В Дафиаркам. Кетаб первый

И главный лицедей – он, Стратус Ликантор.

Импер-командор долго смотрел принцу вслед.

– Год обещает быть отличным, – тихо повторил он, тоже взбираясь в седло и переводя взгляд на море. Корабли почти скрылись из виду.

***

– Ваше высочество, что вы там рассматриваете?

Симур дер Лэк недовольно сдвинул брови. Виоланта подняла голову, смущённо покраснела.

– Карту городов Дафиаркама, – произнесла она, вытаскивая измятый лист из-под стола.

Учитель протянул руку.

– Отдайте, ваше высочество, сейчас у нас урок языка, а не географии.

Девушка подала карту учителю, но в последний момент передумала и положила перед собой, снова внимательно взглянув на неё.

– Если у нас урок языка, я хочу кое о чём спросить. – Она провела пальцем вдоль побережья, останавливаясь на круглых обозначениях населённых пунктов. – Интересное название городов в дафиаркамской империи. Столица, например, у них Лонгард. Если двигаться на восток, то дальше стоят города Нордтрон, Ардрос, Гордрус, севернее – Ард-Караин… Везде есть эта языковая единица – Ард или Орд. Что она означает?

– Очевидно, место. Или местность, – Симун дер Лэк вытер пот со лба. День выдался довольно жарким. – А почему вас это заинтересовало, ваше высочество?

– Нэскайлард. Наше королевство. Его название тоже оканчивается на Ард. Почему?

– Ваше высочество, это совпадение, не более.

– Фольнард. То же окончание.

Учитель вспотел сильнее.

– В Нэскайларде нет похожих названий, – продолжила принцесса, глядя на учителя в упор. – В Фольнарде тоже, кроме реки Нард. Наш народ даёт другие имена своим географическим объектам. Такое чувство, что эти названия давали… давали дафиаркамцы.

Симун дер Лэк вытер мокрый лоб платком. Как же он не задумывался об этом раньше?.. У наследницы престола цепкий взгляд. Но её повышенное внимание к Дафиаркаму не нравилось никому: ни учителю, ни – тем более – королю.

– Это крамола, ваше высочество, – твёрдо сказал он. – Забудьте эти мысли и больше никогда не произносите их слух. Нашему королевству много веков, оно возникло задолго до того, как на его берегах высадились первые дафиаркамские завоеватели.

– А древнейшая история? Есть книги по древнейшей истории? Я бы хотела ознакомиться с ними.

– Что вы хотите узнать из них, ваше высочество? – повысил голос старый учитель. – Что дафиаркамцы бывали здесь и раньше? Что они уже высаживались на наших берегах и берегах нашего ближайшего соседа Фольнарда?

– Это выглядит вполне логично, если учесть карты нападений империи на Эструдейл. Сколько раз армии Дафиаркама ударяли именно по удобным бухтам Фольнарда и Нэскайларда – у крепостей Рахтаэль и Менгериан… Возможно, они приплыли сюда задолго до нас. Возможно, именно первые колонисты Дафиаркама и дали названия – и жизнь! – нашим королевствам.

– Это не так, ваше высочество. – Учитель попытался вложить в голос металл, но в горле предательским образом запершило.

– Наши языки очень похожи, несмотря на разное географическое положение. – Виоланта встала. Странные чувства обуяли её. Девушка сначала пыталась сопротивляться им, но вскоре поддалась яростной волне, поднимающейся изнутри. Глаза её загорелись. Она должна была произнести вслух то, о чём думала уже сотню раз. – Горцы Досдэрра, нашего ближайшего соседа, или степняки Васланд-Дэрра изъясняются совершенно иначе. Может быть, у Нэскайларда и Дафиаркама одни корни?

– Ваше высочество, вы говорите крамольные вещи.

– Но что, если дафиаркамцы нападают лишь потому, что пытаются вернуть свои исконные земли? Вдруг они вовсе не захватчики. Захватчики – как раз мы?

– Прекратите, ваше высочество! Это уже чересчур! – Симун дер Лэк вскочил, стукнул кулаком по столу. Чернильница подпрыгнула и перевернулась, уродливая чёрная лужа быстро растеклась по карте. Девушка замолчала, глядя, как пятно поглощает прибрежные города, ползёт к горам, погребает под собой северные протектораты. Учитель тоже перевёл взгляд на карту. Исчезающий под огромной кляксой Дафиаркам подействовал на него успокаивающе, Симун дер Лэк овладел собой.

– Это неправда, ваше высочество, – сказал он почти спокойно. – Это не может быть правдой. Северное побережье Эструдейла изначально принадлежало народу Нэскайларда. Дафиаркамцы – наши враги. Так было всегда. И так будет всегда.

Виоланта всё ещё смотрела на изуродованную карту.

– И всё же дайте мне книги по древнейшей истории, – тихо произнесла она. – Я хочу знать.

– У меня нет таких книг.

– А у кого есть? – Девушка подняла глаза, но наткнулась на холодный взгляд учителя.

– Ни у кого. Таких книг, где говорится о нашем родстве с Дафиаркамом, нет. И быть не может.

***

Кастра медленно шёл по коридору. День выдался не из лёгких. Король устроил во дворце приём, и пришлось неотрывно находиться около принцессы. Виоланта весело щебетала и кружилась в танце, а шут то и дело отвлекал внимание придворных на себя. Танцевать девушка очень любила, к тому же музыка… Растворяясь в ней, отдаваясь без остатка плавным мелодиям вальсов и мазурок, принцесса источала образы, словно бутон источает сладкий аромат. Люди заворожено смотрели на неё, отвлечь их глупыми шутками и смешными выходками было ох как непросто. Впрочем, шут справился, как всегда. Придворные хохотали, король то и дело усмехался в кулак, лишь генерал Бейрас ни разу не улыбнулся за весь вечер. Казалось, ничто на свете не способно хоть немного изогнуть его железные губы. Ну и наплевать на него. Вряд ли старый солдафон станет задумываться о странных образах, которые столь щедро рассыпала принцесса в танце.

Однако с каждым разом лицедейство давалось тяжелее и тяжелее. Годы брали своё, да и сила Дара принцессы росла. Король нежно смотрел на дочь, а на тревожные замечания Кастры лишь отмахивался. Принцесса счастлива, гости довольны, что тебе ещё надо? Дай ты девочке хоть немного радости, она и так безвылазно сидит во дворце. Лишать её ещё и балов? Ни за что.

Конечно. Нет истерик – нет проблем. Чего же стόил этот ровный эмоциональный фон Виоланты шуту, никого не волновало. Кастра вздохнул. Бросить всё и уехать домой. Хватит. Десять лет жизни пролетели, как один миг. Изучить Дар так и не получилось, вести заметки во дворце было опасно. Сколько можно-то? Пусть сами разбираются – и с девушкой, и с тёмными служителями.

Шут устало улыбнулся. Нет, он не мог оставить Виоланту. Чем дольше он находился рядом с ней, тем сильнее привязывался к принцессе.

Отеческая любовь и забота всегда были чужды лекарю. Ну, не совсем всегда… Когда-то давно в родном Фольнарде он любил.

Анрина, так её звали. Её заливистый смех часто звучал в небольшом, но чистом доме. Кастэр обожал этот смех, он с радостью смешил её, выдумывая шутку за шуткой. Их маленькая дочка должна была родиться в самый разгар лета. Молодой лекарь готовился принимать роды сам, собирал травы, с десяток раз напрашивался к роженицам с повитухами. Анрина улыбалась и говорила, что справится.

Не справилась. Роды всё длились, измучив отца и доведя до отчаяния мать. Три долгих дня непрерывной пытки. На второй день Анрина умоляла позвать повивальную бабу, но Кастэр сопротивлялся. Он был уверен, что всё делает правильно. На третий день сил не осталось ни на мольбы, ни на борьбу.

Он долго не верил в произошедшее. Держал холодную отвердевшую руку жены и всё говорил, что ей делать, подбадривал, пытался шутить. Когда в дом заглянули соседи и подняли переполох, он криками и руганью прогнал их – роженице нужен покой, а они вломились тут! От тела, уже начавшего синеть, его отрывали вчетвером.

Пустота в душе разинула свою чёрную пасть и поглотила лекаря на полгода. А потом к Рахтаэлю подошли дафиаркамские корабли. И он снова лечил – бесчувственными пальцами вправлял переломы, зашивал раны, извлекал осколки арбалетных болтов.

Руки часто дрожали после ночной попойки – многие умирали от резких ошибочных движений. Тот солдат с раскуроченным животом тоже должен был умереть. С такими ранами не выживают, Кастэр недовольно поморщился, когда его внесли в палатку – зачем? Всё равно не жилец. Мужчина кривился от боли, но ясным голосом давал чёткие инструкции, что делать с его ранением. Лекарь удивлённо смотрел на него, руки же сами следовали точным указаниям, ни разу не дрогнув. Солдат выжил. Похвалил хорошую работу. И позвал с собой – в Дафиаркам.

Непривычное имя Рарфий резало по ушам. Он оказался шпионом. Тоже лекарь, выпускник имперской академии. Да, и такое бывает – молодого, ещё неопытного специалиста завербовали сразу после практики. Рарфий согласился: от имперской тайной службы не отказываются. К тому же он не думал, что начальство отправит его на Эструдейл, да ещё и в самое пекло. После ранения Рарфий уже решил, что ему конец. Хвала Высшему, фольнардцы приняли за своего, притащили в лагерь.

Кастэр удивлённо смотрел на мужчину.

– Ты точно дафиаркамец?

Тот усмехнулся.

– Был бы не похож на местных – не взяли бы агентом на Эструдейл, – ответил Рарфий. – Мать была рабыней, из Нэскайларда. Чего ты удивляешься? Нас таких – пол империи.

Шпион или нет, а парнем он был неплохим. Звал с собой в Дафиаркам, обещал написать рекомендательное письмо своему бывшему преподавателю, которое откроет двери академии даже перед южанином. Уверял, что у Кастэра есть талант, и этот талант надо шлифовать.

Лекарь готов был согласиться, но вертлявый въедливый червячок всё не давал покоя. Когда Рарфий поправился настолько, что смог самостоятельно садиться, Кастэр на очередное приглашение решительно покачал головой.

– Я понимаю, куда ты клонишь, – прямо сказал он. – Нет. Я не поеду. Вернуться на Эструдейл предателем, связанным невозвратным долгом с имперской разведкой? Спасибо, я уж как-нибудь обойдусь без этого.

– Да ты чего? – искренне удивился дафиаркамец. – Я разве вербовку тебе предлагаю?!

– Ты – нет, но твоё начальство наверняка не упустит такой прекрасный шанс. Ты же сам говорил, от имперской тайной службы не отказываются. Я не гоню тебя, поправляйся. Но если будешь вынюхивать, что да как тут устроено…

Рарфий надолго задумался.

– Не буду, – наконец сказал он. – Ты спас мне жизнь. Я в долгу не останусь.

Он не соврал. Долгие три декады, вечер за вечером, когда Кастэр завершал свои дела, он надиктовывал южанину содержание основных фолиантов по медицине, которые отлично помнил со времён обучения в Академии. Делал подробные зарисовки, окуная кончик писчего пера в чернильницу; многое показывал на практике – благо с поля боя приносили новых и новых раненых. Классификации физических и эмоциональных недугов, способы лечения, приготовление мазей, притирок и снадобий – за три декады Кастэр узнал больше, чем за всю предыдущую жизнь.

На прощание Рарфий подарил ему свой дорожный набор инструментов: небольшую аккуратную коробочку со скальпелями, ланцетами, зажимами, запасом тонких игл и удивительным приспособлением для инъекций. На основе этих инструментов, а также зарисовок и описаний Кастэр впоследствии создал свой уникальный набор: дотошный мастер в далёком Досдэрре сделал всё тонко и аккуратно.

Собственно, в Досдэрр лекарь и направился после окончания войны. Вернулся он спустя несколько лет – нет, не в Фольнард – здесь всё напоминало Анрину – в Нэскайлард. Начал совершенно новую практику, быстро заработал себе имя и славу. Сердце молчало, отвергая малейшую мысль о любви и привязанности. Что-то вновь всколыхнулось внутри, когда он встретил первого Одарённого. Эти необычные дети, лишь они вызывали живой интерес и симпатию.

Виоланта же…

Он полюбил её, полюбил всей душой. Нет, не как женщину – она росла на его глазах, превращаясь из маленького напуганного зверька в светскую даму. Не как дочь – ему слишком часто приходилось обижать её, обжигать жестокими словами, чтобы отрезвить, снизить накал эмоций, переключить с Дара на реальность. Кастэр не мог найти определения своей любви, однако мысль о расставании с девушкой рвала сердце на части. Он никогда не оставит её, всегда будет рядом, как бы ни было сложно. Раз король утратил бдительность, надо обдумать новые стратегии поведения.

Но – всё завтра, завтра… Сегодня он слишком устал.

Какое-то шестое чувство заставило сделать крюк и пройти мимо покоев её высочества. Одинокую фигуру он заметил издалека. Стражи не было. Шут пригляделся, нахмурился. Только этого сейчас не хватало. Рай дер Ноорд неподвижно стоял у дверей.

Кастра неслышно подкрался сзади, сложил руки на груди.

– Службу несём? – спросил он, задрав подбородок.

Гвардеец вздрогнул, резко обернулся.

– Понимаю принцессу, ты действительно, как заноза, – негромко произнёс мужчина.

– Кто бы говорил, – ответил Кастра ему в тон. – И чего ты тут забыл в такой час?

– Я выполняю свой долг. – Рай сжал кулаки. – Я защищаю её высочество принцессу Виоланту-Иолу.

– Неужели? Значит, мы коллеги? – Шут положил руку капитану на плечо. – Видишь ли, я делаю то же самое. Вот только защищаем мы её от разного. Понимаешь, о чём я?

– Нет, – ответил Рай, сбрасывая его руку.

– Жаль. Я думал, ты умнее. А ещё меня дураком называют. Думаешь, для тебя её тут холят и лелеют, пылинки сдувают?

Всё-таки он поднаторел в остротах за годы при дворе. Насмешка разила без промаха. Гвардеец побледнел, в глазах вспыхнул гнев, но через миг угас. Кастра довольно улыбнулся.

– Значит так, коллега: ставь-ка обратно стражу, а сам топай спать. Или хочешь, чтобы король узнал про твои поползновения? Он узнает, будь уверен, у слухов быстрые ноги. Тогда тебя к ней на лигу близко не подпустят. Тебе оно надо?

Рай промолчал, плотнее сжал губы. А ведь шут прав. Тот сердито сдвинул брови, вновь сложил руки на груди.

– Ну что, идём баиньки? Или будем дальше в гляделки играть?

Гвардеец молча развернулся и пошёл прочь.

– Эй! – окликнул его Кастра. – А спасибо где?

– Спасибо, – не оборачиваясь, буркнул Рай.

– Надо же. Не дурак, – хмыкнул шут, бросил взгляд на покои принцессы и побрёл к себе.

˜ 3 ˜ Дафиаркаму не нужны заверения

Волны озера Энтури облизывали пришвартованные корабли, которые мерно поднимались и опускались в своём неспешном ритме. Остроносая шебека, иглой вонзившаяся в залив, причалила в порту Антариана в полдень. Сигнальные флаги и красный штандарт издалека предупредили дозорных, что на борту необычный визитёр, поэтому на пристани уже стоял усиленный гвардейский расчёт.

С корабля бросили трап. Королевский распорядитель Индэрр внимательно разглядывал прибывшего. Дорогие сапоги, тёмный дуплет, кожаные перчатки. Щёки гладко выбриты, светлая, почти белая кожа.

Дафиаркамец.

Посол.

Трап заскрипел под тяжёлыми подошвами.

Следом спустился небольшой отряд дафиаркамских гвардейцев в тёмных доспехах – охрана.

Посол остановился перед распорядителем, слегка поклонился.

– Приветствую, – произнёс он, по-северному растягивая слова. – Я – полномочный посол императора Хордрона Ликантора Вестания. Меня зовут Норвус Аристор.

– Приветствую, – ответил Индэрр. – С чем прибыли, уважаемый посол?

– У меня послание для Его Королевского Величества Дэмиана дер Вэйла от императора Хордрона Ликантора. Прошу проводить меня во дворец.

Распорядитель кивнул, махнул рукой. Гвардейцы подвели пуинов.

Улицы, очищенные от зевак, заливал солнечный свет. Солдаты плотным строем стояли у домов и лавок, не позволяя прохожим приближаться, но сотни взглядов вприпрыжку бежали следом за процессией: нэскайлардцы перешёптывались и открыто таращились на гостей из-за спин гвардейцев, из окон и приоткрытых дверей, самые дерзкие – с крыш. Посол ехал через город, не глядя по сторонам. Он был здесь не ради праздного интереса. Дафиаркамские гвардейцы также хранили на лицах невозмутимое выражение, лишь капли пота медленно ползли по их вискам из-под шлемов. Предлетье выдалось тёплым, солнце нещадно пекло, предвещая знойное лето.

Норвус Аристор подъехал к воротам дворца, спешился. Индэрр проводил его внутрь.

Дэмиана дер Вэйла уже предупредили. Он ожидал посла в зале, сидя в высоком кресле. Рядом стояли генерал Бейрас дер Ластэр, военный министр, а также один из лордов Совета Восьми – Гернэр дер Сторн, прибывший в столицу накануне по важным делам. Далее расположились придворные. Норвус вошёл в зал, почтенно поклонился.

– Приветствую, ваше величество. Примите официальную ноту империи Дафиаркам.

Он сделал несколько шагов, с поклоном протянул королю бумаги, отступил назад. Тот переломил печать, развернул послание.

– Как это понимать? – Дэмиан перевёл растерянный взгляд на посла. Норвус стоял, невозмутимо глядя правителю в глаза.

– В ноте всё чётко изложено, – сказал он. – У вас есть время для обдумывания ответа.

– Но это же абсурд!

– Официальная нота империи Дафиаркам вручена. Через сутки я отплываю назад в Менгериан, с ответом или без него.

Дэмиан протянул бумаги канцлеру, тот просмотрел их, удивлённо взглянул на короля, затем чётко зачитал ноту присутствующим.

– Империя Дафиаркам во главе с Императором Хордроном Ликантором Вестанием, единовластным правителем Дарфа, Ронвейра, Нагарха и Рабанд-Гора, выдвигает официальное обвинение Королевству Нэскайлард в похищении и насильном удержании княжны Олириадны, дочери князя Третада княжества Варф-Дорлон, невесты наследного Принца Стратуса Ликантора Хордрона. Причиной этого коварного похищения могут быть только агрессивные планы Королевства Нэскайлард – прервать священную родовую линию Императора Хордрона Ликантора Вестания, деморализовать народ Дафиаркама и в дальнейшем нанести агрессивный военный удар. Прямая угроза продолжению династии Императора, чья власть является священной и непререкаемой, очевидна. Основываясь на изложенных фактах, Император Хордрон Ликантор Вестаний заявляет, что Королевство действует против Империи и подрывает основы правящей династии Императора. Ненависть Нэскайларда к народу Дафиаркама в целом и к наследнику престола, в частности, оказалась сильнее политического разума. Таким образом, доверие между Империей и Королевством подорвано. Император не может безучастно относиться к судьбе невесты наследника трона. Поэтому Хордрон Ликантор Вестаний указывает на необходимость незамедлительно выдать княжну Олириадну представителям Империи и обеспечить беспрепятственное возвращение её наследному Принцу Стратусу Ликантору Хордрону. В случае отказа или игнорирования данного требования Император готов отдать приказ вооружённым силам всеми имеющимися в их распоряжении средствами противостоять угрозе, которую несёт Королевство Нэскайлард своими вероломными действиями. Народ Дафиаркама осознаёт, что в предстоящей борьбе он призван не только вернуть невесту наследника, но и защитить свою Родину от посягательств. Срок исполнения законных требований Императора – сутки.

В зале повисла гробовая тишина. Все затаили дыхание, глядя на короля. Дэмиан сидел, сцепив руки в замок и положив локти на подлокотники, и смотрел прямо перед собой. Посол выдержал положенную этикетом паузу и произнёс в полной тишине:

– Какой официальный ответ ваше величество намерены дать моему императору?

Король Дэмиан пошевелился, поднял тяжёлый взгляд.

– Должно быть, произошло недоразумение, – сказал он. – Мы приложим все возможные усилия, чтобы помочь нашему соседнему государству в поисках пропавшей невесты наследника. Но на это потребуется время.

Норвус Аристор поклонился.

– Смею напомнить, что у вас есть сутки для официального ответа. Завтра в это же время я отбываю назад в империю. Если законные требования императора не будут удовлетворены, по моему прибытию верховное главнокомандование армии Дафиаркама оставляет за собой право на принятие ответных действий по возвращению княжны.

Посол вновь поклонился, развернулся на каблуках и вышел из зала. Его шаги гулко отдались от молчавших стен и потолков.

Первым подал голос Бейрас дер Ластэр.

– Ваше величество, срочно готовьте Указ о военном положении.

Дэмиан перевёл на него взгляд.

– Ты уверен?

Генерал кивнул.

– Ваше величество, – военный министр неуверенно переступил с ноги на ногу, – мы должны попытаться решить данный вопрос миром. Вы отлично понимаете, что такое армия Дафиаркама. Предлагаю подготовить письмо с заверениями и …

Он натолкнулся на холодный взгляд Бейраса и замолчал.

– Вы правильно заметили – это армия Дафиаркама, – произнёс генерал в тишине. – Дафиаркаму не нужны заверения. Дафиаркаму нужна война.

***

Охлаждённый нектар не спасал от жары.

Горячий воздух врывался в распахнутое окно и прятался в страницах толстых книг, разложенных на столе. Большое писчее перо шевелилось под его умелыми пальцами и постукивало о край чернильницы.

Виоланта медленно тянула нектар и играла выбившимся из причёски локоном. Сегодня она едет на прогулку за город, Рай будет сопровождать её. После осторожной просьбы принцессы отец разрешил далёкую поездку на целый день.

Целый день с Раем.

Она должна его спросить.

Пальцы порхнули по корешку фолианта, задержались на узорном переплёте. Живое тепло молоком разлилось внизу живота. Страсть… Девушка плотнее сжала колени, вздохнула. После вчерашней тренировки тело до сих пор хранило память о прикосновениях гвардейца, сейчас же она вспыхнула с новой силой. Страсть возникала между ними не впервые, Виоланта силилась побороть себя, но каждый раз млела от сильных горячих рук, касающихся её запястий, плеч, талии. Однако те случайные вспышки чувств, которые возникали у неё к гвардейцу, никогда не имели продолжения.

Хотела ли она этого продолжения? Принцесса не знала. Две вещи не давали покоя, грызли голодными зверьми – это страх двухлетней давности и сны о дафиаркамском принце. Со страхом она почти справилась: Виоланта понимала, что Рай никогда не прикоснётся к ней против её воли, не обидит её, не позволит себе причинить ей боль, но сны…

Сны. Девушка ещё раз взглянула на фолианты, лежащие на столе. История Нэскайларда. История Дафиаркама. Вековая вражда – с призрачной, едва уловимой надеждой на мир: Пророчеством. О нём не говорили вслух, лишь шептались по тёмным углам. Объединение двух держав? Что вы, что вы! Это невозможно! Объединяться – с дафами? Этими зверями? Грязными рабовладельцами? Ни за что! Лучше – смерть!

Пророчество кружилось над королевством гигантской хищной птицей, и все боялись, что оно однажды спикирует вниз в стремительном броске.

Виоланта горько вздохнула. Стратус Ликантор Хордрон – враг, она отчётливо понимала это. Он на другом конце света. С чего она вообще взяла, что Стратус любит её? Может, он даже не знает о её существовании?.. А она напридумывала себе невесть что, не замечая того, кто здесь, рядом. Кто каждый день защищает её и заботится.

Рай появился во дворце несколько лет назад. Сколько? Девушка не помнила. Может, пять, может, все семь. Ей казалось, что Рай был с ней всегда. Сначала он приезжал с отцом – лордом Варианом дер Ноордом, чтобы выразить почтение королю и решить какие-то вопросы. Потом участвовал в состязании, устроенном в честь юбилея Дэмиана дер Вэйла. Король тогда отметил молодого человека, высоко оценил его воинское искусство и пригласил возглавить гвардейское соединение. Юная принцесса вопреки церемониалу смотрела на него во все глаза – сильного, красивого, искусно владеющего мечом. Рай смущённо поклонился и ответил согласием. Через несколько декад, решив все дела прежней службы в далёком Менгериане, он вернулся в Антариан. И больше не уезжал.

Род дер Ноордов не владел землями, но всегда был предан дому дер Вэйлов. Хорошее воспитание, ум и доброта Рая вызывали у Виоланты самые тёплые чувства. Она часто рассказывала ему, что узнала на уроках Симуна дер Лэка, делилась успехами, жаловалась на неудачи. Капитан поддерживал её, выражал живой интерес. Он стал ей хорошим другом. Лишь две тайны девушка не могла доверить Раю: это свой Дар – и сны о дафиаркамском принце.

Страсть впервые вспыхнула между ними после того рокового дня рождения. Виоланта страшилась её, надёжно прятала внутри, но она настойчиво вновь и вновь прорывалась сквозь воздвигнутые бастионы запретов.

Нектар стал тёплым. Виоланта отставила бокал, взглянула в окно. А если она ошибается и Рай не любит её? В последнее время что-то было не так между ней и гвардейцем. Рай становится каким-то далёким. Он лишний раз не прикасался к ней, вёл себя официально и даже сухо. Тренировки потеряли былую прелесть. Да и во время верховых прогулок он старался быть немногословным, смотрел на неё украдкой, а если она ловила его взгляд – виновато отводил глаза.

Вчерашняя вспышка стала приятным исключением, которая необыкновенно взволновала девушку.

Принцесса встала и медленно пошла вдоль стеллажей с книгами. Она хотела знать наверняка. Она должна спросить Рая напрямую.

Зал томился от духоты, несмотря на распахнутые настежь окна. Одиночество шалью окутывало со всех сторон – когда Виоланта посещала библиотеку, писари и хранители куда-то уходили, ссылаясь на придуманные неотложные дела, и она оставалась наедине с книгами и собой. Принцесса уже выучила все звуки и запахи библиотеки, они давно стали ей родными: шелест переворачиваемых ветерком листов, скрип стеллажей под тяжестью фолиантов, запах пыли и чернил, свежей и исписанной бумаги, шуршание переплётов… Всё это привычно кружилось в голове девушки, даря покой и уверенность. Дар мягко качал её в своих ладонях. Мир зиял едва заметными разломами, тело было расслаблено и спокойно.