Воительница Ольга. Книга вторая

До опушки леса оставалось совсем немного, когда из мелкой балки выскочил Лука. Как он узнал, где появится хозяйка – одному ему ведомо. Бутон радостно приветствовал друга протяжным, звонким ржанием. Волк был почти вровень лошади, и Ольге не составило труда, даже не нагибаясь, потрепать лесного любимца по загривку. Лука восторженно рыкнул и пристроился рядом.

Въехать в лесную благодать не удалось. Возле тропинки, по которой ехала воительница, прислонившись к сосне, стоял старый знакомый – дед Челак. Вид у него был усталый, но улыбался он во все тридцать два белейших зуба:

– Здрава будь, дочка! – Старый леший, как всегда балагурил: – Не жалуешь ты, лесного скитальца! Не соизволишь пожилого знакомца проведать! Все тебе некогда! Тебе бы только подвиги два раза в день совершать, да княжества спасать. Для старых друзей – времени не остается! Вот и приходится, за тыщу верст, слабому и больному лесовику из последних сил добираться, чтобы с тобой свидеться!

Думаешь легко, по рекам с русалками сплавляться, верхом на медведях косолапых по лесам пробираться? С кикиморами договариваться, чтобы через болота пропустили? Каждая за это плату требует, а я хоть мужик и в теле, да возраст уже не тот, чтоб каждую ночь в любовные игры играть! А ты знаешь, сколько у нас болот? – Челак, так заржал от собственной шутки, что из кустов выглянул огромный медведь, потянул носом и спрятался. Ольга спрыгнула с Бутона и бросилась обнимать любезного весельчака:

– Дедушка, милый! Здравствуй на все века! Ты бы знал, как я рада тебя видеть! Как я по тебе скучала! – Челак, ростом доходил ей до груди, и воительнице приходилось пригибаться.

Отстранилась и заглянула ему в очи. Они были, как говорят, на мокром месте. Челак хрюкнул носом и начал тереть правый глаз:

– Вот ты крапива, ясная! Ерунда, какая – то получается! Вроде бы осень, а комаров не убавилось! Так и норовят в очизабуриться! У меня в лесу – они воспитанные, слезу не выбивают! – Ольга от души рассмеялась:

– Так кто у них воспитатель! У тебя не забалуешь! Они у тебя по гуслярной струнке летают!

Бутон прядал ушами и косил глаза на куст, за которым скрывался медведь, но спокойное поведение Луки, быстро его успокоило. Воительница оборвала смех и стала серьезной:

– Давай присядем на травку, дедушка Челак, в ногах правды нет! И ты мне поведаешь, какая нужда заставила тебя свой лес без присмотра оставить и за тысячу верст меня искать отправиться!

Сели. Челак перестал улыбаться:

– Я бы на такой путь ни за что не решился, да неувязочки заставили, на старости лет, трудностей на свою задницу искать! Сама прикинь: разве справедливо, что до сей поры, я берестяную грамоту не освоил? Да и почтовых голубей у меня нет – а это неувязка!

Разве справедливо, что ты, сорочий язык, так и не разучила? А если бы и знала, как я могу белобоку, к тебе с новинами послать? Тут тоже неувязка: для неё все люди – на одно лицо! Как она тебя отыщет?

Вот и пришлось самому в дорогу отправляться. Новина больно важная для тебя! – Ольга мгновенно закаменела лицом, в очах загуляли желтые всполохи:

– Глаголь дедушка, я вся внимание. Не томи душу! – Челак провел грязной десницей по усам и бороде, набрал в грудь воздух и выпалил:

– Жив и здоров твой ясный сокол, князь Роман! – Щеки воительницы начали розоветь. Задрожали губы, и гулко бухнуло сердце:

– Что с ним? Где он? Как его отыскать? – Леший вновь провел дланью по усам и бороде:

– Отвечаю на твои вопросы по порядку. Князя полонили, возле самой реки куда он стремился, отрываясь от погони. Роман, с малым числом гридней, наскочил на полночных воинов, которых князья оставили стеречь переправу и плоты. Завязался бой. Силы были неравными. Дружинников побили, а на князя набросили сетку. Обездвижили, а потом и повязали.

На плоту, вместе с подоспевшим князем Гораздом, переправили на тот берег, где у князей тоже бал малый запас воинов, которых оставляли смотреть за табуном сменных лошадей.

Полночный князь, поменял лошадей, и с двумя десятками личной охраны и пленным Романом, спешно отправился на свои земли. Малое воинство, около полутора сотен воинов, осталось на берегу. Прикрывать отход Горазда, в случае погони. Но её не было, и он спокойно ушел! – Челак повертел задом, удобнее устраиваясь на увядающей траве:

– В свой стольный город, Гарду, он Романа не потащил, а заточил его в свой охотничий терем. Это даже не терем, а крепость, которую строил, еще батюшка Горазда, как последнее пристанище на случай набега или какой другой беды. Подойти незаметно к ней не можно: стоит она на острове, посреди большого озера, что в пятнадцати верстах от стольного града.

Крепость, хоть и малая, но укреплена серьезно. Есть и высокий тын, и глубокий ров, и подъемный мост. Стены терема и тын – каменные, из местного песчаника. Внутри посада, глубокий колодезь с грунтовой водой.

Сам Горазд, сейчас обитает в Гарде, а на остров отправил дополнительную охранную сотню. Сколько сейчас в крепости воинов – не известно.

По берегам озера – сплошные болота, через которые проложена одна единственная гать, но она тоже под охраной. От берега, куда выходит гать, до острова – примерно верста чистой воды. Темница, где стерегут твоего князя, под маковкой терема. Два окна, постоянно, закрыты ставнями.

Вот, пожалуй, и все новины, в две седмицы свежести. Не спрашивай, откуда они у меня. Не скажу! Ноза верность их – я отвечаю! – Челак перевел дух, после долгой речи. Ольга подивилась: откуда у дремучего лешего, такая точность языка? Глаголет, как настоящий воевода. Она бы лучше не сподобилась!

Но говорить ничего не стала. Зачем огорчать доброго и преданного друга семьи? Ему, наверняка, будет неприятно слышать, что эти новины можно было передать посаднику Икутару, её отцу! А уж он бы нашел способ, донести их до Ольги! Тогда бы надобность, в таком тяжелом походе, – отпала!

Она просто крепко обняла старого хозяина леса и трижды облобызала в колючие щеки. Челак, вновь начал выковыривать из очей, несуществующих комаров. Было заметно, что ему нежность Ольги, пришлась по душе. Трудности – позади, усталость забыта и он всем доволен!

11

Настрой был на высоте. Ольга возвращалась в свою дружинную вотчину. Нравилось все: и теплый осенний вечер, и шорох первых опавших листьев, под копытами Бутона, и блеклый вечерний закат. Душу и тело грела мысль: Роман жив! Голова начала просчитывать возможность похода княжеского войска на полночные земли князя Горазда. Конкретные шаги, пока не рождались, но размытые наметки уже забрезжили.

Организм вел себя образцово. Никаких признаков на тошноту или головную боль. Наоборот! Живая сущность бурлила, как только – что сваренное пиво, каждая клеточка тела взывала к немедленному действию или хотя бы подготовки к нему.

Возле дружинного терема встретила Демира и Унибора. Они сидели на скамейке возле крыльца. Увидев её – оба встали. Демир заговорил, как только она приблизилась:

– Воевода! Есть вести от Вяхиря! Пополудни, от него прилетел голубь. Вернулся отряд, который он посылал к хану. Вести от него!

Князь Роман жив! Его взял в полон князь Горазд и увез на свои земли. Для чего – Туран не ведает! Может, выкуп будет просить, может прилюдную казнь хочет устроить. А может – что другое. – И тут же осекся, заметив, как Воительница побледнела:

– Прости воевода! Язык без костей, мелет все, что на ум приходит! Я почти уверен, что Горазд будет просить выкуп. Хотел бы казнить – не стал бы тащить за сотни верст! Кончил бы на месте и вся недолга! – Ольга молчала. Пришлось Демиру речь продолжить:

– Мы вот с братом Унибором головы над новиной ломали. И пришли к мысли, что надо поднимать войско и ходить воевать, княжество Горазда! Может, успеем помешать непотребству свершиться! Зело обижен Горазд на наш прием, и может в ярости сотворить великую глупость!

Конечно, не нам сие решать, но наши помыслы ты знать должна! Тебе планы строить и тебе указы творить! – Ольга степенно кивнула головой:

– А что возле крыльца о деле глаголем? Пошли в горницу, там и думать вместе будем. Позови всех сотников, а я пока обмоюсь и молочка попью.

Сотники заполнили горницу. Стало тесно, запахло металлом, кожей и потом. Воевода обвела взглядом свое воинство. В очах каждого из них читалось доверие и готовность идти за ней, куда бы она ни направилась! Её верили все! Ольга кивнула Демиру. Тот понял и довел до каждого все, что отписал им Вяхирь. Слово взяла Воительница:

– У меня есть дополнение к сказанному. Вести я получила только сегодня. Источник раскрывать не стану! Но то, что они верны и надежны – могу поручиться головой! Они полностью подтверждают сказанное в голубином письме, но еще и добавляют много, к начертанному:

– Да, князь Роман жив! – И коротко, сжато поведала все, что ей высказал дед Челак. По мере своего вещания, обратила внимание, как оживляются присутствующие сотники. Как они начинают переглядываться, как заблестели их очи, как обеспокоено, начинают двигаться руки. Закончив глаголать, услышала общий выдох облегчения. Неизвестность кончилась! Многое стало ясным! Воевода вселила надежду на возвращение князя!

Ольга внимательно, еще раз, по очереди, внимательно оглядела каждого из присутствующих сотников:

– Будем готовиться к новому походу! Наша воинская честь, не позволит, чтобы мы оставили нашего боевого побратима в беде, пусть он даже простой воин! А тут речь идет о самом князе! Простого гридя – постарались бы выкупить или обменять на их соплеменников. В случае с князем, наш долг сказать Горазду: идем на ВЫ! – Среди сотников, прошелестел шум одобрения. Раздались воинственные возгласы. Воительница продолжила:

– Мы не будем уподобляться вероломству полночных князей! Мы вызовем полночное княжество на честную битву! За свою подлость, Горазд должен ответить. Мы честно и повоински благородно поступили с их полоном: вернули всех на родную землю, без всяких выкупов и условий. Они же ответили черной неблагодарностью! Я предлагаю решить кто из нас прав, а кто виноват, в чистом поле, в праведной битве. Отдадимся на суд богов! Согласны?

– Ответ она знала заранее! Другого – быть не могло!

Утро принесло очень тяжелую новину: на рассвете скончалась Великая Княгиня. Ни свет, ни заря, в горенку постучался её личный лекарь, старец Изосим. И так понять его речь было сложно, а при волнении – невозможно! Но Ольга все – таки разобрала обрывки слов, которые выплевывал, полумертвый от страха, дрожащий старик: – Старая Княгиня, весь вчерашний день была между небом и землей. А на рассвете, все трое лекарей, обнаружили, что она уже закоченела.

Воительница, срочно выслала ходоков к думским боярам и подняла старшину Демира. Как поступать в этом случае – она не знала.

Весть о кончине Великой Княгини, просочилась в город. И хотя было еще очень раннее утро, народ, как по команде, потянулся на главную площадь. Отовсюду слышались тяжкие вздохи, причитания, тихие, вполголоса, разговоры о том, как жить будем дальше. Князь – сгинул в огне битвы. Старая княгиня – отправилась к богам за облака. Осиротел люд Ивельского княжества! Волхв, на площади, стучал в тугой бубен и вещал о скорых изменениях и бедах, которые ждут народ. Но его быстро заткнули и выпроводили за пределы сбора.

Раскручивались людские водовороты, образуя островки горожан по статусу. Вот мастеровые, вот ремесленники, вот землепашцы, вот купцы, вот рыбаки, вот бояре. И во всех островках обсуждался один и тот же вопрос: что делать будем? Как жизнь свою будем строить, без властной княжеской руки?

Забегали переговорщики от толпы к толпе, разнося вести, думы и настроения. Неугомонная детская мелюзга, оттопырив уши, жадно ловила взрослые разговоры и тут же размножала их по всей площади.

Часть думских бояр, откололась от своего островка и направилась к дружинному подворью. Их было не больше десятка. Оставшиеся, сбились в более плотную толпу, посохами отгоняя настырных, любопытных отроков. Гул от приглушенных людских голосов, плыл над площадью.

Неожиданно, с угла площади, где вели совет купцы, донесся неосторожный выкрик:

– Воеводу в княгини! – И через миг, другой голос: – Воительнице княжеский венец! Достойна! На некоторое время, на площади воцарилась мертвая тишина. Проклюнулись звуки обычной жизни. Где – то мычала корова; где – то звенел колокольчик; откуда то, с другой стороны улицы, доносился натужный, старческий кашель; противно каркали вороны на деревьях, которые обступили строем, людское море….

И грянул гром! Показалось, что над головой раскололось небо! Так бывает только весной, когда человеческое ухо, за зиму отвыкает от буйства Перуна! Когда, от первого в году грома, подгибаются колени!

– Воеводу в княгини! Воительнице править! Найдене княжеский венец! Воеводу на престол! Пойдем под воительницу! – Было ясно, что все сословия, на площади, вызревали одну, общую для всех мысль. А она, созрев – уподобилась реке в половодье. Когда она, набухнув, и набрав силу, сметает все преграды на своем пути и вольно растекается по лугам, чтобы напитать землю живительными соками!

– Воеводу в княгини! Воительницу на престол! Достойна! Достойна!

Гром людского согласия смел воронье с ветвей и насиженных гнезд, сбил их в огромную стаю и повесил тучей над городом.

Народ Ивеля – свой выбор сделал!

Ольга, Демир и думские бояре, заседали в горнице воеводы. На предложение Ольги, взять временное управление княжествомна себя, бояре, почему – то ответили молчанием. И оно затягивалось.

Воевода, непонимающе, переглянулась с Демиром. Казалось бы, что все просто и понятно: Великая Княгиня – ушла из жизни. Судьба сына, князя Романа – скрыта пеленой вопросов и пока остается неизвестной! Но, не может же княжество оставаться без головы? Не может оставаться без присмотра и руководства! Даже умный и послушный конь, если отпустить уздечку, наверняка собьется с пути и может забрести в непролазный лес или топкое болото.

Дума должна взять управление княжеством в свои руки! Что тут рассуждать? О чем тут думать? Демир тоже, непонимающе, переводил очи с одного на другого, из сидящих бояр. Ему нетерпелось решить, как он считал, лежащий на поверхности вопрос и перейти к разработке плана похода на полночные княжества. Молчание думских бояр, начинало казаться зловещим.

И тут грянул гром! Гром людских голосов. Задребезжали слюдяные стекла на окнах! От неожиданности, вздрогнули воевода и Демир! Бояре волнения не выказали, но зашевелились, переглядываясь друг с другом. Встали со своих мест, самые уважаемые: Баксай и Фиодор. За ними, гремя скамейками, потянулись остальные. Как по команде, одновременно, согнулись в глубоких, земных поклонах. Ольга и Демир, недоумевая, тоже поднялись на ноги.

Бояре выпрямились. У всех на очах стояли слезы, а двое, бояре Тихон и Смок, не скрываясь, рыдали в голос. Заговорил степенный и велеречивый боярин Фиадор:

– Приветствуем тебя, Великая Княгиня княжества Ивельского, приемная дочь Икутара, посадника Игрецкого! Прими от нас первых, твоих подданных, – присягу верности и послушания! Что будем служить тебе, верой и правдой, не жалея живота своего! С этого мгновения – ты наша мать – княгиня! Так, только – что, решил народ! Значит такова воля наших Богов! А им перечить – не моги! Их воля и воля народа княжества, совпадающая с решением богов – священна.

Благодари народ за доверие, тебе оказанное! А Богов —за их милость, над тобой простертую! – Все десять думских бояр опустились на колени. Руки прижаты к груди, очи, наполненные слезами, устремлены на новоявленную Княгиню Ольгу!

Великое событие, в жизни Воительницы – свершилось!

12

Отметился первым багрянцем, первыми слетевшими листьями, первыми холодными росами месяц ревун (ревун – сентябрь) и канул в лету. На смену пришел грустный листопад (листопад – октябрь). Позднее и короткое, в этом году, бабье лето, порадовав седмицей теплых деньков и обилием невесомой паутины, сменилось промозглой прохладой с низкими, ободранными, дождевыми тучами. Моросящий, надоедливый дождь, казалось, пропитал все и всех до основания. Но Ольга, из – за отсутствия свободного времени, капризов погоды не замечала. Жизнь вокруг завертелась так, что спать приходилось урывками!

На другой день, после тризны по усопшей Старой Княгине, по городам и весям разослали известие, о восхождении на престол Великой Воительницы, приемной дочери Игрецкого посадника Икутара, – Найдены. В скорости прибыли послы от всех родов Ивельского княжества.

По какому – то древнему обряду, про который поведали волхвы Главного капища, Ольга, в присутствии горожан и послов, произнесла клятву верности отечеству. Слова её были настолько диковинными, что половину смысла, она не поняла. Но судя потому, что после клятвы, ей водрузили на голову княжескую корону, она проговорила все правильно.

Мучили мысли: княжна – это незамужняя дочь князя. Княгиня – это жена князя. Ни под то, ни под это, она никак не попадала! Она понимала, что об их любовных отношениях с князем Романом, знают все жители стольного города. Да они и не делали из этого секрета!

Зазноба и только! А как это будет выглядеть после возвращения князя? Он Князь по роду, я – княгиня волею народа. А кто тогда его, богами даденная жена – Боголепа? От таких мыслей, голова шла кругом.

Лучше об этом не думать! Вернется Роман, тогда и рядить будем. Жизнь сама все на места расставит!

От отца прилетел почтарь, в котором он извещал, что семья Стояны, благополучно прибыла на их подворье. Познакомились; сейчас они обживаются и привыкают к новому месту. Новина была приятная.

Предложенный думскими боярами объезд вотчины – отклонила напрочь! Не время себя показывать и на народ смотреть. Есть нужда поважнее: подготовка к походу на полночные земли! Сотники, во главе с Демиром, уже неделю, вовсю занимались боевой учебойдружины. С вновь набранными гридями, а это уже более семи сотен горожан, сутками напролет, воинскую науку грыз Унибор, со своими десятниками. Ольга лишь изредка выкраивала время, чтобы проверить результаты учебы и тех, и других. Других забот, не менее важных, хватало!

Первая напасть: отсутствие городского головы. Он, как уехал проведать «хворую» матушку, так где – то и запропастился. Судя по отзывам – человек и работник он был неплохой, штаны на своей должности, не просиживал! Уважали его в городе.

Несколько зим назад, он повздорил по мелкому поводу с Калиной. Меж ними возникла лютая вражда. На сторону своего «жеребца» стала старая Княгиня; на сторону городского головы – Роман. Тяжбу никто выиграть не смог. Решили делать вид, что наступил мир и вражда забыта. Но ненависть в душах спорщиков, тлела до последнего времени.

Когда князь не вернулся с поля брани, городской голова понял, что у Калины настал момент для безопасного сведения счетов. Ждать неминуемой расправы не стал. Распустил слух о немощной матушке, которая проживает далече от Ивеля, и исчез вместе с семьей.

Шесть дней тому, Демир послал наряд, узнать у бывшего дружинника, старого Лепки, соседа, что слышно о возвращении беглецов назад. Гридни вернулись ни с чем. На подворье пусто; на стук в дверь – никто не откликается. В хлеву ревет некормленая скотина.

Встревоженный Демир, сам возглавил наряд. Дверь в хоромы была заперта изнутри. Её взломали и оторопели: в трапезной столы и скамейки перевернуты, а пол и стены обильно политы кровью.

Продолжили осмотр. Кровавые следы вели по длинному коридору и обрывались у двери чулана. А за ней обнаружили всю изрубленную семью: городского голову, его жену, сына с невесткой, десятилетнего внука и старого воина Липку!

О совершенном злодействе, сообщили Княгине. Ольга лично прибыла и осмотрела исход разбоя. Назначила трех дознавателей, но результатов пока небыло. Душегубы оказались опытными и следов не оставили. Были подозрения, но их к делу не пришьешь!

Два дня после этого, Княгиня извела на советы с самыми уважаемыми горожанами. На третий день, после долгих уговоров, городским головой назначила думского боярина Фиадора. Поиск татей – продолжался.

Вторая напасть, еще более значимая для Ивеля: мировой судья. Прежний – с охоты так и не возвернулся. И снова все повторялось: с Калиной они заклятые «друзья». Вражда началась недавно, когда мировой судья заинтересовался, откуда у Калины такая бездонная мошна объявилась? Со старой княжной у него шашни давно закончились, а тратит он на кабаки и бляжьих девок, будто князь Роман его к державной казне допустил!

Пригляд за Калиной поставил, подходы к нему принялся искать! Но Калина, прознал про интерес к нему судьи. Однажды, накушавшись медов, явился к нему в рабочую палату и устроил громкий разор. Помощники судьи, еле успокоили разбушевавшегося княжеского любимчика. С тех пор, каждый из них затаился и ждал удобного случая, для смертельного удара.

И вот сейчас, мировой судья пропал. Нужно искать замену. Еще два затраченных дня на поиски и переговоры. Наконец, бляху мирового судьи, получил не самый богатый купец города. Зато – самый честный и к несправедливостям нетерпимый. Наверное, поэтому, он так и не нажил больших богатств.

Купец Архип (так звали нового мирового судью), согласился не раздумывая. Постоянные купеческие разъезды, становились ему в тягость. За детьми, а их было у него аж девять, и все сыны, присматривать становилось трудно. Жена постоянно хворала, а нанятые няньки, справиться с такой оравой отроков, были не в состоянии.

Надев судейскую бляху на могучую грудь, а был он ростом почти в десять вершков (примерно 190 см), и весом в девять пудов, сморкнулся сквозь два перста на пол и прорычал медведем:

– Ведите мне воров по очереди! Я на них буду учиться судить! А после обеда, когда премудрости все пойму – заводите татей и разбойников. – Заметив ехидную ухмылку судебного писца, взял его за шкирку и легонько приложил лбом о столешницу. После чего, авторитет нового мирового судьи, взлетел до небес. А писца – еле отпоили к закату. Княгиня поняла, что она в своем выборе, не ошиблась!

Третья напасть – её новое положение. Имелось ввиду не княжеская корона, а её здоровье. Приступы тошноты заметно уменьшились, зато начали появляться отеки на ногах и пятна на лице. Сомнений давно не было: она готовится стать матерью! Постоянно находясь на людях, стала замечать, что в очах у некоторых, особенно женщин, явственно читается сначала удивление, а затем и понимание.

Первым не выдержал старшина Демир. Со свойственной всем воинам тонкостью в общении, спросил напрямую:

– Княгиня, а ты уверена, что в твоей блевотине, виновата только праща, а ночи, проведенные с Романом, к этому не имеют отношения? – Заметив, как она покраснела, на ответе настаивать не стал:

– Ничего, не расстраивайся! Не ты первая, не ты последняя! Я в этом человек опытный: трижды эту «болезнь» наблюдал. Два раза у жены и один раз у дочки. Трудно – первые два – три месяца! Потом организм к новшествам привыкает, и женщина приходит в порядок. В общем, верь моим словам: от этого еще никто не помер.

Еще один вопрос требовал незамедлительного решения. Пост воеводы Ивельского княжества. Для его решения, Ольга, поочередно, поговорила с каждым сотником. Съездила за советом, к прикованному к пастели, бывшему тысяцкому Ерофею. Их предложения, полностью совпали с её мнением. Иуже на другой день, под стяг воеводы, стал уважаемый Демир, сын славного в прошлом, витязя Храбра.

Его назначение, и воины дружины, и жители стольного города, встретили с одобрением. Особо этому был рад, старый и хворый Ерофей. Демир был его лучшим учеником!

13

На другое утро, Княгиня, в сопровождении Унибора и городского головы Фиадора, поехала в посад, где были расположены кузни и мастерские оружейников. Особой необходимости, в посещении местных производителей оружия и снаряжения, не было. Просто, перед походом, воительница захотела ознакомиться с их возможностями.

Посад, железных дел мастеров, располагался обособленно и был обнесен забором из плотно подогнанных, высотой в полторы сажени и толщиной в два вершка, не струганных досок. Ольга сразу поняла: – от любопытных очей! Хотя, при необходимости, такой забор, какое – то время, мог быпослужить и защитным тыном.

Возле ворот, окованных узкими, железными полосам, их встретил главный оружейный мастер – Прокоп. По виду, он гляделся большим в ширину, чем в высоту. Облачен был в новый, кожаный фартук до пят. Густые, с проседью волосы, на лбу были перехвачены широким кожаным ремешком, украшенным серебряными бляшками. Подпалины на бороде, говорили о том, что она чаще общается с кузнечным горном, чем с ножницами брадобрея.

При приближении Княгини, Прокоп отвесил низкий, поясной поклон:

– Здрава будь Повелительница! Добро пожаловать в нашу вотчину! – Голос у него оказался низкий, густой, как деготь на холоде. Смотрел открыто, без тени раболепства. Ольге он сразу понравился: