Империя Инфернум

– Что ж, ведите нас в свою империю, – улыбнулся мужчина.

Кирон оседлал бурта и подал мне руку. Я обняла его, прижалась к спине и закрыла глаза. Возможно, я обнимаю его в последний раз, и больше никогда не будет поцелуев, от которых я млела. Я вскоре забуду его лицо со шрамом, которое пугало и будоражило. Глаза всех цветов Оливиума. Их блеск и круговерть. Горячее тело, словно скала и запах, которым часто наслаждалась.

Мы ехали медленно, чтобы троица могла поспеть. А глаза я открыла только тогда, когда услышала душераздирающие крики и почувствовала стойкий запах гари. Лучше бы этого не делала. От величественного Маскулайна осталась горсть пепла, и только дворец оказался нетронут, возвышался как цветок среди голых камней.

Аскорн был окружен стрелками, а знамя Криелти развивалось на ветру. Ион и Флора потешались над шантаями, окруженными огнем. Они прижимались друг к другу спинами, задыхаясь от беспощадного жара. Никогда не видела ничего более жестокого. Альвы собирали трупы и бросали их в костер, а когда я увидела, как один из них тащит тело Дирама, страх ушел. Я в ярости спрыгнула с бурта, схватилась за цветок, окружая себя защитой, и вырвала из лап врагов Дирама. В его шее торчала стрела, а лицо было белее снега, орошенное розовой кровью. Я не ощущала дыхания альвы, но его сердце продолжало биться.

Ион с яростью метал в меня огонь, но не мог пробить защиту. Заметив троицу, он сделал два шага назад. Кирон бросился доставать шантаи из огня, а моей силы хватило, чтобы и его защитить от магии врагов.

– Дирки, разве не подло с вашей стороны нарушать вековое соглашение наших предков? Жажда власти убила в вас все человеческое!

– Плевать на соглашение! Мы уничтожим дитя Камелии! – закричала Флора. – И вы нам не помешаете!

– Ради этого вы решили разрушить столь прекрасный мир! Как вы будете смотреть в глаза своим детям?!

Ион и Флора не стали продолжать беседу и направили все силы на борьбу с троицей. Началось такое, что находиться на этом поле битвы верная смерть. Я накрыла выживших куполом, и мы ринулись в замок. Я тащила на себе Дирама, а Кирон перевоплощенных шантаи. В воротах нас встретили слуги, которые все это время прятались во дворце. Они принимали раненных, не смотря на их расы. Альвы в страхе покидали войну вместе с нами, и даже Аскорн стоял у ворот, но уже без знамени. Араненный мидиши едва удерживал на себе правителя.

Кирон кивнул прислуге, взглядом указывая на Аскорна, и они впустили его в убежище. Я мало представляла, что происходит снаружи, но землю трясло так же, как недавно в пещере. Не знаю, кто строил красный дворец, он стонал, но не рушился. В общей суете я не замечала никого. Склонилась над Дирамом, вырвала стрелу из его шеи и приложила к ране кулон. Только бы он выжил! Я не смогу смириться с такой потерей. За все эти годы альва стал мне слишком дорог. Я полюбила его особой любовью, о которой когда-то говорила Ланда. Как отца, которого у меня никогда не было. Пусть я для него далеко не дочь, но все же он сумел отпустить меня. Спасти от Иона и отдать Кирону.

Вскоре Дирам очнулся от собственного вздоха. Хрип был таким жутким, что я сама вздрогнула. Но главное, что я успела его вырвать из лап смерти.

Обессиленная, я прислонилась к стене и обвела холл взглядом. Кирон держал на руках женщину. По глазам я сразу узнала в ней шантаи. Но как такое возможно?! Ведь Кирон истребил всех мау своей расы еще давно!

Я почувствовала укол ревности, когда император с тревогой гладил женщину по лицу. Не выдержала и подползла к нему.

– Кто она? – шепнула я.

Ее голова сильно обгорела и только полные боли глаза крутились цветной вереницей без остановки. Лекарь дал ей лекарство, но она продолжала стонать.

– Это моя мать. Айдис. Я прятал ее в темнице. Не смог тогда убить.

Так вот кто жил в моих покоях и чьи вещи я носила! Кирон скрывал ее, чтобы ни один житель Инфернума не подумал, что у императора все же есть сердце.

Я коснулась ее горячего, как угли лба и собрала все свои силы. Кулон облегчил страдания женщины, и она погрузилась в сон, но глубокие раны я была не в силах залечить.

– Спасибо, – шепнул Кирон.

Я попыталась встать на ноги, но он схватил меня за руку.

– Не уходи.

Замок затрясло с новой силой.

– Я пойду. Вдруг им понадобится моя помощь, – попыталась вырваться я.

– Не ходи туда, Нирель.

Я увидела в его глазах мольбу и улыбнулась. Ледяное сердце правителя Инфернума окончательно растопилось. Я бы больше жизни хотела сейчас остаться с ним, но от исхода битвы зависела не только моя жизнь, но и судьба Оливиума. Я должна сделать все, чтобы Ион и Флора больше не побеспокоили этот мир.

– Ты же знаешь, я должна, – крепко сжала его ладонь, а потом выпустила.

Вышла из дворца и обомлела. Вокруг лишь всполохи костров и дым. А посреди этого безумия маги сражаются не на жизнь, а на смерть. Ион в одиночку противостоял троице, а рядом с ним лежало тело Флоры.

Пора заканчивать с этим хаосом. Я сжала кулон и бросилась на Иона со спины. Но тут же отскочила и упала, будто наткнулась на непробиваемую стену.

– Не нападай, Нирель! – закричал один из мужчин. – У тебя созидательная магия! Ты не умеешь разрушать! Защищай нас куполом!

Я встала на ноги и направила всю мощь кулона на защиту троицы. Теперь все попытки Иона навредить были бессмысленны. Он быстро это понял, опустил руки и посмотрел на меня. Прищурился и ухмыльнулся.

– Надо было убить тебя сразу, как и говорила Флора.

Это все, что он успел сказать перед смертью. Последний удар и мужчина рухнул в пепел от кострищ. Мне стало так легко и спокойно, как никогда. Неужели все закончилось? Неужели я видела последнюю жестокость в своей жизни?

Мужчины подошли ко мне и склонили головы.

– Мы выполнили обещание. Теперь твоя очередь.

Впереди засверкала воронка, которая манила своей красотой и неизвестностью. Я бы, не задумываясь, вступила в нее и покинула Оливиум, но душа заставила обернуться. Кирон стоял у ворот замка, скрестив руки на голом торсе. Все желание бросать этот мир пропало. Как же я хотела остаться в красном дворце навсегда и каждый день видеть лицо со шрамом. Пусть грубит и унижает, лишь бы всегда смотрел такими глазами, как сейчас.

– Спасибо за спасение, – теперь я склонилась перед ними. – Прошу, если это возможно, дайте мне время со всеми попрощаться.

Мужчины переглянулись и заулыбались.

– Думаю, на денек мы можем задержаться в прекрасном Оливиуме. Когда еще представится такая возможность!

– Спасибо, – шепнула я и побежала навстречу Кирону. Бросилась ему на шею, с трепетом ощупывая крепкую спину и жадно вдыхая запах.

Он прижал меня к себе так крепко, что я едва могла дышать, но пусть я задохнусь в его объятиях, чем перестану их ощущать.

– Хорошо бы отметить победу. Есть в этом мире приличное пойло? – рассмеялся мужчина.

– Конечно! – улыбнулся Кирон и отстранился, приглашая гостей пройти в замок. – Все лучшее для дорогих гостей!

Казалось, император забыл обо мне, отдавая приказы прислуге и обустраивая зал для торжества. Поначалу я ходила за ним хвостиком, а потом отправилась в покои его матери, где она отсыпалась после тяжелого боя. Милт набрал для меня ванну, и я окунулась в теплую воду, смывая с себя остатки ужаса, что довелось пережить. Неужели последний день мы проведем с Кироном порознь? Не так я представляла расставание.

Когда все было готово к пиршеству, я надела лучшее платье, распустила еще влажные волосы и вошла в зал. Раньше торжества проходили здесь с большим размахом, а сегодня за столом сидели лишь уцелевшие воины, но зато альвы находились вместе с шантаи и не бросались друг на друга. Возле Кирона сидел Аскорн, по правую сторону правителя троица спасителей. Мой император позаботился о том, чтобы я заняла место рядом с ним. Трон пустовал, ожидая моего появления. И я с гордостью его заняла. Не успела я сесть, как Кирон взял меня за руку и уже не отпускал весь вечер.

Время пролетало так быстро, что хотелось плакать. Я тратила драгоценные секунды на выслушивание бесед правителей и спасителей. Все проходило мимо моих ушей. Я просто смотрела на Кирона, пытаясь запомнить черты его лица. Запечатлеть их в памяти навсегда. Он же держался величественно и отстраненно, как и подобает императору Инфернума. Говорил о делах, заключал соглашение о перемирии с Криелти. Теперь в Оливиуме не будет войн. Каждый будет спокойно жить на своей территории и не пытаться завоевать весь мир. Это не то, чего всегда добивался Кирон, но лучшего исхода этой ожесточенной войны и представить нельзя.

Ближе к концу вечера появился Дирам. Еще слаб, но его жизни больше ничего не угрожало. Он налегал на скуму и постоянно поглядывал в мою сторону. Я чувствовала себя неловко под пристальным взглядом альвы.

Неожиданно Кирон встал с места, поднял кубок и объявил, что теперь торжество будет продолжаться без него. Изрядно захмелевшим гостям уже было все равно. Кирон повел меня за собой в холл, не объясняя ничего.

Мы вышли из замка, где нас поджидал бурт, бьющий копытом о землю. Император оседлал его и посадил меня себе на руки. Пришпорил животное, и мы помчались в неизвестном направлении. Что он задумал? Молчание правителя начинало меня нагнетать. В голову лезли разные мысли. Быть может он решил не отдавать меня спасителям? Но это слишком рискованно. Их безграничная сила способна уничтожить наш мир и лучше их не злить. Стоило вспомнить ярость Иона и Флоры, как кровь застывала в жилах.

– Что ты задумал? Куда мы едем? – не выдержала я.

Мы находились на заснеженной неизведанной мной ранее местности. Я оглядывалась, не замечая ни единой души вокруг.

Кирон не ответил на мои вопросы, а лишь пришпорил бурта еще пуще. Я вцепилась в императора, чтобы не упасть и прижалась лицом к его груди, чтобы холодные потоки ветра не били по щекам и не перекрывали дыхание. Теперь я ничего не видела, только слушала стук его сердца и ощущала тепло тела.

Наконец бурт замедлил ход, а потом остановился.

– Приехали, – впервые за все время заговорил Кирон.

Я спрыгнула на землю и огляделась. Вокруг сплошная лысая степь и до ближайших гор еще ехать и ехать. Зачем он привез меня сюда?

Не успела я раскрыть рот, чтобы задать вопрос, как Кирон подошел к груде сухих веток, собрал их в охапку и отбросил в сторону. Я подошла ближе и увидела бездонную яму. Шаткая лестница, сплетенная из веревок, была закреплена на металлических крюках. Кирон уверенно шагнул в бездну и подал мне руку. Мы медленно и долго спускались вниз в кромешной тьме, на ощупь. И я снова поймала себя на мысли, что император хочет нарушить договор с троицей.

Стоило мне ступить на землю, как я забыла обо всем. В приглушенном свете факелов я разглядывала красоту этого странного места. По стенам спускаются красные бархатные ткани, уложенные волнами. В каменных горшках стоят кусты с распущенными цветами, наполняя помещение приятным запахом. Пол устелен коврами, ведущими вглубь по узкому коридору. Я услышала шум воды и пошла вперед. Передо мной открылся потрясающий вид. Водопад, будто появлялся ниоткуда, разбивался о камни и проваливался в зеленую от травы чашу. Рядом с ним импровизированная кровать, состоящая из множества перин, застеленная красным бельем. Посреди помещения каменный стол, украшенный лепестками цветов. На нем стояла корзина фруктов, два кубка и графин со скумой. Мягкие сидения в цвет кровати ожидали, когда на них присядут.

Кирон снял с меня плащ, отшвырнул его в сторону и нежно взял за руку. Усадил за стол и присел напротив. Наполнил кубки и посмотрел мне в глаза. От взгляда полного горечи, у меня затряслись руки. Казалось, что император Инфернума вот-вот расплачется, и я впервые увижу, как из разноцветных глаз шантаи покатятся слезы.

Но нет! Этому не бывать. Мимолетная слабость вмиг исчезла и появилась невозмутимая маска. Он перестал их носить в жизни, но так и не избавился от них в душе. Я тяжело вздохнула и опустила взгляд.

– Нирель, не опускай глаза. Давай выпьем?

Я натянула улыбку. В моем арсенале тоже имелась пара масок. Хотя не знаю насколько они хороши и правдоподобны.

– За что будем пить?

Кирон промолчал и протянул кубок. Я поступила так же и сделала большой глоток скумы. Алкоголь приятно обжег горло. Даже не хотелось глушить его вкус сладостью фруктов.

– Тебе нравится? – обвел рукой пространство император.

– Очень красиво. Я бы здесь с удовольствием жила.

Кирон ухмыльнулся и протянул ко мне руку. Я накрыла ее ладонью, с трепетом поглаживая мощную кисть.

Разговор совсем не клеился, хотя я многое хотела сказать. Он смотрел на меня и молчал. Может, тоже хотел запомнить черты лица, которые вскоре не увидит, а потом забудет? Мне захотелось броситься в его объятия, безотрывно целовать и ощутить жар крепкого тела. Но что-то останавливало. Я не могла решиться, будто впервые увидела мужчину. Теперь я знала, насколько сладкими могут быть его ласки, и боялась вновь испытать удовольствие. Вдруг откажусь выполнить обещание, ради того, чтобы остаток жизни тонуть в нирване его объятий! Что будет, если он не позволит мне уйти со спасителями? Снова война, боль, смерть? Я больше не хотела наблюдать жестокость. И правильней пожертвовать чувствами ради мирного неба над головами жителей Оливиума.

Пока я размышляла и строила догадки, даже не сразу заметила, что Кирон сорвался с места. Он подскочил ко мне, приподнял лицо за подбородок и впился в губы страстным поцелуем. Вот и все! Одно его движение рассеяло все страхи. Я обвила шею любимого, а он взял меня на руки и бросил на кровать. Навис сверху и я коснулась его вздымающейся груди, завороженная круговоротом разноцветных глаз. Он с дрожью покрывал меня поцелуями, с остервенением срывая платье с плеч, будто после долгого голода добрался до желанного блюда. Я коленом ощущала его набухший орган. Шкура слетела с бедер Кирона, выпуская на волю разгоряченный член, жаждущий оказаться во мне.

Я подалась вперед, предоставляя себя ему на блюде. Он до боли сжал мою талию руками и резко подтянул к себе. Рывком оказался внутри, заставив вскрикнуть от боли и возбуждения. Двигался медленно, окунаясь в бездну до предела. Я выгнулась назад, чтобы прочувствовать его огромный орган всем нутром. Кирон схватил меня за волосы и оттянул их так сильно, что я забыла, как дышать.

Движения становились быстрыми и резкими. Он вдавливал меня в перины и рычал от удовольствия. А потом ослабил хватку и напор. Взял за спину и притянул к себе. Наши губы сплелись в нежном поцелуе. Мышцы расслабились, и я обмякла в его руках. Но он не собирался заканчивать этот прекрасный миг. Повел меня к водопаду и под струями прохладной воды прижал к каменной стене, раздвигая ноги шире. Я нагнулась, снова отдавая ему себя без остатка. Крепкие руки сомкнулись на бедрах, и от резкого толчка я ногтями вцепилась в выступающие камни. Вода охлаждала его горячее тело, но внутри меня горел пожар страсти, который ничем не потушить. Толчок за толчком, порыв за порывом. Я больше не чувствовала боли, а возносилась на небеса от удовольствия. Стонала, не в силах сдержать крик души. Мое тело стало одним большим сердцем, что без устали стучит и трепещет. А когда Кирон с рычанием изливался внутри меня, я достигла пика возбуждения и ноги перестали меня держать. Задрожали и подкосились колени. Правитель удерживал меня на весу, но я уже не могла двигаться. Он взял меня на руки, убрал с лица мокрую прилипшую прядь волос и понес на кровать. Накрыл одеялом и лег рядом.

Глава 37

Кирон

Я смотрел на сладко спящую беззащитную девушку, которая воскресила во мне лучшие чувства. Я полюбил Нирель всей душой и не хотел причинять ей боль. Не хотел заставлять ее, принуждать быть со мной. Лишать воли и выбора. Это убежище должно было стать для нее клеткой, а стало прощальным подарком.Одно ее слово и я прогоню магов из Оливиума. Пусть это будет стоить тысячи жизней, пусть обернется новой войной и моей смертью. Я все равно больше не смогу жить без нее. Править Инфернумом, как раньше и радоваться торжествам. Ходить по собственному замку, где каждый угол будет напоминать о ней. Я больше не смогу утопать в кровавых схватках с альвами. Нирель оставит после себя мир и покой. А для меня это могила. Но я приму любое ее решение. Впервые дарую ей свободу, о которой она мечтала, к которой от меня сбегала.

Я ощущал приближение рассвета, но до боли не хотел нарушать ее сон. Гладил по волосам, любовался прекрасным нагим телом. Сейчас оно принадлежало мне полностью. Не по принуждению, как раньше, а по желанию самой Нирель. Вот оно счастье, о котором постоянно говорила мать. Я больше не осуждал ее за предательство отца, осознавая, что толкнуло ее на этот путь.

Нирель поморщила нос, как ребенок и я улыбнулся. Как много времени я потерял, встретив ее совсем недавно. Я ревностно завидовал Дираму за возможность так часто на протяжении стольких лет быть рядом с этим очаровательным созданием. Наблюдать, как она растет и меняется. Говорить с ней и касаться. Я так завидовал и ревновал, что убил бы его на месте, не раздумывая. Но у меня было то, чего ему никогда не достичь. Я завоевал ее душу и ощущал это сердцем.

Я слышал, как бурт бьет копытом, оповещая о приходе солнца. Времени не осталось. Пора решать, что делать дальше.

Я наклонился и поцеловал мягкие губы Нирель. Она заулыбалась и распахнула изумрудные глаза. У меня сердце замерло от ее взгляда, как тогда в лесу.

Что я делаю?! Разве смогу так просто отпустить Нирель в другой мир?! В пугающую неизвестность совсем одну! Потерять ее навсегда!

Внутри я разрывался от крика, от отчаяния и боли, а ей сказал всего лишь:

– Пора.

Она зарылась лицом в подушку, обхватив голову руками.

– Почему так быстро идет время? Я не хочу возвращаться в замок и уходить в другой мир!

Я развернул ее и прижал к груди. Блеснула надежда, что Нирель останется.

– Давай не вернемся? Хочешь, сбежим прямо сейчас? Уйдем на дикие земли! Будем скрываться от всех!

Она отстранилась и заглянула в мои глаза.

– Они все равно меня найдут. А если не они, то другие. Такой силой никто в Оливиуме не обладает. Они разрушат наш мир, а мы не способны противостоять магам. Я обещала, что пойду с ними и сдержу слово. Прости, – шепнула она последнее слово, поднялась с кровати и начала одеваться.

Я так разозлился, что зверь проснулся. Я сжал кулаки, чтобы успокоиться, но гнев искал выход. Подскочив к столу, я схватил графин и разбил его о стену. Но легче не стало. Я чувствовал, что еще мгновение и превращусь в чудовище, но мне так не хотелось пугать Нирель!

Она спокойно подошла и положила ладонь на мой кулак.

– Не надо. Подумай об империи, о народе, о матери. Это важнее того, что происходит между нами.

– Важнее? – рассмеялся я. – Пусть Инфернум пропадет пропадом вместе с народом!

– Не говори так. Ты должен править! Должен оберегать свой народ.

Как же надоело выполнять свой долг! Столько лет я ничего не чувствовал и видел в этом смысл. Зачем познал любовь, которой не бывать?!

– Пойдем, – потянула она меня за собой.

Я удивлялся хладнокровию Нирель. А пока мы неслись на всех порах в Маскулайн, пытался понять, почему она не обронила даже слезинки, хотя мое сердце обливалось кровью.

Троица спасителей и одновременно моих палачей уже ждала Нирель на пепелище города. Позади них сиял портал, ожидающий поглотить мою любимую навсегда. Все обитатели дворца вышли посмотреть на это. А Дирам стоял рядом с Аскорном. Они перешептывались и раздражали меня больше спасителей. Я помог Нирель слезть с бурта. Она бросилась мне на шею, и я почувствовал влагу на щеке. Она рыдала и вздрагивала, а я прижимал ее к себе, не в силах отпустить.

– Я пойду с тобой, – проговорил я.

Она отстранилась и обернулась. Но один из троицы отрицательно покачал головой.

– Ты не из нашего мира, Кирон. Мы не можем нарушать баланс. Портал тебя не пропустит. Пойдем, Нирель. Уже давно пора.

Я не отпускал ее руки, хотя она порывалась уйти.

– Прощай, Кирон, – шепнула она сквозь слезы, и я разжал ладонь. Никогда не испытывал ничего хуже. Так больно мне не было ни в одном бою. Нирель шаг за шагом уносила с собой все хорошее, что пробудила во мне. Я смотрел, как портал поглощает ее тело и до конца в это не верил. И только когда Милт подошел ко мне и сказал:

– Жаль. Нирель хорошая мау, – я понял, что настал конец. Приключилось то, чего я всегда боялся. В этот миг мне было плевать, что народ Маскулайна увидит слезу, что предательски покатилась по щеке. Я забрался на бурта и помчался в лес…

Эпилог

Я давно перестал считать часы и дни. Многое поменялось в Инфернуме. Женщины перестали бояться мужчин. Я отменил позорное название мау и разрешил браки независимо от принадлежности к определенной расе. И каждый раз, когда видел счастливые пары, на сердце образовывался новый рубец.

Перемирие с Криелти открыло новые возможности. Аскорн бросил много сил на восстановление Маскулайна. Наладились торговые отношения, а свободно бродящие по столице альвы вошли в привычку. С того дня, как не стало Нирель, я больше не видел Дирама. Говорили, что он уехал в Криелти. Это и к лучшему. Меньше напоминаний о прошлом.

Я правил Инфернумом лишь на бумаге. На самом деле всем заправляла мать, и я с благодарностью негласно передал ей эти полномочия. Что-то надломилось во мне. Я перестал наслаждаться властью и праздниками. По большей части сидел у себя в покоях, упиваясь скумой. Существование стало бессмысленным. Я отречено смотрел в окно, за которым народ готовился к торжеству по случаю преображения города. Намечался грандиозный пир с концертом и плясками. Столы ломились от вкуснейших закусок. Женщины в лучших нарядах, мужчины в камзолах, а я стоял в своей любимой шкуре с бутылкой в руках и точно для себя решил, что не пойду на праздник. Чему радоваться? Что отмечать? Мне плевать на Инфернум, а ему на меня. Мы с империей перестали быть одним целым.

– Кирон! Почему ты еще не одет?! – ворвалась в покои разозленная мать.

– Не собираюсь спускаться, – отмахнулся я и перевел взгляд на огонь в камине.

– Прошел не один год! Пора приходить в себя! Империя ждет своего правителя! Как я объясню народу, что императора не будет на таком важном пиршестве?!

– Но…

– Ничего не хочу знать! Посиди за столом хотя бы первый час! Скажи один тост и проваливай в свою берлогу! Напивайся здесь, сколько хочешь! У меня больше нет сил вытаскивать тебя из этого болота!

– Ладно, – буркнул я и подошел к креслу, где лежал красный праздничный камзол.

С закатом мать объявила о начале праздника и присела рядом со мной. Я сказал первый тост и собирался уйти, но она меня смирила взглядом. Придется наблюдать за танцами и слушать песни о величии империи. Я откровенно скучал на этом празднике, заливая в себя скуму. Наконец дошел до того состояния, когда прошлое забывалось. Народ обезличился, и я видел только туманные силуэты.

Мама вскочила с кресла и что-то закричала. Музыка резко стихла. Я толком ничего не понял. Жители города расступались, образовывая живой коридор, а вдалеке что-то сияло. Потом быстро потухло. Я не мог разглядеть, кто ступает по площади и вышел из-за стола. Побрел навстречу. С глаз постепенно спадала пелена, и когда я четко увидел неожиданного гостя, не поверил. Неужто скума играет со мной в злую игру? Испытывает на прочность сердце?

Нирель улыбалась. По ее плечам рассыпались волосы, а короткое кружевное платье оголяло стройные ноги. Она держала за руку малыша, как две капли воды похожего на нее. Курчавые золотистые волосы и светлая кожа. Только когда мы сравнялись, я смог разглядеть глаза ребенка. Радужка переливалась разноцветием. Я упал перед ними на колени и прижал к себе мальчика. Нирель опустилась и накрыла нас руками.

– Мы очень соскучились, – зазвучал самый родной и прекрасный голос.

А я не мог вымолвить и слова. В голове не укладывалось, что такое может со мной случиться.

– Келеар другой расы и мы больше не можем это скрывать. Если глаза можно спрятать под очками, то превращение он контролировать не умеет. Если маги узнают, то поднимут восстание. Поэтому мы вернулись домой. Навсегда.

Я уже не слышал аплодисментов и торжественных криков матери. В голове крутилось только одно слово: «навсегда».

Конец