О себе и не только. Сборник рассказов

Юлия Рут

О себе и не только. Сборник рассказов

Правда – сложно определимое понятие. Вот с истиной попроще. Истина – абсолютное знание. Истина одна. А про правду говорят, что у каждого она своя.

Если мы попытаемся разложить слово правда на составляющие, у нас получится: «прав», «да». Когда произносишь раздельно, невольно ставишь вопрос. Будто сомневаешься. Может поэтому правда не абсолютна и не истинная? Может поэтому она зависит от точки зрения конкретного человека?

Так вот все, о чем дальше пойдет речь, правда. Только у всех участников рассказываемых мною событий может быть другой взгляд на эту правду. Поэтому сразу проговорю, это моя правда. И раз уж она получается какой-то субъективной, отмечу, что все имена персонажей изменены, чтобы лишний раз не задевать чьих-то чувств.

Приятного прочтения!

Маугли

Многое ли мы помним из своего раннего детства? Нет. Какие-то знаковые запоминающиеся события, которые врезались в память в силу ярких эмоций, оставивших этот след в нашем сознании. Не знаю как, но мои первые воспоминания, зафиксированные где-то глубоко на корочке, относятся примерно к первым двум-трем годам моей жизни. Многие удивляются и не верят, но это так. Одно из первых воспоминаний – как в дом привезли младшую сестру. Мне год и восемь. Белый сверток лежал в кроватке на боку, и мне все время хотелось ее переложить на спину, чтобы она смотрела на меня, а не в сторону. Наверное, мне ее было жалко, рассказывают, что однажды пытаясь ее успокоить или вылечить, я воткнула ей штопальную иглу в лоб со словами: «Я сделала укольчик». Этого я не помню, но помню, где стояла ее кроватка – возле окна в зале. Когда родился брат, родители уже жили в отдельной спальне, поэтому эти два воспоминания не спутать.

Но самое яркое впечатление из раннего детства на меня произвело другое событие. С рождения я была привязана к бабушке с дедушкой, это для многих не удивительно, а кому сидеть с ребенком, когда родители работают. Большую часть времени я проводила у них, рассказывают даже, что домой часто не хотела идти, забирали с уговорами: «Мама и папа будут скучать», и я в слезах повторяла: «Хоть разрубите меня пополам и у бабушки с дедушкой хочу ночевать, и дома». Выбор каждый раз менялся, особенно когда дед говорил: «Оставайся со мной, Галыбого с собой спать возьмем». Галыбой – это кот. В общем, любовь и привязанность к бабушке и дедушке у меня была особенная. За ними хвостиком везде. А тут начался сенокос. На сенокос ехать далеко, целый день в поле на жаре, поначалу меня брали с собой, но потом, видно, намаялись и стали оставлять. Мать все время с младшей сестрой, она долго не вставала на ноги, и ее приходилось носить на руках, а я сама по себе. Тут стоит сделать отступление, с самого раннего детства меня отличала большая самостоятельность и естественность восприятия окружающего мира. Первое проявлялось в том, что я без спроса и разрешения уходила из дома, и меня все время теряли, а второе в том, что я ненавидела одежду и предпочитала ходить без нее. Мать оденет меня в платье, а я скидываю и убегаю, чтобы не догнали и не одели. Нередко избавлялась даже от трусов. За мое это пристрастие дядька прозвал меня Маугли, возможно, за сходство с одноименным персонажем. Видимо, я очень аутентично смотрелась на фоне жигулевских лесов в пригороде, где мы жили. Родственники и соседи постепенно привыкли к моим причудам, привыкнуть никак не могли соседские собаки, которых я любила дразнить. Я очень быстро разведала, что в прогале между двумя соседними участками, где были злые собаки, есть узкий промежуток, благодаря которому эти собаки не доставали друг с другом. Они могут по долгу друг на друга лаять, но зацепить или достать нет. Самым интересным развлечением для меня тех лет было пробежать между ними, чтобы они меня не задели. Страсть к адреналину, видно, у меня была уже тогда. Когда мои родители увидели это впервые, они очень сильно ругались и запретили мне это делать. Сейчас я вспоминаю, представляю себя на их месте, и волосы дыбом встают. Да если бы мой ребенок это сделал, я бы поседела в тот же миг. Представить страшно, что бы было, если бы одна из этих зверюг меня поймала, они растерзали бы меня в клочья. Но тогда я этого не понимала и взбучка у меня вызвала только второй повод для адреналина, чтобы мама и папа не узнали. Вот она адреналиновая наркомания. И, как вы понимаете, бегать я не перестала. А это, кстати, характеризует еще одну мою черту, определенную степень бесстрашия перед природными стихиями и ее обитателями. Единственное, кого я боюсь, это рыб, для меня они все акулы, ну и еще змей. Они просто противные. А остальные представители животного мира не вызывают во мне ни страха, ни отвращения. Надеюсь, у вас уже нарисовалась картинка.

Но вернусь к своему рассказу. В один из таких дней, когда дух свободы и самостоятельности манил отправиться в путешествия, а мать была занята сестрой, я незаметно ускользнула. Быстро пройдя привычную процедуру, пробежала между собак и получив свою порцию адреналина, пришла к бабушке, которая жила в паре домов от нас. А дом закрыт. Разочарование, обида, досада – это ни о чем. Боль, предательство – вот то чувство. Я в слезы. Баба и деда уехали на сенокос без меня. Смотрю на кошку, которая грустно мяучит под дверью. Замок и ее не пускает. Мне стала жалко кошку, видимо, в ней я разглядела себя, начала реветь еще пуще. Ее тоже бросили, думаю я. Два друга по несчастью. И, взяв ее на руки, я решила отправиться на сенокос сама. Путь был неблизкий, а кошка толстая, бросила ее метров через десять и пошла одна. Дорогу я хорошо запомнила. За дедовым домом проселочная дорога уходила глубоко в лес, а там поляна, поле, еще одно поле, пролесок, поле, и ты на месте, представлялось мне. Сколько займет по времени эта дорога, я даже не представляла. Но как только зашла в лес, который сразу показался мне дремучим, солнце пропало, сквозь раскидистые кроны деревьев оно просто не проходило, и я испугалась. Но боялась я не зверей, которых могла встретить, а бандитов, и самое страшное цыган. Меня часто пугали ими, и, как оказалось, не случайно. Однажды цыгане меня чуть не выкрали. Видите ли, от природы я очень смуглая, в нашем роду есть капля цыганской крови, которая, кстати проявляется не у всех, мои брат и сестра натуральные блондины. И вот однажды, как мне рассказывают, мой отец заехал со мной на Александровское поле, где жили в то время в основном цыгане, и они попытались меня выкрасть из его машины, решив, что папа похитил цыганского ребенка.

И тут мне хочется сделать еще одно отступление. Ну как не рассказать о том, что меня до семи лет растили как мальчишку, почему до семи, потому что потом родился брат, настоящий пацан. А поначалу я была «папин сын», может, потому так, по-пацанячьи, себя и вела. И все детство я провела в отцовской машине на заднем сиденье. Всю дорогу мы с ним спорили как поедем: «на кривик» или «на прямик» и веселились. Мы были лучшими друзьями. Везде вместе, помню, однажды ночью удирали от бандитов. Не знаю, кто были эти бандиты, но отец только успел крикнуть: «Ложись!» И я брякнулась на заднее сиденье, а у машины разбилось заднее стекло, в него попала пуля. Еще тот экстрим. Представляю мать, она каждый раз встречала нас в слезах и истериках. Как только она терпела? Не знаю. Но в общем, в машине с отцом я пережила не одно потрясение, которые сама помню, а вот про цыган только с рассказов.

Меня тогда спасли, но цыганами с тех пор так и пугали. И потому, зайдя в лес, я насторожилась. Заслышав издалека шум мотора, я спряталась в кусты, но, видимо, плохо, потому что проехавший мимо сосед дядя Валера меня заметил. Странно, что он меня не попытался подобрать. Спокойно добравшись до дома, он даже не сразу сообщил матери о том, что он меня видел. А только когда она бросилась меня искать, и бегала, и голосила во все горло, пытаясь меня вызвать. В общем, за то время, что меня не хватились, я ушла очень далеко. Километра за три-четыре. Встретила по пути приветливых девушек, которым мое неожиданное появление в поле, так далеко от населенного пункта, показалось более чем странным. Они расспросили, куда я иду и откуда, и я все рассказала, как есть. И они, пообещав угостить меня мороженым, позвали меня с собой. Тут у многих снова нервы сожмутся, да уж, хватает в нашем мире извращенцев. Но не переживайте, девчонки оказались хорошими и просто вывели меня из леса, по той же дороге, по которой я в него и вошла. А там уже мать навстречу бежит и ловит нас возле бабушкиного и дедушкиного дома. Как сейчас помню: на руках у нее сестра, которая еще не могла ходить, а мне только что исполнилось три года. Мать рвет первую попавшуюся ветку чтобы выпороть меня, но срывает какую-то сухую будылину и бьет меня ей по заднему месту, будылина тут же ломается, и она в истерике начинает меня ругать. Не помню, куда делись девчонки. Но вместо мороженого я отхватила люлей. Самое интересное, что многие после этого перестали бы ходить в лес. Но это была бы история не обо мне. Я, возможно, чувствуя кармическую связь с природой и лесом, себе в этом отказать не могла. Правда, я очень редко ходила на эту дорогу, зато все тропинки, пролесочки и опушки в лесу за своим домом знала, как свои пять пальцев.

И к чему это я все: порой очень важно иметь эти воспоминания, они возвращают нас к истокам, к роднику, к началу, к себе естественной и не обремененной социальными установками и моралью. Потому мне искренне жаль тех людей, у кого нет этих ранних воспоминаний. Загляните в глубь своей памяти, может, вы вспомните, какими вас создала природа. Это многое прояснит и позволит обрести смысл жизни и найти себя. Только не подумайте, что я снова вернулась к нудизму))))).

«Я Маугли. Я волк! Я волк свободного племени!»

Маргарита и кот

Маргарита жила на свете 23 год, и за свою неполную четверть века ей довелось пережить уже один развод. Нет, не настоящий, с судом или загсом, их отношения не были узаконены. А так, по-простецки, разбежались и все, ничего и никого не делили. Ее молодой человек бросил ее, объяснив это тем, что полюбил другую. Но как только перед нами закрываются одни двери, открываются другие. Наша героиня недолго страдала, через пару месяцев завела новые отношения. С диджеем из популярного в городе бара, а уже через пару недель знакомства тот предложил съехаться.

Маргарита не верила своему счастью. Молодой, красивый, популярный. Все девчонки ей завидовали. Она и сама бы себе завидовала, если бы этот шанс выпал не ей. Но она решила, что это ей вознаграждение за пережитую боль и страдания.

А тут сразу серьезные отношения. Слава, так звали молодого человека, снял квартиру, и они, недолго думая, съехались, оповестив родителей о серьезности своих намерений. Родители уже начали копить деньги на свадьбу. А наши молодые начали ругаться. Причинами скандалов чаще всего было то, что Слава работал по ночам. Его ночные задержки раздражали нашу героиню. Каждый раз в ее голове рисовалась самая неприглядная картина, как он флиртует там со всеми девицами, привлекательной наружности, но фривольного поведения. Да, Маргарита была ревнива. И все бы ничего, но ее ревность часто выливалась в попытки вызвать обратную реакцию. И тогда она тоже позволяла себе непонятные задержки после работы или походы в гости, в неопределенные компании. Слава тоже стал ревновать. А потому уже через месяц, как съехались, они заговорили о разрыве отношений. Несколько раз они осуществляли попытки расстаться, но неведомая сила снова влекла их в объятия друг друга, и они мирились и с новыми страстями бросались в водоворот ревности и скандалов. После одного из таких скандалов Слава, чувствуя за собой вину, решил сделать особенный подарок.

– Я понял, почему мы ругаемся, – объяснил он. – Просто у нас нет того, кто бы нас связывал.

– Ты говоришь о ребенке? – удивившись и от восторга и избытка чувств прикрыв рот руками, спросила Маргарита.

– Нет. Я думаю, нам рано пока думать о детях. Еще сами на ноги не встали, но мыслишь ты правильно. Нам пора начать о ком-нибудь заботиться.

Он удалился в прихожую и вернулся с коробкой из под конфет.

– Что это? – спросила смущенная Маргарита.

– Вот.

Он открыл коробку и достал оттуда маленького котенка.

– О Боже! – взвыла Маргарита и обняла крошечное сокровище. – Как это мило.

– Да, – согласился тот. – Я думаю, нам надо начать о ком-то заботиться и пускай это будет котенок.

– О, Боже! – не унималась та. – А как мы его назовем?

Кота назвали Баксом, в надежде, что он принесет им удачу и деньги. С деньгами у ребят, если честно, было туго. Маргарита зарабатывала копейки, будучи воспитателем детского сада, а заработок Славы был нестабилен. Так что нередко им приходилось одалживать деньги у родителей. Так, худо-бедно, они едва сводили концы с концами. А потому мечтали, что Слава сделает карьеру и разбогатеет. У него было несколько планов по открытию бизнеса. Но все они пока оставались лишь планами, к реализации ни одного из них он так и не преступил, объясняя тем, что надо до конца все продумать. Ну, а Маргарита верила в приметы и считала, что рыжий кот – это к счастью и к деньгам.

Но кот оказался бедовым. Он все время болел. За свои неполных два года жизни он успел переболеть лишаем, глистами, отитом, воспалением почек и мочевого пузыря. Так что денег он не то, что не принес, но и из семейного бюджета на свое содержание забирал немало. Расходы семьи увеличились, денег стало не хватать в большей степени и, соответственно, скандалы тоже стали происходить чаще. Слава обвинял Маргариту, в том, что она мало зарабатывает, а она его в том, что тот не бывает дома.

– Если я буду все время дома, нам не на что будет лечить твоего кота, – возмущенно оправдывался он.

– И когда это он стал только моим? – возмущалась в ответ Маргарита и эта перепалка могла длиться часами.

В итоге Слава уходил разозленный и недовольный своей не клеящейся семейной жизнью. А там, в баре, все по-другому. И девушки улыбаются, и вечное веселье. Возвращаться домой с каждым разом у него желания было все меньше и меньше. И вот он снова поставил вопрос о расставании.

– Мне кажется, мы не подходим друг другу, – заявил он.

– Ты издеваешься? Ты это понял через два года совместной жизни? Почему не раньше?

– Мы и раньше ругались и расходились.

– Но раньше были другие обстоятельства. А теперь у нас есть Бакс. Куда мы его денем? Ты знаешь, что я не могу с ним вернуться к родителям, у папы аллергия.

– Мне его оставлять тоже не надо, я редко в квартире бываю, его кормить будет некому.

– И куда мы его денем?

– Отдай его кому-нибудь!

– Кому? Кому нужен такой больной кот?

– Да, действительно, какой еще идиот будет тратить столько денег на лечение кота! Выброси его на улицу, и все.

– Ты издеваешься? Как можно выбросить животное? Мы в ответе за тех, кого приручили.

– Что за бред? Ну хочешь, живи здесь. Будем жить как соседи.

Маргарита обрадовалась представившейся возможности остаться, перспектива вернуться к маме с папой ее не прельщала, а самостоятельно снимать квартиру на зарплату воспитателя она не могла. Так они решили попробовать жить вместе ради кота. Просто анекдот. В нормальных семьях родители, ругаясь и обсуждая развод, договариваются жить ради детей, а наши герои договорились жить ради кота. Если бы кот об этом знал, он, наверное, возомнил бы о себе не весть что, и, нацепив корону требовал кланяться при встрече. Хотя, может, он и без того так все воспринимал, ведь говорят, что кошки думают: что люди в принципе живут ради них. В общем порешили, Слава жил в одной комнате, Маргарита в другой. Учитывая насыщенный график работы Славы, встречались редко, но все-таки случалось, и каждый раз эти встречи были малоприятными. Слава чаще стал позволять себе возвращаться домой нетрезвым. Шумел, включал музыку, пару раз заваливался с друзьями.

Понятно, как главный квартиросъемщик, он считал себя хозяином положения, а наша героиня каждый раз чувствовала себя никчемной и никому не нужной. Попытки вразумить сожителя не привели ни к каким результатам, скандалы стали повторяться. И в итоге Маргарита стала искать выход. Поговорила с друзьями, посоветовалась и решила сменить работу. Уволилась из детского сада и устроилась на местный завод в отдел закупок менеджером по поставкам комплектующих. В курс дела вошла очень быстро и стала зарабатывать. Уже на второй месяц сняла себе квартиру.

Когда переезжала, первым делом перевезла кота. Новая квартира Баксу тоже пришлась по вкусу. Он ни капельки не грустил и не переживал (а говорят, что кошки привыкают к квартире, а не к хозяевам). У Славы тоже сложилось все хорошо. В баре он познакомился с официанткой, и теперь они работают, и живут вместе. 24 на 7 рядом, нет поводов для пустых сор. Ну и что не говори, а кот все же оказался счастливым. Ведь если бы не он, наша героиня так бы и торчала в детском саду на копеечной заработной плате, и переезд к родителям постоянно маячил бы у нее на горизонте. Слава бы тяготился их отношениями. Кот вроде как выступил в роли лакмусовой бумажки, проявившей их отношения.

Бакс, кстати, с тех пор болеть перестал. Видимо, он просто выполнил свое предназначение.

О красоте

В детстве мы не задумываемся над своей внешностью. Красота и эстетика понятия детям совершенно не знакомые. Грязное платье, порванные штаны никого не смущают. Поел вытер руки об себя. Сопли текут, размазал по щекам и вперед на встречу приключениям. Никто из детей в песочнице не задумывается, подбирая себе компанию над тем, как выглядит сам или другой ребенок. Но чем взрослее становится ребенок, тем больше требований к его внешнему виду предъявляют окружающие. «Посмотри какой ты неряха неопрятный», – слова взрослого сигнализируют ребенку о том, что с ним что-то не так. Так у нас появляются первые представления о том, как мы должны выглядеть.

Не помню, когда и в каком возрасте у меня появились первые представления о красоте. Мне, кажется, я очень долго об этом не задумывалась. Но как только у меня появились эти представления, я сразу стала понимать, что от природы некрасива. Было это в школе, где-то на стадии перехода из начальной школы в среднюю. Одноклассники стали определять какой мальчик в классе самый красивый, какая девочка самая красивая. Естественно, я в эти списки не попала, но я по этому поводу не переживала, дома меня и страшненькую любили. Но зато у меня появилось представление о том, что красиво. Красивые мальчики и девочки были лидерами класса, все старались на них ровняться. И даже носить одежду как они. Помниться, тогда как раз в школе форму отменили. А я почему-то не хотела одеваться как эти назначенные красавицы и с непониманием смотрела на тех девочек, которые стремились походить на первую красавицу. Делать прическу, как у нее, одеваться как она. Я оставалась сама собой. И даже если мы шли в магазин за вещами, чаще руководствовалась принципом: «Ура мне что-то купят». И мне все равно было, походила эта шмотка на то, что покупали первым красавицам.

А потом мы стали проходить в школе расы. И меня, смуглую от природы и наделенную пухлыми губами, мальчишки тут же окрестили негром. Несколько недель это прозвище от меня не отлипало. Я пыталась придумать им какие-то в ответ, но, по-моему, путного так ничего и не придумала. Через какое-то время все сами успокоились.

В общем так и жила я, не имея никакого адекватного представления о своей внешности. Зато имея комплекс, привитый одноклассниками. Помню даже как-то плакала в очередной раз после обзываний и говорила Богу: «Ну почему ты меня такой уродиной сделал?»

И я решила утверждаться в коллективе иначе. В отличие от красавиц отличниц я давала списывать. А так как училась хорошо, то мои услуги были часто востребованы среди отстающей мальчишеской братьи. Так, получилось, что я с ними стала дружить лучше, чем с девчонками. Заметив это, девчонки позвали меня в свой круг. И даже пытались навязать свои правила, с кем дружить, а с кем нет. Но я сразу обрисовала свою позицию, что плевать я хотела на их мнения и желания и буду дружить со всеми, с кем захочу. Так и получилось, что к периоду кубертата я дружила со многими в классе. Общалась практически со всеми по мере надобности.

И тут настал переломный момент в моем самовосприятии. На волне популярности телесериала «Элен и ребята» я сменила имидж. Расплела свои косы, обрезала джинсы и сделала из них шорты, а найденную в шкафу старую мамину тельняшку завязывала на животе в узел, оголив пупок. Ходить в таком виде в школу конечно было нельзя. Но однажды я в таком виде прогулялась до школы за результатами экзамена. Мы сдавала переводные экзамены после 9 класса. Результаты вывешивали на окно первого этажа, поэтому прийти и посмотреть можно было в любой момент. Я пришла во второй половине дня, когда учителей в школе уже не было. Пока я шла до школы, я поймала на себе не один восхищенный взгляд. Мужчины провожали меня сворачивая головы, а один водитель даже остановился на дороге и посигналил, когда я к ней подошла. Именно тогда я поняла, что, видимо, выгляжу неплохо.

У школы я встретила пару одноклассников. Их мой внешний вид тоже поразил. Они смотрели на меня так, будто увидели привидение, только при этом обрадовались, типа «Ура, оно существует». В общем, в тот день моя самооценка значительно выросла. Хотя еще долго я испытывала сомнения по поводу своей внешности. Достаточно длительное время я слышала комплименты только от друзей своего отца и думала, что моя внешность нравиться только возрастным мужчинам, а моих ровесников особо не вдохновляет. Но потом в мире стали популярны не белокурые блондинки, а черноволосые мулатки с пухлыми губами. Мои комплексы прошли.

И сегодня я знаю, что красота – это понятие растяжимое. В средние века женщины сбривали брови и высчитывали волосы на лбу, чтобы он казался выше. В эпоху Возрождения были популярны пышнотелые красавицы. В Африке женщины намеренно уродовали себя шрамами, ошейниками, тоннелями в ушах и тарелочками в губах, потому что так считалось красиво. Одно время красивым считалось худое тело, а сейчас, видимо на волне популярности Кардашьян, все любят большие попы. А с подиумов на нас уже смотрят модели XL. То, что считается красивым сегодня, навязано нам глянцевыми журналами и модными визажистами. И эта однотипная красота стала такой распространенной, что все в ней затерялись, потеряв свою индивидуальность. И вот, вдруг, мы стали ценить необычную красоту. Модели с витилиго, крупными веснушками, лысыми головами привлекают куда больший интерес. Их знают, их замечают, их выделяют из общей массы таких же как все посредственностей.

И к чему это все я? Да к тому, что надо оставаться самим собой. В погоне за красотой и модой не потерять себя, свою особенность, свою индивидуальность. А красота понятие растяжимое. У каждого о красоте может быть свое представление.

Василич и кот Васька

От Петра Васильевича ушла жена: по причине бесконечных пьянок и разгильдяйства. Работать наш герой не любил, а выпить напротив. Те небольшие деньги, что ему удавалось сколымить, он тратил на выпивку и ни капли об этом не сожалел. Жена же тащила на себе хозяйство, двоих детей и мужа тунеядца. Долго это продолжаться не могло. В итоге она не выдержала и ушла, забрав детей и не многочисленный домашний скарб.

И вот, как-то просыпается наш герой после очередной пьянки, а в квартире пусто. Дверцы шкафов открыты, а те пусты, исчез и бабушкин сервиз из серванта и фотографии со стен. Даже шторы с окон. Остался только потрепанный и замызганный диван, на котором почивал наш герой, да кот Васька.

Василий был котом шкодливым. Драл обои, мебель, ходил помимо лотка, а по утрам страшно вопил, требуя пожрать. Видимо по этой причине его и не забрали. Вот и сейчас он голосил во все горло, пробуждая своего хозяина.

– Галка! – крикнул на всякий случай Петр Васильевич, вдруг ему это все мерещится.

Но никто не отозвался.

«Похоже точно ушла», – решил он и, не выдержав очередного протяжного «мяу-у-у», встал и поплелся на кухню. Насыпал в миску сухого корма и, когда кот набросился на еду, вернулся на свой диван. Несколько минут он тупо осматривался по сторонам, сначала подкралось сожаление и обида. Его, все-таки, бросили, но потом пришла легкость и освобождение. Теперь его никто не будет пилить. И он, сразу же, решил, что это дело надо отметить. Позвонил своему другу Петровичу и со словами: «Меня Галка бросила, приходи, отметим», пригласил его в гости.

И понеслось: пьянка за пьянкой, посиделки за посиделками. Вино лилось рекой, а компания каждый раз становилась все более сомнительной. Так он очень быстро превратился в Василича, своего в доску братана, всегда готового прийти на помощь и раздавить пузыречек другой, поддержать компанию. Свободная квартира, не обремененная сварливой женой, стала центром притяжения местных смурфиков. Синие человечки приходили один за другим, подменяя и сменяя друг друга как на вахте. А запах от квартиры шел такой, будто здесь располагалась старая обоссанная таверна, сохранившаяся еще со средневековья. Понятно, что такая картина не могла нравиться соседям. И очень быстро они нашли на него управу. Несколько раз вызывали полицию и разгоняли пьяную толпу дубинками. Снисхождения к людям такого сорта стражи порядка не имели.