bannerbanner
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
5 из 5

Ходили активисты «КонтрКультУр’ы», этого рупора второй московской волны и глашатая провинции. Особенно Лёша Коблов. Рокеры-металлисты с боцманом хирурговских московских «Волков» Димой Саббатом во главе. Иногда забегал Саша Шварц, который жил на улице Горького в доме композиторов, почти напротив нынешнего магазина Бори Симонова «Трансильвания». Костя Божьев по прозвищу Прокурор с Джоником Кепкой, одним из самых стильных людей, которых я встречал. От него прямо веяло тем, что имели в виду в своих песнях Игги Поп и Лу Рид. Этакая испорченность. Но основной контингент состоял из вполне обычных граждан. При всей своей продвинутости клуб объединял, прежде всего, людей, занимающихся пластинками не только, вернее не столько для собственного удовольствия, сколько с вполне понятной коммерческой целью. Этакая помесь бани с блошиным рынком. И героями этого мирка были не артисты и мыслители, а вполне конкретные люди типа Сокола или Барабана, их можно было увидеть в магазине «Мелодия» всю неделю, несмотря на существование «Горбушки». Витькá Водопроводчика, любителя Яна Мэтьюза. Или Женю Полесского, поклонника и знатока британского фолк-рока, милейшего и слегка грустного человека; в период первых обменов с западными коллекционерами Женя нарисовал несколько обложек к нашим флекси* из «Кругозоров»*, и эти обложки до сих пор циркулируют по «Дискогсу» и «Ибэю». Или Петуха, вернее Миши Петухова, который был знаменит тем, что победил советскую систему правосудия в своем конкретном случае – он первым отправился на Запад, в сам Лондон, специально за пластинками, и открыл мне 13 Floor Elevators и Seed; он же первым наладил обмен советских пластинок с иностранцами. На него можно было орать последними словами, он никогда не выходил из себя и только близоруко улыбался в ответ… А также: Юру Гришина – переводчика с арабского и коллекционера Джимми Хендрикса, автора нескольких, прекрасно изданных и скомпилированных каталогов по британским лейблам; раблезиански гигантского Пашу по прозвищу Свинья; Вадика Малахова, битломана; Володю Ильинского, сына великого актера и тоже битломана; субтильного и высокого выпускника питерской мореходки Диму Нартова. Иногда захаживал наш бассист Пущ, или звукооператор Бабушка, особенно если у Лолиты была в этот день так называемая репетиция в пожалованном нам Тонкишом подвале ДК.

Для меня это была совершенно неотъемлемая черта «Горбушки», которая, причем, росла с каждым годом – культурная деятельность. Начиная с открытия нашего клуба, ДК Горбунова стал превращаться из типичного советского учреждения культуры с детскими утренниками и партийными слетами, концертами деятелей районной филармонии и кружками по интересам в некий культурный центр нового типа. Двигателем этой локальной перестройки был Тонких, который действовал с полного согласия своего старшего партийного товарища и дружка Саши Горожанкина, третьего секретаря райкома ВЛКСМ, а ныне продюсера телекомпании «ВИД». В команде Тонких состоял и наш Андрюха Борисов.

Получилось это так. В самый первый год после открытия «Горбушки» Боря познакомил меня с Артёмом Троицким. Тот уже был заметной фигурой с многочисленными контактами за рубежом, откуда он регулярно получал новинки музыки. Я поехал к нему в Черемушки, где он жил с мамой в пятиэтажке. Это был примерно 1986 год. Пластинки, которые я у него купил, были самыми-самыми на тот момент. Ему никогда нельзя было отказать в хорошем вкусе и знании предмета. Среди прочего там были Factrix, Monte Cazazza и Tuxedomoon. Если бы кто-нибудь тогда мне сказал, что я не только познакомлюсь, но и буду играть с музыкантами одной из этих групп, я бы рассмеялся.

Во время второго или третьего визита к Артему я привел с собой Борисова. С того момента началось их многолетнее сотрудничество, сначала в Филях с Тонкишом, а потом в «Экзотике».

«Фили» не только начали организовывать концерты на площадке «Горбушки», но и стали привозить с концертами артистов из Европы. Каждый приезд иностранного коллектива сопровождался пристальным вниманием всей тусовки. Не пойти на концерт было просто немыслимо. Тем более что профессиональный уровень, который продемонстрировали гости, просто ошарашивал. В каком-то смысле этот период можно сопоставить с аналогичным процессом в Англии 1960-х, когда из-за океана стали регулярно приезжать артисты самого высокого уровня. Но если в Англии Мадди Уотерса, Джона Ли Хукера и Сонни Бой Вильямсона встретили Rolling Stones, Animals и Yardbirds, то у нас на месте первых были The Band of Holy Joy, World Domination Enterprise и Sonic Youth, а уж кто их встретил, вообще остается загадкой. Апофеозом этого микронашествия стал фестиваль, который FEE-LEE провели в Московском дворце молодежи. На нём, очевидно с подачи Троицкого, выступили Fred Frith, Chris Cutler и ещё целая плеяда артистов, практически неизвестного тогда публике направления современной музыки «Rock-in-Opposition». Мы, коллекционеры, как положено знатокам предмета, уже были знакомы с представителями этого одного из самых интересных международных объединений. Правда, заочно, по записям. Меня с ними познакомил Саша Чайка, по наводке которого я как-то съездил в Ригу меняться пластинками, где познакомился с Колей Судником и Саней Цеппелином. Там я набрал кучу интересной музыки и впервые увидел, как вмазываются чёрным. Судник играл в группе «Атональный синдром», лидер которой Миша Никитин был каким-то образом знаком с Крисом Катлером и получал пластинки прямо от основного лейбла «Rock-In-Opposition» – «Recommended Records». Кроме всего прочего, они живо интересовались восточно-европейской музыкой и даже издавали её. Так на одном из квартальных сборников, которые «Recommended Records» делали с любовью и снабжали журналом, был один трек «Странных Игр». И это был один из лучших треков на диске.

Благодаря близости и практической вовлеченности в деятельность Тонких и «Филей» я участвовал в каждом визите иностранных артистов, в той или иной мере и роли. Band of Holy Joy жили у меня в Перово, и именно благодаря этому я подружился с их звукачом Томом Барвудом, у которого я жил в Лондоне несколько лет спустя. Так как у меня была машина, купленная по случаю у легендарного олимпийца и рекордсмена мира по прыжкам в высоту Валерия Брумеля, то мне часто приходилось возить тех, кто приезжал к Тонких с концертами. Обычно этим занимался партнёр Тонкиша по бизнесу Саша Ларин, но когда им надо было помочь с артистами, подключался я. Никогда не забуду, как две миниатюрные японки из дуэта Frank Chickens вынуждены были ехать в багажнике машины, потому, что в салоне не было места. Помню, как пиарили с Игорем и Жабой на Арбате первый концерт в Москве «Воплей Видоплясова». В результате зал был полон, однако среди зрителей попадались недоумевающие дедушки с внуками и внучками, не понимающие, как они тут оказались, но безропотно раздевающиеся в гардеробе ДК.

Идеологи позднего Совка недооценили мощности материальной составляющей жизни, или переоценили силу идеи, которая уже не так грела, как вначале. Собственно, гигантский вред идее нанёс Сталин, дальше было дело техники. Бездари сменялись один за другим, и к концу шестидесятых наметился явный провал в театре военных действий холодной войны. На каждый идеологический выпад Запада наше бездарное руководство отвечало танковыми бригадами, ещё более усугубляя ситуацию, возводя микроскопическую оппозицию в ранг святых. А Запад умело клепал утопии в духе «Джеймса Бонда» и «Розовой пантеры», художественно идеально построенные.

Сначала начали прыгать в иллюминаторы балетные, за ними потянулись проштрафившиеся поэты, и, наконец, сдвинулась с места крупная масса интеллигенции, неожиданно открывшая своё еврейское происхождение.

Параллельно, вместе с неизбежными культурными инфильтрациями, в страну проник дух стяжательства и культуры потребления. Генералов Запада звали: Рок-музыка, Жвачка, Джинсы. Никакие «Угрюм-реки» и чрезвычайно талантливо сделанные полотна, призванные освежить стремительно теряющую актуальность идею, с поставленной задачей справиться уже не могли.

Мажоры и теневые дельцы, спекулянты пластинками и моряки-перевозчики стали выходить на авансцену, пока престарелые маразматики в Кремле решали «важнейшие» задачи в Афганистане и Гондурасе.

Цой прикончил остатки, открыв никудышному поколению, что оно «вместе».

«Горбушка» преображалась вместе со всей страной. Очень короткий послеперестроечный штиль – и эйфория быстро закончились. С повсеместным распространением компакт-дисков и радикальным упрощением самого производства появилась пиратская продукция, а с ней и наш относительно благообразный клуб филофонистов сначала вытек за границы ДК в парк, а потом и вовсе превратился в гигантский рынок всероссийского масштаба. Это привлекло внимание маргиналов. Пару раз на клуб наезжали рэкетиры. Помню, как пошёл с ними разбираться на улицу, уверенный, что за мной идут мои соратники по клубу. Выйдя на улицу к двум быковатым люберам, я обнаружил, что со мной никто на улицу не пошёл. Ситуацию спас ветеран клуба, сильно пьющий парень со слегка перекошенным от бухла и шрама через щеку лицом. Он встал за спиной у пришельцев с ножом в руке.

Ещё не было никаких бандитов. Милиции и другим советским органам до нас не было никакого дела, у завода Хруничева забот хватало и без нас, а будущие бизнесмены ввозили в страну компьютеры на продажу. Это были золотые годы, полные надежд и свежего ветра перемен.

«Маргарита» и Патрики

«Маргарита» и Патрики – это кафе «Маргарита» на Патриарших прудах в Москве, на углу Малой Бронной и Козихинского переулка. Я выбрал это место, казалось бы, ничем, кроме булгаковских реминисценций, не примечательное, не случайно. Думаю, лично для меня именно тогда, в конце восьмидесятых годов, когда я много досужего времени проводил именно на Патриках, закончилась одна моя жизнь и началась другая. Нельзя точно сказать с каким именно событием того времени, или в какой момент это произошло, но до этого времени жизнь моя была одной, а после стала другой. Вернее, никакая новая жизнь не началась, а вот старая закончилась, и началось что-то, что чуть не стало для меня настоящим концом.

В средние века эти места назывались Козьими болотами. Из этих болот вытекал ручей Черторый, который впадал в Москву-реку возле Чертольских ворот. В XVII веке здесь была резиденция московского патриарха и Патриаршая слобода. Патриарх Иоаким, тот, который венчал царя Петра на царство, приказал вырыть там три пруда. Потом патриаршество отменили. Пруд сохранился только один, но остались «множественное» название пруда и Трёхпрудный переулок. Там, кстати, родилась Марина Цветаева. В советское время пруды переименовали в Пионерские, однако москвичи продолжали называть их Патриаршими. В 1986 году со стороны Большого Патриаршего переулка построили павильон, сейчас там ресторан. Во время бандитских разборок девяностых тут было мрачное место, убивали людей.

Рокерский и околомузыкальный тусняк появился там в самом конце восьмидесятых. В Большом Патриаршем переулке, почти на углу с Малой Бронной, жил Ёж, ударник и бессменный лидер московской рокабилльной группы «Мистер Твистер». Он и сейчас там живёт. Почти каждый вечер в «Маргарите» или выше по Малому Козихинскому в «Московских зорях», первом кооперативном ресторане перестроечной Москвы, собирались самые разные компании. Тут можно было увидеть неформалов, панков, мотоциклистов Хирурга, тогда ещё не собранных в стаю «Ночных волков», можно было наткнуться на люберов или повстречать киносъемочную группу – они любили снимать это красивейшее место столицы.

Для меня одна такая встреча закончилась довольно печально. В самом Козихинском киношники снимали фильм по «Одесским рассказам» Бабеля, одну из главных ролей играл Максим Леонидов. Сейчас я не могу понять, какое было до того моё собачье дело, но тогда мне казалось оскорблением появление в «нашем месте» представителя попсы. Дело в том, что некоторые ансамбли, которые в Питере или других городах страны почитались как рок-группы, в Москве канали за попсу. Так было с «Секретом» или, к примеру, с «Наутилусом», чей «Шарф цвета хаки» раздавался из каждого ларька, торгующего «Ласковым маем» или «Миражом». Среди правильных пацанов эти группы были презираемы. Так вот я, уже не очень юный оболтус, решил помешать съёмкам, в которых участвовал попсарь Леонидов. Закончил я свой пикет в ментах на Пресне, где по прошествии ночи и после того, как у меня отобрали шнурки и ремень перед посадкой в обезьянник, меня судили самым настоящим судом и вкатили штраф двадцать пять рублей по заявлению, написанному на меня съёмочной группой. Не знаю, что они там сняли, думаю – говно, как и все перестроечное кино, но я рад, что не ошибся в Леонидове.

Помню, как мы с Жабой появились там первый раз. После воскресного дня в «Горбушке», весьма подогретые, в компании Сани Скляра и ещё нескольких приятелей мы решили поехать на Патрики купаться. Где были наши мозги и как мы не покалечились, купаясь в пруду, непонятно. Помню только апокалиптическую фигуру абсолютно голого Жабы с широко расставленными ногами и воздетыми к небесам руками, уходящего от меня по одной из аллей, залитой волшебным лунным светом. С тех пор мы бывали там регулярно. Там мы ещё ближе сошлись с байкерским сообществом в лице Китайца, Миши Ло, Шмеля и других; там же болтались рокабиллы Маврик, Ёж и компания… Или Женя Круглый – загадочный надломленный персонаж, он мог избить битой наглого нового русского, а мог и грабануть ни в чем не повинного подростка, закончивший совсем плохо. Говорят, В конце концов, он таки нарвался, и какой-то чел, у которого Круглый требовал бабло, открыл кейс, вынул оттуда пистолет и застрелил Женю. Впрочем, я слышал и другие истории.

Время начиналось мутное. Из пригородов стали приезжать группки накачанных парней в широких штанах, такие же повылезали из щелей спальных районов. Любера. Они качались в подвалах своих пятиэтажек, сбиваясь в стаи. Ими руководили настоящие уголовники, которые, как и положено волкам, почуяли, что порядок слабеет и вот-вот настанет их время, когда можно будет безнаказанно дербанить страну и стричь овец. Так и вышло. Мы пытались с ними бороться. Мы дрались с ними, где придётся, вместе с байкерами и Саней Хирургом, но у нас не было шансов. Всё уже было предопределено. Единственное, что мы могли сделать, это остаться в живых и ждать, когда пройдут тёмные времена.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Конец ознакомительного фрагмента
Купить и скачать всю книгу
На страницу:
5 из 5