Мировая юстиция в России: создание, деятельность, историческая миссия. Монография

Н. В. Куприянович формулирует ключевые понятия, не выходя за пределы современного российского законодательства, что обусловлено рамками ее исследования. Так, по ее мнению, мировой судья – должностное лицо, уполномоченное единолично в пределах территории судебного участка осуществлять правосудие в соответствии с процессуальным законодательством РФ; мировой суд – государственный орган (учреждение), являющийся первичным элементом в системе судов общей юрисдикции РФ, к компетенции которого отнесено рассмотрение гражданских, административных и уголовных дел в качестве суда первой инстанции; мировая юстиция – должностные лица (мировые судьи), реализующие судебную власть в субъектах Российской Федерации, а также аппарат мировых судей, содействующий осуществлению правосудия. Автор также предлагает перечень основных признаков российской модели мировой юстиции:

– принадлежность мировых судей к нижнему звену судов общей юрисдикции субъектов РФ;

– профессиональный состав корпуса мировых судей (обязательное наличие высшего юридического образования);

– единоличное рассмотрение дел мировыми судьями;

– осуществление мировыми судьями исключительно судебных функций; активное использование мировыми судьями примирительных и согласительных процедур;

– обладание особой юрисдикцией22.

Т. Ф. Арабова выделяет восемь признаков мировой юстиции:

1) судопроизводство осуществляется судьями-непрофессионалами;

2) дела рассматриваются и разрешаются в коллегиальном составе (существуют исключения, например Россия);

3) судьи избираются населением соответствующей местности;

4) подсудность ограничена предположительно несложными, малоценными спорами;

5) судопроизводство является упрощенным по сравнению с порядком рассмотрения дел по первой инстанции иными судами;

6) судопроизводство осуществляется с применением примирительной процедуры или ее элементов;

7) в случае недостижения примирения дело разрешается не только в соответствии с предписаниями позитивного права, но и с применением местных обычаев с учетом представлений о справедливости, а также по совести;

8) в судебной системе предусмотрено специальное звено проверки законности, обоснованности и справедливости судебных актов, вынесенных мировыми судьями, либо установлен запрет на их обжалование.

Автор делает оговорку, что «полный набор всех признаков, вероятно, не был свойствен ни одной… правовой конструкции мировой юстиции ни в одном государстве». Приложив сформулированные признаки к российским реалиям, Т. Ф. Арабова закономерно приходит к выводу, что признаки мировой юстиции не свойственны мировым судьям по законодательству Российской Федерации23.

Автор этих строк придерживается мнения, что в наиболее общем виде мировая юстиция, с точки зрения структурно-функционального подхода, – это целостная система трех элементов:

1) система мировых судов (мировые суды и мировые судьи);

2) деятельность мировых судов (деятельность по осуществлению мировыми судами государственных функций);

3) мировое судебное управление.

Мировой суд – это местный (локальный) судебный или административно-судебный государственный орган ограниченной юрисдикции, рассматривающий и разрешающий малозначительные дела по упрощенной процедуре. Соответственно, существенными признаками мирового суда являются:

а) статус местного (локального) государственного органа;

б) статус низшей (первичной) судебной или административно-судебной инстанции;

в) ограниченная юрисдикция (малозначительные дела);

г) использование некоторых упрощений в порядке осуществления государственных функций.

Представляется, что расширение списка существенных признаков, к чему стремится ряд авторов, ведет к размыванию понятия. Дополнительные признаки описывают национальные модели; их можно вводить как специфические (особенные, специальные). Предлагаемые же нами признаки являются типичными (существенными, общими), характерными для всех государственно-правовых систем. Они в совокупности охватывают как организационные, так и функциональные аспекты мирового суда.

Мы согласны с мнением большинства авторов о необходимости разграничивать понятия мирового суда и мирового судьи (к чему до сих пор не прислушался законодатель). Мировой судья – это лицо, наделенное полномочиями осуществлять функции мировых судов, положение которого в системе определяется совокупностью правовых элементов и принципов (правовым статусом).

К элементам правового статуса мирового судьи можно отнести:

а) требования к мировому судье и к кандидату на эту должность (цензы);

б) порядок наделения мирового судьи полномочиями и порядок прекращения этих полномочий;

в) права и обязанности мирового судьи;

г) гарантии реализации прав и обязанностей.

Большинству требований (цензов) к кандидату в мировые судьи присущ длящийся характер, они предъявляются также и к мировому судье, который исполняет свои обязанности, и являются содержанием его правосубъектности. Международная практика знает немало примеров (Бразилия, Великобритания, Испания, Италия и др.) когда для мировых судей отсутствует требование специальной юридической квалификации (образовательного ценза) и (или) предоставляется право (отсутствует запрет) обладать такими специальными знаниями в любой форме. В правовом понятийно-категориальном аппарате при определении качественной характеристики кадрового состава мировой юстиции для описания этого явления мы используем термин «полупрофессионализм» (в значении «отсутствие, недостаточность или неопределенность профессиональной юридической квалификации»), противопоставляя его характеристике профессионализма, основой которой является предъявление к кандидату в судьи цензовых квалификационных требований юридического образования.

Порядок наделения мировых судей полномочиями (сюда можно включить и стадию вступления в должность) мы выделили в отдельный элемент статуса мировых судей, объединив с порядком прекращения полномочий, акцентируя тем самым внимание на временны́е (темпоральные) рамки осуществления мировым судей своих государственных функций.

Содержание прав и обязанностей мирового судьи, как и судьи вообще, может быть дифференцировано в зависимости от тех отношений, в которых он является одним из субъектов. Так, можно выделить права и обязанности мирового судьи при осуществлении правосудия, права и обязанности мирового судьи как члена судейского сообщества, права и обязанности во внеслужебных отношениях и т. д. Помимо прав и обязанностей могут существовать и определенные ограничения, установленные для судей как носителей судебной власти.

Под гарантиями мы понимаем совокупность условий и средств, обеспечивающих реализацию прав и обязанностей субъекта. Через гарантии, права и обязанности в том числе обеспечивается взаимодействие с другими элементами системы: деятельность субъекта осуществляется в форме реализации прав и обязанностей, а судебное управление во многом обеспечивает «гарантийную среду». Гарантии реализации прав и обязанностей мировых судей можно подразделить на правовые (в законодательстве РФ это, например, процедура осуществления правосудия, обязательность для исполнения требований и распоряжений судей, установление ответственности за неуважение к суду и за вмешательство в деятельность суда по осуществлению правосудия), организационные (например, порядок приостановления и прекращения полномочий судьи, система органов судейского сообщества), материальные и социальные (заработная плата, отпуска и т. д.).

Принципами правового статуса мирового судьи являются основополагающие положения, определяющие содержание и реализацию прав и обязанностей мирового судьи. Принципы правового статуса мировых судей можно классифицировать. Так, можно выделить основные принципы (распространяющиеся на всех судей, в том числе и мировых) и дополнительные (относящиеся непосредственно к мировым судьям). Отметим, что формирование и развитие принципов правового статуса судей, их закрепление в нормах права – процесс исторический.

Свою государственную деятельность (основную функцию) мировой суд осуществляет в форме правосудия. Однако нередко в истории и в современной практике различных государств мы можем наблюдать наличие у мировых судов и полномочий административного характера, когда мировой суд является органом управления (это характерно, например, для англосаксонской правовой семьи, когда мировые судьи регистрируют браки, выдают лицензии и т. п.). В этом случае деятельность мирового суда протекает в форме исполнительной (административной), регулируемой соответствующими правовыми нормами.

Через деятельность мировые суды и судьи реализуют свои полномочия и компетенцию, она обеспечивается органами судебного управления. В этом, главным образом, состоят связи данного элемента с другими элементами системы. Важной функциональной характеристикой деятельности является то, что в ее рамках реализуется достижение цели мировой юстиции – обеспечение правопорядка.

Судебное управление как третий элемент понятия мировой юстиции включает органы судебного управления и самоуправления (органы судейского сообщества) и их деятельность. В данном случае имеются в виду органы, которые осуществляют организационное (в том числе, кадровое) обеспечение деятельности мировых судов, предоставляют в их распоряжение необходимые ресурсы (материально-технические, финансовые, информационные и др.), выражают интересы мировых судей как носителей судебной власти. Как элемент мировой юстиции, судебное управление функционально связано и с системой мировых судов (управляя корпусом мировых судей, аппаратом судов, выражая их интересы и т. д.), и с их деятельностью (например, гарантии деятельности осуществляются в том числе и через судебное управление).

Пространственные рамки структурно-функциональных связей в системе мировой юстиции задаются ее территориальной организацией, которая, пронизывая все ее элементы, непосредственно связана с локальным характером мировых судов, пределами полномочий мировых судей и органов судебного управления, подсудностью дел.

3. Отрицание возможности определения сущности мировой юстиции (негативистский подход). Отстаивающий данную позицию Л. В. Головко полагает, что единый термин на самом деле скрывает дуализм концепций – английской и французской – который, в свою очередь, реализуется в множестве институтов (или институциональных вариантов) мировой юстиции. Эти варианты можно классифицировать по различным основаниям, а соединение разных классификационных групп образует определенную национально-историческую модель мировой юстиции. Л. В. Головко утверждает, что универсальных позитивных признаков мировой юстиции не существует вовсе, по крайней мере, признаков юридико-технических. Мировая юстиция конструируется не через утверждение, а через отрицание компетенции ординарных судей. В ее основе лежит некая идея (концепция), реализация которой не может быть возложена без ущерба для последней на обыкновенного судью, наделенного общим судейским статусом. В такой ситуации возникает необходимость в низовом единоличном звене судебной системы, обладающем особым статусом и особой компетенцией. При этом указанная концепция должна иметь этимологическое отношение к слову «мир» в его национальном понимании, что и позволяет назвать такого судью «мировым». При чрезмерном сближении статусов мировой и ординарной юстиции ни о какой подлинно мировой юстиции, по мнению Л. В. Головко, говорить не приходится24.

Немалое внимание в научной литературе уделяется типологии мировой юстиции. Являясь методом научного познания, типология играет важную роль для систематизации знаний о мировой юстиции в целом, позволяет лучше ориентироваться в ее национальных моделях, устанавливать связи между различными моделями (типами) мировой юстиции, в том числе в синхронном и диахронном сравнительно-исторических аспектах.

И. Г. Шаркова останавливается на англосаксонской, сформированной под влиянием общего права, и континентальной, сформированной под влиянием римского права и идей Просвещения, моделях (исторических и действующих) и дает им свою трактовку25. Особенность англосаксонской модели состоит в том, что она не выросла на базе судебного прецедента, а сразу создавалась путем издания нормативного (королевского) акта. Континентальная (французская) модель отличается конституционным уровнем закрепления. Российская модель у И. Г. Шарковой выделяется как самостоятельная.

Е. В. Чиснягова (Кузнецова) предлагает термин «исторический тип мировой юстиции», ссылаясь на И. Г. Шаркову и имея в виду хронологически ранние английский и французский как классические типы и более поздний – смешанный как результат формирования своеобразных сочетаний некоторых черт мировой юстиции26. Предлагаются и такие классификации, как мировая юстиция в унитарных и федеративных государствах (по типу ее формирования и функционирования)27; коллегиальная или односоставная (по порядку осуществления полномочий)28 и др. Список этот далеко не полон и может дополняться в зависимости от целей и задач исследования.

С позиций методологии структурно-функционального подхода к теоретико-правовой типологии мировую юстицию можно классифицировать:

1) по типу правового статуса мирового судьи:

– профессиональная и полупрофессиональная модели мировой юстиции (по требованиям служебно-образовательного ценза);

– модели мировой юстиции с выборными мировыми судьями и с назначаемыми мировыми судьями (по порядку наделения полномочиями);

– официальная и неофициальная модели мировой юстиции (состоят ли мировые судьи на государственной службе или их должность считается общественной);

2) по типу государственной деятельности, осуществляемой мировыми судами:

– судебная;

– административно-судебная;

3) по типу судебного управления:

– централизованная и децентрализованная модели мировой юстиции (по типу управления и самоуправления мировыми судами);

– единая и обособленная модели мировой юстиции (включена мировая юстиция в общую систему судебного управления или представляет собой обособленное подразделение).

На основании наибольшего числа сходных или различных признаков единичные типы (модели) мировой юстиции можно сгруппировать в обобщенные типы (модели): классическую (английскую), континентальную (французскую) и смешанную (профессиональную). Для классической (английской) модели характерен полупрофессиональный кадровый состав и выполнение мировым судом административно-судебных функций (Австралия, Бразилия, Великобритания, Канада, США). Континентальная (французская) модель также отличается полупрофессиональным кадровым составом, но мировой суд выполняет только судебные функции (действовала во Франции в 1790–1958 гг., в России в 1864–1917 гг., современные Испания, Италия). Смешанная (профессиональная) модель обладает постоянным признаком – профессиональным составом, а функции, осуществляемые мировым судом, могут быть административно-судебными или судебными (Израиль, Ирландия, Россия с 1998 г.).

К настоящему времени в отечественной науке сложилось несколько вариантов периодизации истории мировой юстиции в России. И. Г. Шарковой была предложена следующая периодизация:

а) исторические предшественники мировой юстиции в период феодальной раздробленности Руси, отраженные в историко-правовых памятниках (Псковская судная грамота 1467 г., Судебник 1497 г., Судебник 1550 г., Соборное уложение 1649 г.);

б) российская мировая юстиция в период абсолютной монархии (Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.);

в) российская мировая юстиция в пореформенный период (с 1864 г. по 1917 г.);

г) современная российская мировая юстиция (начало воссоздания правовой базы мировой юстиции в России)29.

Такую периодизацию следует признать не вполне удачной по следующим соображениям. Во-первых, она привязана не к узловым моментам развития самой мировой юстиции, а к традиционным периодам истории государства и права России (феодальной раздробленности, абсолютной монархии и т. д.). Это не позволяет со всей полнотой выявить качественно новые изменения в истории мировой юстиции, которые не всегда совпадают с рамками указанных исторических периодов. Во-вторых, из периода абсолютизма пореформенное время (1864–1917 гг.) выделено в отдельный период. Такой подход разрушает логическое единство периодизации: ведь указанный промежуток также находится большей частью в рамках периода абсолютной монархии (оставим в стороне дискуссионные вопросы о начале и окончании периода абсолютизма в России, решение которых может прямо повлиять на рассматриваемую периодизацию). В-третьих, можно согласиться с И. Г. Шарковой, что история мировой юстиции в первую очередь отражена в памятниках права и качественные изменения оформлены именно там. Однако, на наш взгляд, акцентирование внимания только на правовых актах делает описание истории несколько неполным. Практика, повседневная жизнь не менее информативны и значимы. Более того, правовой акт может быть как источником практики, так и результатом ее. Не всегда, на наш взгляд, можно связывать начало или окончание исторического периода с принятием или отменой правового акта. Кроме того, можно заметить и некоторую историко-правовую нелогичность в периодизации: вряд ли Соборное уложение 1649 г. может быть отнесено к периоду феодальной раздробленности, как, впрочем, и судебники Московского государства.

Е. И. Холодова (Вакарь) выделяет три основные периода развития института мировых судебных учреждений в России:

а) зарождение мировых учреждений в Древнерусском государстве, связанное с формированием правовой традиции упрощенного судопроизводства в судах общин (земский или княжеский период – IX–XIII вв.);

б) становление мировых учреждений (губных изб и земских судов), которое характеризовалось активностью и усилением роли местной администрации (наместников, волостелей, воевод) в судебном процессе (московский период – XIV–XVII вв.);

в) законодательное оформление института мировых учреждений в Российской империи и последующее введение мировых судей в ходе судебной реформы 1864 г. (имперский период – XVIII – начало XX вв.)30.

Эта периодизация в силу конкретных исследовательских задач является неполной: современный период в ней не отражен. Кроме того, спорным представляется тезис о зарождении мировых учреждений еще в IX в. О существовании упрощенных форм судопроизводства в древний период говорить рано: даже процедуры общего судопроизводства пока находятся в стадии формирования. Кроме того, в Древней Руси не удается найти примеры аналогов мировых судов – совместных княжеско-общинных (княжеско-земских) органов, осуществляющих судебную и полицейскую власть. Здесь, с одной стороны, действует суд князя и его агентов (посадника, тиуна), с другой – земля (община) осуществляет широкое самоуправление и поддерживает внутренний порядок самостоятельно (но это не мировой суд, имеющий государственную природу). Полагаем, что в Древней Руси мы можем наблюдать лишь фрагменты отдельных элементов мировой юстиции, но зарождения этого института как некой целостности еще нет. Предпосылки, ведущие к возникновению мировой юстиции, обнаруживаются в средневековых Новгороде и Пскове. Хотя упоминания об аналогах мировых судов мы встречаем там лишь в памятниках права XIV–XV вв. (Новгородской и Псковской судной грамотах), можно с уверенностью предположить, что появились они много раньше, по крайней мере, собственная организация местной судебно-административной власти осуществляется в этих землях в XII в.

С. В. Каширский делит историю российской мировой юстиции на четыре этапа:

1) период становления классической мировой юстиции – ноябрь 1864 г. – март 1881 г.;

2) этап подготовки и целенаправленной и основательной переработки законодательства о мировой юстиции – период контрреформ – март 1881 г. – июль 1889 г.;

3) попытка возрождения института мирового суда – 1906–1917 гг.;

4) реставрация института мировой юстиции – с 1996 г. по настоящее время31.

К сожалению, термины «этап» и «период» автором смешаны; по нашему мнению, их все же следует различать. Период – это сравнительно краткий промежуток времени в развитии объекта, характеризующийся логическим единством его признаков и свойств, а этап – продолжительный промежуток времени в развитии объекта, характеризующийся его качественно новым содержанием. Также автор полагает, что мировая юстиция с 1889 г. законодательно прекратила свое существование, с чем мы не можем согласиться.

Наш вариант периодизации исходит из того, что этапы охватывают однородную совокупность исторических (политических, социальных, правовых) условий, в которых развивалась мировая юстиция, а также концептуально однородную структурно-функциональную модель мировой юстиции, а периоды характеризуют исторически обусловленную динамику развития признаков и свойств модели в рамках конкретного этапа.

I этап (XII в. – 1864 г.) – аналоги классической модели мировой юстиции;

II этап (1864–1917 гг.) – мировая юстиция дореволюционной России:

– первый период (1864 г. – конец 1870-х гг.) – становление мировой юстиции;

– второй период (конец 1870-х гг. – 1889 г.) – ревизия Судебных уставов 1864 г.;

– третий период (1889–1912 гг.) – разрушение единства системы мировой юстиции;

– четвертый период (1912–1917 гг.) – восстановление и реформа единой системы мировой юстиции;

III этап (1917–1938 гг.) – советские аналоги мировой юстиции;

IV этап (с 1991 г. – по настоящее время) – восстановление мировой юстиции в России.

Первый этап связан с ранними упоминаниями учреждений, аналогичных мировым судам, в исторических источниках, в том числе и в памятниках права, охватывает мировых посредников крестьянской реформы 1861 г., которые имели специальные функции и так и не были включены в дальнейшем в единую систему мировой юстиции. На этом этапе формируются идеи о мировой юстиции, разрабатываются концепции, проекты реформ судебной власти, в том числе предполагающих учреждение мировых судей. Несмотря на наибольшую продолжительность данного этапа, выделить периоды внутри него, по нашему мнению, не представляется возможным. Это объясняется тем, что как единая концепция (идея) и система мировая юстиция на этом этапе еще не сформировалась; аналоги мировых судов составляли достаточно пеструю, эклектичную картину, возникали и действовали нередко параллельно друг другу.

Второй этап – наиболее длительный. Он включает учреждение и деятельность мировых судов в рамках судебной реформы 1864 г., формирование мировой юстиции как системы, ее развитие в условиях меняющегося законодательства и иных исторических обстоятельств. В этом этапе мы выделяем ряд периодов, когда в развитии мировой юстиции прослеживаются вполне определенные фазы, меняющие ее форму и содержание, условия, в которых она действует.

Третий этап характеризуется тем, что деятельность мировых судов после Октября 1917 г. приостанавливается, а затем мировые суды и вовсе упраздняются. Но все это происходит постепенно. Некоторые элементы системы мировой юстиции сохраняются и в период Советской власти. Местные суды, образованные Декретом № 1 «О суде», испытывают существенное влияние старой системы мировых судей и их съездов. В дальнейшем аналогом мирового суда можно признать единоличный состав народного суда, действовавшего на территории уездного или городского района. Однако уже вскоре расширение внесудебной подведомственности, административного порядка разрешения дел в принципе сняло вопрос о возможности деления дел в судах на малозначительные и более сложные. В Законе о судоустройстве СССР 1938 г.32 предусматривается только коллегиальное рассмотрение всех категорий дел, без каких-либо упрощений. С этого момента историю аналогов мировой юстиции в Советской России можно считать законченной.

Наконец, длящийся четвертый этап – это возврат, после значительного перерыва, к идее мировой юстиции, а затем и учреждение мировых судей, самой системы мировой юстиции в Российской Федерации. Началом этого этапа можно считать принятие Концепции судебной реформы в РСФСР в 1991 г., где впервые была сформулирована идея о восстановлении мировой юстиции33.

Возвращаясь к концептуальным подходам (парадигмам) мировой юстиции, отметим одну важную тенденцию в эволюции мировой юстиции в России. Патриархальный и прагматический подходы сложились в политико-правовой мысли в России примерно к первой половине XIX в. Судебные уставы 1864 г. (точнее, их составители) сделали выбор в пользу патриархального подхода, в целом – в пользу французской модели мировой юстиции.

В Судебных уставах мировая юстиция оказалась обособленной ветвью судебной системы, мировые судьи получили специальный статус. Однако оторвать технико-юридически мировую юстицию от общей, в силу ее якобы особого предназначения примирения, не удалось. Комиссия Министерства юстиции для пересмотра законоположений по судебной части (Комиссия Муравьева) 1894–1899 гг. сделала однозначный вывод о провале патриархальной концепции. Эта цитата достойна того, чтобы привести ее полностью: «Задача примирителя сторон, защитника местных польз и охранителя общественного порядка не получила в деятельности мировых судей желательного осуществления. В действительности они явились низшими органами суда, исполняющими те же обязанности по отправлению правосудия, как и прочие лица, облеченные судейским званием, и выделение их в особую судебную организацию оказалось лишенным достаточного основания»34. Переход от патриархальной к прагматической модели начал, хоть и поздно, Закон о местном суде 1912 г.35, однако этот эволюционный процесс был прерван революцией.