Под городом

Елена Григорьева

Под городом

Нарушители

Яростные лучи солнца разбивались об отражатели, разгоняя тень между атмосферными башнями. Вершины зданий терялись в невесомых облаках. Было одиннадцать кварков седьмого чедвика – первого из пяти тёплых месяцев. Уже не рань, но ещё не время обеда.

Для Сола это не имело значения. Сегодня он припозднился и только-только шагнул на аэроплатформу, чтобы подняться на крышу социального тауэра и проглотить там в кафе свой первый в этот день кусок пищи. А может, и единственный за сегодня. Затем он отправится на поиски ежедневной халтуры (с его четырьмя с половиной классами квантового программирования на постоянное место надеяться не приходилось).

За минуту оказавшись на месте, Сол спрыгнул на аэроперрон, покачнувшись из-за резкой остановки, но легко восстановив равновесие. Он направился в пункт питания, попутно уже представляя, какая сейчас толчея в «Общетруде».

В прошлый раз он работал помощником фельдшера. Нет, по идее, его должны были взять корректором курса аэроамбуланции. Управлял такой машиной автопилот, но даже самый современный компьютер, оснащённый мощным модулем связи с городской навигационной системой, ошибался в плотном потоке. Нужна была живая реакция и креативная корректировка однонаправленной бинарной логики, принимающей решения методом скоростного перебора вариантов.

Начальное техническое образование Сола отлично подходило для такой задачи – он легко обращался с автоматикой. Однако не вышло. В назначенное время Сол явился на распределительную станцию, но там выяснилось, что место уже занято. Откуда-то возник вчерашний кандидат, пропустивший своё собеседование, а теперь вот наверставший упущенное. Видимо, не чужой он был начальнику Трудового распределителя.

Сол уже развернулся к выходу, невзначай пнув диспетчерскую стойку, но тут к нему подбежал мужчина в форменной красно-синей шапочке. То ли на рынке кадров и правда всё было паршиво, то ли пожалел парня старший дежурный, увидев на мониторах его иссушенное голодом лицо.

Оказалось, один фельдшер не вышел на смену – может, заболел, а скорее всего, пропал без вести, как многие другие горожане (Бюро охраны уже не объявляло их в розыск, ясно было: вряд ли удастся найти в целости природный источник дефицитных внутренних органов). В общем, на распределительной станции в срочном порядке составили акт о подмене профкадра неспециализированным работником, завели Сола в тесную раздевалочку, выдали ему одноразовую униформу и отправили на амбуланционную станцию, где тут же и выгнали в рейс по анонимному гражданскому донесению.

Это была наркоманка. Одна из тысячи, найденных на улице за ночь. Её мозг умирал, пропитанный синтетическим ядом, образующимся в крови при распаде нового наркотического вещества. Яд не давал о себе знать до момента критического насыщения тканей, когда разрушение клеток почти необратимо. Синапсы отмирали, нейроны утрачивали связи, и всё, что жертва могла – это слабо звать маму в попытках сфокусировать взгляд. Но мучения только усилились, когда страшные образы вплыли в поле её искажённого зрения, и глаза медбрата, едва проступавшие в бликах защитных очков, превратились в окуляры гигантского насекомого – монстра предсмертной агонии, нависшего над краем тоннеля.

Сол звал девчонку всеми именами, какие приходили в голову, светя фонариком в уже не реагирующие зрачки, пока напарник заряжал шприц-пистолет ампулой универсального реаниматора. Ещё секунда – и антидот побежал по венам. Смесь адреналина с секретной формулой недавно синтезированного нейромедиатора, способного чудесным образом восстанавливать синаптические связи, обращая вспять некроз нервной ткани, но возвращая и боль. Девчонка захрипела и зарыдала.

– Губят себя за свои же деньги… Тут не знаешь, как день продержаться… Не сдохнуть с голоду… Не говоря уж о том, чтобы здоровье сохранить… А эти… Не знают, как с жизнью расстаться! – приговаривал старший фельдшер, промывая антисептиком номинально одноразовую иглу шприца.

Сол смотрел на дисплей аппарата жизнеобеспечения, ожидая сигнала о полном восстановлении функций организма, и ловил себя на мысли о том, что не может больше выносить взгляда вновь возвращённой к жизни. Она брыкалась под резиновыми ремнями в муках второго рождения. Пытаясь хоть как-то оправдать своё бесполезное теперь присутствие, Сол поймал её трясущуюся ладонь.

– Ну всё, тише… Всё проходит… Всё…

Через час они уже выпустили её обратно в Город, чётко выполнив предписание Горздрава: «Оказывать помощь любому в ней нуждающемуся даже при отсутствии регистрационных данных, проводить реанимационные и прочие медицинские процедуры до тех пор, пока пациент не сможет уйти на своих ногах».

Девушка стояла у проёма машины, опустившейся на аэроперрон, переминаясь с ноги на ногу и часто моргая. Она не решалась смотреть на своих спасителей напрямую – искоса бросала затравленный, но благодарный взгляд то на Сола, то на старшего фельдшера.

«И откуда же ты, несчастная? Брошенная, одинокая, как и я… – думал Сол, опустив за собой заслонку входного люка, наблюдая сквозь толстый слой плексигласа, как девушка, шатаясь, бредёт обратно во тьму. – Никогда тебя больше не встречу. Таких не хватает надолго. Может, оно и к лучшему…»

Мотнув головой, прогоняя ненужные мысли, Сол сел на своё место, пристегнувшись. Машина взмыла с аэроперрона и помчалась на новый вылет. К сожалению (или к счастью), он оказался для Сола последним. После успешной реанимации бомжа и репликации его конечностей, оторванных при выпадении из силового поля аэротрубы (как такое вообще возможно?), команду отозвали. На станции провели проверку, и на место Сола нашёлся профильный специалист. Ему ничего не осталось, кроме как расписаться в бумагах ревизора.

Но был в этом и приятный момент. Как сотруднику, неверно направленному на работы, Солу заплатили за два фактических трудочаса по реальной фельдшерской ставке, да ещё и выдали премию за «эмоциональную сложность» (вряд ли бы это случилось без прямого контроля свыше). На эти деньги он и жил весь последний месяц, регулярно наведываясь в «Общетруд» в надежде на новую подработку. Но пока ему не везло, и он старался не тратиться, экономя то на втором, а то и третьем приёме пищи за день.

***

Почти за раз заглотив бутерброд с синтетической колбасой и запив его заменителем кофе, Сол поднялся и направился к выходу, не придав значения буйству желудка (лучше уж это, чем сублимированный бизнес-ланч). Когда он подходил к дверям, его взгляд привлёк торговый автомат, набитый всякой всячиной от безобидных сувениров до блистеров с убойной дозой медицинского транквилизатора. Сол почувствовал, что за ним наблюдают.

Он замер и сделал вид, что разглядывает товары, а сам украдкой посмотрел в глянец панели биометрического терминала.

Показалось. Девушка за барной стойкой мило улыбалась, принимая у посетителя заказ и расторопно проводя по его запястью магнитным сканером. Да и посетитель, пожалуй, был сильно занят, бесстыдно обозревая округлости под её униформой. Никому Сол не был нужен. Даже охраннику, сидевшему у дверей. Тот наплевал на Гор-инструкции, расслабив крепления экзоскелета и откинув за спину глухой шлем, напичканный цифровой оптикой. Теперь он беспрепятственно уставился в голографическую панель, транслировавшую матч по супергравитационному кёрлингу.

Такие тяжело экипированные охранники были последним нововведением Бюро Городской охраны, усилившего меры безопасности в общественных местах. Везде, где только возможно, поставили по боевому расчёту из трёх полицейских, снабжённых пультом доступа к Городской базе данных и к сети уличных видеокамер. А где размеры помещения этого не позволяли, посадили по одному охраннику в тактическом шлеме, имевшем все те же функции, что и пульт, но дополненном инфракрасными датчиками и химическими анализаторами. Такой вот «недокиборг» мог стрелять в любого, кто намеренно или даже случайно переступит тонкую грань между формулировками «социально-ответственный горожанин» и «нарушитель общественного спокойствия».

Естественно, теперь на улицах почти не появлялись дети. Их возили в закрытых аэромашинах, забирая с жилых ярусов башен и доставляя в транспортный распределитель, откуда они будут разосланы в отделения Бюро образования.

И в этом технологичном, технократичном, крайне модернизированном и унифицированном мире высокие технологии так тесно переплелись с безработицей, перенаселением и нищетой, что все эти проблемы вновь и вновь порождали друг друга. А статистика потом сообщала, что каждый двадцатый горожанин мог оказаться на улице, не справившись с гнётом налогов и тяжестью труда.

***

Размышления Сола грубо прервали. На выходе из кафе он был атакован. Чьё-то маленькое, очень лёгкое тело умудрилось сбить его с ног в полушаге от аэроплатформы.

Сол чуть не начал всерьёз отбиваться, закрывшись одной рукой, а второй пытаясь спихнуть с себя жутко цепкое тело. Но вовремя осознал, что ему на лицо упали подозрительно длинные волосы, и закапали горячие слёзы. Тогда он поднял руки и раздвинул чёрные космы, открыв маленькое заплаканное лицо.

– Возьми меня к себе! Пожалуйста, возьми к себе!.. Слышишь?! Пожалуйста, возьми!.. – полился на него поток рыданий.

Ошеломлённый, Сол узнал девчонку, которую они спасли тогда в скорой. «Ты как меня нашла?!» – подумал он, но тут же с досадой вспомнил, что сам снял защитную маску в дверях амбуланционной машины. А вслух он сказать ничего не успел: нарушительницу уже оттаскивал в сторону охранник, на удивление быстро выскочивший из кафе в чуть ли не отдельно от него болтающемся экзоскелете.

Реакция не подводила Сола, и чтобы встать на ноги, потребовались доли секунды. Солдат поволок девчонку на другую сторону круглой площадки, повторяющей форму кафе, будто там за его панорамными окнами оказалось бы меньше зевак. Сол увидел, что единственный посетитель – тот бесстыжий старик, пялившийся на грудь кассирши, – и правда прильнул к стеклу, решив, что для такой сцены вида из-за стола будет мало. Оставалось надеяться, что хоть официантка окажется поскромнее и не рассмотрит деталей. Сол рванулся вперёд.

Охранник приопустил руку со вздёрнутой в воздух девчонкой. Носки её ног вновь коснулись земли, и она беспомощно стала перебирать ими по асфальту. В му́ке она изогнула шею, прижавшись ухом к плечу, сдавленному бронеперчаткой. Её прозрачные кисти обхватили пальцы солдата, впившиеся в худосочное тело.

Глухой шлем охранника дёрнулся: кажется, он высокомерно уставился на парня. Конечно. С точки зрения «недокиборга» Сол был только что им спасён от нападения наркоманки (а что самое грустное, похоже, так и было). Секунду подумав, боец отвернулся, словно циркулем очертив по асфальту полурадиус телом девчонки. Свободной рукой он вскинул автомат, нацелив его на Сола.

– Чего тебе?

– Послушайте, уважаемый!.. – сквозь одышку выпалил Сол. – Она… Мы с ней знакомы! Это моя… подруга! Я сам виноват… Не звонил ей… Понимаешь?! Это она… от чувств!

– Инструкция двести четырнадцать дефис ноль пять, – отчеканил суровый голос, искажённый динамиком шлема. – Устранять нарушителей общественного спокойствия!

Тело охранника дёрнулось (особенность простых движений, усиленных мощной гидравликой). Он начал отворачиваться. Сол подбежал к нему и мягко, но с усилием потянул за бронированное плечо.

– Послушай… Постой!.. Не надо! Это она от голода! Ты посмотри, какая она тощая – ей и так недолго осталось! Ну? Посмотри!..

Солдат слегка наклонил голову влево, где в его стальных пальцах болталось иссушенное тельце. На миг он замер, и Солу почудилась в его позе тень сострадания. Но он ошибся: охранник крутанулся на месте и уже без слов оттащил нарушительницу подальше, швырнув её к бронированному окну.

В ту же секунду с разбега Сол врезался ему в поясницу, вложив всю силу в ступни поджатых в прыжке ног.

Охранник с лязгом повалился вперёд, выпустив из рук автомат. Сол тоже упал, но сразу вскочил. Не дав солдату подняться, он пнул его по глухому шлему (так охраннику сильно не навредишь, но хороший удар мог заставить электронику барахлить, а это дало бы Солу пару секунд). Он бросился к окну, схватил девчонку за тоненькое запястье и дёрнул к себе.

К счастью, того времени, что охранник барахтался на асфальте, всё же хватило Солу. Он рванул к аэрорельсе вместе с девчонкой, буквально зажатой у него подмышкой. Он слёту впихнул её в аэропортал, успев крикнуть: «Беги!» Сам он ввалился следом через положенную секунду, заметив, что его грубый толчок не был напрасным: уже далеко впереди в устье аэротрубы маячил маленький силуэт, стремительно уносящийся прочь.

Тогда Сол весь подобрался, прижав к себе руки-ноги, а потом резко выбросил их в стороны, создавая динамический импульс – отклоняясь от правильной траектории. Разборчивый электромагнитный барьер, установленный для защиты людей от тяжёлого аэротранспорта, а не от самих себя, с хлопком пропустил тело Сола, обдав его спину ветром и лёгким электронным покалыванием.

Сол чудом умудрился попасть прямо в люк пролетавшего мимо аэроавтобуса. С хрустом проломив тонкий пластик двери, он кубарем прокатился по полу и врезался в ряд сидений (к счастью, как раз пустовавших). Он тут же вскочил, весь напрягся. Раздался визг ошарашенных пассажиров. Сол обвёл их бешеным взглядом, уже готовясь к тому, что сейчас с видеоэкранов в салон глянет его собственное лицо: с выпученными глазами, всклокоченными волосами и свирепым румянцем на скулах, а роботизированный голос залязгает: «Внимание! Внимание! Нарушитель спокойствия высшей классификации! Требуется срочная поимка! Безисключительное содействие всех горожан!»

Этого не произошло. Хотя, пожалуй, Сол уже знал наперёд: в таком бедном социальном районе камеры не включали – не вели передачу данных на Городской сервер. С нарушителями разбирались на месте, как могло это случиться сейчас. Но ему повезло.

Сол наклонился, отряхнул биоадаптационные леггинсы (чего, в общем-то, и не требовалось благодаря отталкивающим свойствам ткани). Он встал в проходе, добросовестно взявшись за поручень и ледяным взглядом задавив оханье пассажиров. Уставившись в окно – на безразличный Город – он стал ждать следующей остановки.

***

Было одиннадцать кварков седьмого чедвика – начало ясного, но не жаркого дня. Сол шагнул на посадочную платформу восемьсот пятого этажа жилой башни, чтобы подняться в кафе на её крыше и позавтракать, а потом сесть на аэроавтобус и отправиться к транспортному распределителю.

Ровно год назад, в тот переломный день, всё начиналось почти также, только в другом районе, и одет он был не в строгий костюм, а в несвежую майку и растянутое трико.

Сол нашёл тогда приют на одном из нижних городских уровней. Никаких объявлений в розыск и фотографий во весть экран не было. Он сам явился в пункт Бюро охраны, чтобы подать гражданский рапорт о случившемся. Конечно же, его не слушали, сразу взяли под стражу. Но, в конце концов, формально их Город не был концлагерем. Чисто технически каждый горожанин мог и должен был принять меры для пресечения злоупотреблений исполнительной власти. Только этому мешали обычные страх и лень, заставлявшие людей молчать, не привлекая к себе лишнего внимания.

Однако Сол не был трусом и лгуном. После долгой проверки на сверхчувствительном полиграфе его отпустили. И он сразу отправился в отделение «Общетруда» – встать в очередь на добровольную переквалификацию.

Потребовалось всего шесть месяцев постоянной работы и положительный отзыв с места трудоустройства, чтобы стать членом Общественной организации по контролю за деятельностью Бюро охраны. В их автономном, высокотехнологичном Городе, где в идеале функцию самоуправления должны были осуществлять горожане при помощи мгновенного голосования, давным-давно царили попустительство и жёсткая коррупция. Но Сол стал одним из тех, кто мог и хотел бороться с прогнившей системой. И сейчас его задачей было пройти уйму бюрократических инстанций, чтобы донести до Высшего Городского Совета результаты частного расследования.

Сол шагнул на аэроплатформу. Он был одет в официальный костюм и держал в руках прочный акриловый кейс. В нём лежали документы на электронных носителях и ключи доступа к Городским базам данных. Там, куда направлялся Сол – на другом уровне Атмосферного Города – ему предстояло нанести визит в Центральную службу Бюро безопасности. Он попытается добиться смягчения мер общественного контроля. В том числе и оспорит решение, вынесенное по инциденту, который произошёл непосредственно с ним год назад (охранника полностью оправдали).

Для посадки на аэроавтобус, идущий до административного центра, требовался особый пропуск: ранг представителя Общественной службы контроля. Чтобы его подтвердить, нужно было поднести руку к сканеру. Турникетом управлял охранник.

Сол уже летал на межуровневых аэроавтобусах и знал процедуру прохождения контроля. Там была бронированная будка, оснащённая видеокамерой и пультом связи с информационной базой, а также двумя автоматическими пулемётами на случай нештатной ситуации. У злоумышленника, решившего фальсифицировать доступ, просто не было шансов. Так что никаких «недокиборгов» у турникета не стояло: за стеклом просто находилась женщина в синей униформе, проводившая сканером по запястьям пассажиров.

– Здравствуйте, уважаемый горожанин! – встретил Сола приятный девичий голос, в котором звучала улыбка.

Он поднял глаза, собираясь поздороваться и поднести руку к датчику. Но его губы застыли, когда он встретился взглядом с девушкой за стеклом.

Всё это время Сол боролся за права горожан и при этом ни на миг не задумался о том, что стало с девчонкой, «по вине» которой его жизнь так изменилась. Сол решил, что она давно умерла – такая участь ждала пристрастившихся к химикатам. А она – вот, стоит себе за плексигласом, на котором играет солнце, пуская зайчики ему в глаза.

Девушка скромно улыбалась: черноволосая, с аккуратной причёской, подчёркивавшей контур приятно округлившегося лица. Она излучала здоровье. В изгибах её красивых плеч, затянутых в униформу, не осталось и следа истощения той жертвы улиц, которую Сол дважды спас.

Он застыл, в изумлении разинув рот, не решаясь спросить: «Как? Когда?»

– Сегодня прекрасный день, не правда ли? – тихо сказала девушка, смущённо опустив взгляд. – Такой день может стать лучшим в чьей-то жизни. Первым настоящим днём.

Спецы

Их оставалось пятеро. Серый, Умник, Бугай и Федич, их капитан. А ещё девчонка-хакер. Её берегли как могли. (Кто ж откроет им двери, когда Босс прикажет?) Но ей становилось всё хуже и тяжелее передвигаться самой. У неё был врождённый порок сердца, и после всех испытаний одышка переросла в постоянную немощь и ломоту в груди. И как только Босс отправил её сюда? Неужели не нашлось других кандидатов? Или он намеренно выбрал тех, кого не особо жалко? Например, Бугая, не блиставшего ни чем, кроме ненормальной физической силы и навыков рукопашного боя. Умника (или Гика)… Он тоже был тот ещё тип. Да, башковитый парень. Да, очень меткий снайпер. Наёмник, тонко знающий своё дело, но… Но мужик он был какой-то поганый. Скользкий, хитрый, себе на уме. Он и выжил-то здесь потому, что прятался за спины других.

Вот Серый был ещё ничего, как искренне думал Федич. Обычный солдат, но вроде бы и с мозгами, и с честью. Он ведь едва не отдал жизнь за того спеца! Как его?.. Толика, молодого мальчишку. Студента, кажись, ещё. Химика, посланного с ними сюда, но отозванного обратно буквально через пару часов. Его чудом удалось вывести наверх, когда у него начались какие-то судороги и глюки.

Вначале с ними было два хакера. Парень и девчонка. Парень погиб почти сразу: ещё при взломе двери. Глупо вышло, но что поделать? Тогда ещё группа не знала, что здесь нужны скорее сапёры. Девчонка осталась жива и прошла с ними долгий путь. Её прихватило не сразу. Поначалу она была бодрой и готовой почти ко всему. Естественно, тоже прошла особые тренировки.

Девушку звали Кумико. Сокращённо – Мико. Но странно. Очень странно, при том что внешность её была стопроцентно славянской. Бледное овальное лицо, огромные серые глаза в опушке светлых ресниц. Волосы светло-русые, льняного оттенка. Обрезаны они были коротко, по самые мочки ушей. А сейчас ещё приходилось собирать их в куцый хвост на затылке и прятать под шлем.

Нет, не то чтобы Федич считал девчонку особо красивой. Но довольно симпатичной – уж точно. Ей было всего двадцать три. И она проявила здесь прямо-таки небывалую ловкость с открыванием всех этих дверей.

Правда, вскоре ей стало худо. Даже какое-то время её приходилось нести на закорках здоровяку Бугаю. Не осилила она последней сцены. Наткнулись на «комнату с секретом», и одного спеца – Лёву – просто покрошило в фарш. Лёва был инженером и после гибели хакера выполнял роль помощника Мико.

Теперь Мико слегка отошла и плелась по коридорам сама. С Боссом так и не было связи, но Кумико верила, что нужно искать передатчик. Если к нему подключиться, можно достучаться до базы и отправить отчёт. И тогда Босс просто обязан будет их отозвать. Ведь они потеряли почти всех спецов, да и Мико уже далеко не уйдёт.

Эта мысль ободряла капитана. Он даже слегка забылся и в итоге потерял бдительность. Поторопился, поспешно повёл группу вперёд. Так они и попались.

Шли через очередной зал, показавшийся совсем безопасным. По другую сторону зала начинался нужный им коридор. Необычный, надо сказать, был зал. Раньше в таких стояли какие-то машины, станки, тележки на рельсах, а этот… обычный отдел канцелярии, как ни посмотри. Но столы и стулья вокруг были какими-то странными, будто сделанными не для людей. Большие, угловатые… железные. Сидеть на таких – зад отморозишь. Но в целом это был… просто очень большой кабинет. Погасшие мониторы чернели над широкими столами. Под ними – кнопочные панельки с непонятной маркировкой, к которым Мико давно потеряла всякий интерес. Длинные белые лампы под потолком, вроде ртутных. Пол тоже из рифлёного металла, как мебель.

Кумико ковырнулась в один из терминалов, пока солдаты осматривали все закоулки. И на тебе! Серый с Умником даже не успели сунуться в новый коридор.

Свет моргнул. Мониторы на миг разом ожили. Мико дёрнулась и тихо вскрикнула. А двери зала… Открытые створки порталов, которых и видно-то не было в спрятанных в стену пазах, вдруг выехали из них, запираясь.

Серый сунул в зазор ствол винтовки. В глупом порыве решил воспользоваться ею, как рычагом. Бесполезно. Винтовку согнуло и запросто перекусило пополам.

– Отставить! – рявкнул Федич, надеясь, будто всё поправимо, но чувствуя, что это не так.

Кумико, собравшись с силами, попыталась подключиться к системе управления замками, но только… Ладно хоть тогда ещё Это не началось. Её просто выкинуло из системы. Она не смогла ничего сделать впервые за всё своё время пребывания тут.

– Без паники… – бросил Федич, грешным делом подумав: «Плохо девчонке. Не соображает… Не вовремя. Вот упрямая! Надо было возвращаться назад».

А ещё он решил, что Мико нужно просто чуть-чуть отдохнуть, и на свежую голову, может быть, у неё что-то, да выйдет. Она откроет двери.

***

Но всё получилось не так. Они проторчали в зале уже несколько часов. Поужинали сухпайками. Заставили Мико прилечь на расстеленную на полу скатку и попробовать подремать. Свет под потолком по-прежнему ярко горел. Вроде было тихо снаружи – в обоих коридорах, но вскоре… Вскоре Это началось.

Лампы вздрогнули. Кумико, и правда уснувшая, очнулась. Хорошо хоть не с испугом, как подумал тогда Федич. Тогда ещё он мог тревожиться о ней и об остальных.

Освещение пришло в норму. Это было как будто каким-то показушным жестом, игрой. А затем вокруг бархатисто, но громко и очень характерно зашипело. Словно в динамиках рации, только везде, в самом зале. Шум струился непонятно откуда. Шорох и щелчки. Будто древние, пыльные репродукторы с трудом прочищались, рискнув выплюнуть первые звуки. Это был весёлый голос.

– Привет, путники! – раздалось вокруг людей сразу со всех сторон.

Тем не менее тембр был мягким, спокойным… А звук – чистым, без помех. Призвук лёгкого дыхания… Паузы… Словно речь максимально смягчают, чтобы не фонил микрофон.

Все замерли и обалдело уставились друг на друга, а потом завертелись в поисках динамиков под потолком. Но безрезультатно. Никто поначалу не мог поверить, что это и впрямь происходит. Разве что Бугай сохранял свой привычный, титанически спокойный вид, воспринимая всё как данность. А может, вообще никак не воспринимая. Во взгляде его выпуклых глаз не читалось почти ничего.

– Привет, друзья! – уже с откровенной издёвкой повторил голос. – Федич… Серый, Бугай… Умник… Кумико… Простите, мне пока не выпало чести узнать ваших настоящих имён. Ну да ладно. В кличках больше правды… Позвольте представиться. Меня зовут Нир. И я буду… буду вашим хозяином. А вы – моими гостями…