Больше жизни, сильнее смерти

Ах, какие у нее были глазищи! Синие, светлые, как лесные озера! Когда-то давно я бы в таких утонул, а теперь глянул и отвернулся.

– А чего ради? Неприятностей мне и своих хватает, только вас двоих осталось на шею повесить!

Оказалось, я личность незаменимая. Стражников разогнал – это раз (каким образом, девица, понятно, не знала, и хорошо). Два – у меня есть конь. У этих беглецов тоже был, но удрал с остальными вместе, да и далеко бы они уехали на одной клячонке вдвоем? Три – я человек опытный и вообще понимаю, что делать и куда прятаться.

На этом месте я чуть было не начал смеяться, но сдержался. Мне самому бы понять, куда деваться! Я не знаю, где тут свой, где чужой, кто чем живет… И вот, пожалуйста, спасай этих юнцов! А может, папаша Златы как раз прав, и нечего ей бегать по лесам и долам, а нужно выйти замуж за кого сказали и не взбрыкивать. А Золота надобно высечь на конюшне, чтобы не сманивал благородных девиц…

Но что теперь, бросить их на дороге, что ли? Не научили меня такому.

– Ты, – сказал я Золоту, – иди вперед и смотри в оба. Нам лошади нужны, еще одна точно, а лучше две, так что ищи любой постоялый двор. – Как кони меня воспримут, я предпочитал пока не думать. – А ты, Злата, сидишь в седле и ничего не делаешь. И молчишь. Одно слово – полетишь в канаву.

– А ты? – тихо спросил Золот.

– А я веду Везунчика под уздцы, – охотно ответил я, – и слежу, как вы исполняете мои указания. Не знаю и знать не хочу, что там у вас произошло с родителями и чем это может закончиться, но если что – я ни при чем.

Они хором заверили меня, что им бы лишь убраться из владений Златиного папаши, а там уж никто не выдаст, но я не поверил. Зато использовал обоих юнцов, чтобы выведать, что сейчас происходит вокруг. Знание меня не обрадовало.

Когда-то в этих краях процветала империя. Большая, богатая, как полагается, это я помнил. Ну, стараниями моего хозяина (вернее, его предшественников, этому такие свершения не по зубам были) империя развалилась сперва на королевства, а теперь и вовсе на княжества. Мелкие такие, но гонору! А уж взаимных обид!.. Удивительно, как это они собрались отправить союзное войско навстречу моему хозяину. Не иначе, он настолько всех допек своими выходками, что договорились и об этом.

Так или иначе, тут куда ни плюнь – княжество. Еще полдня пути, будет уже не Алиция, а Олиния, к примеру. Или там Фойрон, это без разницы. Главное, оттуда беглецов не выдадут. Или выдадут, но за хороший выкуп и какие-то преференции. На то Злата с Золотом и рассчитывали, когда бежали.

Мне, если честно, вся эта история да политика даром не нужны, мне бы в общих чертах… Но эти двое так усердно нагружали меня знаниями, что скоро я уже без труда мог сказать, кому, кроме Златы, приходится родней ее бабка и все в том же роде. Ерунда, а вдруг пригодится?

Еще беспокоили те ребята, что чуть не скрутили Золота (он и по сию пору кривился и кособочился). Они покуда не появлялись, но кто их разберет? Лошади меня и в темноте перепугаются, оно даже лучше, понесут, не разбирая дороги, но я все же предпочитаю хорошо видеть, кто на меня бросается. Пусть у меня ночное зрение отличное, но мало ли?

– Я спать хочу… – жалобно сказала Злата, когда начало темнеть.

– И я, – вздохнул Золот. – Но лучше пойдем дальше, вдруг погоня?

– Ага, а мы с Везунчиком на ходу спать умеем, – хмыкнул я. Вообще давно пора было устраиваться на ночлег, но я не знал здешних мест, поэтому медлил. – Мы еще в Алиции?

– Не знаю, – вздохнула Злата и покосилась в собственный вырез. Красиво, красиво, мог бы я сказать, но промолчал. Мне эти вещи без надобности, я их оцениваю исключительно с эстетической точки зрения. Да-да, я и таких словес от хозяина набрался! – Хорошо, если нет…

– Ладно, сворачиваем с дороги, – решил я. – Вон тропинка какая-то. Посмотрим, что там. Вдруг жилье!

Глава 4

Жилья никакого не отыскалось. Почти до темноты шли, тропинка вскоре пропала, но Везунчик уверенно шагал вперед, и я ему поверил. В итоге мы выбрались на большую поляну, а на ней обнаружился вросший в землю дом. Старый-престарый, кровля давно обрушилась, стены прогнили, только зиял ход в подпол…

– Я посмотрю! – вызвался Золот и, прежде чем я успел хоть слово сказать, сунулся вниз.

Ну и вылетел оттуда как ошпаренный: глаза навыкате, челюсть трясется, слова, похоже, по пути прожевал!

– И что там? – спросил я.

Везунчик спокойно щипал траву на лужайке.

– Не-не-не… – сказал Золот и сел в мох.

– Я сам гляну, – отстранил я Злату и подошел к темному провалу.

Там было тихо, пахло грибами.

Я, ухватившись за балку (крепкая оказалась, почти не гнилая, на голову не рухнула), спрыгнул вниз и осмотрелся. Толку-то – ничего тут не было. И почему вдруг Золот так ошалел? Обернулся было сказать, что здесь безопасно, можно спускаться: хоть заночуем в относительной безопасности и сухости (не так тут оказалось сыро, как казалось), – но не успел.

В лицо бросилось что-то злобное, ожегшее холодом, пахнувшее открытой могилой… разбившееся о меня.

– Ты кто? – спросил я, озираясь. – Где ты, покажись? Я не причиню тебе вреда!

– Уходи отсюда! – расслышал я и увидел-таки какие-то полупрозрачные лохмотья. – Уходи!

– Еще чего! Это отличный подвал, я намерен тут остаться, и ты мне не помеха!

– Вот как?

И она появилась, это жуткое потустороннее создание, клочья плоти и ткани на непрочном костяке, кривая ухмылка черепа, облезлые пальцы с когтями…

– Слушай, перестань. Мне не страшно, а те ребята вообще тебя не видят. Напугать ты их можешь, но надолго ли тебя хватит?

– А ты, – чудовище остановилось, – ты меня видишь?

– Да, – неохотно ответил я. – Можешь прекратить притворяться.

– Я привыкла, – сообщило привидение, застыв на расстоянии вытянутой руки. – Я очень мерзко выгляжу?

– Очень. Может, примешь тот вид, в котором умерла?

Возникла пауза.

– Нет, – сказало привидение. – Никогда.

– Ну хотя бы стань такой, чтобы на тебя не противно было смотреть.

– Это я могу, – прозвучал ответ, и мерзкая харя напротив изменилась.

Она по-прежнему была полупрозрачной, но теперь я видел не облезлый череп, а хорошенькую маленькую синеглазую девушку с каштановыми волосами. На ней было… ох, сколько лет я не видел таких нарядов? Словом, она носила синее, затканное золотом многослойное платье с высокой талией и летящими рукавами и драгоценный убор. А еще она показалась мне очень грустной. Ничего удивительного для привидения.

– Красиво? – спросила она и повернулась, взмахнув рукавами.

– Не то слово, – честно ответил я. – А ты и правда так выглядела?

– Знаешь, то, что ты меня видишь, еще не дает тебе права задавать подобные вопросы!

– А все же?

– Ну… почти, – призналась девушка-привидение. – Понимаешь, у меня никогда не было такого платья при жизни, так неужели я не имею права надеть его теперь?

– Думаю, имеешь, – серьезно ответил я. Ей было лет пятнадцать, не больше, и я мог только гадать, что же случилось с девочкой много лет назад. – И тебе очень идет этот наряд. Но все же, кто ты?

– А ты? Ты первый пришел в мой дом, так назовись!

– Меня зовут Север, – пожал я плечами. – Больше я ничего не могу сказать.

– Ты меня видишь, а значит, ты не простой человек. Остальные чувствуют, когда я их пугаю, но…

– Ну, пускай, – согласился я. – Я не простой человек. Я вижу то, чего не видят другие. Как тебя зовут?

– Эстриель. Княжна Ольсийская.

«Везет мне на княжон», – подумал я, а вслух сказал:

– Никогда не слышал об Ольсии.

– Я не удивлена, – ответила она. – Это ведь было давным-давно…

– Ну так расскажи, как ты очутилась здесь и почему пугаешь путников!

Это оказалась очень короткая и очень гнусная история. Ее выкрали накануне свадьбы, чтобы получить выкуп, вот и все.

– Наше княжество было бедным, – сказала Эстриель. – Но оно могло похвастаться храбрыми мужчинами!

– За тебя не заплатили выкуп? – сообразил я.

– Не заплатили. Они решили, что отобьют меня силой. И поймали всех, кто был причастен к моему похищению. И запытали до смерти.

– Идиоты, – фыркнул я с отвращением. – Ясно же, что исполнители не знали, где тебя держат! Кстати, откуда ты сама обо всем узнала?

– О, я слышала, – повела рукой Эстриель. – Знаешь, охотничьи рожки перекликались совсем близко, казалось, прямо у меня над головой. Только у меня был заткнут рот. Я не могла кричать, не то бы меня нашли. Уж собаки бы услышали! Они лаяли, а след взять не могли, я ведь не своими ногами сюда пришла… А вход в подвал спрятали так хорошо, что главарь сам, бывало, не сразу мог его найти. Ну и… один человек, тот, кто был посвящен в тайну этого места, пришел сюда через несколько дней. Он мне все и рассказал. Он хотел прикончить и меня, но у него не хватило сил – он умирал от раны. Где-то здесь должны лежать его кости…

– Их всех убили, – негромко произнес я, – а ты…

Она смотрела на меня, несчастный призрак, и в ее огромных глазах я прочел, как это было. Разбойников поймали и казнили. Кому повезло, того прикончили на месте. Княжну искали, но не нашли, хотя она была рядом, руку протяни!

А она – тут я рассмотрел наконец кости в углу, едва прикрытые ветхим тряпьем, остатки веревок, – она умерла в этом подвале, не в силах дозваться помощи. Совершенно одна – ее тюремщик скончался раньше, – от голода и жажды, и теперь только ее мстительный дух витал на воле…

– Что с тобой сделали? – спросил я одними губами. – Что?..

– А ты не видишь? – горько сказала она.

– Ты понимаешь, о чем я. Тебя…

– Нет, что ты, – поняла меня Эстриель. – Я была слишком дорогим товаром. Так меня не трогали. Просто оставили связанной и… вот.

– Если я похороню твои останки, ты сможешь упокоиться? – спросил я.

– Не знаю, – задумчиво ответила она. – Я поклялась, что буду вечно преследовать моих убийц и их потомков… Ну, ты понимаешь. Что еще мне оставалось делать? Я так хотела умереть! А оказалось – это не просто слова, и я осталась здесь… Только сюда никто не приходит, а если кто является, убегает в ужасе! – Она помолчала. – Но ты попробуй. Я не отказалась бы обрести покой. Я могу выходить отсюда… совсем недалеко, только до опушки. Мне хотелось бы лежать там. Там очень красиво. Ты сделаешь?

– Конечно.

Я направился к ее останкам.

– Но все равно жалко, – капризно сказала княжна. – За последние… ой, много-много лет ты единственный, кто меня видит и с кем я могу поговорить! И сразу – в могилу!

Я помолчал. Несчастная девчонка! Такая страшная смерть, несколько веков ожидания, а потом – небытие…

– Наверно, я смогу взять тебя с собой, – сказал я. – Правда, я никогда такого не делал, так, слышал кое-что… Но попробовать-то можно? Я похороню тебя здесь, но возьму что-то с собой, как тебе это?

– Надеюсь, – ответила она с истинно королевским достоинством, – ты не заставишь меня краснеть? Впрочем, девице, от которой остались одни кости, это уже не пристало!

– Тогда попытаемся, – серьезно произнес я. Не то чтобы мне нужно было ручное привидение, но… Эстриель могла напугать людей, а это нелишне, от меня-то самого только зверье шарахается. – Только ты не бросайся на моих спутников, ладно?

– Да зачем они мне? – пожала она плечами. – Но ты правда возьмешь меня с собой? Я же ничего не видела в своей жизни, Север! И пусть хоть так, хоть неживой…

– Не думай, будто теперь ты увидишь что-то хорошее. Жизнь нынче не слишком веселая. Но я тебя понимаю. Даже это лучше, чем небытие. Эстриель, учти, я не смогу разговаривать с тобой на глазах у других.

– А и не надо. Ты можешь шептать или вообще произносить слова одними губами, я пойму. Вот мысли я читать не умею, а жаль!

– Ничего, так обойдемся, – усмехнулся я, расстелил собственную куртку и начал аккуратно собирать в нее останки, стараясь ничего не потерять. – Ну что, идешь со мной?

– Конечно…

Когда я выбрался наверх, было почти совсем темно. Злата с Золотом сидели в обнимку, Везунчик невозмутимо пасся поодаль.

– Идите вниз, – я указал подбородком. – Больше там некому пугать.

– А ты колдун? – встрепенулась Злата. – Ты прогнал злого духа?

– Я не колдун, но духа там больше нет, – терпеливо повторил я. – Идите и устраивайтесь на ночлег, а я тут посторожу.

– Я подменить могу, – сопнул Золот.

Симпатичный он был мальчишка: круглощекий, коренастый, светловолосый – в пару своей княжне.

– Не надо. Идите уже, сейчас совсем стемнеет, а огня я разводить не хочу. В смысле, там, внизу, разводите, если желаете, а я так посижу.

На том и порешили.

Думаю, с голодухи ребята не скоро заснули – у них ничего с собой не было, а мне ведь только Везунчика накормить нужно, я на попутчиков не рассчитывал! Так что я сидел в тишине, слушал, не подберется ли кто. Никого в лесу не было, и на том спасибо.

– Знаешь… – сказала Эстриель, возникая за плечом. Я даже не вздрогнул: что мне одинокое привидение, я и не такое видал! – Ты не закапывай меня ночью. Я еще хочу посмотреть на рассвет.

– Мы же договорились…

– Ну а вдруг не получится? – резонно ответила она. – Подожди зари, хорошо?

– Конечно, – согласился я. Желание мертвой грех не уважить.

– Странно. Я все думала, думала, как бы отомстить. А теперь вот не знаю, хочу я этого или нет?

– А кому мстить? – спросил я. – Твоих похитителей давно убили. Заказчики умерли от старости. Родных поди разыщи…

– Если я наткнусь на кого-то, я их узнаю, уверена, – серьезно произнесла она. – И своих родичей, и потомков тех негодяев.

– Да, но что толку? Эти люди, поди, и не помнят, что в их роду была такая княжна Эстриель, пропавшая… сколько лет прошло, ты знаешь?

– Нет, – ответила она после паузы. – Я пыталась считать, но без толку, все время сбивалась. Много, наверно.

– Не меньше двух веков, – обронил я. – Ну, насколько я знаю, такие платья носили именно в те времена.

– То есть я старомодна? – вздернула подбородок княжна. – Эта вот… Злата… одета лучше меня?

– Не глупи, – сказал я. – Что толку мериться воображаемыми нарядами? Все равно тебя не видит никто, кроме меня.

– Твой конь видит, – сообщила она. И правда, Везунчик фыркал, когда привидение оказывалось рядом. – Но так все животные могут. И не у лошади спрашивать, идет ли мне платье!

– Да и я немногим лучше, – заметил я. – Ничего не понимаю в дамской моде, и вообще отстал от времени. Сильно отстал, Эстриель.

– Эсси, – сказала она и потупилась. – Меня так звали дома.

– Эсси, – повторил я. – Это имя больше идет тебе, чем полное.

– Мне нравится, как ты это произносишь.

– А у тебя был возлюбленный, Эсси? – спросил я.

– Не было, – вздохнула она. – Жених не в счет, я его видела-то всего несколько раз. Так… мечтала, как все девчонки. А потом…

– Я понял, – кивнул я.

– Ты где-то оставил невесту?

– Нет. – Я криво усмехнулся. – Не было у меня никакой невесты. Мать была, это да. Но я как ушел из дома, так и не возвращался. Не знаю, что с нею сталось.

– Север, откуда ты родом?

– Издалека, – ответил я и замолчал.

Эсси тоже молчала. Удивительное свойство для девицы – она чувствовала, когда не стоит задавать вопросов. Хотя это, наверно, потому, что она была привидением.

Что творилось в подвале, я не знал. Понимал только одно: я не желаю спускаться туда, где в дальнем углу капает вода. Именно этот звук сводил Эсси с ума много дней и ночей напролет, а она, связанная по рукам и ногам, не могла добраться до источника влаги. Нет, туда я не пойду…

А чем заняться до зари? Правильно, еще разок раскинуть камешки.

– Что ты делаешь? – заинтересовалась Эсси, когда я нашел проплешину в траве и начал вычерчивать круги. – Ой, нет, не говори, сама догадаюсь!

Я только усмехнулся, выгребая из кармана камешки. Кратко попросил богов вразумить и наставить, встряхнул камешки в горстях и высыпал наземь.

– Это гадание! – радостно воскликнула девушка. – Я помню! У нас жил такой важный старик-прорицатель, только у него были маленькие деревяшки вроде игральных фишек, и на них какие-то знаки! И кругов он не рисовал, просто смотрел, какие значки выпадут, и толковал их всякий раз по-разному…

Я кивнул: подобных гадателей я встречал и слышал, что их искусство родом как раз из наших краев. Только у нас были природные камни, а эти люди взяли несколько дюжин обозначений и смотрели на их сочетания. По мне, так это странно: на живом камне столько рисунков и прожилок, что вовек не сосчитать. А как зашифровать все на свете в каких-то десятках значков? Ну, им виднее.

– А еще у него были раскрашенные картинки, много-много. На них он тоже гадал, – продолжала Эсси. – Ты так умеешь, Север?

– Я и этак-то не очень, – вздохнул я, рассматривая расклад. – Помолчи пока, ладно? Никак не могу разобрать, что к чему…

– А ты думай вслух, – предложила она, усаживаясь напротив. Лунный свет проходил сквозь ее фигуру, и казалось, будто платье Эсси светится само собою. – Когда я не могла выучить урок, то рассказывала его кому-нибудь, хоть няне. Она почти ничего не понимала, конечно, зато у меня лучше в голове задерживалось! Вдруг и тебе поможет?

– Ну давай попробуем, – ответил я. – Так, смотри. Темный камень в самом центре – это я.

– Почему ты? – немедленно спросила Эсси.

– Потому что я так решил, когда его нашел, – терпеливо пояснил я. – В общем, если все сделано правильно, он всегда оказывается на этом месте. Если упал не туда, значит, гадание не удалось или вообще что-то идет не так.

– А-а… А вот этот? – Призрачная рука протянулась к другому камешку, и мне захотелось перехватить ее, я даже подался вперед. Девушка подняла на меня глаза. – Ты что, Север? Я не стану их трогать. Я же помню, наш прорицатель никому не позволял прикасаться к своим гадальным фишкам и картинкам. Говорил, после этого они потеряют силу. У тебя, наверно, тоже так?

– Ну, почти, – ответил я уклончиво. Не объяснять же привидению, что эти камешки постепенно становятся частью тебя? Не личной вещью, а именно частью… и расставаться с ними тяжело. И привыкать к новым – тоже. – Правда, не знаю, случилось бы что-нибудь, дотронься ты до них, ты ведь бестелесная.

– Лучше не проверять, – серьезно ответила Эсси. – Вдруг окажется хуже, чем если бы это был кто-то живой? Ты не отвлекайся, ты говори!

– Ладно… – Я посмотрел на расклад. – Гляди, вот этот, желтоватый… ну, сейчас не очень видно цвет, я помню его просто, но как слюда блестит, рассмотреть можно, – это к прибыли. Опять рядом со мной лег, как в тот раз, когда я Везунчика нашел. Интересно, в этот-то раз что? Не Злата ж с Золотом мой прибыток! Что ты улыбаешься?

– Я тебе потом скажу, – пообещала она. – Продолжай!

– Это точно Злата, – указал я на бело-розовый окатыш, легший неподалеку от моего камня. Рядом с ним примостился невзрачный серенький обломок. – Вот, наверно, Золот. А это… – я повертел в пальцах уже виденный голубоватый камешек. – Это… не знаю даже.

– Может, я? – спросила Эсси лукаво.

– Может, и ты, – согласился я, поразмыслив. – Смотри, он совсем рядом с моим лежит. Если выйдет по-моему, так и должно получиться.

– А это что?

Я вздохнул. Красноватых осколков на этот раз выпало сразу три: один во внутреннем круге, два во втором. Там же оказался плоский серо-зеленый голыш (такими хорошо пускать по воде «блинчики») с темным узором. Еще во втором круге образовалась целая горка камешков, и разобрать смысл этого нагромождения я даже не пытался. Так, запомнил на будущее, что с чем оказалось рядом. Может, потом станет понятнее. Это частенько случается…

– Вон то – опасность, – наконец ответил я на вопрос. – И, насколько могу судить, серьезная. Только не вполне ясно, кому она угрожает – мне или тем двоим. Или всем нам скопом. Здесь…

– На ветки похоже, – сказала Эсси, разглядывая прожилки на камне. – Ну вот если встать под деревом без листвы и смотреть вверх, увидишь что-то вроде этого!

– Твоя правда, – согласился я, присмотревшись. – Ну, мы сейчас в лесу… И, судя по всему, выбираться из него не следует. Я и сам думал, что на большак возвращаться опасно. Вот только с конем здесь сложно пробраться…

– Может, найдется какая-нибудь тропинка, – пожала плечами девушка. – А что остальное означает?

– Вообще не понимаю, – сознался я. – Никаких идей. Ладно, там видно будет!

– Вон оно как… – протянула Эсси, когда я начал собирать камешки. – А наш прорицатель…

– Он этим на хлеб зарабатывал, – перебил я. – И, наверно, на мяса кусок тоже хватало. И на винишко. А я ж не для людей, я только для себя гадаю. И то скверно. Так чего ты от меня хочешь?

– А я разве тебя в чем-то упрекала? – удивилась она. – Я просто вспомнила, что он всегда давал такие… однозначные советы. А ты все время сомневаешься. И подумала: может, это у тебя правильно, а не у него?

– Ну уж не обвиняй старичка облыжно, – усмехнулся я. – Просто людям нравится слышать четкий ответ, а не что-то вроде… не знаю… «если пойдешь туда, то может быть так, сяк и еще вот этак, а если не пойдешь, то все повернется иначе». Это ж думать приходится! Гм…

– Я не обиделась, – заверила Эсси. – Наверно, ты прав. Но если бы он был настоящим прорицателем, то указал бы место, разве нет?

– Во всяком случае, мог бы подсказать, в какой стороне нужно искать и как именно это делать, – подумав, ответил я. – Хотя, может, его и не спросили тогда. Как теперь узнаешь?

– Никак, – согласилась она. – Знаешь, Север, ты очень странно говоришь!

– В смысле?

– То есть вы все трое для меня говорите непривычно, – поправилась Эсси. – Но это и понятно, столько лет прошло, что даже речь изменилась… Но я о другом, Север. У тебя говор все время разный. То ты говоришь, как солдат, а то как крестьянин, даже словечки просторечные употребляешь. А иногда – совсем как благородный. Почему так?

– А… – протянул я. Однако! – Спасибо, что сказала, придется мне за собой следить. Просто видишь ли, сам я родом из глуши, правда, не сельской, приморской. Потом сколько-то с наемниками шатался, а при хозяине уже набрался этих вот… благородных манер. Оно все и перемешалось, похоже.

– Ну… может быть, и так. А расскажи… – начала она и осеклась. – Север, светает. Пора.

– Да, – ответил я и поднялся.

Место для могилы я выбрал на лужайке – тут будет светло и солнечно. Снял слой дерна, трофейным ножом обозначил контуры ямы… Копать пришлось руками и обломками досок, благо почва оказалась мягкой, а рыл я неглубоко.

– Великий Нижний, – сказал я почти неслышно, опуская останки Эстриель в мелкую могилу, – эта девушка ничем не успела прогневить тебя. Я понимаю, ей лучше будет в твоих владениях, куда столько лет не мог отлететь ее дух, но знаешь, я тоже слишком долго скитаюсь под этим небом, и мне одиноко. Прибереги нам с нею местечко! А пока, уж позволь, мы останемся здесь… Ты ведь не обидишься, Великий Нижний? У меня нет ни положенной жертвы для тебя, ни подношений, так уж получилось… Когда сумею, ублажу тебя, но вряд ли это случится скоро. Такая уж моя доля, тебе ли не знать!

Я засыпал могилу, положил на место срезанный дерн. Когда укладывал руки того, что осталось от княжны, поудобнее, левая ее кисть осталась у меня в ладони, и я счел это за знак.

– Ты здесь?

– Да, – ответила Эсси. Ее почти не было видно на утреннем свету. – Ты… ты меня похоронил? А я все еще тут… Получилось, как ты говорил?

– Посмотрим. Ты последи, чтобы мои ребята не вылезли. Не надо никому этого видеть.

Зрелище им в самом деле могло предстать неприятное: я распахнул на груди куртку и рубашку, вынул кинжал – не трофейный, свой, отточенный до бритвенной остроты, – выбрал место и спокойно сделал надрез.

За плечом ахнула Эсси.

– Перестань, – сказал я. – Тайника надежнее не найти. Сама понимаешь, кошель могут срезать, сверток – украсть, а то еще обронишь его, ищи тогда… Не бойся, тут ты будешь в сохранности.

– Ой, мама… – только и прошептала она, глядя, как я одну за одной прячу хрупкие косточки ее кисти.

Еще немного, и от разреза даже следа не останется, только потеки на коже и на лезвии кинжала.

– Север, кто ты такой? Почему?.. Ты меня видишь, ты можешь делать такие вещи… ой…

– Так уж вышло, – ответил я и поднялся. – Давай проверим, Эсси, выйдет ли у нас что-нибудь?

Вроде бы вышло. Во всяком случае, привидение смогло преодолеть тот невидимый рубеж, за которым оставалось много лет.

– Значит, я теперь привязана к тебе? – тихо спросила Эсси.

– Не знаю. Мы же не проверяли, насколько ты можешь удалиться от меня, верно? Но в любом случае, едва только ты пожелаешь, я похороню твои останки и принесу жертву Великому Нижнему, чтобы забрал тебя насовсем и дал упокоиться с миром. Обещаю.

– По-моему, тебе можно верить, Север, – сказала она. – Пусть будет так. Я останусь с тобой, покуда не надоем… или покуда мне не надоест. Я тогда скажу тебе, а ты найди для меня место посимпатичнее. Вроде этой лужайки, хорошо?