Вопросы подсудности в международных договорах с участием России. Монография

К числу общих юридических условий, определяющих возникновение права на обращение в суд, в большинстве случаев относят процессуальную правоспособность и подведомственность. Право на обращение в суд за защитой, как отмечает Т. В. Сахнова, – универсальная категория, применяемая ко всем формам судебной защиты и ко всем видам производства в гражданском (арбитражном) процессе. Однако универсальность природы права на обращение в суд за защитой, подчеркивает ученый, не исключает особенностей его реализации в том или ином виде производства, что обусловлено спецификой видов производств[62]. Этим объясняется существование помимо общих также и специальных предпосылок права на обращение в суд за судебной защитой по некоторым категориям дел, соблюдать которые необходимо наряду с общими предпосылками[63].

По делам с участием иностранцев такой специальной предпосылкой является международная подсудность. Поэтому одним из условий реализации права на обращение в суд по этим делам является соблюдение правил международной подсудности. Вследствие этого проблема выбора надлежащей судебной юрисдикции, правильного определения международной подсудности при реализации права на доступ к суду и обеспечении права на эффективное средство правовой защиты приобретают особую значимость. В качестве механизма решения этой проблемы выступают нормы международной подсудности, правильное понимание и применение которых позволяет определить, суды какого государства являются компетентными по рассмотрению гражданских дел с участием иностранцев. Нормы международной подсудности призваны определить юрисдикцию государства, судебные органы которого в силу своих свойств и возложенных на них обязанностей наилучшим образом осуществят потребность лица в судебной защите. Соблюдение правил международной подсудности должно быть закреплено в законе и именно в форме предпосылки права на обращение в суд[64]. Отнесение международной подсудности к предположениям судебного процесса обусловлено тем, что при ее отсутствии суд не вправе рассматривать спор и, следовательно, национальная юрисдикция не может распространяться на правоотношения с иностранными характеристиками. Очевидно, что рассмотрение дела судом, не обладающим необходимыми для этого полномочиями, не позволяет говорить о легитимности проведенного процесса. Такой процесс не должен получать дальнейшего движения, поскольку в противном случае пришлось бы допустить возможность отправления правосудия неуполномоченными на то органами. Подобное положение дискредитировало бы саму идею законной организации судебной власти в стране, провозглашенную в международных актах и во внутреннем законодательстве. Таким образом, наличие международной подсудности по своей природе является положительной специальной предпосылкой права на обращение в суд. Положительной она является потому, что отсутствие у суда компетенции по рассмотрению того или иного дела должно исключать возможность возбуждения производства по такому делу. Специальной ее можно назвать потому, что эта предпосылка связывается лишь с делами, осложненными иностранными характеристиками.

Рассмотрение международной подсудности как предпосылки права на обращение в суд по делам с участием иностранцев не должно расцениваться как ограничение права на судебную защиту: оно отражает допускаемые законом пределы осуществления такого права. Если содержание права на обращение за судебной защитой, как утверждает Л. А. Ванеева, заключается в возможности заинтересованного лица своими действиями возбудить деятельность суда по рассмотрению гражданского дела, то осуществление субъективного права с нарушением его пределов, установленных законом, делает требование о судебной защите ничтожным по правовым последствиям[65]. Аналогичный подход встречается и в судебной практике. Оставляя в силе определение о возврате искового заявления российской организации к иностранной фирме, мотивированное отсутствием у российского суда компетенции рассматривать возникший спор, ФАС Московского округа указал следующее: установление в законе правил подсудности рассмотрения судебных споров и закрепление нормами права негативных последствий в случае их несоблюдения при обращении в суд не является и не может расцениваться в качестве нарушения конституционного права на судебную защиту[66].

В пользу изложенного понимания международной подсудности как предпосылки права на обращение в суд говорят правовые последствия ее несоблюдения и сопоставление с такими обстоятельствами, как отсутствие вступившего в законную силу иностранного судебного решения, вынесенного по тождественному спору, и отсутствие в иностранном суде дела между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниям.

Признание того, что правовые последствия несоблюдения правил международной подсудности должны выражаться в форме исключения производства по делу с констатацией невозможности повторного обращения с тождественным заявлением в российский суд, не находит, однако, четкого закрепления в действующем процессуальном законодательстве Российской Федерации. Отсутствие надлежащей законодательной регламентации приводит к тому, что невозможно с достоверностью определить те конкретные правовые последствия, которые наступают для заявителя, подавшего исковое заявление в суд с нарушением правил международной подсудности. В неблагоприятном положении оказывается и российский судья: должен ли он, обнаружив несоблюдение правил международной подсудности, отказать в принятии заявления (прекратить производство по делу) или ему следует возвратить исковое заявление (оставить его без рассмотрения)?

На поставленный вопрос сегодня нет однозначного ответа – ученые высказывают разные точки зрения, предлагают различные варианты поведения в подобных ситуациях. Анализируя возможность изменения международной подсудности посредством заключения соглашения о выборе суда, Н. И. Марышева отмечает: «В своем соглашении стороны могут договориться о подсудности споров, как уже возникших, так и могущих возникнуть в будущем… Поэтому если истец, пренебрегая договоренностью, предъявит иск в суде государства иного, чем было обусловлено в соглашении, ответчик вправе заявить возражения о неподсудности. Если при этом речь идет о предъявлении иска в российском суде, последний, установив, что соглашение соответствует требованиям российского законодательства, должен возвратить исковое заявление»[67]. Между тем на практике в подобной ситуации российский суд принял иное решение. В частности, придя к выводу о неподсудности дела суду Российской Федерации в силу контракта, в котором установлена иная подсудность спора – в порядке, установленном действующим законодательством государства флага судна, – суд отказал в принятии искового заявления на основании ст. 134 и 135 ГПК РФ[68]. По другому делу Московский городской суд, установив, что стороны договора достигли соглашения о рассмотрении вытекающих из него споров в суде Нью-Йорка (США), счел правильным судебный акт районного суда о прекращении производства по делу[69].

Однако следует признать, что судебная практика в этом вопросе не всегда последовательна. В ряде случаев суды в связи с несоблюдением правил международной подсудности применяют институт возвращения искового заявления, допускающий, как отмечал М. А. Гурвич, «исправление с обратным действием: при устранении порока обращения к суду последнее исцеляется»[70]. Иными словами, возвращение искового заявления не препятствует повторному обращению с таким же требованием в суд в общем порядке после устранения обстоятельств, послуживших основанием для его возврата. Так, в одном из дел российский суд, сославшись на отсутствие у него компетенции рассматривать спор, возвратил исковое заявление Е. о расторжении брака с В., проживающим на территории Украины. Суд разъяснил: возвращение заявления не препятствует повторному обращению в суд с иском к тому же ответчику, о том же предмете и по тем же основаниям, но по месту жительства ответчика, т. е. в суд Украины[71]. По другому делу Московский областной суд счел необоснованным определение суда, согласно которому заявителю на основании п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ отказано в принятии искового заявления к Р. об определении места жительства детей при раздельном проживании родителей. Областной суд со ссылкой на главу 44 ГПК РФ и Договор между Союзом ССР и Королевством Испания о правовой помощи по гражданским делам от 26.10.1990[72] согласился, что исковое заявление подано с нарушением правил международной подсудности, поскольку ответчик является гражданином Испании, зарегистрирован и фактически проживает на территории данного государства. Однако, как указал областной суд, положения ст. 134 ГПК РФ предусматривают исчерпывающий перечень оснований отказа в принятии заявления; обстоятельства, на которые сослался суд, являются основанием для возврата искового заявления в силу ст. 135 ГПК РФ. Поэтому определение об отказе в принятии искового заявления было отменено с вынесением нового судебного акта о возвращении заявления[73].

Представляется, что такой подход может привести к стиранию установленных законом четких граней между двумя институтами: возвратом искового заявления и отказом в его принятии, к их смешению и подмене одного института другим. Отсутствие у заинтересованного лица права на обращение в российский суд ввиду несоблюдения правил международной подсудности является, выражаясь словами М. А. Гурвича, «положением без обратного действия, его последствия в этом смысле неисцелимы»[74]. По одному из дел ФАС Дальневосточного округа указал: отсутствие у суда компетенции на рассмотрение иска с участием иностранца не является основанием для возвращения искового заявления в соответствии со ст. 129 АПК РФ[75]. В другом случае российский суд прекратил производство по делу по иску гражданина Китая к другому гражданину этой страны о взыскании суммы долга на основании п. 1 ст. 220 ГПК РФ, так как дело не подлежало рассмотрению в суде Российской Федерации в порядке гражданского судопроизводства по основаниям, предусмотренным п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ[76]. Рассмотрев исковое заявление Таможенной службы России к В., российский суд также прекратил производство по делу в силу п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ. По мнению суда, заявленные требования не могут быть разрешены в порядке гражданского судопроизводства Российской Федерации: ответчик является гражданином иностранного государства и не имеет места жительства на территории России[77]. Надо заметить, что в процессуальном законе речь идет о том, что заявление при этом должно рассматриваться в ином судебном порядке. Под «иным судебным порядком» в контексте рассматриваемого основания к отказу в принятии заявления (прекращения производства по делу) следует понимать возможность рассмотрения дела в судах иностранного государства. При этом прекращение производства по делу в суде Российской Федерации не может препятствовать истцу подать аналогичный иск в иностранный суд, на что обоснованно указал Московский областной суд в одном из постановлений[78]. В другом случае российский суд, сочтя на основании п. 2 ст. 20 Минской конвенции 1993 г. иск о признании сделки недействительной подлежащим рассмотрению по месту ее заключения и исполнения (Казахстан), оставил его без рассмотрения. Самарский областной суд отменил определение об оставлении иска без рассмотрения в связи с неверным, по его мнению, выбором формы окончания дела без вынесения решения и прекратил производство по делу[79]. В. К. Пучинский также полагал, что при нарушении правил международной подсудности российский суд должен отказать в принятии заявления к производству (ст. 134 ГПК РФ) или прекратить возникшее производство по делу (ст. 220 ГПК РФ)[80].

Последняя позиция, на наш взгляд, в большей степени согласуется с тем, что международная подсудность является предположением судебного процесса (предпосылкой права на обращение в суд). Сегодня подобная судебная практика является наиболее приемлемым способом решения поставленной проблемы. Поэтому несоблюдение международной подсудности должно являться основанием для отказа в принятии искового заявления к производству, если ее отсутствие обнаружится на стадии подачи заявления, и основанием для прекращения производства по делу, если указанное обстоятельство выявлено на более поздних стадиях процесса. В действующем АПК РФ отсутствует институт отказа в принятии заявления, поэтому при несоблюдении правил международной подсудности судья должен принять заявление и возбудить производство по делу, а затем вынести определение о его прекращении в связи с тем, что дело не подлежит рассмотрению в арбитражном суде Российской Федерации. Для правильного рассмотрения и разрешения гражданских дел было бы целесообразно, если бы Пленум Верховного Суда РФ включил соответствующие разъяснения в один из принимаемых им документов.

По общему правилу прекращение производства по делу препятствует повторному обращению в российский суд с тождественным иском (ч. 3 ст. 151 АПК РФ и ст. 221 ГПК РФ). В связи с этим вполне закономерен вопрос о гарантиях судебной защиты прав и законных интересов лица в том случае, если невозможно возбудить производство по данному спору в суде иностранного государства. Предположим, белорусская фирма подает исковое заявление в российский суд по месту нахождения ответчика – российской компании. Ответчик, ссылаясь на достигнутое соглашение о рассмотрении спора судебными органами Белоруссии, оспаривает компетенцию российского суда. Выносится судебный акт о прекращении производства по делу. Истец обращается в белорусский суд, но тот признает соглашение о подсудности недействительным, приходит к выводу об отсутствии у него компетенции и прекращает производство по делу. Определение российского суда о прекращении производства по причине несоблюдения соглашения о подсудности не имеет для иностранных судов преюдициального значения, поскольку речь идет о судебном акте по процессуальным вопросам, не относящимся к судебным решениям, которые государства обязуются взаимно признавать и исполнять. В результате истец оказывается лишенным права на судебную защиту.

Выход из данной ситуации видится в использовании института пересмотра судебных актов по новым обстоятельствам. Для этого в АПК РФ и ГПК РФ целесообразно внести следующее правило: «Определение российского суда о прекращении производства по делу, вынесенное в связи с отсутствием у него компетенции рассматривать спор по делу с иностранным элементом, может быть пересмотрено по новым обстоятельствам в случае, если суд иностранного государства также отказался рассматривать этот спор по существу, вследствие чего лицо фактически лишилось права на судебную защиту». В этом случае, если выбранный сторонами суд, например, признает соглашение о подсудности недействительным, за истцом сохраняется право возобновить процесс в том суде, куда первоначально был подан иск.

На практике возможно рассмотрение одновременно в судах разных государств тождественных дел. Например, для расторжения брака один из супругов, проживающий в России, обращается в российский суд, а другой, проживающий за границей, – в иностранный. Любое государство при решении вопросов международной подсудности исходит из своего законодательства и не обязано принимать во внимание, что дело уже возбуждено в суде другого государства. Так, во Франции и в государствах, находящихся под влиянием правовой системы этой страны (в частности, в Алжире), суды в течение длительного времени отказывались принимать во внимание существование производства в иностранных судах[81]. Такой подход, как отмечает А. Г. Светланов, по существу, является одним из проявлений «правового эгоизма», когда даже бесспорно демократический принцип предоставления судебной защиты реализуется без учета интересов других членов мирового сообщества, исповедующих те же ценности[82]. Два судебных процесса в разных государствах неэкономичны, означают недоверие к органам иностранного государства, создают правовую неуверенность. Поскольку иностранная судебная деятельность принципиально приравнивается к внутреннему судебному производству, то ее результаты требуется принимать во внимание. Равноценность правосудия, как отмечает Х. Шак, остается центральным условием, без которого невозможен международный правовой оборот[83]. Полное игнорирование нахождения спора на рассмотрении в иностранном суде провоцировало бы конкуренцию между судами в части вынесения судебного решения, недостойную их положения.

Одновременное возбуждение дела в судах разных государств возможно как в ситуации, когда между ними отсутствует договор о разграничении международной подсудности, так и при наличии такого договора, если согласно его нормам допускается подача заявления в любом из договаривающихся государств (альтернативная подсудность). В связи с этим немаловажное значение имеет вопрос, должен ли российский суд отказаться от рассмотрения дела (или прекратить производство по делу) на том основании, что в производстве иностранного суда имеется дело по спору между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниями. Это проблема lis alibi pendens в аспекте международной подсудности, которая затрагивалась в доктрине российского права[84] и за рубежом[85]. Российский подход, по мнению А. Г. Светланова, отличается максимальным формализмом, сформулированным без учета тех тенденций, которые свойственны европейским государствам и США. Это во многом, по мнению ученого, усложняет проблему интеграции российской судебной системы как в мировое сообщество, так и в региональный общеевропейский сектор[86].

В целом проблема параллельных судебных процессов является многоплановой, и для ее разрешения необходимы специальные правовые меры. Самой надежной из них в идеальном случае является заключение международных договоров. Так, по одному из дел российский суд, сославшись на Конвенцию о правовой помощи по гражданским делам от 25.01.1979[87], действующую в отношениях между Италией и Россией, оставил без рассмотрения исковое заявление российской гражданки к гражданину другого государства о расторжении брака, об определении места жительства детей и о взыскании алиментов. Судебный акт мотивирован тем, что в производстве суда Флоренции (Италия) находится аналогичное дело между теми же лицами, возбужденное на основании заявления иностранного гражданина до принятия тождественного иска российским судом. В рамках этого дела итальянский суд принял решение о передаче единоличной опеки над детьми во время бракоразводного процесса отцу (истцу) и наложил запрет на вывоз детей за пределы Италии. Учитывая перспективы последующего признания и исполнения решения иностранного суда на территории России в силу упомянутого международного договора, российский суд пришел к выводу о том, что рассмотрение им тождественного спора может создать ситуацию, когда в результате судебных разбирательств суды разных государств одновременно примут два противоположных и взаимоисключающих судебных решения. При этом ни одно из таких решений не может быть принудительно исполнено на территории другой страны, что противоречит смыслу и содержанию названной Конвенции и сводило бы на нет договоренность между государствами о взаимности в области исполнения решений[88]. Обозначив риск вынесения разных судебных актов, российский суд, на наш взгляд, принял верное решение, подчеркивающее необходимость координации судебных систем договаривающихся государств и стремление устранить возможные конфликты между ними. В целом позиция российского суда отражает с его стороны возросший уровень доверия между правовыми системами двух стран и отсутствие монополии по рассмотрению всех дел с участием иностранцев. Вынесение подобного судебного акта в отсутствие международного договора сегодня вряд ли возможно. Поэтому наличие международного договора является необходимым условием, связующим элементом между правовыми системами государств, благодаря которому их взаимодействие будет эффективно. Понятный и действенный механизм для разрешения случаев одновременного производства по одному и тому же спору в судах нескольких государств способствует четкому функционированию судебной системы каждого государства и соответственно эффективной защите нарушенных прав и интересов.

В настоящее время существует некоторое количество международных договоров, в том числе с участием России, затрагивающих вопросы, связанные с параллельным рассмотрением тождественных дел с участием иностранцев. Например, Минская конвенция 1993 г. устанавливает: если в соответствии с положениями Конвенции компетентными в каком-либо вопросе являются учреждения юстиции обеих договаривающихся сторон, а заявление о возбуждении дела подано в учреждение одной из сторон, соответствующее учреждение юстиции другой стороны перестает быть компетентным. В этом случае суд, возбудивший дело позднее, прекращает производство по делу между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниям (ст. 22). Исходя из буквального содержания приведенной нормы, она касается ситуации, когда тождественное дело еще находится на рассмотрении в иностранном суде, спор по существу еще не разрешен и иностранное судебное решение не вынесено.

Гармоничное осуществление правосудия предполагает сведение к минимуму конкурирующих между собой производств и избежание того, чтобы в государствах – участниках международного соглашения принимались несовместимые между собой судебные акты. Однако на практике исключить случаи, когда спор между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниям становится предметом рассмотрения в судах двух государств и, как следствие, возникают два решения по одному и тому же спору, не всегда представляется возможным. Иллюстрацией к сказанному может служить следующее дело.

П. обратился в районный суд г. Москвы с исковым заявлением к М. о взыскании долга по договору займа и процентов за пользование чужими денежными средствами. Решением от 25.05.2011 районный суд г. Москвы удовлетворил заявленные требования, взыскав с ответчика образовавшуюся задолженность. М., не согласившись с решением районного суда г. Москвы, подал апелляционную жалобу, в которой сослался на его ненадлежащее извещение о времени и месте судебного разбирательства и наличие вступившего в законную силу решения районного суда Луганской области (Украина) от 19.10.2011 по тождественному иску. При этом решением иностранного суда в удовлетворении иска П. к М. в части взыскания процентов отказано. Московский городской суд, сочтя указанные обстоятельства доказанными и руководствуясь положениями ст. 113, 116, 220, 330 ГПК РФ, отменил решение районного суда г. Москвы по безусловному основанию и прекратил производство по делу в силу наличия вступившего в законную силу решения иностранного суда, принятого по спору между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниям. Судебная коллегия городского суда также сослалась на ст. 51 Минской конвенции 1993 г., предусматривающую возможность признания и исполнения решений учреждений юстиций по гражданским и семейным делам, вынесенных на территории договаривающихся государств[89]. Определением судьи Московского городского суда отказано в передаче жалобы П. на апелляционное определение для рассмотрения в президиуме соответствующего суда. Суд счел неубедительным довод о том, что в иностранном суде производство по тождественному иску возбуждено позднее, поскольку в ст. 22 Минской конвенции 1993 г. отражена ситуация, когда дело в иностранном суде только возбуждено и решение еще не принято. В данном случае иностранный суд уже вынес соответствующее решение по тождественному делу, которое вступило в законную силу. В связи с этим суды в Российской Федерации, как отмечено в кассационном (надзорном) определении, «связаны требованиями исключительности вступившего в законную силу решения Алчевского городского суда Луганской области… одновременное наличие двух тождественных вступивших в законную силу судебных актов законом и международным договором исключается». Российский суд также указал, что в материалах дела отсутствуют сведения о том, что П. была соблюдена процедура признания и исполнения решений иностранных судов (глава 45 ГПК РФ) и ему было отказано в признании и принудительном исполнении в Российской Федерации решения суда Луганской области[90].

Вместе с тем в приведенном примере российские суды упустили из виду одно существенное обстоятельство: вопрос об исключительности решений иностранных судов в другом правопорядке должен решаться в зависимости от того, удовлетворяет ли вынесенное иностранным судом решение условиям о признании. Признание на территории данного государства решений судов другого государства означает признание за этими решениями такой же юридической силы, какую имеют вступившие в законную силу решения судов данного государства: они приобретают свойства неопровержимости, исключительности, а решения о присуждении – также и исполнимости; они обязательны для должностных лиц и органов государственной власти данного государства[91]. Исключительность как свойство законной силы решения суда в отечественной науке рассматривается как недопустимость возбуждения, разбирательства и разрешения судом дела по вторично заявленному иску, тождественному с первоначальным иском, спор по которому разрешен вступившим в законную силу судебным решением, невозможность для лиц, участвующих в деле, и их правопреемников заявлять иск, тождественный уже разрешенному иску, а для суда – невозможность принимать такой иск к своему рассмотрению и разрешать его[92]. Нарушение правила об исключительности ранее вынесенного судебного решения влечет за собой отказ в признании и принудительном исполнении более позднего акта на территории другого государства. Данный подход закреплен в международных договорах и национальном законодательстве. В частности, согласно п. «в» ст. 55 Минской конвенции 1993 г., иностранное судебное решение не признается и не приводится в исполнение в случае, если по делу между теми же сторонами, о том же предмете и по тому же основанию на территории договаривающейся стороны, где должно быть признано и исполнено решение, было уже ранее вынесено вступившее в законную силу решение или имеется признанное решение суда третьего государства, либо если учреждением этой договаривающейся стороны было ранее возбуждено производство по данному делу[93].