Источники права Европейского cоюза: теоретико-правовое исследование. Монография

Отсутствие четко обозначенной и официально признанной иерархии судов в Европейском союзе, несомненно, накладывает определенный отпечаток на прецедентный характер принимаемых Судом справедливости решений.

Во-вторых, особенности прецедентного характера решений Европейского Суда справедливости, равно как и особенности самого прецедента, порождаемого данным институтом, обусловлены тем, что прецедент, будучи сформированным Судом только на основе и в рамках общеевропейского права, распространяет тем не менее свое влияние как на правовую систему Европейского союза, так и на национальное право.

Подобная ситуация складывается в силу того, что Суд, имея дело только с вопросами, касающимися исключительно общеевропейского права, которое очень тесно связано, а нередко органично интегрируется в национальное право и наоборот, в ряде случаев вынужден в силу сложившихся объективных обстоятельств вторгаться в сферу этого интегрированного национального права56.

Разумеется, речь не идет при этом об остальной, неинтегрированной сугубо национальной части этого права, на которую не распространяется юрисдикция Суда. Например, по общему правилу она не распространяется на многие дела (так называемые secondpillar matters), возникающие в области внешней политики, обороны, в решений вопросов, касающихся иммиграционной политики государств – членов Европейского союза, а также вопросов предоставления или отказа в предоставлении политического убежища57.

Дела, возникающие в данной сфере общественных отношений, так же как и дела, связанные с применением интегрированного права, функционирующего на территории того или иного государства – члена Европейского союза, национальные суды рассматривают и решают самостоятельно.

Европейский Суд справедливости при этом имеет дело, как особо констатируется в научной литературе, «только с вопросами, касающимися общеевропейского», в том числе интегрированного права, а именно с вопросами его толкования; осуществления судебного контроля за соответствием текущего законодательства конституции Европейского союза, под которой понимается «серия учредительных международных договоров»58; судебного контроля в области правотворчества, а также в процессе правоприменения.

Исходя из того, что Европейский Суд занимается главным образом вопросами толкования и обеспечения соответствия, принимаемых и применяемых актов учредительным договорам, а рассмотрение и «окончательное решение» конкретных дел, связанных с нарушением национального права, содержащего элементы общеевропейского права, находятся в исключительной юрисдикции национальных судов, некоторые авторы выражают опасение по поводу того, что последние не всегда будут следовать заключениям Суда, касающимся толкования применяемого ими права.

Справедливости ради следует сказать, что отступления такого рода имели место в деятельности Высшего административного суда Франции (Conseil d’Etat) и Высшего налогового суда Германии (Bundes-finanzhof)59. Однако, как показывает практика, это скорее исключения из правила.

В-третьих, особенность прецедента, порождаемого Европейским Судом справедливости, по сравнению с «классическим» прецедентом, существующим в системе общего права, заключается в том, что он в силу отсутствия иерархии судебных органов в Европейском союзе не имеет жесткой связи и обязательности национальных судов следовать решениям Суда, а также в отсутствии четкого различия между такими важнейшими структурными частями прецедента, как ratio decidendi (сущность решения) и obiter dictum (попутно сказанное, судебное мнение, суждение)60.

В отличие от системы общего права, отмечается в связи с этим в научной литературе, где наличие в судебном решении ratio decidendi способно довольно жестко связывать суды на будущее при решении аналогичных дел, в праве Европейского союза официально не признается доктрина связующего прецедента. В силу этого различие, между попутно высказанным Судом в процессе рассмотрения дела мнением (obiter dictum) и содержанием им же принятого решения (ratio decidendi) «во многом стирается и утрачивает свою изначальную значимость и смысл»61.

В-четвертых, особенность решения Европейского Суда справедливости, рассматриваемого в качестве прецедента, заключается в том, что оно в силу сложившихся и законодательно закрепленных обстоятельств, по вопросам, касающимся европейского права, имеет окончательный характер и «не подлежит сомнению, обжалованию и пересмотру».

Данная особенность решений Суда обусловлена, помимо прочего, тем, что в пределах Европейского союза отсутствие иерархии судов в значительной степени компенсируется иерархией правовых систем. Согласно законодательно закрепленным положениям правовой теории и сложившейся практики, несмотря на то, что европейское право применяется и «в принудительном порядке осуществляется через национальные суды и трибуналы государств – членов Европейского союза», оно имеет безусловный приоритет перед национальным правом.

Из этого следует логический и вполне обоснованный вывод о том, что приоритет одной правовой системы в целом над другой с неизбежностью предопределяет, соответственно, и приоритетный характер взаимоотношений их отдельных частей, в том числе решений Европейского Суда справедливости, касающихся вопросов общеевропейского права.

Неслучайно в таком государстве – члене Европейского союза, как Великобритания, где официально признается в качестве одного из источников права прецедент, исходя из приоритета общеевропейского права над национальным выстраивается своеобразная иерархия прецедентов, где прецедентному характеру решений Европейского Суда справедливости отводится ведущая роль. Европейский Суд, констатируется в научной литературе, выносит окончательный вердикт по всем вопросам, касающимся общеевропейского права, а «создаваемый им прецедент является обязательным для всех национальных судов государств – членов Европейского союза»62.

Наряду с названными особенностями решений Суда, имеющими прецедентный характер, а также своеобразными обстоятельствами, предопределяющими эти особенности, в научной литературе называются и другие факторы. Наличие их свидетельствует не только об особенностях прецедента как источника права, формируемого данным Судом, но и об особенностях процесса его возникновения и формы его проявления.

Какие акты, исходящие от Европейского Суда справедливости, следует рассматривать в качестве прецедента и в чем проявляется их прецедентный характер как источников права?

Отвечая на вторую часть данного вопроса, следует заметить, что прецедентный характер решений Европейского Суда справедливости, равно как и любого иного судебного или административного акта, именуемого прецедентом, заключается в том, что он содержит общие нормы или положения (принципы), которые учитываются (должны учитываться) всеми иными судебными органами при рассмотрении всех последующих, в той или иной степени связанных с решением Европейского суда, дел.

По общему правилу, сложившемуся в правовой теории и многократно подтвержденному юридической практикой, прецедент как источник права, в данном случае это решение Суда, по аналогии с требованиями, которые предъявляются к любому источнику права, в частности к нормативному правовому акту, должен быть рассчитан на многократность применения и относиться к неопределенному кругу аналогичных случаев, судебных и иных органов, юридических и физических лиц.

В качестве такого рода актов, исходящих от Европейского Суда справедливости и обладающих прецедентным характером, следует признать прежде всего акты толкования и судебного контроля за соответствием принимаемых различными институтами Европейского союза и государств – членов Союза решений положениям, содержащимся в учредительных договорных актах и сформированном на их основе общеевропейском законодательстве63.

Придавая данной стороне деятельности Суда и принимаемым им актам не только юридическое, но и огромное социально-политическое значение, исследователи европейского права особо подчеркивают, что Суд в процессе осуществления контроля за законностью издаваемых различными институтами Европейского союза актов «защищает права всех тех, кто является субъектом права Европейского сообщества» и вместе с тем обеспечивает, чтобы «деятельность институтов Сообщества оставалась в рамках границ, установленных учредительными договорными актами, и чтобы эти институты сохраняли баланс властей, существующий в пределах Сообщества»64.

Что касается юридической оценки деятельности Суда, связанной с осуществлением контроля за конституционностью решений, принимаемых различными институтами Сообщества, и особенно с юридической силой издаваемых им при этом актов, то здесь возникает два вопроса, традиционных для правовых систем, официально не признающих прецедент в качестве источника права.

Первый из них касается статуса и роли Суда в правовой системе (только правоприменитель или толкователь права либо одновременно толкователь и (отчасти) законодатель?) и в зависимости от этого – юридического характера и юридической силы принимаемого им акта.

Применительно к Европейскому Суду справедливости можно с полной уверенностью сказать, исходя из анализа его повседневной деятельности, что он выступает одновременно «в трех лицах»65, а исходящие от него акты толкования в силу своего нормативного и строго обязательного для всех институтов, имеющих дело с правом Европейского союза, содержания являются не только актами толкования этого права, но и актами правотворца, законодателя.

Суд неизбежно выступает в нескольких своих ипостасях, в частности «одновременно в роли толкователя права и законодателя», констатируется в западной литературе, поскольку толкование права, будучи творческим процессом, предполагает «определенную степень выбора судебного усмотрения», непосредственно связанного не только с раскрытием содержания того или иного правового акта, но и с созданием новых норм66.

Второй, довольно традиционный и вместе с тем весьма актуальный для правовой системы Европейского союза вопрос касается юридической силы актов толкования Европейского Суда, имеющих прецедентный характер, и их обязательности не только для институтов Европейского союза и национальных институтов государств – членов Союза, но и для самого Суда.

Господствующая в правовой системе Евросоюза доктрина и сложившаяся практика со всей очевидностью свидетельствуют о том, что насколько однозначно решен данный вопрос в отношении других общеевропейских национальных институтов, включая национальные суды, настолько же он остается неопределенным в отношении самого Суда67.

Однозначность решений вопроса, касающегося юридической силы юридических актов толкования Суда, для других общеевропейских и национальных институтов, в том числе национальных судов, заключается, как было отмечено, в императивном характере, неоспоримости и обязательности данных актов. Это обусловлено, с одной стороны, несомненным приоритетом права Европейского союза перед национальным правом государств – членов союза68 в случае возникновения правовых коллизий, а с другой – полной монополией Суда давать окончательное толкование конституционных, в смысле – основополагающих, актов Европейского союза и, соответственно, решать вопрос о юридической состоятельности (конституционности) принимаемых различными институтами этого Сообщества решений.

Пользуясь монополией в данной области, Суд в продолжение своей миссии ориентирует и национальные суды принимать меры для единообразного понимания и применения права Европейского союза различными институтами государств – членов этого союза.

Согласно сложившейся практике в тех случаях, когда отсутствует толкование Европейского Суда справедливости в отношении того или иного общеевропейского акта, применяемого в рамках юрисдикции национального суда, и упущена возможность предварительного обращения к Европейскому Суду с просьбой дать такое толкование, национальные суды в случае необходимости (in cases of urgency) «должны объявлять юридически несостоятельными действия национальных институтов, применяющих общеевропейский акт, который, как предполагается, не имеет юридической силы», т. е. не является конституционным69. В такого рода случаях национальные суды могут также «предпринимать и другие соответствуюшие временные меры, делая при этом ссылку на тот или иной юридически состоятельный общеевропейский акт»70.

Что же касается неопределенности и нерешенности вопроса об обязательности или, наоборот, необязательности следования Европейского Суда справедливости собственным ранее принятым актам, то в соответствии с действующим законодательством и сложившейся теорией по аналогии с высшими судебными инстанциями Великобритании (Палата лордов), США (Верховный суд) и ряда других стран Суд не является институтом, связанным собственными решениями, хотя и следует им.

Несмотря на то, что Европейский Суд справедливости, подчеркивают в связи с этим исследователи, принимает, как обычно, весьма авторитарные по своему характеру акты, он тем не менее жестко не связан ими и может отойти от них в любое время, «когда он сочтет это необходимым»71.

Подобные утверждения содержатся во многих академических изданиях и верно отражают сложившуюся правовую теорию, точнее, доктрину. Но они не учитывают при этом не менее устоявшуюся практику. А она такова, что Суд, будучи законодательно (теоретически) не связанным собственными решениями, практически вынужден, в силу ряда объективных причин, следовать им. При этом дело заключается не только в «уважительном отношении Суда к своим решениям», как это иногда утверждается в научной литературе72, но и в других не менее важных мотивах. Например, необходимость Суда следовать собственным решениям может быть обусловлена стремлением к сохранению в правовой системе Европейского союза юридической стабильности, укреплению и поддержанию сложившегося в пределах Сообщества правопорядка и правовой определенности и т. д.73

Иными словами, в отношении связанности Европейского Суда справедливости своими собственными решениями можно сказать, что Суд настолько не свободен от них, насколько и связан ими. Верно подмечается в научной литературе: несмотря на то, что в правовой системе Европейского союза «прочно установился принцип несвязанности Европейского Суда своими решениями», столь же непоколебима здесь точка зрения, согласно которой «каждый отход Суда от своих решений должен быть обоснован и доказан»74.

Наряду с названными актами Европейского Суда справедливости, имеющими прецедентный характер, в качестве других его аналогичных актов следует указать на предварительные (прелиминарные) заключения (preliminary ruling), или определения, Суда, которые он выносит по поводу юридической состоятельности определенного общеевропейского акта или соответствия актов, исходящих от национальных институтов государств – членов Европейского союза, общеевропейскому законодательству75.

По юридической сути прелиминарные заключения – это не что иное как акты толкования, точнее, их разновидность, которая дается Европейским Судом по предварительному обращению к нему (запросу) со стороны того или иного национального суда.

В соответствии с действующим законодательством и сложившейся практикой нередко «каждый национальный суд рассматривается одновременно и как часть общеевропейского суда», поэтому все национальные суды «от самой низкой судебной инстанции – judge conciliateur до самой высокой – Конституционного суда» наделяются полномочиями обращения в Европейский Суд справедливости за дачей прелиминарного заключения во всех случаях, когда при рассмотрении конкретного дела, связанного с применением норм общеевропейского права, возникают сомнения в конституционности того или иного общеевропейского акта или необходимости его толкования76.

Согласно ст. 234 Договора, учреждающего Европейское сообщество (ст. 177 Маастрихтского договора), Европейский Суд справедливости обладает исключительной юрисдикцией давать прелиминарные заключения по вопросам, касающимся: толкования этого Договора; юридической силы актов, издаваемых различными институтами Европейского союза и Европейским банком; толкования этих актов, а также уставов (положений) различных органов, создание которых предусматривается теми или иными решениями Совета.

Следует заметить, что полномочия обращаться в Европейский Суд по поводу дачи прелиминарных заключений принадлежат только национальным судам, и никто не может лишить их этих полномочий, как определил в своих решениях Суд77, – «ни сам Суд, ни национальное право, ни общеевропейское законодательство»78.

Поскольку национальные суды в силу своего статуса, складывающегося из национальных и общеевропейских элементов, выступают, по выражению экспертов, в качестве институтов, трансформирующих нормы и принципы общеевропейского права, включая принцип верховенства, прямого действия, «принцип прецедента», в «конкретные правила поведения», то по логике вещей, подтвержденной судебной практикой, прелиминарные акты Европейского Суда справедливости не могут не иметь «связующего эффекта» по отношению к национальным судам79.

Вопросы, однако, заключаются в том, каким по своему характеру будет этот «связующий эффект», какова степень его воздействия на национальные суды и в чем он выражается.

Анализируя сложившуюся практику взаимоотношений Европейского Суда и национальных судов по вопросам, касающимся прелиминарных заключений, нельзя не обратить внимания на то, что «связующий эффект» имеет двусторонний характер. Он касается национальных судов, которые при рассмотрении конкретных дел, связанных с применением общеевропейского права, сочли необходимым обратиться к Суду с просьбой дать прелиминарное заключение по тому или иному нормативному правовому акту, а также самого Суда.

При этом речь идет не только об относительной связанности Суда своими собственными решениями, но и о его прямой обязанности в случае обращения к нему национального суда по данному вопросу дать соответствующее заключение80.

Согласно действующему законодательству (ст. 234 Договора) такого рода заключение имеет юридическую силу для обратившегося суда и судов других государств – членов Европейского союза, рассматривающих аналогичные дела.

Иными словами, данный акт, именуемый прелиминарным заключением, рассчитан не на однократность, а на многократность применения. К тому же он относится как к конкретному суду или рассматриваемому им делу, так и ко всем иным национальным судам и всем последующим рассматриваемым ими аналогичным дeлам. Прелиминарные заключения, таким образом, так же как и все иные, «обычные» акты толкования Суда, имеют не частный, точнее, индивидуальный, а нормативный правовой характер.

Однако, говоря об этом, равно как и о связанности национальных судов прелиминарными заключениями Европейского Суда, следует иметь в виду, что эта связанность Суда следовать собственным решениям обладает не абсолютным, а относительным характером.

Конкретное проявление это находит, в частности, в том, что согласно правовой позиций Европейского Суда национальный суд, не удовлетворившись одним прелиминарным заключением и «имея для этого определенные основания» в виде дополнительных фактов при рассмотрении конкретного дела и проч., может вновь обратиться к Суду, «если он это сочтет необходимым»81.

Разумеется, повторное обращение по одному и тому же вопросу не может быть произвольным, оно должно иметь весомые основания. Национальный суд, будучи в соответствии с европейским законодательством довольно жестко связанным положениями, содержащимися в прелиминарных заключениях, «не может их не учитывать при рассмотрении того или иного конкретного дела», а тем более «сознательно их игнорировать»82.

Поэтому решение национального суда не следовать первому прелиминарному заключению, а «искать» у Европейского Суда другое заключение по искомому вопросу – это не механический, тем более не произвольный шаг, а, как правило, весьма продуманное, базирующееся на новой аргументации и информации действие.

С одной стороны, реализуя свое право на повторное обращение в исключительных случаях к Европейскому Суду по поводу прелиминарного заключения, национальные суды учитывают тот факт, что Суд «не связан жестко своими прежними решениями», в том числе решениями, касающимися первых прелиминарных заключений, и что он «может при необходимости модифицировать их»83. С другой стороны, национальные суды исходят из того, что «при любом раскладе сил», т. е. при любом содержании прелиминарного заключения, окончательное решение по конкретному делу остается за ними84.

Таким образом, рассматривая прелиминарные заключения Европейского Суда справедливости в качестве акта, обладающего прецедентным характером, следует иметь в виду, что данная форма прецедента, равно как и другие его формы, порождаемые Судом, в значительной мере отличается от «классического» прецедента, существующего в системе общего права и содержащего в отличие от них не относительные по своей связующей юридической силе, а скорее абсолютные, императивные нормы и принципы.

Глава II. Источники первичного права Европейского Союза

§ 1. Понятие, виды и особенности источников первичного права

1. Среди разнообразных источников правовой системы Европейского союза центральное место занимают источники первичного права. Они составляют основу, базис данной правовой системы. Будучи основополагающими актами в правовой системе Евросоюза, источники первичного права разрабатываются и принимаются совместно государствами-членами. В силу этого по своей форме и изначальной природе они являются международно-правовыми актами.

В отечественной и зарубежной литературе нет единого мнения по вопросу о видах первичных источников права Европейского союза.

Ибо в одних случаях к источникам первичного права Евросоюза авторы относят «все учредительные договоры об образовании сообществ, обычное право и общеправовые принципы»85.

В других случаях к данной категории источников права Евросоюза, кроме учредительных договоров, причисляются все договоры, вносящие в них изменения и дополнения «со всеми положениями, протоколами, декларациями и иными сопровождающими их документами», а также правовые обычаи, традиции, «общие принципы, признаваемые и провозглашаемые в конституциях государств – членов Евросоюза», и правовые доктрины, суть которых видится в том, что «нормы права сообществ содержатся не только в учредительных договорах и других правовых актах, но и в неписаном праве, последовательно отражаются в решениях и заключениях суда Европейских сообществ»86.

В третьих случаях круг источников права Европейского союза ограничивается в основном перечнем учредительных актов и договоров, вносящих в них изменения и дополнения87.

Существуют и другие, в определенной мере отличающиеся друг от друга представления о видах источников, которые следует отнести к источникам, или формам, первичного права, равно как и представления об их классификации.

Предлагается, в частности, рассматривать в качестве источников основного первичного права Евросоюза «в первую очередь его учредительные документы (договоры)», такие как Договор об учреждении Европейского объединения угля и стали (1951 г.), Договор об учреждении Европейского экономического сообщества (1957 г.), Договор о создании Европейского сообщества по атомной энергии (Евратом), Договор о Европейском союзе (1992 г.) и др.

Наряду с источниками основного первичного права некоторые исследователи выделяют также источники дополнительного первичного права. К их числу относят акты, посредством которых вносятся изменения или дополнения в основные источники первичного права. Это, в частности, так называемые ревизионные договоры, с помощью которых вносятся поправки в Договор о Европейском союзе и другие учредительные договоры; договоры о присоединении, на основании которых в Евросоюз принимаются новые государства-члены; протоколы, прилагаемые к ревизионным договорам и договорам о присоединении; и др.88

Наличие разнообразных точек зрения и подходов к рассмотрению источников первичного права, изучение их в сравнении и сопоставлении с другими источниками европейского права представляется вполне естественным и понятным, имея в виду их сложность, многогранность, а нередко и внутреннюю противоречивость.

Однако дело заключается не в их множественности и разнообразии, а в том, чем руководствовались исследователи при отнесении тех или иных источников к первичному праву, какие критерии при этом использовали.

Анализируя различные подходы к рассмотрению структуры и других сторон первичного права, нетрудно заметить, поскольку это вполне очевидно: при всем их разнообразии авторы в прямой или косвенной форме в сравнительном плане выражают единодушие в том, что первичное право Евросоюза – это своего рода аналог национального конституционного права, а учредительные договоры – аналог национальной Конституции89.