Во имя порядка. Кузница судеб

– Вот вам светильники благие, – вперёд вышел аэтерна-священник, мерцающий золотыми узорами на огненно-алом стихаре. – Они были использованы пророком Мосаэлем18, для ведения народа общины завета в землю хранения и мира. Хранились Рождёнными Светом, но не были осквернены их ложной божественностью.

– Спасибо огромное, – поклонился Арантеаль, забирая и медные витиеватого вида источники света, в которые положены магические каменья. – Мы вам безмерно благодарны.

– Вы бы поторопились с исполнением долга, – грозно наказал священник, коснувшись редкой золотистой бороды. – За этими артефактами древности приходили уже.

– Кто?

– Когда мы высадились, к нам в лагерь прокрался вор… женщина с рыжими волосами и диким взглядом. Она несла на себе око Святого ордена на фоне короны. Она потребовала у герцога выдать ей артефакты.

– Я отказал ей, – уверенно и озлобленно произнёс аэтерна-монарх. – И тогда нам пришлось сойтись в сражении. Силой тысячи аэтерна, магов и воинов, её удалось прогнать, но тогда наши сердца познали скорбь, ибо принесла смерть она нашим сынам.

– Как? – встрепенулся Тараэль, из «полумёртвого» и ко всему аморфного резко став необычайно оживлённым. – Опишите её.

– Говорю вам, кириолис19, это женщина сущее проклятье, – стал отвечать священник. – Тёмно-рыжие волнистые волосы с просединой, довольно худая и подтянутая, с выразительным лицом. А главное – на ней был старый доспех Святого ордена.

– Хорошо, – кратко кивнул Тараэль, на миг ему показалось, что все краски перед ним поплыли… он не ожидал услышать про неё, растерялся, что невообразимо для бывшего ралаима.

– Знакомая? – увидел замешательство Тараэля Каддлер.

– Я знаю её, – ошарашенно заговорил Тараэль. – Э-это Д-Дивелири… чародейка-хранительница. Она должна была отплыть в Нерим… но… но…

– Расскажешь? – прервал его Каддлер.

– Да, – матернувшись, помотал головой Тараэль. – Давайте найдём… таверну.

Спустя полчаса Тараэль припал губами к краю латунной кружки, жадно поглощая вино из золотого винограда. Как оказалось, аэтерна предаются отдыху не в привычных для людей шумных тавернах, а в маленьких скромных «обителях отдыха духа», где прорыты умащённые щебнем каналы с журчащей водой, огороженные камнями, от овитых лозами стен исходит прохлада, а в помещении царит таинственный полумрак.

– Давай, рассказывай, – потребовал Каддлер, положив шляпу рядом с собой, но несмотря на грубость, взгляд представителя Компании его взгляд не потерял деловитости. – Мне за твоё вино три гальери20 платить, а ты заказал ещё две бутылки.

– Да, конечно, – Тараэль осмотрелся по сторонам, словно выискивая тех, кто бы мог подслушать их. – Знаешь, моя жизнь – это река дерьма, но есть в ней и просветы. Дивелири – одна из них… как и Сюзет.

– Давай об этом чуть подробнее. Для этого мы сюда и пришли.

– Они – обе хранительницы Святого ордена, обе бежали из разорённого войной Нерима и обе вступали в Ралату. Ирония не правда ли? – Тараэль, почесав короткий волос, ещё больше отпил вина. – Мы познакомились плотнее, когда они искали славы и медяков в пыли бойцовской ямы. Долбанная арена, где ублюдки, искатели приключений и отчаянные искали себе славы и денег. А там понеслось… они вдвоём решили помочь мне… отомстить Отцу, прикончить эту, – завершил матом фразу Тараэль. – Но всё пошло к «чёрному стражу». Сюзет помогла выйти из храма Весов, а Дивелири смогла нас вытащить с морозных гор в самый Арк.

– Я слышал о вашем предприятии, – Каддлер тоже блеснул чашей в свете немногих фонарей, наливая вино. – Расскажи о ней. Личность и способности.

– Она славный человек. Несмотря на то, что у неё огненный характер, она отходчива, добра и отзывчива. Это воительница с огромным магическим потенциалом, которая и клинком отлично владела и магией могла спалить целое отделение.

– Что же между вами случилось? – с риторикой допроса был задан вопрос.

– Да, это не всё… далеко не всё. В один момент… мы поняли, что между нами возникает нечто большее, чем просто сотрудничество. Ты понимаешь, что для ралаима это странно… даже отторгает. Дивелири и Сюзет оказались мне ближе, чем наёмницы и партнёры одного дела. Даже сейчас это трудно понять, – Тараэль, отпив вина посмотрел на двух аэтерн, мужчину и женщину, держащихся за руки, во взгляде его фиолетовых глаз Каддлер увидел странную тяжесть, а далее полилась отягощённая холодным прошлыми речь. – Моя душа заточена под работу убийцы и вымогателя, а бесчувствие лишь способствуют этому. Моё тело – не моё, а куски мяса, сшитые воедино, ставшие холодным сосудом для души. И для меня сущая странность – привязанность и то, что больше… Я не человек, ставший оружием, а оружие в человеческом обличии. Но ими не были Сюзет и Дивелири….

– Как всё завершилось?

– Всё произошло во время восточной кампании Велисария. Аршак Кадда и Фарнабаз вели войска Дюнного против Нерима, а Сюзет с Дивелири и со мной оказались практически на передовой противостояния, – бывший ралаим осмотрелся, опустив голову. – Лето бы оценил тот размах, с которым дети солнца режут друг друга… больные идиоты… Девушки поспорили насчёт того, кто мог быть стать лучшим напарником… выражаясь фигурально, – с осторожностью подбирал слова парень, что вызвало непринуждённую улыбку на лице чиновника Компании.

– То есть, расскажи подробнее.

– Бэркет, я не стану тебе рассказать всё. Это личное. Не офигевай в край, иначе я тебя напою настойкой из грибов Подгорода, – с угрозой произнёс Тараэль, что вызвало укол гордости в душе Каддлера. – И поверь, лекарства от тошноты и головной боли ты дня три найдёшь.

– Хорошо. Что дальше? Что с Дивелири?

– Мы с ней разошлись после войны, – опустил голову Тараэль. – Она сказала, что не может оставаться с нами. Что ей Союз кажется жутким монстром, худшим явлением после Святого ордена, и… тяжелее всего переносить взаимоотношения с Сюзет. Решила, что в Нериме ей будет лучше… сказала, что её родину освободили от фанатизма религиозников, а значит туда можно вернуться.

– Ага, – зацепился Каддлер, глотнув вина. – Расскажи про её… политические взгляды.

– Она терпеть не могла ни тиранию Остианской Теократии, ненавидела аристократов Арка и зажравшуюся верхушку Дюнного, проклинала правительство Святого ордена, а Союз назвала новой тиранией, – с усмешкой проговорил Тараэль. – Какая тварь могла привлечь на сторону Королевства?

– Если только Сарагон, – уверенно ответил Каддлер. – Тот самый Король бьющейся в конвульсиях страны.

– Что мы будем делать? – Тараэль допил вино, тихо спрашивая. – Мы отправимся там, где раньше был культ «Кора»?

– Нам нужно действовать как можно быстрее, – уверенно сказал Каддлер. – Если пошло так дело, то сначала мы направимся в Тальгард. Там расквартирован штаб Компании.

– Зачем?

– Я испрошу у Совета Директоров право использовать более обширные ресурсы. Мы явимся на Остров Мальфаса с полком. Если там может быть та, о ком ты говоришь, то… я не оставлю ей и шанса сбежать или выиграть, – Каддлер встал, отодвинув бокал. – Компании не нужны подобные помехи, и я позабочусь, что б они… устранились.

– Ты хочешь…

– Не знаю, – отмахнулся Каддлер. – Если потребуется, я буду использовать все доступные методы.

Глава 11. «Железный путь»

Следующий день.

Холодный ветер страшно завывает вокруг, поднимая и закручивая в бесконечных вихрях крупицы редкого снега, которые бьются в лицо. Острые когти морозного воздуха впиваются в кожу, несмотря на то, что на людях тёплые меховые плащи. Зима, пришедшая на северный край Тёмной долины не кажется снежным временем года, ибо на серую землю слегка осела белая осыпь, ветви бурых елей всё так же «радуют» глаз скудностью цвета. Нос втягивает аромат ели, смешанный со сладковато-горьким смрадом стухшей плоти, веющий с юга.

– Что ты видишь, Маттоми? – обратился воин в чёрных латах к человеку, который припал к земле и со всем вниманием изучает следы, язык передвижений и всматривается в самую настоящую в картину перемещений.

– Здесь проходили, – уверенно сказал парень, поправив удивительный доспех – его тело покрывает пластинчатая броня, выполненная из кожи костолома, усиленная вставками из золотистого аэтерниса21. – И это определённо были люди. Судя по следам, их было явно двое или трое, – Маттоми, натянув капюшон, переместился в сторону, всматриваясь в след, его зоркое око заметило блеск и ладонь устремилась туда; через секунду на перчатке лежала «улика». – Здесь есть волос. Тёмно-рыжий.

– Ещё есть что-нибудь? – вперёд вышел мужчина, накрывший светлый латы белым меховым плащом и символом чаши на груди. – Мы можем знать – враг это или друг?

– Нет, – поднялся Маттоми. – Эта группа нас опережает примерно на четыре часа. Учитывая, что, некоторые из них наверняка в доспехах, они должны делать привалы. Если поспешим, то можем их нагнать.

– Мальчики, я не думаю, что в тылу врага у нас могут быть друзья, – заговорила седоволосая девушка, на которой слабо мерцают пластиночки чёрной стали, усиливающие кожаную одежду. – Вывод явный и ясный, как слеза младенца, а вы здесь головы ломаете.

– Кайль, – развернул «орлиный» лик Гедемин, тронув чашу на груди. – Ты лучше знаешь повадки врага. Что ты можешь рассказать о потенциале противника на этой территории?

– Всё стандартно, – холодно ответила дама. – Вы и сами понимаете, что тут оплот врага… рядом, точнее. Поэтому тут могут быть и патрули, и сектанты… множество чего. Но больше всего тут нежити.

– Хорошо, тогда попытаемся ускорить шаг, – уверенно произнёс Гедемин. – Вскоре мы должны подойти к аббатству.

Маттоми натянул посильнее плащ и присоединился к группе. Он надеялся, что охрана аббатства, выставленная Лигой Ковенов сможет защитить монахов, способная отразить рейдовые группы с юга. Охотник поправил клинок на поясе и кожаный чехол, посмотрев на дорогу, которая продолжает идти в гущу тёмного леса.

Группа стала идти дальше, всё дальше проходя в лес. Свитки телепортации перенесли их сюда и Маттоми, зная о дефиците этого средства передвижения мог лишь догадываться насколько Церковь потратилась, чтобы их сюда отправить. Но такова надобность – они более нужны здесь, чтобы не дать врагу победить. Маттоми уже не удивлялся тому, что их, столь разных собрали для одной миссии, его скорее поражало то, и инквизиторы, древняя предательница и он готовы работать вместе. Верховный инквизитор, держа руку у рукояти, быстро идёт вперёд, Сигизмунд с Кайль следуют прямо за ним, и он замыкает группу. Всего четверо, в противовес тому, что или кто может их встретить на опасном пути.

– Кайль, дай мне грешному уразуметь, почему ты пошла с нами? – спросил Сигизмунд, тряхнув фламбергом на плече. – Ты могла спокойно отказаться и сейчас была бы в теплом и укреплённом Арке. А может в Златобороде.

– Как же не пойти за таким мужчиной, – посмеялась Кайль.

– Давай серьёзно.

– Так честно же! – без тени смущения сказала девушка. – Мужчина с которым вы друг друга чуть не прирезали в руинах старого замка кажется очень харизматичным. А потом ещё эти разговоры о религии, и то, как ты спас меня…

– Кайль, – прохрипел Сигизмунд.

– Всё просто. Меня призвали вам помочь, Сигизмунд. Скорее всего, мы можем встретиться и с моим «братом» по прошлому. И что бы ему… противостоять, понадобится и мой клинок, – девушка посмотрела по сторонам, всматриваясь в чащу тёмного леса; там в холодном хвойном сумраке она нашла что-то знакомое для себя, то, что находит отклик в душе.

– Ничего сложного же не будет, – осторожно произнёс инквизитор. – Нам просто нужно забрать источник энергии из рук монахов. Ничего же сложно не будет.

– Будет, – утвердительно произнесла Кайль. – Если Немерот прознает про то, что хранится в аббатстве Северат, то спустит всех своих гончих за ним. Поэтому я здесь, Сигизмунд.

– Ты так и не рассказала про секрет своего долголетия. Тысячи лет жизни без магии, как такой возможно?

– Сила хаоса может дать не только это, – без особой радости произнесла Кайль, – положив ладонь на рапиру. – Ты не представляешь, что мы прошли ради силы и могущества, – ледяные глаза девушки оказались полны боли и печали. – Когда мы бежали из Эндерала от гнева Ордена, то нашли один остров, на котором стояли древние строения. Старый храм давно забытой цивилизации. Внутри него нас встретили духи прошлой эпохи, восставшие из бездны времени. Они и рассказали о циклах, о древнем враге и о, – рассказ девушки на секунду остановился, Сигизмунду показалось, что она собирается с силами, – алтаре, испив от чаш которого можно стать бессмертными. Только для этого нужно было провести ритуалы по умилостивлению «духов силы», – дама сказав, погрузилась в пучину воспоминаний, которые словно язва – болью мучают душу.

Пред глазами предстали образы холодного тёмно-синего камня, жаровни в которых мерцает слабый огонь цвета мрачной синевы. Пред ними, последователями Килры, круглый алтарь, подле которого положены не просто жертвы, а живые враги хаоса – несколько жрецов Тира и Мальфаса и последователей путей огня и воды. Под ногами проложены ложбины и каналы, которые устремлены в углубления, где стоят фигуры инициатив в мистерии скверны. Кайль сомневалась при виде творившегося безумия, но Немерот железным рыком и пламенным словом убедил их в необходимости кровопролития. В чаши вскоре полилась инфернальная энергия, которая сойдёт в образе кроваво-красного пламени, огни вспыхнут, хищным порывом устремляясь в сторону клинков. Жертвы будут по достоинству оценены духами, достаточными, чтобы подтвердить верность «третьему пути» по которому все они следовали до прихода Семерых и до вступления в ряды «вассалов».

– И ты…, – осторожно заговорил Сигизмунд.

– Все мы прошли обряд, – с подавленным ужасом и чувством стыда сказала Кайль.

Сигизмунд удивился – что-то может ещё повергнуть в стыд или страх человека, прожившего несколько тысяч лет. Его изумляло то, что долгие столетия, жестокая война, ненависть и скверна губительных сил всё ещё не лишили её человечности. Он ясно понимает, что от её руки пало не мало людей и аэтерна, верных порядку, знает, что её душа всё ещё тяготеет к разрушительным силам.

– Ты, наверное, меня осуждаешь…

– Не осуждаю, – строго произнёс инквизитор, в сумке его пальцы обласкала прохлада металла и вынув предмет на свету заблестело отполированное пирийское кольцо, со вставленным в него бриллиантов в форме ромба. – Держи, – протянул он его Кайль. – Это тебе. Носи его и помни, что в древних культурах не только зло и жертвоприношения заключены. И… я серьёзно тебя не осуждаю… все мы имеем свойство ошибаться. Главное исправить грехи прошлого, пока не станет слишком поздно.

– Спасибо, Сигизмунд, – улыбнулась девушка. – Мне подарков не дарили… ох, пару тысячелетий уж точно.

Тем временем Маттоми подбежал к Верховному инквизитору, который быстро, но внимая редким трелям птиц, вою ветерка и лесным шуршаниям, ведёт группу. Мужчина, подняв забрало шлема, напряжённо выискивает в чащобе любой признак опасности. Тут может быть кто угодно – бандиты, сепаратисты, фанатики или опасные животные. Дух гложет сомнение в правильности решения выбрать всего четыре человека для следования в аббатство, но большая группа привлечёт войска Королевства и тогда бы их миссия была бы в большей опасности.

– Мессир Гедемин, – подошёл Маттоми к инквизитору. – Всего четыре человека? Мы в тылу противника… точнее на его северной приграничной территории. Вы не боитесь, что нас могут… потеснить?

– Судя по данным разведки тут ничего опасного нет, – без эмоционально ответил Гедемин. – Лига Ковенов не слишком активна в войне с Королевством, поэтому здесь нет войск противника.

– Мы слишком рискуем, достопочтенный инквизитор. Вообще, дело таких святош нежить гонять, да ведьм в тёмных камерах пугать. К чему вам ввязываться в авантюру, связанную с войной? Да ещё и главным вызвались.

– Я смотрю, благие титулы и должности вас совершенно не смущают, да ещё вы и остры на язык, как и говорил Сигизмунд, – печально сказал Гедемин. – В Нериме за оскорбление представителя инквизиции при власти светорождённых, вас бы высекли.

– Но мы не в Нериме, а Рождённые Светом мертвы.

– Вы сами всё понимаете. Единый призывает нас спасти мир и не допустить свершение конца времён. Я не хочу, чтобы вторая попытка врага нас уничтожить увенчалась успехом.

– И для этого мы здесь всего вчетвером. Опрометчиво это, Гедемин. Те следы, которые я видел… знаешь, это ведь могли быть и воины.

– Вскоре мы должны будем подойти к крайнему лагерю Лиги Ковенов. Сейчас мы поднимаемся до предфростклиффского плато, а оттуда до аббатства всего полдня пути пешими.

– Я надеюсь, что никто за причинное место нас не возьмёт, – посмеялся Маттоми, тряхнув кожаным мешком. – Ты это, как что почуешь неладное, толкни меня, чтоб я успел расчехлить лук.

– А что так его не несёшь?

– Сразу видно вояку, который всю жизнь железкой махал, да молился. Тут слишком влажно, может размокнуть. Да и если снег с дождём пойдёт, то боюсь луку плохо может стать.

– Каждому – своё, – Гедемин ускорил шаг, смотря по сторонам.

– Меня давно волновало – какой дух тебя погнал к Единому, в церковь? Ты ведь мог податься куда угодно – хоть в армию, хоть в наёмники, хоть в сутенёры или бюрократы… я и не знаю, что хуже, конечно, но выбор у тебя был широкий.

– Тут особо нечего рассказывать, мой друг – Семеро оставили подлунный мир, – минорно начал Гедемин, тяжело выдохнул, – моё призвание оказалось попранным. Мой долг оказался невыполненным. Я мог бы стать солдатом, но пошёл по пути пилигрима22, оставшись в рядах умирающей Инквизиции.

– Но ведь Нерим после революции это… не самая благообразная страна, с высокими духовными идеалами, научно выражаясь. Тьфу, да за одно упоминание о вере там тебя бы повесили, сожгли, а прах бы утопили. Что заставило тебя вступить в Церковь?

– Что меня заставило вступить в Церковь? – со светом восхищения и оттенком страха прозвучал вопрос. – Я скажу тебе. После падения режима Семерых на старую инквизицию обрушились репрессии новой власти. Остатки Инквизиции, Святого ордена, присоединились к лоялистами старого порядка. Под ударами армии Коарека и его «Вольного народа» мы отступали на юг, пытаясь сформировать фронт, но всё тщетно. Лишь по воле Творца я не сгинул в битве у Стоунфилда.

– А точнее?

– Мы получили приказ – закрепиться у форта Фалдрин. Я со своими братьями отправился в болота юга Центрального королевства, где в развалинах древнего капища мы попали в засаду. Но сражались против нас не воины из армии Коарека, а пришедшие из иного измерения воплощённые явления жестокости, злобы и ужаса. И мы сражались против них. Легион инфернальных духов, обретших материальные тела, но не такие, как у всех живущих. Плоть их была, словно как обожжённый камень, волосы как металл, а глаза сущие уголь из преисподней. Их мечи резали чёрную сталь и здездис23, как бумагу. А заклятия… наши ментальные барьеры словно не существовали для них. Мы не выстояли бы против них…. Никто бы не смог, и тогда я услышал глас крепкий – «И на Кого ты будешь уповать?», – Маттоми заметил, что речь Гедемина стала проникновеннее, каждое слово обретало весомость и силу, как будто это всё рассказываемое было вчера. – И я обратился к Нему… я возопил криком, который был сильнее рёва врагов – «Если Ты есть, Бог отцов, Бог от начала мира помоги мне. Ты видишь, что дети твои умирают от рук врагов Твоих». И ты знаешь… Он помог мне. В свете, настолько ярком и благом, что ни одна магия не смогла не смогла бы его повторить, явилась его помощь. Рядом с нами встали новые воины, что были как противоположность тем тварям. Глаза их – яркий свет невечерний, волосы светлее золота, а доспехи белее жемчуга. Охватившее нас отчаяние моментально пропало, а вместо него появилось рвение и небывалый подъем. И мы сошлись в такой схватке, что самим Рождённым светом бы не привиделось. Тупились клинки, ломались мечи, но мы дрались, как будто это сражение за судьбу века сего. И те новые воины…. Им хватало одного прикосновения их светозарных клинков до тел врагов, чтобы развоплотить тварей. Спустя считанные секунды побоище было окончено, – Гедемин остановил рассказ, тяжело взирая на лес; Маттоми ощутил, что помимо возвышенности, в словах мужчины ощущается и влияние ран духа. – Я потерял практически всех своих людей. По воле Творца я оставил бесполезную войну в Нериме и отправился в Эндерал, где и присоединился к Церкви. Я не мог поступить иначе, ибо битва наша не против королей господ, мятежников или черни, а супротив самой тьмы. Творец с нами во все времена, так что будем бодры.

Охотник лишь кивнул Гедемину, продолжив идти в полной тишине. Ещё одна судьба, которая была перемолота через жернова революций и изменений. Маттоми про себя усмехнулся тому, как быстро смерть Рождённых светом, ниспровержение Саранты, и победа Аркта в Нериме разделила этот мир, возвела новые страны, возвысила правителей и изменила жизнь простых людей. Ещё вчера – они служители самих богов, высшие политические деятели или простые воины, а сегодня всё перемешалось. Ирония тёмных времён истории.

Маттоми внезапно остановился, когда его нос странно защипало. Носом он уловил тонкие ароматы гари, которые ветер нёс с запада. Тряхнув чехлом он скоротечно снял его и развязал, доставая палку с тетивой. Это не предвещало ничего хорошего.

– Помоги мне, – протянул он лук Гедемину и вдвоём они его стянули и нацепили тетиву.

Оружие листвяного танцора, приобретённое в лагере Первой сводной армии, готово к бою. Мелькнул начищенный до блеска наконечник стрелы.

– Что случилось? – тревожно спросил Сигизмунд, остановившись.

– Чувствуете запах? – спросил Маттоми. – Пахнет определённо неприятностями.

– Гарь, – произнесла Кайль. – Но здесь же нет ничего жилого.

– Вообще-то есть, – сказал Гедемин. – На самой границе Лига Ковенов возвела аванпост. Там по меньшей мере сотня воинов магической пехоты, – Гедемин поправил пояс и сумки на нём, взялся за рукоять эстока и с лязгом выхватил его. – Давайте ускоримся.

Спустя полчаса ускоренного марша группа увидела, что исторгало запах жжённого дерева и травы. За частоколом, обнесённым парой башен, что-то интенсивно горело и испугало клубы едкого дыма. Гедемин осторожно подошёл к воротам у которых должна быть стража, но на их месте он увидел лишь багровые пятна. Вышки не были заняты лучниками. В округе стояла гробовая тишина, лишь с чёрной снежинкой голубые знамёна Лиги шуршали на ветру. Маттоми приготовился к стрельбе, выставив лук и чуть его натянув. Остальные двое шли в арьергарде, прикрывая тыл.

Глаза охотника готовы были схлопнуться от увиденного, но силой воли он сдержал себя. Тошнота подступила к горлу и на миг всё поплыло, мир стал смазанной картиной. Воззвав ко всем силам, он смог взять над собой контроль и стал водить луков в поисках врага.

– Вот она, жестокость «железной короны», – гневно произнёс Сигизмунд, вздев фламберг.

Пред ними открылась ещё одна картина войны, явившая жестокость умирающей страны. За стеной, на расчищенном месте свалены нагие тела, которые осквернены магией энтропизма – покрыты вздувшимися гнойными волдырями, поддались мерзкому тлению и от них исходит такой смрад, что глаза режет. На коже виднеются руны и глифы, которые были высечены острыми тонкими клинками. Одежда защитников свалена и сожжена в огромном кострище, возле которого по кругу разбросаны и мертвецы. В самом, практически истлевшем кострище, выставлен массивный высокий камень, с изображением крыла ворона. Чуть дальше Маттоми видит и дальнейшие детали лагеря – двухэтажную бревенчатую казарму, с соломенной крышей… сожжённой практически наполовину. Есть и кузня, которая разворочена, как будто её снёс разъярённый леоран. Вокруг царит разрушение и запустение, но атаковала здесь не обычные воины, ибо пришёл сюда враг для тёмных ритуалов, а не добычи.

– Что тут произошло? – спросил Маттоми, опустив оружие. – Тут полёг целый форт.

– Нечестивое жертвоприношение, – ответил Гедемин, подойдя к камню. – Судя по всему тут враг принёс в жертву людей, но это была не просто резня ради милости проклятых сущностей, – верховный инквизитор склонился. – Здесь есть символика, которая принадлежит и культу «Весов». Это в основном древнеэндеральские письмена, которые использовали еретики, при жертвоприношениях.

– И о чём эти символы? – спросил Маттоми.

– Секунду, – Гедемин отошёл от тел и приблизился к камню, возле которого дотлевает костёр; латная перчатка погладила полированную поверхность и коснулась символа вороньего крыла. – Символ «Весов». Чистый. Без символики королевства.

– Это призывы передачи силы, – сказала Кайль, подойдя к телам. – Их нанёс могущественный некромаг-энтропист, высосавший силу. И камушек, – Кайль посмотрела на реликт. – Аккумулятор силы.

– Но пустой, – сказал Гедемин. – Таким образом, что мы имеем?