Осколки теней

– Боюсь, даже я этого не знаю.

– Если у Мстителя есть недостающий ингредиент, – обеспокоенно произнесла Валькирия, – значит, он сможет оживить то существо?

– Гротеска, – поправила Чайна.

– Нет, это невозможно, – возразил Скалдаггери. – Ему понадобятся доспехи Гнуса, а их у него нет.

– Но если бы они у него были и он бы оживил это существо, что бы оно тогда сделало? Мы бы смогли его остановить?

Скалдаггери колебался всего лишь долю секунды.

– Опасность, которую представляет Гротеск, немного серьёзнее. В теории он сможет призвать Безликих в наш мир через портал между реальностями.

– Портал? – с сомнением переспросила Валькирия.

– Да, но, чтобы это сделать, Гротеск должен быть очень силён, а этого не случится.

– Почему?

– Для этого нужно сердце, а единственное подходящее ему – это сердце Ку Гэлах.

– Что-что?

– Ку на Гэлай Дуив, – ответила Чайна. – Это его полное ирландское название. Вас ведь ещё учат гэльскому в школе?

– Да, это значит… «чёрный пёс чего-то там», верно?

– Почти. Пёс Чёрной луны. Ужасные существа. Фактически они уже вымерли, но это были дикие и безжалостные псы.

– Дикие, безжалостные псы, – повторил Скалдаггери, – которые становились таковыми только на одну ночь каждые несколько лет – во время лунного затмения. Поэтому какой бы силой Мститель ни наделил своё создание, Гротеск никогда не будет достаточно силён, чтобы открыть портал, пока Земля, Луна и Солнце не выстроятся в ряд, а это случится только…

– Через две ночи, – подсказала Чайна.

Скалдаггери обмяк и опустил голову.

– Просто великолепно, – пробормотал он.

Позже, по пути в Хаггард, Валькирия повернулась к детективу.

– Так, значит, легендарная битва? – спросила она.

Скалдаггери слегка повернул голову.

– Прости?

– Легендарная битва между вами и Мстителем. Что произошло?

– Мы сражались.

– Тогда почему это самая известная битва войны?

– Не знаю, – ответил детектив. – Может, людям больше не о чем было говорить.

– Чайна сказала, вы были серьёзно ранены. Поэтому вы его терпеть не можете? Потому что он вас ранил?

– Я его терпеть не могу, потому что он злой.

– Значит, это не имеет никакого отношения к вашему ранению?

– Просто он очень злой, – проворчал Скалдаггери.

Они ехали по шоссе ещё пять минут, а потом свернули на объездную дорогу. Дальше дороги стали сужаться и всё больше изгибаться. Они тянулись среди тёмных полей и одиноких домов, а потом по обеим сторонам появились оранжевые уличные фонари, и они въехали в Хаггард. «Бентли» подъехал к причалу и остановился.

– Завтра важный день, – сказала Валькирия.

Скалдаггери пожал плечами.

– Может быть. А может, и нет. Если удастся не допустить Мстителя в страну, нам не о чем будет беспокоиться.

– А если у нас не получится?

– Тогда нам придётся побеспокоиться, и я хочу, чтобы ты была очень внимательной и отдохнувшей.

– Да, сэр, – ответила Валькирия, насмешливо приподнимая бровь. Она открыла дверцу, вышла из машины, и через несколько секунд задние фары «Бентли» исчезли в темноте.

Валькирия немного постояла у причала, глядя, как тёмное море пенится у скал и играет с пришвартованными поблизости маленькими лодками. Она любила смотреть на море. Его сила заставляла её почувствовать себя в безопасности.

Когда Валькирию Каин ещё звали Стефани Эджли, она почти ничего не знала о том, что происходит за пределами Хаггарда. В этом маленьком городке у восточного побережья Ирландии жизнь всегда была тихой, мирной и ужасно скучной.

Всё изменилось, когда Нефариан Серпин убил её дядю. Гордон был автором бестселлеров, фантастических и ужасных историй, но ему также был известен Большой Секрет. Он знал о существовании мира волшебников и магов, о тихих скрытых войнах, которые они вели. Он знал о Безликих – ужасных тёмных богах, изгнанных из нашего мира – и о людях, которые хотели их вернуть.

После этого Валькирия встретила детектива-скелета и узнала, что её род восходит к первым земным магам, которых называли Древние. Ей также предстояло взять себе новое имя. Скалдаггери сказал ей, что у каждого человека есть три имени – имя, с которым он рождается, имя, которое ему дают, и имя, которое он выбирает сам. Имя, с которым человек рождается, его истинное имя, погребено глубоко в его подсознании. Имя, которое ему дают родители, обычно остаётся единственным известным другим людям. Но это имя можно использовать против человека, поэтому маг должен выбрать третье имя, чтобы защитить себя.

Так Стефани Эджли стала Валькирией Каин. Теперь она изучала магию и была на пути к тому, чтобы стать Элементалем.

Валькирия украдкой проскользнула за угол дома, встала под окном и сосредоточилась. Всего несколько недель назад ей была нужна лестница, чтобы забраться в свою комнату, но каждый урок со Скалдаггери помогал ей ещё больше овладеть её силой.

Она не торопилась, чувствуя, как по телу разливается спокойствие. Она сжала пальцы, воздух коснулся её кожи, и Валькирия ощутила невидимые грани между предметами. Она почувствовала, как все они связаны между собой, осознала, как каждый из них повлияет на другой, как только на них будет оказано нужное воздействие…

Валькирия растопырила пальцы, воздух задрожал, и она взлетела наверх, ухватившись за подоконник. Время от времени она промахивалась, но постепенно у неё стало получаться лучше. Она открыла окно и, хрюкнув от напряжения, залезла в комнату. Потом как можно тише Валькирия закрыла окно и включила свет.

Она не обратила внимания на сидевшую на её кровати девочку – точную копию её самой. Валькирия подошла к двери, прижалась к ней ухом и прислушалась. Удостоверившись, что родители спят, она скинула плащ. Её точная копия встала с кровати.

– Твоя рука, – сказала она. – На ней синяки.

– Небольшая стычка с плохим парнем, – тихо ответила Валькирия. – Как прошёл день?

– В школе всё хорошо. Я сделала все домашние задания, кроме последней задачи по математике. Я не знала, как её решить. Твоя мама приготовила на ужин лазанью.

Валькирия скинула ботинки.

– Ничего странного не произошло?

– Нет. Совершенно обычный день.

– Отлично.

– Ты готова продолжать свою жизнь?

– Да.

Копия кивнула, подошла к высокому зеркалу, шагнула в него, повернулась и стала ждать. Валькирия дотронулась до гладкой поверхности, и в неё хлынули воспоминания прошедшего дня. А её копия по ту сторону стекла изменилась – на ней появилась одежда Валькирии, и через секунду она превратилась в обычное отражение в зеркале.

Валькирия принялась перебирать в памяти новые воспоминания, сопоставляя их со своими собственными. В школе прошёл урок, посвящённый будущей профессии. Учительница пыталась заставить детей сказать, кем они хотят быть, когда окончат школу, или что собираются изучать в колледже. Конечно, никто и понятия об этом не имел. Отражение тоже промолчало.

Валькирия задумалась. В конце концов ей была не нужна обычная карьера. Когда ей исполнится восемнадцать, она унаследует поместье Гордона и его авторские отчисления, поэтому у неё не будет проблем с деньгами. И потом какая карьера могла бы заинтересовать её, кроме магии? Если бы Валькирия была в классе, то знала бы, что ответить. Она хотела стать детективом. Конечно, это вызвало бы смешки, но ей было всё равно.

Валькирия знала, что основное различие между ней и её друзьями заключалось не в магии и не в приключениях. Оно заключалось в том, что Валькирия знала, что хочет делать, и уже делала это.

Валькирия разделась, натянула футболку дублинской футбольной команды и легла в кровать. Через двадцать секунд она уже спала.

Глава 5

Лондонский ужас

Тёмный силуэт скользил над улицами Лондона, перелетая с крыши на крышу, кружась, вращаясь и переворачиваясь в воздухе. Он не носил башмаков, и его шаги были бесшумными, не громче шёпота, принесённого ночным ветерком. Он тихо напевал себе под нос и пронзительно хихикал. Он был одет в чёрное, а на его бесформенной голове красовался потрёпанный цилиндр, который оставался на месте, какие бы акробатические номера ни выделывал его обладатель. Костюм на нём был рваным, старым и затхлым, а его костлявые пальцы заканчивались длинными твёрдыми когтями.

Он приземлился на одной ноге на краю крыши и застыл, скрючив тощее тело. Потом бросил взгляд на Чаринг-Кросс-роуд, на проходивших внизу людей, на проезжавшие машины. Его потрескавшиеся губы сжались, маленькие глазки забегали, разглядывая, выбирая.

– Джек!

Он быстро повернулся и увидел идущую к нему молодую женщину. Её длинный плащ был запахнут, и ветерок играл взъерошенными светлыми волосами – пряди падали на лицо. Это было очень красивое лицо. Джек уже давно не видел красивых лиц. Его губы разжались, обнажая мелкие жёлтые зубы, и он улыбнулся своей самой лучшей улыбкой.

– Танит, – произнёс он высоким, натянутым голосом со смешанным акцентом Ист-Энда и чего-то ещё, чего-то неизведанного, – ты выглядишь восхитительно.

– А ты выглядишь отвратительно.

– Уверен, ты слишком добра. Что привело тебя в мои края?

Танит Лоу покачала головой.

– Это больше не твои края, Джек. Времена изменились. Тебе не следовало возвращаться.

– А куда мне было деваться? В дом престарелых? В поселение для пенсионеров? Я творение ночи, милая. Я Джек-Прыгун, забыла? Моё место здесь.

– Твоё место в тюремной камере.

Он рассмеялся.

– Я? В заточении? За какое преступление?

– Кроме убийства?

Он повернул голову, краем глаза глядя на Танит.

– Значит, это по-прежнему незаконно?

– Да.

Танит распахнула плащ, и он увидел висящий на её бедре меч.

– Ты арестован.

Джек рассмеялся, перевернулся в воздухе, приземлился на правую ногу и ухмыльнулся.

– Это что-то новенькое. Ты всегда совала свой нос, куда не следует, вечно творила то, что называешь правосудием, но никогда никого не арестовывала. Значит, теперь ты настоящий полицейский? Работаешь в участке?

– Сдавайся, Джек.

– Чёрт возьми, так и есть! Я впечатлён.

Он склонил голову, глядя на Танит маленькими глазками.

– Как ты там всегда говорила, прежде чем начать драку? «Попробуй…

– …раз ты такой крутой».

Джек снова ухмыльнулся.

– А ты достаточно крута?

Танит вытащила меч из ножен. На клинок упал лунный свет, и она бесстрастно посмотрела на Джека.

– Тебе решать.

И Джек-Прыгун прыгнул.

Он перескочил через Танит, и она увернулась от его твёрдых когтей. Потом Джек приземлился, и она, едва избежав следующего выпада, тут же повернулась к нему лицом.

Метким ударом Джек оттолкнул в сторону её меч, прыгнул ей на бедро, впившись в плоть когтями на правой ноге, а потом забрался Танит на плечи. Она схватила его за запястье, чтобы избежать удара острыми ногтями, пошатнулась, едва удерживая Джека. Но он успел спрыгнуть прежде, чем она швырнула его на крышу, и грациозно приземлился рядом. Танит развернулась и приняла низкую стойку. И тогда Джек снова бросился на неё.

Они покатились по крыше. Джек услышал, как меч с лязганьем выпал из руки Танит, и почувствовал, как она пнула его в живот. Он перекувырнулся и приземлился на крышу, но в тот же момент кулак Танит прилетел ему прямо в лицо. Джек отшатнулся, и перед его глазами запрыгали сверкающие точки. Танит пнула его по колену, и он завыл от боли, а потом его схватили за запястье и начали выкручивать руку. Джек оттолкнул Танит в сторону, и в глазах у него начало постепенно проясняться.

– Тебе следовало оставить меня в покое! – прошипел он. – Я особенный! У тебя даже нет названия для такого, как я! Я должен быть в списке исчезающих видов. Тебе следует меня защищать!

– Знаешь, как защищают исчезающие виды, Джек? Их сажают в особый загон, где никто не может им навредить.

Его лицо исказилось.

– Это всего лишь затейливое название тюремной камеры, верно? А ты не заставишь меня и близко к ней подойти.

И тут до них долетел детский плач. Лицо Джека смягчилось, и он снова улыбнулся.

– Даже не думай, – предупредила Танит.

Его улыбка превратилась в усмешку, а потом в злобную ухмылку.

– Давай наперегонки! – бросил он.

Джек подбежал к краю здания, и через секунду под его ногами уже не было ничего, кроме воздуха, а навстречу неслась следующая крыша. Он приземлился на ней и побежал дальше, даже не оступившись. Джек оглянулся и увидел, что Танит Лоу не отстаёт. Эта девушка умела бегать, но Джек был просто создан для бега. Он был принцем Лондона. Город позволял ему забираться туда, куда не мог забраться никто другой. Джек знал Лондон, как своё собственное лицо.

Снова послышался детский плач, и Джек сменил направление. Покинув оживлённые кварталы, он принялся петлять по улочкам и переулкам, следуя на источник звуков. Мощные ноги несли его сквозь темноту, он переворачивался в воздухе и врезался пятками в кирпич. Он пробежал наискосок прямо по стене здания. В какой-то момент Джек заметил, что Танит бежит рядом, перескакивая с крыши на крышу и пытаясь перехватить его прежде, чем он доберётся до нужного места.

Снова детский крик, и Джек помчался к открытому окну высоко над землёй. Он сделал несколько прыжков, разгоняясь. Краем глаза заметил Танит, которая мчалась прямо за ним. Слишком медленно, подумал он. Джек перепрыгнул с одной стороны улицы на другую и нырнул в окно, направляясь прямиком к детской кроватке.

Но в ней лежали только одеяла. В тёмной комнате не было мебели, она совершенно не походила на детскую… И почему окно оказалось открыто? Сегодня было недостаточно тепло, чтобы держать окно открытым…

Громкий детский плач исходил из маленького устройства рядом с окном.

Это была ловушка. Она его обманула.

Джек повернулся к окну, но Танит уже успела взбежать по стене и теперь перебиралась через подоконник внутрь.

– Я не надеялась поймать тебя на улице, – призналась она. – Но здесь, в замкнутом помещении… Теперь ты мой, уродец.

Джек запаниковал, помчался к двери, но она не открывалась: даже в темноте он увидел на ней отблеск и понял, что она не поддастся, даже если он в неё что-нибудь швырнёт. Он резко повернулся. Единственный выход был через окно, которое охраняла Танит Лоу. Она положила меч на пол и сняла плащ, оставшись в безрукавке. И было хорошо видно, какие у неё сильные руки. Она размяла шею, расправила плечи и кивнула.

– Наконец-то, – сказала она. – Попробуй, раз ты такой крутой.

Джек заревел, помчался к ней, и она с силой пнула его ногой. Он попытался её ударить, но она пригнулась и врезала ему в челюсть. Потом он попытался перепрыгнуть через неё, но потолок был слишком низким, и он ударился о него животом, из его лёгких вылетел весь воздух, и Джек рухнул на пол. После этого он помнил лишь град ударов кулаками, локтями и коленями, а также стену, которая то и дело неслась прямо ему в лицо.

Джек упал. Он тяжело дышал и стонал от боли. Уставился в потолок. Даже в темноте он видел трещины. Танит встала над ним.

– Теперь ты готов к уютной тёплой камере?

Джек захныкал.

Глава 6

Огненные шары в парке

Валькирия проснулась рано. Она взяла со столика камешек и, скрестив ноги, села на полу. Камешек был плоским и гладким. Она сосредоточилась на нём, как учил Скалдаггери. Валькирия делала это до тех пор, пока не почувствовала прикосновение воздуха к коже, и после этого подумала о связи всех предметов между собой. Камешек медленно начал подниматься с её ладони и повис в воздухе. Она всякий раз приходила от этого в восторг, но заставляла себя не радоваться слишком сильно. Если она хотела научиться магии, ничто не должно было нарушать её спокойствия.

А потом на лестнице раздался голос, похожий на жужжание бормашины, и камешек упал ей на ладонь. Бормоча себе под нос, Валькирия встала и пошла в ванную – на сегодня тренировка была закончена. Она приняла душ, надела школьную форму и спустилась на кухню.

Мать была уже там, а рядом с ней сидела тётя Берил с острыми чертами лица и пронзительным голосом.

– Доброе утро, – сказала Валькирия, направляясь к буфету.

– Привет, милая! – ответила мать.

– Доброе утро, Стефани, – чопорно произнесла Берил.

– Берил, – поприветствовала её Валькирия.

– Как школа?

Валькирия насыпала в тарелку немного хлопьев и налила молока. Садиться за стол она не стала.

– Всё нормально.

– Ты хорошо учишься? Мои девочки всё время учатся. Это у них наследственное. Бесценное трудолюбие, которое я им привила.

Валькирия что-то пробормотала в ответ и отправила в рот ложку хлопьев, сомневаясь в правдивости слов Берил. Тётя не любила её, а Валькирия не любила тётю. Берил не любила её, потому что Валькирия унаследовала поместье покойного дяди, а Валькирия, в свою очередь, не могла терпеть тётю и её мужа Фергуса, потому что они были крайне неприятными людьми.

На кухню вошёл отец в модных брюках, жилетке и галстуке на голой шее. Он подмигнул Валькирии и тут заметил свою невестку.

– Берил, – произнёс он, не скрывая ужаса.

– Доброе утро, Десмонд.

– Берил, что ты здесь делаешь? Ещё нет и восьми. Ты же знаешь, я не люблю, когда ты приходишь до того, как я успею выпить первую чашечку кофе.

Берил рассмеялась своим отвратительным фальшивым смехом.

– Десмонд, ты такой шутник! Я просто пришла поговорить с Мелиссой. Нам надо организовать завтрашний вечер.

– О боже, семейная встреча!

– Будет очень весело!

– Но ты ведь тоже там будешь, – недоумённо заметил отец, и Валькирия чуть не подавилась хлопьями.

Её мама посмотрела на него.

– Ты забыл рубашку.

– Да, поэтому я и пришёл. У меня нет чистой.

– За дверью.

Он повернулся и увидел висящую на вешалке хрустящую белую рубашку. Потерев руки, отец снял её с плечиков, надел, застегнул и накинул сверху галстук. Он не любил галстуки. У него была своя строительная компания, и создавая её, он полагал, что всегда будет носить только джинсы и рабочие ботинки. Но оказалось, что время от времени всё-таки нужно одеваться официально и притворяться, как он сам говорил, цивилизованным.

– Ну что, Стеф? – спросил отец. – В предвкушении ещё одного отличного дня в школе?

– О да, – с насмешливым энтузиазмом ответила Валькирия.

– Как думаешь, что вы сегодня будете учить?

– Понятия не имею. Может быть, вычитание.

Отец небрежно махнул рукой.

– Вычитание слишком переоценивают. Это всё равно что сложение, только наоборот. Оно тебе никогда не понадобится.

– Десмонд! – сурово перебила Берил. – Ты не должен так себя вести. Стефани сейчас в таком возрасте, когда легко поддаются влиянию, и она должна понять, что всё, чему учат в школе, очень важно. Шутки – это очень мило, но к некоторым вещам стоит относиться серьёзно. Как можно ожидать от Стефани ответственности, когда ты сам подаёшь ей дурной пример?

– Не знаю, – ответил отец. – Наверное, всё зависит от удачи.

Берил раздражённо вздохнула, и на её лице появилось такое выражение, как будто она собиралась прочесть ему лекцию. Но не успела Берил произнести ни слова, как Валькирия и её отец одновременно воспользовались предоставленным шансом.

– Мне пора в школу, – быстро сказала Валькирия, засовывая в рот последнюю ложку хлопьев.

– А мне на работу, – с секундным опозданием добавил отец.

Валькирия поставила тарелку в посудомоечную машину и направилась к двери.

– Десмонд, ты даже не позавтракал, – мама Валькирии нахмурилась.

– Съем что-нибудь по пути, – ответил он и вслед за дочерью вышел за дверь.

В коридоре Валькирия повернула к лестнице, а отец взял с маленького столика ключи. Они переглянулись с улыбкой и молча кивнули друг другу на прощание. Потом отец Валькирии ушёл, а она вернулась в свою комнату.

В который раз она подумала, что сделает её отец, если узнает, что семейные легенды правдивы, что они действительно потомки Древних и что его отец и покойный брат были правы. Но она не стала ничего ему говорить. Если бы он узнал правду, то попытался бы помешать ей каждый день покидать дом, попытался бы защитить её от таких людей, как Серпин, Мститель и всех остальных, желающих её смерти. А возможно – и это ещё хуже – он захотел бы ей помогать. Валькирия не была уверена, что вынесет, если отец станет подвергать себя опасности. Она хотела, чтобы её семья была нормальной. Нормальный – это хорошо. Безопасно.

Валькирия закрыла дверь, сняла школьный свитер и бросила его на кровать. Потом она прикоснулась к зеркалу, и мгновение спустя оттуда вышло её отражение. Однажды она забыла о правиле с символами, и копия отправилась на улицу в кофте, у которой школьный герб оказался на другой стороне, а девиз на груди был написан задом наперёд. Больше Валькирия не допускала таких ошибок. Она подождала, пока её копия наденет свитер, а потом вручила ей сумку с учебниками.

– Повеселись как следует, – сказала она.

Копия кивнула и быстро вышла из комнаты.

Уже в который раз Валькирия улыбнулась про себя. С тех пор как Скалдаггери сделал зеркало волшебным, она почти не посещала школу, но знала, что проходили на всех уроках, знала все сплетни и всё, что каждый день происходило с обычными, заурядными и ничем не примечательными тринадцатилетними подростками.

Иногда ей хотелось пережить что-нибудь самой, а не только увидеть это глазами своего отражения. Одно дело – получить воспоминания о рассказанной шутке, и совсем другое – непосредственно присутствовать при этом. Но Валькирия напоминала себе, что это цена, которую ей приходится платить.

Она тихо сняла школьную форму, спрятала её под кроватью и надела чёрный костюм, изготовленный специально для неё. С тех пор как Страховид Портной сшил его, она немного выросла, но он по-прежнему отлично сидел, и Валькирия была этому рада. Эта одежда уже не раз спасала ей жизнь, и к тому же она не могла попросить Страховида сшить ей новую. Во время сражения с Белым Косарём он использовал магию земли как последнюю линию защиты и превратился в камень. Валькирия не очень хорошо знала его, но скучала по нему, как и Скалдаггери.

Она надела плащ и открыла окно. Сделала медленный, глубокий вдох. Убедилась, что за ней не наблюдают, выбралась на подоконник и замерла, сосредотачиваясь. Потом Валькирия спрыгнула с подоконника, переместив вниз воздух, чтобы замедлить падение. Получилось не очень грациозно, и посадка получилась отнюдь не мягкой, но всё равно теперь у неё получалось намного лучше.

Она побежала по дороге к пристани. Когда она была младше, то часто встречалась там с друзьями. Они разбегались по пирсу и старались прыгнуть как можно дальше в сверкающую воду, чтобы не удариться о скрытые под её поверхностью камни. Да, это было опасно, и однажды бедняга Джей-Джей Пёрл повредил на камнях колено, но опасность делала игру ещё более увлекательной. Теперь Джей-Джей слегка прихрамывал, а Валькирия давно перестала общаться с друзьями детства. Но она скучала по плаванию. Сейчас она редко это делала.

«Бентли» уже был припаркован рядом со старым ржавым «Фиатом». Как всегда, он очень бросался в глаза.

– Доброе утро, – сказал Скалдаггери, когда Валькирия села в машину. – Хорошо отдохнула?

– Спала два часа, – ответила она.

– Никто и не говорил, что легко быть детективом, жизнь которого полна разных событий.

– Вы говорили, что это легко.

– Я говорил, это легко для меня, – поправил Скалдаггери. – Кажется, я видел около дома машину твоей милой тётушки?

– Да, – ответила Валькирия и рассказала ему о своей небольшой ссоре с Берил.

– Семейная встреча? – переспросил Скалдаггери, когда она закончила свой рассказ. – Ты пойдёшь?

– Чтобы вы сражались с плохими парнями без меня? Ни за что! Спасибо, но я отправлю вместо себя отражение.

– Там может быть очень весело.

– Точно. Весело. Мне просто ужасно весело с моими родственниками. Я бы не стала возражать, если бы это были мамины родственники, с ними хотя бы можно посмеяться. Но папины родственники просто очень… Странные, понимаете?

– Понимаю. Гордон часто о них рассказывал. Но не забывай, что ты тоже странная.

Валькирия сердито посмотрела на него.

– Но я совсем не такая. Я странная в хорошем смысле. Я классно-странная.

– Да, – с сомнением ответил детектив. – Так и есть.

– Замолчите! Короче говоря, там будут все папины кузены с семьями, люди, которых я едва знаю, и конечно, Берил, Фергус и Токсичные Близнецы, поэтому всё будет просто ужасно, и я ни за что туда не пойду.

– Я всё понял.

Скалдаггери завёл двигатель, выехал на дорогу, и Валькирия сползла по сиденью.

– Вы что-нибудь узнали про Мстителя?

– Мы ещё не получили сведений от одного из наших людей в порту, – ответил Скалдаггери. На нём была обычная маскировка – широкополая шляпа, огромные тёмные очки, кудрявый парик и шарф, обёрнутый вокруг нижней части лица. – Возможно, ничего страшного, но…