Уголовно-процессуальное законодательство РФ 2001-2011

Верховный Суд РФ в постановлении от 29 июня 2010 г. «О практике применения судом норм, регламентирующих участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве» высказался по этому вопросу достаточно осторожно: «Потерпевшему, его представителю, законному представителю на любом этапе уголовного судопроизводства должна быть предоставлена возможность довести до суда свою позицию по существу дела и те доводы, которые он считает необходимыми для ее обоснования. При этом суду следует учитывать доводы потерпевшего по вопросам, которыми затрагиваются его права и законные интересы и дать им мотивированную оценку при принятии решения». Кроме того, понимая сложность ситуации, Верховный Суд РФ косвенно намекнул прокурору, что в случае полного или частичного отказа от обвинения желательно, чтобы он согласовал свою позицию с потерпевшим, а потому в п. 15 записал следующее: «Принимая во внимание, что согласно пункту 47 статьи 5 УПК РФ потерпевший, его законный представитель и представитель относятся к участникам судопроизводства со стороны обвинения, суд вправе при наличии к тому основания удовлетворить ходатайство государственного обвинителя в судебном заседании о предоставлении ему возможности согласовать свою позицию с этими лицами». Право потерпевшего отстаивать свою позицию относительно объема обвинения, его правильной квалификации и обязанность суда принимать во внимание позицию потерпевшего заставляет задуматься над вопросом, почему на предшествующих стадиях процесса потерпевший такого права лишен. В порядке ст. 125 УПК РФ потерпевший может обжаловать в суде решение отказе в возбуждении уголовного дела, его прекращении и ряд других решений следователя, но он не может оспорить предъявленное обвиняемому обвинение, если полагает, что в отношении него было совершено более тяжкое преступление. На запрет обжалования в порядке ст. 125 УПК РФ вопросов, связанных с объемом предъявленного обвинения и его правовой квалификации не раз обращал внимание Конституционный Суд РФ, а Верховный Суд РФ в постановлении от 10 февраля 2009 г. «О практике рассмотрения судами жалоб в порядке ст. 125 УПК РФ» прямо записал, что судья, осуществляя судебный контроль, «не вправе делать выводы о фактических обстоятельствах дела, об оценке доказательств и квалификации деяния». Такой запрет понятен, поскольку рассматривать такого рода жалобы, к сожалению, должен тот же судья, который будет впоследствии разрешать уголовное дело по существу, а потому он направлен на предотвращение возможной необъективности судей в решающей стадии уголовного процесса. Кроме того, если предоставить право потерпевшему обжаловать объем предъявленного обвинения и его уголовно-правовую квалификацию, то, конечно же, необходимо в первую очередь предоставить аналогичное право обвиняемому. В таком случае неизбежно стадия предварительного следствия должна приобрести состязательный характер, что требует ее коренной перестройки, но это не входило в планы судебной реформы. Но еще раз повторим: если у обвиняемого есть шанс оспорить предъявленное обвинение при рассмотрении уголовного дела судом по существу, то у потерпевшего такого права нет, поскольку суд в этой стадии процесса жестко связан пределами предъявленного обвинения. Если по УПК РСФСР потерпевший имел такое право в стадии назначения уголовного дела к слушанию, то по УПК РФ такого права у него нет, поскольку это непосредственно связано с проблемой возвращения уголовного дела прокурору в целях необходимости предъявления обвиняемому более тяжкого обвинения. Попытка Конституционного Суда РФ разрешить указанную проблему в постановлении от 8 декабря 2003 г. для потерпевшего также не увенчалась успехом.

Прежде чем перейти к анализу правовых позиций Конституционного Суда РФ, сформулированных в указанном решении, хотелось бы обратить внимание на одно немаловажное обстоятельство. Потерпевший Курилко Л. М. в своей жалобе просил проверить конституционность ст. 125 УПК РФ на том основании, что она не позволяет обжаловать объем предъявленного обвиняемому обвинения. Как ни странно, Конституционный Суд РФ признал жалобу потерпевшего не подлежащей рассмотрению, поскольку ст. 125 УПК РФ не только не лишает права потерпевшего обжаловать такое решение, но и прямо это предусматривает. Является ли это свидетельством невнимательности к существу жалобы или осознанием сложности прямого ответа на поставленный вопрос по существу, сказать сложно. Непосредственным предметом рассмотрения в данном деле был вопрос о конституционности ст. 237 УПК РФ, не предусматривающей возможность возвращения прокурору уголовного дела по такому основанию, как существенное нарушение уголовно-процессуального закона, допущенное в стадии предварительного расследования.

В решении от 8 декабря 2003 г. Конституционный Суд РФ в очередной раз подчеркнул, что правосудие по самой своей сути может признаваться таковым лишь при условии, что оно отвечает требованиям справедливости и обеспечивает эффективность восстановления в правах. «В рамках уголовного судопроизводства это предполагает по меньшей мере установление на основе исследованных обстоятельств происшествия, в связи с которым было возбуждено уголовное дело, его правильную правовую оценку, выявление конкретного вреда, причиненного обществу и отдельным лицам, и действительную степень вины лица в совершении инкриминируемого ему деяния». Далее Конституционный Суд РФ сослался на ст. 46–52, 118 и 123 Конституции РФ и корреспондирующие им ст. 6 и 13 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, констатировал, что если возникают препятствия для реализации указанных прав, то суд должен быть наделен соответствующими полномочиями по устранению таковых. В качестве препятствий в реализации указанного назначения правосудия Конституционный Суд РФ признал нарушение в ходе досудебного производства гарантированных УПК РСФСР прав таких участников процесса, как обвиняемый и потерпевший, поскольку это может лишить их эффективной судебной защиты. Однако он тут же подчеркнул, что речь идет о таких нарушениях уголовно-процессуального закона, которые не касаются ни фактических обстоятельств дела, ни вопросов квалификации действий и обоснованности вины обвиняемых, а их устранение не предполагает дополнения ранее предъявленного обвинения. Суд в этих случаях должен лишь указать на выявленные нарушения, ущемляющие права участников процесса, требуя их восстановления.

Из текста постановления с очевидностью вытекает, что суд даже по жалобе потерпевшего не сможет констатировать нарушение его прав, если он указывает на необоснованность отказа следователя в проведении тех или иных следственных действий, направленных на установление фактических обстоятельств дела. Что же касается жалоб потерпевших, связанных с необходимостью предъявления обвиняемому более тяжкого преступления, то тем более суд не вправе на них реагировать путем направления уголовного дела прокурору.

Совершенно непонятно, как в таком случае понимать высказанные Конституционным Судом РФ позиции, раскрывающие конституционно-правовой смысл прав потерпевших и необходимость обеспечения их судом, а также приведенный выше конституционно-правовой смысл справедливого правосудия, которое может признаваться таковым, если выявлена действительная степень вины обвиняемого и действительный размер вреда, причиненного жертве преступления.

Неуверенность судов в их полномочиях, связанных с защитой прав потерпевших в случаях неполноты предварительного следствия или необходимости предъявления обвиняемому более тяжкого преступления даже при наличии их ходатайств и жалоб, с очевидностью иллюстрируется в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29 июня 2010 г. «О практике применения судом норм, регламентирующих участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве». В п. 3, например, Пленум разъясняет полномочия суда в ситуации, когда лицо, которому преступлением причинен вред, не было признано потерпевшим. В этом случае можно предположить, что он вообще не смог воспользоваться ни одним из принадлежащих ему прав в ходе досудебного производства. Однако при таком положении дел Пленум разъясняет, что суд должен признать такое лицо потерпевшим, уведомить его об этом, разъяснить права и обязанности и обеспечить ознакомление со всеми материалами дела. Вопрос о том, что должен сделать суд, если в результате ознакомления с материалами дела потерпевший заявит какие-либо ходатайства, особенно если их удовлетворение потребует возвращение уголовного дела прокурору, остался без ответа13.

В постановлении от 8 декабря 2003 г. Конституционный Суд РФ не стал настаивать на своей позиции, высказанной в постановлении от 20 апреля 1999 г., согласно которой право суда вернуть уголовное дело прокурору по таким основаниям, как неполнота расследования или необходимость предъявления обвиняемому более тяжкого преступления, не противоречит состязательности, если об этом ходатайствуют стороны. Конституционный Суд РФ рассмотрел указанную проблему не в свете принципа состязательности, а в свете защиты прав таких участников процесса, как потерпевший и обвиняемый. Если принять во внимание, что при рассмотрении уголовного дела по существу суд, за редким исключением, всегда может восполнить недостатки предварительного следствия или истолковать их в пользу подсудимого, то на этапе назначения дела к слушанию защита, как общее правило, не заинтересована в возвращении уголовного дела прокурору. Поэтому те ограничения, которые сформулированы Конституционным Судом РФ, имеют существенное значение преимущественно для потерпевшего. Конечно, такое неравенство в защите прав и свобод указанных участников процесса можно признать и оправданным, и справедливым, если принять во внимание значимость тех угроз, которые таятся за допущенными нарушениями. Но при этом желательно, чтобы Конституционный Суд РФ с учетом тех сложных условий, в которых реализуется реформа правосудия по уголовным делам, обозначил бы свою позицию о приоритетности защиты прав обвиняемого (подсудимого) более четко, а не декларировал их иллюзорное равенство.

Естественная приоритетность в защите прав и свобод такого участника процесса, как обвиняемый, предопределяется не только теми угрозами, которые могут стать реальностью после приговора суда, но и реальными существенными ограничениями его прав и свобод, которыми сопровождается весь процесс его уголовного преследования. Отсюда и зафиксированное в ст. 6 Европейской конвенции право обвиняемого быть судимым без неоправданной задержки.

Если иметь в виду, что к этому времени уже было принято ряд решений Европейского суда по правам человека, в которых было признано нарушение Россией указанного права обвиняемого, то думается, что именно это обстоятельство послужило основанием ограничения возможности вернуть уголовное дело прокурору.

Судья Конституционного Суда РФ Г. Гаджиев обращает внимание на те сложности, которые возникают у Конституционного Суда РФ, когда он сталкивается с противоречиями в представлениях о конституционных принципах, которые могут быть внутренне противоречивыми, что является рефлексией как противоречивых интересов человека, так и многочисленных противоречий, из которых соткана современная общественная жизнь14.

Право на достоинство, которое, по утверждению Конституционного Суда РФ, не может ограничиваться ни при каких условиях и которое лежит в основе права на обжалование действий и решений органов государственной власти, в том числе и суда, оказывается, все-таки подлежит ограничению. В основе этого лежат как раз те противоречия, из которых соткана процедура разрешения уголовно-правового конфликта.

Эти противоречия в полной мере проявились в том числе при регламентации права на обжалование потерпевшим действий и решений органов государственной власти и должностных лиц в досудебной стадии процесса, после поступления уголовного дела в суд, а также после вступления приговора в законную силу в порядке надзора и по вновь открывшимся обстоятельствам.

Если в порядке надзора судебные решения, хотя и в исключительных случаях, но могут быть пересмотрены в пользу потерпевшего, то по вновь открывшимся обстоятельствам до 2007 г. это было практически исключено.

На решении Конституционного Суда РФ от 16 мая 2007 г. хотелось бы остановиться более подробно, поскольку, на наш взгляд, оно выходит за рамки сложившегося понимания как новых, так и вновь открывшихся обстоятельств. Кроме того, сформулированные в данном решении правовые позиции заставляют вновь вернуться к осмыслению защиты прав потерпевшего в ситуации, когда суд усматривает необходимость предъявления обвиняемому более тяжкого преступления.

Ситуация, послужившая поводом запроса президиума областного суда в Конституционный Суд РФ, состояла в том, что гражданка Е. Л. Акимова была осуждена районным судом за умышленное причинение вреда здоровью, хотя еще до вынесения приговора потерпевший скончался в больнице, причем смерть его, как было установлено уже после вступления приговора в законную силу, находилась в непосредственной причинно-следственной связи с нанесенной ему колоторезаной раной.

При указанных обстоятельствах приговор мог быть пересмотрен только в порядке вновь открывшихся обстоятельств. Однако законодатель, регулируя данный институт, не предусмотрел возможности его использования, если это связано с необходимостью поворота в худшую для осужденного сторону.

Конституционный Суд РФ признал такое положение вещей неконституционным по следующим основаниям.

Судебное решение, если существенно значимые обстоятельства события, являющегося предметом исследования по уголовному делу, отражены в нем неверно, не может рассматриваться как справедливый акт правосудия и должно быть исправлено независимо от того, что послужило причиной его неправосудности – неправильные действия суда, судебная ошибка или иные обстоятельства, объективно влияющие на законность, обоснованность и справедливость уголовного акта.

Запрет на исправление судебной ошибки, если это связано с необходимостью предъявления более тяжкого обвинения либо с осуждением оправданного, приведет к нарушению прав потерпевших, защита и восстановление которых является конституционной целью правосудия.

Поскольку поводом к рассмотрению данного дела сказалась ситуация, когда смерть потерпевшего наступила еще до вынесения приговора судом первой инстанции, то Конституционный Суд РФ не мог обойти это молчанием. В связи с этим он отметил, что право на судебную защиту подразумевает создание государством необходимых условий для эффективного и справедливого разбирательства дела прежде всего в суде первой инстанции, где разрешаются все существенные для определения прав и обязанностей сторон вопросы.

«Поскольку суд не может выйти за рамки предъявленного обвинения, то в случае возникновения такой необходимости должны быть задействованы процессуальные механизмы, которые позволили бы осуществлять расследование новых обстоятельств и их учет в соответствующем документе, направляемом в суд органом уголовного преследования».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.