на пути плиту из сгустившегося воздуха – вернее, это была замороженная вода, содержавшаяся в воздухе. Квадрат серого льда, зернистого и тяжелого даже на вид. Желтый с разгону врезался в нее плечом и спиной, охнул и изогнулся дугой. Плита раскололась на части, которые стали валиться вниз; ледяная крошка усыпала тело белого волшебника с ног до головы. Пока он приходил в себя и пытался остановить беспорядочное падение, Сорген очутился рядом. Противник встряхнул головой, поднимая голову и обращая на колдуна полный гневного блеска взгляд голубых, словно весенние небеса, глаз. В следующий момент они, вместе с головой, отлетели в сторону, будто брошенный булыжник. Вальдевул с ревом очертил в воздухе широкую дугу. Шлейф крови тянулся за ним, яркий и дымящийся в холодном воздухе. Обезглавленное тело раскинуло руки и свалилось вниз. Со стороны казалось, что его толкает струя крови, бьющая из обрубка фонтаном, но почти сразу плащ, вздернутый порывом ветра, захлестнул рану и закрыл ее.
Наблюдать падание убитого врага было некогда – оставался еще один. Когда Сорген повернулся к нему, то увидел в небе новых участников сражения. С юга, от центра позиций Белых, летела плотная группа воинов с бронзовыми перьями на шлемах и в зеленых, как хвоя елей, плащах. С запада приближалась другая группа: три дайсдага с легкими копьями и щитами во весь рост, и один муэлан, скаливший в полете желтые клыки. И те, и другие были еще слишком далеко, чтобы присоединиться к схватке волшебников.
Последний уцелевший волшебник успел каким-то образом поднять свой меч из-под копыт скачущих под ним до сих пор лошадей. В отчаянии озираясь, он медленно поднимался вверх; ветер безжалостно рвал его разом поблекшие локоны и скручивал в спираль плащ за спиной. Волшебник с тоской и злостью бросил последний взгляд на приближавшихся воинов в зеленых плащах и что-то закричал на белом языке. Воздев над собой меч, он ринулся на Соргена. Это была безнадежная, безрассудная и обреченная на поражение атака. Белый волшебник просто бросился на противника, как новичок, впервые взявший в руки меч. Ударил прямо, без всяких ухищрений, на полную силу. Сорген подставил Вальдевул, позволив лезвию вражеского меча скользнуть вдоль клинка прочь от себя; потом выкрутил кисть, высвобождая Вальдевул. Одновременно колдун приподнялся чуть вверх, отчего меч самым кончиком раскроил надвое череп Белого. Из огромной раны на лицо хлынула темно-красная кровь. Последний крик волшебника захлебнулся; он задрожал, снова выронил свой меч и последовал за ним.
