Мир смерти. Планета проклятых

– Хорошо, я изложу вам свои соображения, – заговорил он, стараясь поудобнее примостить свои ноющие суставы. – Я много размышлял в эти дни, пытался найти ответ. И первое, до чего додумался, – это то, что идеальное решение, которое подсказывает логика, тут не годится. Да-да, боюсь, что из древней мечты о мирном соседстве льва и ягненка ничего не выйдет. Кроме приятного завтрака для льва. Казалось бы, теперь, когда вы все знаете истинную причину ваших неладов, разумнее всего было бы снести Периметр и зажить вместе в мире и согласии. Прелестная картинка, совсем как братство льва и ягненка. И кончится, скорее всего, в том же духе. Одному вдруг придет на ум, что корчевщики неопрятные, другому, что жестянщики безмозглые, глядишь, и готов свеженький покойник. И пошли крошить друг друга, а кто возьмет верх, тех сожрут животные, которые заполонят незащищенный город. Словом, решение найти не так-то просто.

Слова Язона вернули пиррян к действительности, и они сразу насторожились. Арбалетчики подняли свое оружие, а пленники отступили к стене и насупились.

– Вот-вот, я это самое и подразумевал, – сказал Язон. – Ненадолго вас хватило, верно?

По лицам пиррян было видно, как им неловко, что они поддались безотчетному порыву.

– Чтобы придумать что-нибудь путное на будущее, – продолжал он, – надо учитывать инерцию. Во-первых, инерцию мышления. Истина в вашем представлении – это еще не истина на деле. В варварских религиях примитивных миров научными фактами и не пахнет, хотя они призваны объяснить все на свете. Лишите дикаря логической основы его убеждений, он все равно от них не откажется, только заменит слово «убеждение» словом «вера», потому что не сомневается в своей правоте. А не сомневается он потому, что верит. Мнимая логика строит замкнутый круг, на который не дозволено покушаться. Это и есть инерция мышления, когда рассуждают по принципу «что всегда было, то всегда будет». И упорно не желают бросить старую колею, перестроить мышление на новый лад. Но инерция мышления – не единственный барьер на вашем пути, есть еще один вид инерции. Кто-то из вас согласился с моими рассуждениями и даже готов перестроиться. А как все остальные? Как те, которые не желают размышлять, предпочитают жить по старинке, подчиняться не рассудку, а рефлексам? Которые написали на своем знамени: «Что всегда было, то всегда будет»? Они будут тормозить любое ваше начинание, любую попытку двигаться вперед на основе того нового, что вы узнали.

– Выходит, все напрасно, наш мир обречен? – спросил Рес.

– Я этого не сказал. Мне только хотелось показать, что ваши проблемы не решить одним поворотом некоего мозгового переключателя. Лично я представляю себе три пути, и очень может быть, что развитие пойдет сразу по всем трем. Первый и наилучший путь – воссоединение городских и сельских пиррян. У тех и других есть проблемы, те и другие могут поделиться чем-то полезным. Возьмем горожан, у вас наука и контакт с Галактикой. И, кроме того, губительная война. А ваши двоюродные братья в джунглях живут в мире с планетой, но у них нет медицины и прочих благ, которые дает наука, нет контакта с другими культурами. Вам следует объединиться и пожинать плоды сотрудничества. Разумеется, для этого надо похоронить обоюдную ненависть, основанную на предрассудках. Но это можно сделать только вдали от города, где все пропитано войной. Пусть каждый, у кого есть необходимые для этого способности, пойдет добровольно к жителям леса, чтобы поделиться с ними своими знаниями. Пойдете с чистой душой – вам никто не причинит зла. И вы научитесь жить в ладу с Пирром, вместо того чтобы воевать с ним. В конечном счете появятся цивилизованные общины, которые будут состоять не из корчевщиков или жестянщиков, а из пиррян.

– А с городом что будет? – спросил Керк.

– Город останется на месте. И скорее всего, не изменится. На первых порах, пока будет идти расселение по планете, вам придется сохранить и Периметр, и другие средства защиты, чтобы уцелеть. Да и потом кое-что сохранится, ведь найдутся люди, которых вы не сможете переубедить, которые останутся и будут дальше воевать до самой смерти. Может быть, с воспитанием их детей вам больше повезет. А что в конечном счете станется с городом, честное слово, не знаю.

Они молчали, пытаясь представить себе будущее. Скоп по-прежнему лежал на полу без движения, только постанывал.

– Ты рассказал о двух путях, – наконец заговорила Мета. – А третий какой?

– Третий путь – самый милый моему сердцу, – улыбнулся Язон. – И я надеюсь, что найдется достаточно желающих присоединиться ко мне. Я хочу построить космический корабль, все свои деньги потрачу и оснащу его по последнему слову техники, чтобы и оружие было, и всякая научная аппаратура, какую только можно раздобыть. Потом наберу здесь, на Пирре, добровольцев.

– Для чего? – недоуменно спросила Мета.

– Только не для благотворительности. Все, что я вложу, окупится, притом с лихвой. Понимаешь, после всего, что я тут пережил, мне невозможно возвращаться к старому занятию. Начать с того, что при моих нынешних деньгах это пустая трата времени. А главное, я бы помер с тоски. Уж такое свойство у Пирра – после него, если жив останешься, не потянет в тихое место. Вот я и задумал снарядить корабль и отправиться на нем осваивать новые миры. Ведь есть тысячи планет, где люди бы рады обосноваться, да условия слишком тяжелые для обычных переселенцев, сперва надо, как говорится, плацдарм захватить. А пирряне такую подготовку прошли – им любая планета нипочем! Как, нравится вам такая идея? Собственно, дело даже не в том, нравится или не нравится. Здесь, в городе, все содержание вашей жизни составляла непрерывная смертельная схватка. Теперь перед вами стоит выбор – то ли перейти на более мирное существование, то ли остаться в городе и продолжать никому не нужную, нелепую войну. Я предлагаю третий вариант. Вы примените то, что лучше всего умеете, и в то же время будете делать полезное дело. Ну вот, теперь вам известны все варианты. Дальше пусть каждый решает сам.

Прежде чем кто-либо успел ответить, Язон вдруг ощутил дикую боль в горле. Очнувшийся Скоп вскочил с пола, стиснул шею Язона двумя руками и сорвал его с кресла.

Арбалетчики не решились стрелять, боясь попасть в Язона.

– Керк! Мета! – рычал Скоп. – Хватайте пистолеты! Открывайте люки! Наши люди поддержат нас, мы перебьем проклятых корчевщиков, уничтожим этих лжецов!

Язон силился разжать душившие его пальцы, но это было все равно что дергать стальные прутья. У него померкло в глазах, в ушах стучало, он не мог вымолвить ни слова. Все кончено, он проиграл… Сейчас здесь начнется побоище, и Пирр так и останется планетой смерти для людей.

Мета бросилась вперед словно отпущенная пружина, и в ту же секунду тренькнули арбалеты. Одна стрела попала ей в ногу, другая пронзила навылет руку, но они не смогли ее остановить, и Мета, пролетев через весь отсек, очутилась рядом с теряющим сознание инопланетчиком, которого душил ее товарищ.

Замахнувшись здоровой рукой, она изо всех сил ударила Скопа ребром ладони по бицепсу. Его рука непроизвольно дернулась, и пальцы выпустили горло Язона.

– Что ты делаешь! – крикнул ошарашенный Скоп раненой девушке, которая навалилась на него.

Он оттолкнул ее, все еще держа Язона другой рукой. Тогда она, не произнося ни слова, тем же жестоким приемом разбила ему кадык. Скоп захрипел, отпустил Язона и упал на пол, корчась от боли.

Язон видел все это точно в тумане.

С трудом поднявшись на ноги, Скоп обратил искаженное болью лицо к Керку и Бруччо.

– Ты не прав, – сказал Керк. – Уймись!

Скоп издал звук, похожий на рычание, и метнулся к оружию, сложенному в другом конце отсека. Но арбалеты пропели похоронную мелодию, и рука, которая дотянулась до пистолетов, была уже рукой покойника.

Никто не тронул Бруччо, когда он поспешил к Мете, чтобы оказать ей помощь. Язон жадно глотал животворный воздух. Через стеклянный глаз визифона весь город следил за происходящим.

– Спасибо, Мета… за помощь… и за то, что ты поняла… – через силу вымолвил Язон.

– Скоп был не прав, – ответила она. – А ты прав…

Голос на секунду прервался – Бруччо, обломив зазубренный наконечник стрелы, выдернул ее за черенок из руки Меты.

Затем она продолжала:

– Я не смогу остаться в городе, останутся только такие, как Скоп. Боюсь, что в леса уйти я тоже не смогу… Сам видел, не получилось у меня с шипокрылом. Если можно, лучше я пойду с тобой. Правда, возьми меня.

Язону еще было больно говорить, и он ограничился улыбкой, но Мета поняла его.

Керк удрученно смотрел на убитого.

– Он был не прав, но я хорошо представляю, что он чувствовал. Я город не брошу, во всяком случае сейчас. Кто-то должен руководить, пока идет перестройка. А насчет корабля – это ты хорошо придумал, Язон, в добровольцах недостатка не будет. Правда, Бруччо ты вряд ли уговоришь лететь с тобой.

– А зачем мне лететь, – пробурчал Бруччо, перевязывая Мету. – Мне и здесь, на Пирре, занятий хватит, одни животные чего стоят. Не сегодня завтра сюда экологи со всей Галактики нагрянут, да только я буду первым.

Керк медленно подошел к экрану, на котором был виден город, и остановился, глядя на здания, на столбы дыма над Периметром, на зеленый океан джунглей вдали.

– Ты все перевернул, Язон, – сказал он наконец. – Сейчас этого еще не видно, но Пирр уже никогда не будет таким, каким был до того, как ты сюда явился. Не знаю, к лучшему он изменился или к худшему…

– К лучшему, к лучшему, – просипел Язон, растирая шею. – Ну а теперь пожмите-ка друг другу руки, чтобы люди на самом деле увидели, что распрям конец.

Рес повернулся, секунду помешкал, потом протянул руку Керку. Седому пиррянину тоже трудно было превозмочь укоренившуюся с детских лет неприязнь к корчевщикам.

Но они пожали друг другу руки, потому что настала пора перемен.

Специалист по этике

Глава 1

– Минутку. – Язон отвернулся от экрана и выстрелил в атакующего рогоноса. – Нет, ничем важным я не занят… Возможно… Да, сейчас приду. – Он выключил визифон, и лицо радиста исчезло с экрана.

Рогонос в агонии злобно заскреб о гибкий металл ботинка проходящего мимо Язона, и тот ногой столкнул чудовище вниз, в джунгли.

В сторожевой башне Периметра было темно, слабое свечение исходило только от работающих экранов защиты. Мета улыбнулась ему, и внимание ее вновь переключилось на экраны.

– Я иду в узел радиосвязи, – сказал Язон, – на орбите корабль, он пытается вступить в контакт на непонятном радисту языке. Может, я смогу помочь.

– Поторопись, – коротко бросила Мета и на мгновение прильнула к Язону. Красивые и сильные руки обвились вокруг его шеи, а горячие губы обожгли страстным поцелуем. Язон не успел опомниться, а Мета уже сидела за приборами, как будто ничего и не было.

– Что за беда с этим Пирром! Одна работа в голове. – Язон наклонился и слегка укусил ее за щеку.

Мета, не отрывая глаз от экрана, ответила на его выходку игривой пощечиной и рассмеялась.

– Женщина-тяжеловес, – уходя, пробурчал Язон и закрыл за собой дверь.

В рубке космической радиосвязи не было никого, кроме радиста. Это был подросток, никогда не покидавший Пирр и поэтому не знавший языка других планет.

– Они вышли из зоны приема, – сказал он. – Сейчас должны вернуться. Говорят что-то непонятное.

Он повернул регулятор настройки, и сквозь атмосферные помехи до Язона донесся хриплый голос:

– …jeg kan ikke forstä… Pyrrus, kan dig hor mig?..

– Это датский. На этом языке говорит население большинства планет полярной зоны.

Он нажал кнопку передачи:

– Pyrrus til rumfartskid, over.

Ответ пришел на том же языке:

– Просим разрешить посадку. Дайте координаты.

– В посадке отказываем. Надеемся, что вы найдете более гостеприимную планету.

– У меня сообщение для Язона динАльта. Я знаю, что он здесь.

Язон с любопытством посмотрел на хрипящий громкоговоритель.

– Передавайте сообщение. С вами говорит Язон динАльт.

– Я не могу передать открытым текстом. Вы должны вывести меня на посадку.

– Это самоубийство. Пирр – опаснейшая из планет Галактики. Здесь все формы жизни – от простейших бактерий до гигантских ящеров – враждебны человеку. Сейчас у нас нечто вроде перемирия, но для вас обстановка все равно опасная. Вы слышите меня?

Ответа не последовало.

Язон пожал плечами и взглянул на радар. Корабль приближался.

– Что ж, вы вправе распоряжаться собственной жизнью. Мое дело – предупредить, – сказал он. – Но я поведу вас на посадку только в том случае, если вы обещаете не покидать корабля. Я сам приду к вам.

– Согласен. Я вовсе не собираюсь умирать. Мне нужно только передать сообщение.

Амортизирующие устройства смягчили удар, но тем не менее корабль качнулся и встал под опасным углом.

– Ужасная посадка, – промолвил радист и отвернулся к своим приборам, не интересуясь пришельцем. Как все пирряне, он был нелюбопытен.

Язон в этом отношении являл полную противоположность. Что, как не любопытство, привело его на Пирр, ввергло в отвратительную войну и чуть не погубило? Вот и теперь его с непреодолимой силой тянуло к прилетевшему кораблю. Язон колебался лишь какой-то миг. Если с ним что-нибудь случится, на помощь рассчитывать нечего.

– Я сам могу позаботиться о себе, – засмеялся он, и выскочивший из кобуры пистолет мгновенно оказался в его руке.

Грянул выстрел, разнося в клочья куст ядовитого растения. Язон был в хорошей форме и знал об этом. Конечно, ему не сравниться с настоящим пиррянином, родившимся и выросшим в условиях истребительной войны и удвоенной гравитации, но в сравнении с любым инопланетником превосходство Язона неоспоримо. Он готов ко всему, он справится с любыми трудностями.

Откуда прилетел этот корабль?

Язон помнил, что в свое время у него было немало разногласий с властями различных планет, но что они могут прислать для его ареста космический корабль, казалось маловероятным.

На борту корабля был вытравлен регистрационный номер и герб, показавшийся Язону знакомым. Где он мог его видеть?

Но размышления Язона были прерваны звуком открывающегося люка, и он быстро вошел внутрь.

Процедура обеззараживания не заняла много времени. Язон закрыл глаза, и потоки ультразвуковых и ультрафиолетовых волн хлынули на него, убивая все вредоносные микроорганизмы. Когда с этим было покончено, открылась внутренняя дверь и Язон приготовился к прыжку – если его ждут какие-либо неприятности, он встретит их во всеоружии.

И тут он почувствовал, что падает. Пистолет прыгнул ему в руку, но Язон не успел нажать на курок.

– Газ… – выдохнул он и повалился на металлический пол.

Возвращение сознания сопровождалось невыносимой головной болью. Язон с трудом открыл глаза, и резкий свет ослепил его. Он снова сомкнул веки. Ясно одно: это был какой-то быстродействующий наркотик.

Боль постепенно отпустила, и Язон наконец смог осмотреться. Он сидел в обычном пилотском кресле, но оснащенном специальными зажимами для рук и ног, которые намертво приковывали его. Рядом с ним какой-то человек наблюдал за приборами на контрольном пульте. Корабль, несомненно, находился в полете, причем в особом джамп-режиме.

Язон стал внимательно изучать этого человека. Для полицейского он был слишком стар, но выглядел крепким и сильным. Его пепельные волосы были коротко подстрижены, сухое лицо избороздили глубокие морщины – скорее это были следы переживаний, нежели прожитых лет. Высокий, прямой, он, казалось, ничего не весил. В самом деле, в нем не было ни грамма лишнего веса. Можно было подумать, что этого человека долго сушило солнце и мыли дожди, пока от него не остались лишь кости, сухожилия и мускулы. Когда он повернул голову к Язону, мышцы на его шее напряглись, как канаты.

– Я вижу, вы пришли в себя. Не волнуйтесь – это слабодействующий газ. Мне не хотелось его применять, но это был самый безобидный способ.

Когда он говорил, его челюсти двигались с суровой серьезностью, глубоко посаженные холодные голубые глаза неподвижно смотрели из-под темных бровей, а во всем его облике не было и намека на чувство юмора.

– Не слишком-то дружественный прием, – сказал Язон, осторожно пробуя державшие его ремни. – Если бы я знал заранее, что ваше экстренное сообщение – это доза наркотического газа, я бы дважды подумал, прежде чем руководить посадкой.

– Обман порождает обман. У меня не было другой возможности захватить вас. Ваша репутация безжалостного убийцы не оставляла мне другого выбора. К тому же у вас на Пирре друзья.

– Цель оправдывает средства и так далее и тому подобное… Не очень-то оригинально, но мне нечего вам возразить. – Язон начинал сердиться. – Будьте уж так любезны, представьтесь, пожалуйста. Кто вы и что вас побудило пуститься в столь опасное путешествие ради моей скромной персоны?

– Я – Майк Сэймон. И я возвращаю вас на Кассилию, дабы вы предстали перед судом и понесли соответствующее наказание.

– Кассилия… Я обязан был узнать герб на вашем корабле… Что ж, удивляться не приходится. Но учтите: от тех трех миллиардов, которые я выиграл в казино, не осталось и следа.

– Дело не в деньгах. – Майк взглянул на приборы и вновь откинулся в кресле. – Кассилии не нужны ни деньги, ни сам Язон динАльт. Вы теперь герой планеты. Когда вам удалось бежать вместе с вашим полученным не совсем честным образом выигрышем, они поняли, что уже никогда не увидят своих денег, и запустили пропагандистскую машину. Теперь на всех близлежащих звездных системах вы известны как Язон Три Миллиарда – живое доказательство честности их бесчестных притонов. Вы – соблазн для всех малодушных. Ваше имя искушает: люди ищут счастья в азартных играх, вместо того чтобы зарабатывать на жизнь честным путем.

– Простите мое тупоумие, – сказал Язон, – но я что-то не вполне вас понимаю. К какой такой полиции вы принадлежите? И что еще за суд и наказание, если все обвинения с меня сняты?

– Я не полицейский, – сурово ответил Майк, – я всего лишь слуга Истины. А эти продажные политиканы, управляющие Кассилией, вознесли вас на пьедестал и наживаются на этом. Но я с помощью Правды и во имя Правды разрушу вашу лживую оболочку и тем самым зло, порожденное ею.

– Это сверхзадача для одного человека, – спокойно ответил Язон; он пытался казаться гораздо спокойнее, чем был на самом деле. – Не найдется ли у вас сигареты?

– На борту корабля нет ни табака, ни алкоголя, – отчеканил Майк, явно недовольный, что его прервали. – И знайте, я не одинок, у меня есть последователи. Партия Истины – это сила, с которой многим приходится считаться. Мы затратили немало средств и энергии, выслеживая вас, но, как говорится, игра стоила свеч. Мы проследили весь ваш безнравственный путь: планета Мэхаут, казино «Туманность», Галипто… и все ваши остальные преступления, от которых у нормального человека внутренности холодеют. Мы запаслись ордерами на ваш арест в любой точке Вселенной, и везде вас ждет суд и последующая за ним смертная казнь.

– Вижу, вас нисколько не беспокоит тот факт, что я обманывал лишь шулеров в казино, которые, в свою очередь, надували простаков.

Майк движением руки отбросил это возражение:

– Вы виновны, и никакие уловки вам не помогут. Лучше благодарите бога, что ваша порочная деятельность в конце концов послужит делу добра. Суд над вами станет тем рычагом, при помощи которого мы низвергнем продажное правительство Кассилии.

– Да, – вздохнул Язон, – мое любопытство однажды загонит меня в гроб. – Он пошевелил запястьями, и сервомоторы, уловившие это движение, еще крепче стянули ремни. – Сначала я рисковал жизнью, когда меня вызвали для разговора с вами. Затем, вместо того чтобы предоставить вам возможность вспахать необъятные просторы Пирра, я благополучно вывел ваш корабль на посадку. И в итоге не удержался от соблазна и сунул свою глупую голову в ловушку.

– Если это мольба о снисхождении, то напрасно. Я никогда не делал одолжения людям вашего сорта. И не собираюсь делать этого и теперь.

– Ни-ко-гда – это очень долго. Мне бы вашу уверенность в завтрашнем дне.

– Я думаю, что у вас есть еще надежда перед смертью познать Истину. Я помогу вам, Язон динАльт.

Язон чуть не поперхнулся:

– Благодарю…

Глава 2

– Вы будете кормить меня с ложечки?

Майк, с подносом в руках, в нерешительности замер.

– Мне кажется, из вас мог бы получиться отличный лакей.

– Вы способны есть сами, – тут же отреагировал Майк и поставил поднос на подлокотники кресла Язона. – Но вам придется делать это одной рукой. Я не хочу, чтобы вы причинили мне лишние хлопоты.

Он прикоснулся к щитку на спинке кресла, и зажим, стягивающий правое запястье Язона, щелкнул и открылся. Язон размял затекшие пальцы и взял вилку. Не отрываясь от еды, он тщательно осмотрел каюту. Контрольный щит, компьютер, защитный экран, контроль джамп-режима, книжная полка… Ничто не ускользнуло от взгляда профессионального игрока, ни одна мелочь не осталась без внимания.

Все мысли Язона были сосредоточены на одном: что делать? Но ничего не приходило в голову, кроме того, что он пленник на корабле, направляющемся на Кассилию. Не хватало самого главного – придумать, как этого избежать.

Теоретически Язон всегда руководствовался принципом: человек сам кузнец своего счастья. Но практически предпринять сейчас что-либо казалось невозможным. «Не упустить момент! Не упустил – хорошо. Упустил – дела твои плохи».

Язон отодвинул пустую тарелку, бросил в чашку кусок сахара и посмотрел на Майка. Тот занимался тем, что не мигая созерцал необъятные дали и усиленно о чем-то думал. Он слегка вздрогнул, когда Язон обратился к нему с вопросом:

– Поскольку вы не позаботились запастись сигаретами, не позволите ли мне закурить свои? Только для этого вам придется залезть в мой карман. Мне самому, по вашей милости, не дотянуться.

– Сожалею, но ничем не могу вам помочь. Табак – наркотик и яд. Капля никотина убивает лошадь…

– Не будьте лицемером! – выпалил Язон. – Люди употребляют табак веками. А если бы даже и так, какое это имеет отношение к данной ситуации?! Я, так понимаю, лечу умирать – чего ради тогда такая забота о моих легких?

– Я не подумал об этом. Однако существуют определенные нормы…

– Неужели? Что-то непохоже, что вы вообще умеете думать. Вам, видимо, во сне приходят в голову какие-то общественные нормы, без которых в реальной жизни все прекрасно обходятся. Хорошо, пускай вы против наркотиков. Но каких именно? Например, чай. В рационе астронавтов, сколько ни старайтесь, вы не отыщете чая. Потому что в нем содержится кофеин – стимулятор и наркотик. А вы тем не менее допиваете уже вторую чашку. Как, скажите, после этого звучит в ваших устах табу на сигареты?

Майк хотел было что-то возразить, но промолчал и задумался.

– Возможно, вы и правы, – произнес он. – Я просто устал, и, в конце концов, это действительно не так уж важно.

Он осторожно извлек из кармана Язона пачку сигарет и положил на поднос. После чего с виноватым видом налил себе третью чашку чая.

– Вы должны простить меня, Язон, за попытку подогнать вас под мои стандарты. Насколько я знаю, я довольно терпим к людям. Но случается, что в своем стремлении к Истине я иногда навязываю им мои собственные критерии, поэтому не исключены досадные промахи. Поиск Истины требует огромных сил.

– Истины нет, – возразил Язон. Он решил вовлечь своего похитителя в дискуссию. Причем вовлечь настолько, чтобы тот хоть на время забыл о его свободной руке.

Язон поднес чашку к губам, но не отпил ни глотка: пока в чашке остается чай, его рука не будет пристегнута к креслу.

– Нет Истины? Вы хотите обмануть самого себя: Истина – краеугольный камень Вселенной. Именно она позволяет отличить человека от животного.

– Нет ни Истины, ни Жизни, ни Человека. Во всяком случае, в том смысле, который вы вкладываете в эти понятия. Ни Истины, ни Жизни, ни Человека не существует в природе.

Туго натянутая кожа на лице Майка сморщилась от такого неожиданного заявления. Некоторое время он обдумывал эту новую для него мысль.

– Вы должны пояснить свою точку зрения, – сказал он, наконец приходя в себя. – Пока что мне не совсем понятно.

– Боюсь, что вы вообще ничего не поймете, принимая за реальность нечто такое, чего нет в природе. Истина с большой буквы, то есть Истина в вашем понимании, – это просто слово, вырванное из контекста, набор звуков, не имеющих значения. Да, как часть речи – это существительное, но за ним ничего не стоит: у него нет ни вкуса, ни цвета, ни запаха, оно ни для чего не служит, ничего не выражает. И когда вы говорите: «Я верю в Истину», вы, в сущности, утверждаете, что верите в Ничто.

– Вы сильно заблуждаетесь! – Майк наклонился вперед, возбужденно размахивая рукой. – Истина – это философская категория. Это одно из тех орудий, которые наш мозг использует для того, чтобы возвысить нас над животными как создания высшего порядка. Животные следуют Истине, но не знают ее. Они видят мир, но не видят его красоту.