Охотник

– Это приведёт в порядок. Называется холодная яма. Даже не спрашивай, почему так, я не знаю.

Кёртис с сомнением посмотрел на напиток, сделал глоток, закашлялся, схватившись за горло. Трактирщик захохотал.

– Ты даже не представляешь, как приятно смотреть за людьми, которые первый раз пробуют это.

– Понимаю, – сипло сказал Кёртис.

– А что, зачем пожаловал в наш добрый городок? – спросил трактирщик, протирая стойку.

– Ищу.

– Кого?

– Не знаю. Я просто вдруг понял, что, чтобы что-то сделать, нужно делать, а не сидеть на месте. Я ищу людей, наверное, которые могут изменить будущее. Или что-то.

Трактирщик вздохнул.

– Ну, приятель, даже не знаю, что посоветовать. Норберг вряд ли хранит таких людей. Хотя… слыхал про алхимиков? Эти парни такое творят. Ух! Голова кругом идёт. Думаю, они подойдут, да.

Кёртис хлебнул, закашлялся, отодвинул кружку с ядом подальше.

– Слышал, но, насколько знаю, они занимаются зельями, что-то вроде того.

– И да, и нет. Они много что делают, просто замечают их благодаря зельям, что-то другое есть, но не так доступно.

Трактирщик посмотрел в зал, открыл рот.

– Парень, – сказал он, – а ведь тебе везёт, как никогда. Похоже, твоё предчувствие не обмануло. Прямо сейчас в трактире сидит алхимик. Вон, видишь одетого в халат и скрывающего лицо? Это он. Их, вроде, много, целая группа. Идут куда-то.

Кёртис посмотрел на свою одежду с засохшей грязью.

– Думаю, стоит для начала постирать одежду.

– А если он уйдёт? Вряд ли ты его ещё увидишь. Дерзай, не зря же пришёл в Норберг.

Кёртис встал, дыхнул на ладонь.

– Я пошёл.

Трактирщик облокотился о стойку, опёрся о подбородок рукой с тряпкой.

Когда Кёртис подошёл, заметил взволнованные глаза алхимика.

– Я присяду? – спросил Кёртис.

Алхимик долго смотрел, потом, словно очнувшись, замахал рукавами.

– Да-да, конечно, присаживайтесь.

Кёртис долго мялся, смотрел по сторонам. Алхимик пил какую-то зелёную жижу, изредка поглядывая на незнакомца.

– Скажите, вы алхимик?

– Да, а что?

– Я слышал, точнее, так думаю, что… скажите, алхимики ведь занимаются не только зельями?

– В какой-то мере. Понимаете, алхимия больше похожа на ремесло, например, как ковка, можно выковать меч, а можно подкову.

– И пока что многие видят подкову?

– Скорее, меч.

– Это прозвучит странно, но я чувствовал, что мы встретимся, иначе бы не пришёл сюда.

– Что вы хотите сказать?

– Понимаете, я пришёл в этот город, скорее, зашёл проходом, но не важно, чтобы найти что-то, что сможет изменить мир. Скажите, можете помочь?

Алхимик долго молчал, пристально смотря слизистыми глазами.

– Знаете, – сказал он, – я работаю как раз над таким.

Кёртис улыбнулся.

– Пойдёмте со мной, – сказал он. – Я дам дом, сможете работать и улучшать жизнь людей. Вы сможете делать то, что хотели.

– Не обижайтесь, но я не знаю вас. Я не верю, что впервые увиденный человек даст мне, и моим коллегам, то, что мы искали половину жизни. Извините, но я не доверяю вам.

– Вы должны поверить, у вас нет выбора. Да, я даю много, но ведь и прошу немало.

– Вы просите работать над нашими изобретениями? Это мечта любого алхимика.

– Я не могу это исправить, но могу дать спокойно улучшать мир, делать жизнь людей проще. Вместе будем строить новый мир. Вы же хотите этого.

– Мы все этого хотим, но… я боюсь. Я понимаю, странно говорить это предполагаемому обманщику, но всё же: я боюсь.

– Мне не удастся развеять ваши страхи, пока не увидите, что я говорю правду.

Алхимик посмотрел на стол, задумался.

– Я проделал далёкий путь, – сказал Кёртис, – лишь для того, чтобы найти тех, с кем смогу поменять мир, кто будет понимать меня и стремиться к лучшему будущею. Я верю в вас, поверьте и вы.

Алхимик мотнул головой, взглянул на Кёртиса.

– Я согласен.

Кёртис подошёл к трактирщику.

– Это не случайность, что я здесь.

Трактирщик улыбнулся, протерев стойку.

– Одежду ещё надо стирать?

Кёртис шёл по улице, проматывая песенку в голову, когда увидел вывеску: «Мастер карт». Он зашёл в лавку. Зазвенел колокольчик, седой старик с толстыми бровями проснулся, поспешно прибрал стол.

– Вы что-то хотели, молодой человек?

– Я слышал, вы продаёте карты. Не покажите несколько?

Старик ушёл, ворча под нос. Кёртис смотрел на рисунок города на воде, со зданиями, огнём, камнем, деревом. Люди ходили по плавающим улицам.

Старик вернулся, неся два свёртка. Он положил на стол, развернул один.

– Пожалуйста, – сказал старик, – это карта Дермского залива, здесь нарисовано всё, вплоть до мельчайшей детали, куста, камешка.

Старик развернул вторую.

– А это Робского перевала. Обратите внимание на цвет, он насыщен, хотя кругом камни и, вроде бы, должны быть серые тона, но мастер смог выжать максимум. В наше время карты – это не просто путь, это искусство!

– А есть более крупные? Например, целого материка?

– Что? Вы хотите сказать, что предполагаете существование карты, которая будет отображать материк? Это невозможно, что вы, молодой человек. Это сказки.

– Возможно, у вас всё-таки найдётся такая карта. Может, вы просто забыли.

– Забыл? Хм… нет, не могу забыть такое. Я видел много карт, делал много карт, но никогда не слышал о карте, которая бы показывала материк. Забудьте об этом, как о страшном сне. Возьмите лучше карту лучших городов. Красивые, опрятные. Будете показывать сыновьям и внукам.

– Я бы лучше показал карту материка.

– Видимо, очень хотите эту карту, но расстрою, молодой человек, такой карты не существует и ещё очень долго не будет. Просто посмотрите на карту любого города, посмотрите, сколько деталей, цветов. Мастер трудиться над каждой картой месяцами, а кое-кто годами. Он выражает каждую частичку, песчинку, камешек, прибавляет яркость, делает обзор шире. А теперь представьте, что нужно, чтобы создать карту материка. Сколько уйдёт времени, но самое главное, как это сделать? Столько всего надо отобразить на холсте, это не поместиться в разум. Нет, молодой человек, это невозможно. Самая большая карта, которую я видел, это Перионская. Она показывает часть империи, самую малую. Но и то, молодой человек, смотрится не очень впечатляюще, всё вычурно, коряво, неестественно. Ждите, возможно, на вашем веку найдутся умельцы, способные создать такое, но очень сильно сомневаюсь.

– Что же, получается, что вы, великий мастер, не сможете увидеть эту карту.

Старик показал идеальные зубы.

– Для меня, как и для любого мастера, который делал карты, это печаль, трагедия, но я вполне могу справиться.

– Видимо, вы очень сильны, но у меня на такое ожидание сил вряд ли хватит.

– О, не привирайте. Для ожидания не нужны силы, нужно просто делать то, что делали до этого, а время нагонит.

– А что делать, если всегда занимался поисками этой карты?

– Тогда да, нужны силы, чтобы подождать.

– А у вас есть Перионская карта?

– О, оригинала нет, но есть подделка. Всё то же самое, только цвета немного тускловатые, холст не особо хороший, мелких деталей меньше, насыщенность слабая. Хотя и подлинник не отличался качеством. Подождите немного.

Старик взял карты, ушёл. Кёртис рассмотрел карты на стенах. Долина в форме звезды, внизу стоит маленькая подпись: Феерий. Скалы, набитые чайками, возле моря, проплывающий корабль со сломанной мачтой и бегающим по карме экипажем. Кёртису пришёл подойти поближе, чтобы рассмотреть крошечную подпись: Элифантий. Цепь острых, как копьё, гор, слегка покрытых снегом. Подписи нет.

Вернулся старик, неся огромный тубус.

– Вот, – сказал он, положив на стол. – Это и есть карта части империи, Перионская карта. В честь создателя, разумеется. Неплохой размер, не правда ли? Теперь понимаете, насколько большая должна быть карта материка?

Он открыл тубус, начал разворачивать карту, но осёкся, нахмурился.

– Видимо, места на столе не хватит. Берите за концы, положим на пол.

Только после того, как старик вышел из-за стола, Кёртис увидел, что он мал, достаёт до живота. Хотя старик не горбится, держится прямо, со стальной осанкой.

– Вот так, положите аккуратно, и потихоньку натягивайте, чтобы не было складок. Карты такие, знаете ли, чувствительные. Чуть-чуть пропустишь, промелькнёшь, и всё, карта испорчена, восстановлению не подлежит.

Старик уложил свою часть и наблюдал, как Кёртис нежно опускает карту.

– А у вас неплохо получается. Не думали стать мастером?

– Из-за того, что неплохо положил часть карты на пол?

– Аккуратность главный союзник мастера. Ну, и руки. Руки у вас нежные, чистые, правильные. Хотя большинство мастеров не обращают внимания на второе, или пренебрегают первым. Как думаете, кто выигрывает больше? Что важнее, аккуратность или созданная природой правильная моторика рук?

– Если быть аккуратным, то можно с лихвой покрыть разницу, но на это уходит больше сил, времени и терпения.

– Совершенно верно, молодой человек, совершенно верно. Всё, что приобретается со временем в течение жизни, бесценно. А то, что тебе дали даром при рождении, не особо важно, хотя и имеет вес. Перион, например, имел прекрасные, отличнейшие руки, и хорошую моторику, но не уделял должного внимания, времени картам. За что сыскал славу разгильдяя, который получил удивительнейший талант, но не использует полностью.

Кёртис посмотрел на карту, увидел холмы, реки, несколько городов, озёра, зелёные леса.

– Я не вижу здесь чего-то ужасного, – сказал Кёртис. – Наоборот, она прекрасна. И огромна, она… поражает. Все остальные, что я видел у вас, не могут даже сравниться.

Старик хихикнул.

– Молодой человек, это всего лишь непрофессиональный взгляд. Вы видите карту в целом, а я вижу множество ошибок, которых можно было бы избежать, если сесть и подумать, а не нестись напролом. К тому же, это первая карта, которая показывает больше, чем один город или гору. Местами красиво, не спорю, но можно было лучше, намного лучше.

Кёртис протянул руку, хотел дотронуться.

– Стоп! – крикнул старик. – Карты трогать нельзя, это запрещено.

– Но почему?

– Потому что они могут рассыпаться, расплавиться, разгореться, покрыться складками или пупырышками. Испортиться, в общем.

– Значит, надо водить какой-то палочкой?

Старик захихикал.

– Какой палочкой? Вы что? К карте нельзя ничем прикасаться.

– Постойте… разве карты существуют не для того, чтобы можно было посмотреть с высоты на территорию, определить лучшие места под строительства или оборонительных сооружений?

– Молодой человек, видимо, у вас сугубо военные представления. Военные карты другие, в них нет мастерства, запала, их пишут по приказу. И пишут не мастера, а люди, которые обладают навыками, не более. Там нет никакого творчества. В этих картах всё иначе, они пишутся не для стратегических нужд. Здесь красота, фантазия, мысль. Только взгляните… красота… хоть и кривоватая. Ну, это уже автор напортачил.

– Вы хотите сказать, что карта нужна лишь для того, чтобы смотреть на неё?

– Любоваться, молодой человек, любоваться.

– Хорошо, я хочу её купить.

– Ох, не знаю, не знаю. Это самая большая карта, которую видел мир. Я даже не назначал цену.

– Всё-таки, скажите.

– Ну, если отталкиваться от масштабов, то целая карта вполовину этой стоит где-то… шесть королей, дама и два валета. Но качество, смотря правде в глаза, пониже, так что я, пожалуй, округлю.

– Шесть королей?

– Да, думаю, это достойная цена для первой карты Периона.

– Хорошо.

Кёртис вытащил из сумки шесть монет с суровым ликом старца.

– Скажите, а вы слышали про Орион? – спросил Кёртис, передавая монеты.

– Орион? Да-да, когда-то это был великий город. Бывал там. Люди ходили в туниках, везде сады, вино, голенькие женщины, статуи, мраморные колонны, красивейшие храмы. Там даже атмосфера была другая, свободная, не к чему не принуждающая, будто попал в место, где все отходит на второй план. Чудесный был город.

– А что с ним стало?

Старик поник, поджал губы.

– Несколько лет назад захватили. Никто не верил, что враг сможет проникнуть так далеко, практически в центр империи, поэтому там не было никого, кроме небольшого гарнизона, который, к слову, любил расслабиться. Сейчас, наверное, там уже нет хрустальных фонтанов, похожих на лебедей, бассейнов с прозрачной водой… Жаль терять красоту.

– А почему вы думаете, что всё разрушено? Прошло не так много времени.

– Послушай, сынок, когда город захватывают, культура тонет в пучине войны. Бесконечные бои на улицах, кровь, трупы. Это не идёт в пользу. Город начинает гнить.

– А что, если скажу: Орион цел и процветает?

– Я не поверю вам. Это невозможно. На восстановление города уходит от года и до пяти лет, и это в короткие сроки.

– Орион не был разрушен, его не затронула война, он был захвачен разбойниками.

Старик встал, не веря глядя на Кёртиса.

– Что? Этого не может быть… обычные, грязные бандиты…

– Да, великий город был покорён кучкой бандитов. Но теперь всё вернулось, бандитов прогнали, Орион восстанавливается, туда приходят люди. Не знаю, помните вы вид долины, но он прекрасен.

Кёртис криво улыбнулся. Старик поражённо посмотрел в окно, поджал губы.

– У вас есть карта Ориона? – спросил Кёртис.

Старик вздохнул, робко улыбнулся.

– Вместе с долиной?

– Разумеется.

Старик ушёл, но быстро вернулся, неся небольшой футляр.

– А для Парионской карты такого нет? – спросил Кёртис.

– Размер слишком велик. Придётся вам быть аккуратнее. Держите карту, можете посмотреть, но не трогайте. Я пока сложу Парионскую.

Кёртис осторожно открутил верхушку, вытащил карту, развернул. Будто с высоты полёта показалась долина, медленно текущая река, зелёные поля, город, стоящий на холмах, горы.

– Беру, – сказал Кёртис, выдохнув.

Он вышел из лавки, держа под мышками мягкий футляр и огромный тубус.

Глава 18

Ренар сидит возле костра, напротив смуглого мужчины.

– Мы выжили только из-за стойкости. Никто особо не верил, что сможем сдержать натиск монстров, но мы не только смогли, мы активно противостоим. Огромная территория наша. Монстры уже не монстры. Для нас.

– Как же это произошло? – спросил Ренар.

Моргор развёл руки, улыбнулся.

– Всё началось с крови. Один воин, назовём его так, был окроплён кровью чудовища. Он дрался с ним, как и многие другие, и как бывает в старинных легендах, остался один, израненный, измазанный в чужой и своей крови. Он чудом добрался до деревни.

Шёл ливень, была ночь, молния бушевала в далёком лесу. Он стучал по воротам из последних сил, вкладывая в удар последние капли. Жители испугались, решили, что это монстр, но любознательный мальчишка решил взглянуть.

Воина признали, как своего, вылечили его, выходили. Со временем он стал замечать изменения в себе. Он стал сильнее, усилились чувства, реакция. И жажда… ему всегда мерещилась кровь, словно голод, как вода, которая рядом, но нельзя пить. И так продолжалось днями…

Моргор упёр взгляд в горящие угли. Ренар подбросил хвороста, пламя возросло.

– Со временем он научился контролировать её, – сказал Моргор, – но до этого… Ему приходилось делать неприятные вещи. Сначала пробовал скот, но что-то было не так. Не та кровь, не тот вкус. Он долго сдерживал себя, но всё-таки решился.

Это была довольно красивая девушка, которая ухаживала за ним, шутила, поднимала дух. Он проникся к ней, и, хотя знал, что делает плохое, не мог выбрать другую цель. Он заманил её в сарай, но, вместо поцелуя, получила клинок в живот. Она ахнула, посмотрела вниз и обмякла.

Было хорошо, вкусно, аппетитно… но чего-то не доставало. Жители не замечали за ним ничего странного, кто-то пытался откопать тайну, но всё заканчивалось плачевно.

В один день он понял, что ему надо. Он ушёл из деревни, хотя его многие отговаривали, просили остаться. Он чуял след. Под утёсом, возле острых скал, он нашёл истекающего кровью монстра. Глаза воина налились кровью, сознание затуманилось. Сквозь багровую пелену он ощущал радость, невероятный вкус, удовлетворение…

Моргор замолчал, посмотрел на мозолистые руки.

– Так что было дальше? – спросил Ренар.

– Я скажу, но ответь, как ты отнёсся бы к этому воину?

Ренар пожал плечами.

– Никак.

– Ты не чувствуешь омерзение? Не думаешь, что он монстр? Урод?

– Я думаю, что каждый может быть кем угодно, надо лишь постараться.

Моргор печально улыбнулся.

– Потом было всё проще. Уверенность и сила росли. Он жил в лесу, загонял монстров и пировал. Как-то под треск хвороста он подумал, что есть что-то закономерное в его силе и поедание чудовищ. Он решил проверить.

Он вернулся в деревню с мешком добычи. Жители были рады, а девушки строили глазки.

Моргор истерически захохотал, ударил ладонями по коленям. Ренар с любопытством на него смотрел.

– Он накормил всю деревню сочным мясцом чудовища, а они облизывали пальчики, хвалили, просили ещё. Это было смешно… но не долго. Они обезумили, все, они все хотели крови, они перерезали друг друга, как свиней. Это была бойня. Он был сильнее любого, никого не боялся, но случившееся заставило его быть осторожным.

Выжившие, которые пережили вспышку, остыли. Осталась примерно пятая часть людей. Он возглавил их, точнее, заставил их подчиниться. Но все понимали, что если этого не сделать, то все попросту умрут.

И вот, через несколько месяцев как ничего и не было. Деревня была счастлива, улыбчива, только теперь не боялась монстров, каждый житель мог убить его руками.

– Значит, всё дело в мясе? – спросил Ренар.

– Не совсем, скорее, в крови. Она странно воздействует… усиливает, но за это просит постоянной подпитки. А мясо вкусное, чем-то похоже на козлятину.

– Получается, вы стали жить почти как обычные люди позади всех? Отрезанные от всего мира?

– Верно, очень верно подмечено. Мы обычные люди, стараемся ими быть, жить. Мы утолили красную жажду. Эта горячка мешает всему. Но всё же, когда нам необходимо, мы пользуемся своими способностями.

– Я хотел бы посмотреть, – сказал Ренар.

Моргор долго на него смотрел.

– Хорошо. Когда тебе удобно?

– Сейчас.

Моргор довольно улыбнулся.

– Пройдёмся по моим владениям.

Деревня похожа на маленький город. Высокая деревянная стена защищала от всего. Внутри кипит работа, люди бегают по делам, ездят телеги, из кузницы идёт дым. Жители приветливы, подмигивают, машут руками. Моргор идёт с достоинством, хвальбой, насвистывают мелодию.

Рядом прошла пара девушек, улыбаясь Ренару.

– Обычно, когда говорят деревня, имеют в виду навозную помойку с грязищей по колено, но не в этот раз, – сказал Моргор.

– Неплохо вы устроились. Трудно сказать, что вы отрезаны от мира.

– Какие-то проблемы есть, но, в целом, у нас всё неплохо. В основном из-за того, что мы нашли себя, нашли равновесие, смирение. Нам не надо волноваться, мы знаем, что можем всё исправить, всех победить.

– Так просто? Это место кажется идеальным, спокойным. По пути сюда я увидел многое, и почти всё мне не понравилось. А здесь… скорее не вы отрезаны от мира, а он.

– Друг мой, мне приятно, но не говори так. За красивым всегда стоит ужасное.

– Но ужасных мест и так много. Если необходимо заплатить цену, чтобы было спокойно, то почему нет?

– Возможно, ты прав. Но, во всяком случае, мы пришли.

Огромный двухэтажный деревянный с балконом дом поражает. Узоры украшают стены, крыша светится на солнце.

– Вы сами это построили? – спросил Ренар.

– Не совсем, – сказал Моргор, почесав затылок. – Мы поддерживаем, иногда что-то создаём, но этот дом был построен давно.

– Он выглядит совершенным, чистым, – поражённо сказал Ренар. – Сколько же лет прошло? Здесь ведь нет никого, кроме вас.

– Много, очень. Видишь ли, я забыл сказать, что время для нас остановилось. Мы неизменны день ото дня. Мы не болеем, не знаем слабости. Но про время мы забыли. У нас есть свой календарь, но это скорее для себя. Для нас время перестало иметь какую-либо ценность. Пойдём.

За домом широкий двор, с дорожкой, цветами, беседка.

– Хорошо здесь, не правда ли? – спросил Моргор.

– Да, прекрасно.

В душе Ренара спокойствие, умиротворение. Это место придаёт баланса, делает мысли чистыми. Ренар догадывается о цене, что заплатили эти люди, но ему всё равно.

– Что тебя сюда привело? – спросил Моргор. – Ведь мы далеко на западе. Мы не видели никого с тех пор, когда всё началось.

– Я иду к одинокой горе Ремрей.

– Многие считают, что именно из великого леса пошли монстры.

– Поэтому я туда иду.

– Что же, выходит, что ты ищешь правду?

Ренар посмотрел вдаль.

– Я хочу знать, что случилось на самом деле. Туманных объяснений о монстрах мне мало.

– Но ведь этот путь опасен, неужели ты не боишься?

– Нет.

– Странно…

– Я не обычный человек. Наверное, поэтому мне здесь так хорошо.

– Думаю, ты просто не понял всего. Пойдём, посмотрим, как тренируется Мидан.

Мидан оказался парнем с широкой спиной. Он брал десяток мечей, кидал их вверх и втыкал через каждые два метра.

– Мидан! – крикнул Моргор. – У нас гость.

Парень кивнул.

– Покажи свою силу.

Парень улыбнулся, размял пальцы. Массивная телега стоит у забора. Мидан поднял её одой рукой.

– Умеешь драться на мечах? – спросил Ренар.

Парень кивнул.

– Я хотел бы проверить твои навыки.

– Пожалуйста, – сказал Моргор.

Парень поставил телегу, вытащил из земли мечи, один передал. Ренар прошёлся, взмахнул клинком, встал в стойку, выставив меч вперёд, а левую ногу назад.

Мидан ринулся вперёд, ударил снизу наискось. Ренар блокировал, контратаковал. Мечи скрестились. Парень навалился, его меч потихоньку давил. Ренар подцепил его меч, подбросил, схватил другой рукой.

Мидан остолбенел, но удивление сменилось злостью.

– Лови, – сказал Ренар.

Парень поймал, взмахнул пару раз. Ренар в последний момент заметил, как парень оказался за спиной. Охотник развернулся, выставляя защиту. Сталь врезалась о сталь, дрожь прошла по руке.

Ренар отступал под сокрушительными ударами, но в один момент увернулся. Меч рассёк воздух. Охотник пнул под колено. Парень не удержал равновесие, рухнул на землю.

Моргор удивился.

– Неплохо, – сказал Ренар.

Мидан стукнул по земле, рывком поднялся, размахнувшись мечом. Ренар заблокировал у глаза, увернулся от кулака в живот. Охотник разорвал дистанцию. Мидан бросился вперёд. Ренар, размахивая мечом крест на крест, пошёл вперёд. Воздух свистел, вычерчивая мелькающую букву х.

Мидан остановился, рискнул ударить, но меч разлетелся на кусочки. Ренар остановил клинок у шеи парня.

– Я же говорил, что не обычный человек, – сказал Ренар, возвращая меч с дикими зазубринами.

Мадин отвернулся, пыхтя.

– Или совсем не человек, – сказал Моргор.

Ренар резко на него глянул.

– Я знаю, о чём говорю, – продолжил Моргор. – Мы, как это не прискорбно признавать, давно не люди. А ты смог победить одного из нас.

– А я думаю иначе, – сказал Ренар. – Вы самые, что ни на есть люди, которые улыбаются, смеются, рассказывают шутки, которые спокойны, дружелюбны. Разве не таким должен быть человек?

– Человек не делает те вещи, которые творим мы. Ему не нужна кровь монстров, чтобы существовать. Мы платим каждый день… но знаешь что самое печальное? Когда-нибудь наш огромный запас закончиться… вот тогда будет страшно. Мы такие лишь потому, что не думаем о плохом, мы теперь вообще мало думаем.

Моргор посмотрел в сторону.

– Мы… когда наша жажда утолена, нет желания что-нибудь сделать. А когда мы голодны, разум туманиться. Мы балансируем между сном и бесконечной яростью. Нам нельзя насыщаться, но и нельзя голодать. Мы научились это делать, это хорошо. Но уже сейчас заканчиваются чудовища. Нам неоткуда брать нашу жизнь.

Моргор пошёл назад, Ренар последовал за ним.

– Где-то от чудовищ умирают, рушатся города, ломается мир, а здесь их не хватает. Какая ирония, – сказал Ренар.

Они прошли полпути молча.

– Какой остальной мир? – спросил Моргор.

– Честно? Ужасный. Я видел очень мало хорошего, везде грязь, кровь, слёзы, разруха.

– А я представлял, что там прекрасно.

– Наверное, везде так.

Дойдя до дома, Ренар сказал:

– Впервые я чувствую себя нормальным. Это место меня успокаивает.

Моргор посмотрел на него.

– Так оставайся.

Ренар очень хотел остаться, и сделал бы так, если бы не обещал Базилю и не хотел узнать истину. За всю свою малоприятную жизнь он не ощущал себя таким, как все. Ведь, когда ты странный, а окружают тебя именно странные, ты становишься нормальным.