Лили и ее очки

Еще раз Ира влюбилась, когда уже училась в институте. Яркий, красивый роман, в котором она уже не выступала в роли молчаливого статиста – там были и действия, и слова, и подлинная страсть, озаряющая двоих своим ослепительным сиянием. Однако закончилось все весьма тривиально: возлюбленный просто растворился во мраке. Оказалось, что у него были проблемы с законом, и он счел за лучшее укрыться в Англии и там начать новую жизнь. Иру он с собой позвать забыл, и она с горечью подумала: видимо, любовь не для нее…

Со временем горечь прошла. Ира жила привычной жизнью, занималась обычными делами, которые поглощали ее внимание, практически не оставляя времени на раздумья, и только изредка отзвуки некоей давно забытой мелодии в душе нарушали ее покой… Но обычно это быстро проходило.

Посещение выставки как раз было одним из таких повседневных дел – подруга Машка, мнящая себя знатоком живописи, уговорила Иру сходить вместе с ней. Машке всегда требовался восторженный слушатель, который, глядя на то, как она с томным видом, заламывая руки, восклицает: «Какая экспрессия!», в ответ уважительно кивал. В этот раз роль слушателя выпала Ире, и она сердито причесывалась перед зеркалом, прикидывая, через сколько времени сможет сбежать от Машки и ее экспрессий.

Быстро сбежать не получилось: Машка старательно таскала ее по залам, с нарочитым восхищением замирая перед каждым мало-мальски интересным и не очень экспонатом. В какой-то момент она куда-то потерялась, а Ира поймала себя на том, что по-настоящему – чего уже очень давно не было – любуется одной картиной. Называлась она «Осенний лес» и, в общем, ничем особенным на первый взгляд не выделялась. Обычная пейзаж, каких тысячи: разноцветные листья, украшающие деревья; россыпь ягод возле пней; где-то вдалеке на заднем плане мелькает девушка в белом платке с корзиной. Но Иру заворожила жизнь, которой дышала эта картина, таинственная и загадочная атмосфера леса. Казалось, сделаешь шаг навстречу – и сможешь вдохнуть неповторимый аромат…

– Вам нравится? – услышала она голос за спиной.

Ира обернулась. Позади нее, заложив руки за спину, стоял высокий темноволосый мужчина и смотрел на нее добрыми смеющимися глазами. Одет он был, мягко говоря, своеобразно: линялые джинсы соседствовали с небрежно полузаправленной рубашкой каких-то невероятных цветов, а на ногах красовались безнадёжно аляповатые полуботинки.

– Неплохо, – осторожно ответила Ира. – А вам?

– Могло бы быть и лучше, – пожал плечами мужчина. – Мимолетная красота повседневности… Не каждому дано не только увидеть ускользающее мгновение, почувствовать его всем своим существом, но и суметь передать его так, чтобы при взгляде на картину начинала звучать душа.

– Уж вы-то бы наверняка сумели! – ехидно протянула Ира.

– Возможно, – согласился мужчина, решительно не замечая ее иронии. – А возможно, и нет. Вы когда в последний раз были в осеннем лесу?

– Ну-у… давно, – протянула Ира, гадая, что это за чудо-юдо такое свалилось ей на голову. Машке он наверняка бы понравился – она любит таких вот странных типов. И где она только бродит?!

– Тогда я вас приглашаю. Пока осень еще не ушла менять яркое цветастое платье на безликое серое. Кстати, меня зовут Дима.

– Ира.

Девушка продиктовала свой номер телефона, сама не понимая, зачем это делает, ведь очевидно же, что рядом с этим сумасбродным товарищем ей делать решительно нечего.

– Дима! – раздался возглас откуда-то из коридора. – Немоляев, где ты ходишь, мы все только тебя и ждем!

– Иду! – крикнул в ответ новый Ирин знакомый и извиняющимся тоном добавил: – Мне нужно бежать, простите. Но я чувствую, осень еще расскажет нам сказку, а мы станем ее благодарными слушателями и обогатим свою жизнь ее разноцветной акварелью.

Вот ненормальный! Ира стояла, покачивая головой. Вдруг, озаренная внезапной догадкой, она подошла ближе к картине и пригляделась – подпись под ней гласила «Д. Немоляев».

* * *

«И зачем я только в это ввязалась! – с тоской думала Ира, пока Димина машина – не „бентли“, не „мерседес“, а, стыдно сказать, „Опель-Астра“, – уверенно мчалась вперед. – Свидание в лесу – да это же курам на смех! Подростковая романтика… Сейчас усядемся на пеньки, он предложит пивка попить да семок погрызть. Или выдаст корзинку и грибы заставит собирать, и это в моем-то пальто от Гуччи! Вот это будет картина!»

Однако ни пива, ни корзинки Дима предлагать не стал. Они неспеша прогуливались по аллее, а он рассказывал:

– Знаешь, я всегда очень любил осень. Вот все говорят, что осень – время заката, период увядания. Да ничего подобного! Золотая осень – время расцвета, когда буйство красок обретает свое завершающее, окончательное очарование. Чудесное, хрупкое, непродолжительное время, время ускользающей красоты… – Дима наклонился и подобрал с земли лист клена. – Ты никогда не увидишь второго такого же листа, – серьезно сказал он. – Они все разные. Неповторимые и прекрасные в своей цветовой гамме, своих очертаниях. Я все это пытался отобразить в картине, часами сидел и писал кленовые листья, пытаясь передать свои ощущения, но так до конца и не смог этого сделать. Не сумел настолько слиться с природой…

«Какую чушь он несет, – устало подумала Ира. – Осень, красота, листья… К чему вообще это все?» Но звук его голоса почему-то очаровывал и, помимо воли, его слова находили в ней какой-то неведомый ей самой отклик.

– А ты какое время года любишь? – Дима вопросительно посмотрел на Иру.

Она пожала плечами.

– Не знаю… лето, наверно… тепло и купаться можно, – ответила она, мысленно ругая себя за косноязычие.

– Лето я тоже люблю, – легко согласился Дима. – Как зайдешь в прохладную речную воду, так, кажется, больше ничего в жизни для счастья и не надо. Прямо чувствуешь, что живешь – остро и пронзительно. У тебя бывали в жизни такие моменты?

Ира задумалась.

– Были, наверно, но я не помню, – с усилием произнесла она.

– Нельзя же так! – удивился Дима. – А ты попробуй взять и остановить мгновение. Сейчас, например. Просто закрой глаза и сосредоточься на том, что чувствуешь.

Просто закрой глаза и почувствуй – легко сказать. Ира закрыла глаза… Где-то вдалеке слышалось пение птиц, воздух был напоен кленовым ароматом… Внезапно ей стало легко и радостно, и она рассмеялась.

– Я бы очень хотел написать твой портрет, – внезапно сказал Дима, внимательно наблюдая за ней. – Ты удивительная.

– Глупости какие! – смущенно ответила Ира.

Странный он, этот Дима, и вещи говорит странные, но на душе почему-то стало тепло.

Ночью Ира внезапно проснулась. Залезла в ящик стола, достала карандаш и бумагу и принялась рисовать кленовый лист. Но лист, как она ни старалась, выходил каким-то кособоким и совершенно нехудожественным, и тогда она, с досадой махнув рукой, убрала карандаш обратно.

На следующее свидание Дима пригласил Иру в кафе-мороженое. В этот раз он не стал рассуждать о жизни и красоте, а просто рассказывал ей всякие забавные истории. Поначалу Ира слушала мрачно, но Диму, казалось, это ничуть не смущало, он продолжал болтать, и в какой-то момент она поймала себя на том, что уже давно так весело не смеялась.

– Дима, ты просто чудо! – сказала Ира, вытирая выступившие от смеха слезы. – И как тебе только удается быть таким оптимистичным и жизнелюбивым? Даже завидно…

– Просто я люблю жизнь, а она любит меня, – ответил Дима. – Делаю то, что мне нравится, и получаю от этого удовольствие. А тебе что нравится делать?

– Мне не надо ничего делать, – горько усмехнувшись, объяснила Ира. – Нет необходимости.

– А я тебя не про необходимость спрашивал, а про то, что тебе нравится!

– Ну-у… – Ира смутилась. – Телевизор смотреть, в компьютер играть, по магазинам ходить, с подругами встречаться.

– А что еще? Давай так, представь себе, что я золотая рыбка. – Дима лукаво улыбнулся. – Что бы ты у нее попросила?

– Золотая рыбка у меня уже есть, – рассмеялась в ответ Ира. – Даже целых две. И они исполняют любое мое желание.

– Ты не дослушала. У рыбки есть одна особенность: она исполняет исключительно нематериальные желания. И только для себя. Что бы ты для себя хотела?

– Я бы хотела… – Ира долгое время сидела молча, потупившись. Потом наконец решительно вскинула голову. – Я бы хотела хотеть. – Она невесело улыбнулась. – То есть я хочу знать, чего хочу, и именно этого хотеть.

– Будет исполнено! – подмигнул в ответ Дима.

И так это просто и искренне прозвучало в его устах, что Ира поверила: ее желание сбудется.

– Что ты любила в детстве? – спросил Дима.

В детстве… Внезапно в голове всплыла яркая картинка: она и Ксения пекут пироги. Маленькая Ирочка с удовольствием месит тесто, а потом они вдвоем раскатывают его и создают маленькие кулинарные шедевры…

– Я любила готовить, – мечтательно вздохнула Ира.

– Так это же чудесно! Всегда мечтал встретить девушку, которая любит готовить!

– И вышивать, – подхватила Ира.

– Так это еще лучше! – Внезапно Дима оставил шутливый тон и взял ее за руку. – Что тебе мешает, Ирочка? – ласково спросил он.

Ира нервно покусывала губы. Ну как ему объяснить?! Принцесса не может быть поварихой – так нельзя, это нонсенс! Ее все засмеют – и родители, и друзья… Золушка может стать принцессой, но никак не наоборот. И пусть даже принцесса втайне мечтает жить как простые смертные, она не может себе этого позволить – таков закон жанра.

Она попыталась донести свои мысли до Димы, но получилось сбивчиво и отрывочно, и, злясь на себя за это, Ира умолкла.

– По статусу не положено? – понял ее Дима.

Ира кивнула.

– А почему бы, собственно, принцессам не ходить на кулинарные курсы? – задумался вслух Дима. – Они же имеют право на маленькие чудачества, на то они и принцессы. – Он озорно подмигнул Ире. – Так и будешь говорить всем своим знакомым из высшего общества.

«Может быть, Дима и прав», – нерешительно подумала Ира. Она просто немного в свое удовольствие походит на какие-нибудь не очень обременительные курсы. Что здесь такого? Она благодарно улыбнулась Диме и взяла его за руку.

Эту ночь они провели вместе. Духовная и телесная близость сплелись воедино, и Ира поняла это Он. Тот, кого она так долго втайне ждала и уже отчаялась встретить…

В следующий раз они ходили в кукольный театр, и Ира громко хохотала, наблюдая за тем, как маленький Петрушка смешно пищит на сцене и забавно машет руками. А потом они были в цирке, в театре, на ипподроме… Иногда просто бродили по улицам, взявшись за руки. С Димой Ира словно заново открыла для себя, что такое жизнь и какой удивительной она может быть. У него был дар любое, даже самое банальное событие превращать в праздник, и она как будто заряжалась от него позитивной энергией, которая теперь и из нее самой била ключом.

Кулинарные курсы захватили и взбудоражили воображение. Ира получала настоящее удовольствие, даже просто шинкуя морковку и обжаривая ее до золотистого цвета. Хотя больше всего ей нравилась художественная резка овощей, и самые обычные продукты в ее руках превращались в настоящую творческую композицию – то она изображала маленьких дракончиков, то летящее облако, то рисовала цветы. А самым любимым ее образом стал кленовый лист. Он получался всегда одинаковый и в то же время разный, такой неповторимый и прекрасный.

Родители пребывали в горестном изумлении: ни Ирины кленовые листья, ни ее творческий возлюбленный их не впечатлили. Однако впервые в жизни дочь, казалось, совсем их не слушала. Даже когда отец пригрозил отлучением от банковского счета, если та не перестанет заниматься «мракобесием», она лишь небрежно махнула рукой.

– Что делать, – тяжело вздыхала мать. – она не понимает, что такое настоящее счастье, и как ей это объяснить?!

– Не понимает, – соглашался отец. – Ходит и улыбается все время как дурочка. Даже и не знаю, что хуже: когда от нее слова доброго было не услышать или теперь, когда она как блаженная стала?

– По крайней мере наркотиками не балуется, – пыталась найти в происходящем что-то хорошее мать. – И не спилась. А с художником этим… да пусть встречается, раз ей так нравится. Просто он ей в новинку – наиграется да забудет. И всякую ерунду из еды строгать перестанет, ясно же, он ее с истинного пути сбил, сама бы она до такой чепухи не додумалась.

– Надеюсь. Не такого будущего я для нее хотел, но что теперь поделать? – понуро заключил отец.

А Ирочка тем временем порхала на крыльях счастья. Дима несколько раз предлагал ей выйти за него замуж, однако ощущение свежеприобретенной независимости настолько переполняло ее, что казалось, штамп в паспорте только ограничит ее свободу и не даст возможности жить полной жизнью. И она пока медлила с ответом.

Как-то раз они завтракали заботливо испеченными Ирой булочками с фигурно вырезанными шоколадными украшениями. К этому моменту уровень ее мастерства был настолько высок, что ей уже предлагали стать поваром-кондитером в ресторане, и она склонялась к тому, чтобы принять предложение.

– Дима, я вот думаю… а зачем вообще все это нужно? – внезапно спросила Ира, задумчиво глядя в окно.

– Что «нужно»? – Дима сделал глоток кофе и потянулся за очередной булочкой.

– Ну вообще… все. Ты пишешь картины, я пытаюсь картины приготовить… А в чем смысл-то? Конец все равно у всех один, что ты там ни выдумывай. Так стоит ли так напрягаться?

– Знаешь, – задумчиво произнес Дима – я тебе постараюсь ответить на этот вопрос, только давай не сейчас, а через пару дней, ладно?

– Хорошо, – согласилась заинтригованная Ира.

Она уже успела забыть про этот разговор, но тут ранним утром Дима разбудил её и посадил в машину.

– Дима, что ты задумал? – зевала по пути сонная Ира.

– Увидишь, – загадочно отвечал Дима.

По мере приближения к месту глаза Иры округлялись от удивления и страха – она наконец поняла, что он задумал.

– Не-ет! – закричала Ира. – Не стану я прыгать с парашютом, даже не надейся!

– Тогда я не уверен, что ты поймешь, – помедлив, тихо сказал Дима.

Некоторое время они молча сидели в машине.

– Едем обратно? – наконец спросил Дима.

– Идем, – твердо ответила Ира.

– В первый раз лучше прыгать с инструктором, – объясняли ей на первом занятии, но Ира только отчаянно мотала головой.

– Я должна это сделать сама, – упрямо твердила она.

К уговорам подключился Дима:

– Правда, Ирочка, первый раз прыгать самостоятельно опасно. Для начала лучше совершить прыжок с инструктором.

– Ты привез меня сюда для того, чтобы я прыгнула, и я прыгну, – решительно ответила Ира.

– Мы можем прыгнуть вместе, – упрашивал Дима.

– Только сама! – категорично заявляла она.

И вот инструктаж позади, и Ира уже в самолете. Мерно гудит двигатель, рядом сидит бледный Дима и взволнованно смотрит на нее.

– Не передумала? – наверно, в сотый раз спросил он.

– Нет, – уверенно ответила Ира, чувствуя между тем, как ее колотит от страха и переполняющей решимости одновременно.

Дима, по ее настоянию, прыгал первым.

– Жду тебя внизу! – крикнул он и ринулся вниз.

И вот ее очередь.

Ира зажмурилась и сделала шаг вперед…

Как же страшно лететь в неизвестность! Мамочки, она же разобьется! Зачем, зачем она в это только ввязалась, зачем Дима притащил ее сюда?! А она чем думала?! Спасите же ее хоть кто-нибудь!

Ира открыла глаза.

Вдруг страх отступил, осталось только ощущение всеобъемлющего одиночества и при этом полного слияния с миром во всем его разнообразии. Внезапно ей открылись и удивительная скоротечность, и ценность человеческой жизни, и мимолетная красота мгновения. Ей показалось, что она поняла основную тайну бытия, и это открытие наполнило ее безграничной эйфорией.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.