Омичка навсегда. Лирика и мистика

«Дорога к дому-сонмище тревог…»

Дорога к дому-сонмище тревог,И лиц чужих повсюду очертанья,И тот, кто одолеть ее не смог,Тот на чужбине ждет своих признаний.Но ничего не будет впереди,Когда ее мы одолеть не в силах.Сил наберись, и выйди и идти.Там все родное, как там все красиво.И за опушкой первозданный лес,И песен дивных звуки чаровали.И мир там полон радостных чудес,И нет там больше яростной печали.Дорога к дому – огонек во тьме,И бабушка застыла на пороге,И снова поспешат они ко мнеВсе кто бывали радостны и строги.И впереди нас встретит старый сад,Где яблони и вишни в хороводе,И нет пути в тот мир, в тот миг назад,Но мы его находим, мы находим

.Давай поженимся

Омские мотивы

На Любинском мне назначает свиданье,От гнева и страсти слегка бронзовеет,Прощенья прощу и минутку внимания,Не смотрит, не видит, наверно, не верит.В печали стоим и молчим виновато,Какая досада, какая отрада,Весь век я спешила, летела куда-то,А нынче и этому парню так рада.Да что-то железный мой гений не видит,Что я же пришла, пусть навек опоздала,Наверное, всех он теперь ненавидит,И рад в ресторан заглянуть для начала.Но словно Тезей перед гордым Аидом,Стоит и не может он сдвинуться с места,Мой бронзовый парень, немного обидно,Но если к другому уходит невеста,Ему остается лишь ждать обреченно,И думать о том, что уже не случится.Но вот симпатичная рядом девчонка,А сердце немеет, уже не стучится.И он обреченно на время взирает,Часы золотые —последняя радость.И люд в ресторан до утра зазывает,И кажется все там и чудом и раем.На улице дождь, он один бронзовеет,И знает, что больше вовек не случится,И он никому в этом мире не верит,На Любинском больше ему не напиться.И словно в аду все тянулся бы снова,Но только туда в тот уют не вернуться,И в мире не будет другого такого.Взглянул, усмехнулся, опять отвернулся.Прощенья прощу и минутку внимания,Не смотрит, не видит, наверно, не верит.На Любинском мне назначает свиданье,От гнева и страсти уже бронзовеет.

«Засыпает город дивный…»

Засыпает город дивный,Лихачи несутся мимо.Мы еще с тобою живы,И для близких, и для мира..Лик луны в пустыне неба,И на Любинском так тихо,Тот, кто здесь ни разу не был,Говорит об Омске лихо…Но пришло очарованьеК тем, кто к нам явился в гости,Врубель пред музеем замер,Достоевский путы сбросил.Там художники пируют,Лицедействуют артисты,И в эпоху мы другуюПереносимся. Со свистомНа извозчике несетсяВалиханов, бал намечен,Кто-то плачет и смеется.Кто угрюм, а кто беспечен…В девятнадцатом столетьена краю земли печальной,Здесь еще смеялись дети,Здесь рождались сны и тайны…И Ван Гонг на нас взирает,Улыбается Любаша…Омск – он грусти плен стирает,Здесь легко, и образ страшныйСоздают безумцы где-то,Хайп ловя в плену обмана.Засыпает город, светитМне луна в плену туман

В доме Достоевского

Виктору ВинчелуВ Доме Достоевского покой,Лишь хранитель бродит на рассвете.Встретились над вечною рекойС тенью Ермака, пусть он ответит,Как явился город над рекой,Кто тут правил, кто томился снова,В Доме Достоевского покой,Только мир и радостный, и новыйИ сюда дотянется в тот час,И сюда придет очарованье,Если эти строки будят в насРадость, свет, покой и пониманье.Тени каторжан сойдутся вновь,Чтобы послушать гения в печали,Красота не победит любовь,Он на их вопросы отвечаетНеохотно, снова хмурит бровь,И пытаясь что-то им ответить,Говорит про вечную любовь.И слова его уносит ветер.Встретит Виктор, как всегда гостей,И расскажет о былом сегодня.В этом мире снов и новостейДремлет дом-музей, и Он приходит,Чтоб взглянуть на новый этот мир,И на тех, кто память сохранили,Одинок, печален, худ и сирПутник вечный в бесконечном мире.Встретились над вечною рекойС тенью Ермака, пусть он ответит,В Доме Достоевского покой,Лишь хранитель бродит на рассвете

«В заснеженном городе призрачны люди и птицы…»

В заснеженном городе призрачны люди и птицы.Печали не вечны, но снова царила метель.Скажи мне, художник, что снова в метели приснится,Какая дорога уводит тебя от людей.Да надо писать эти тайны, и звезды, и блики,Да надо понять, что несет она в мир поутру,В заснеженном городе снова Ярило ярится,Приходят русалки погреть к ночному костру..И вроде бы даже тепло, но дыханье КащеяТревожит и манит, и нам от него не уйти,И странные звуки не вальса, а танго смелееУсталую душу пытались запутать в пути…А там никого, только снега немая лавина,Мы словно оглохли, и больше не будет пути.Апрельская вьюга, как предавший душу мужчина,Пытается дерзко вернуться, очнувшись, дойти.На Любинском снова замру, постою у Ван Гога,Присел на ступеньку, любуется снегом с утра,В заснеженном городе много печали у Бога,А вечность отступит, и снова обнимет хандра.Она принесет Тамерлана и канет до срока,Сиди и пиши свой роман о сгоревшей любви.И ворон на Любинском. черный, красивый, высокий,И тени в метели все тают и тают вдали

«Я рисую заснеженный город…»

Я рисую заснеженный город,Позабыв, что весна наступила,И Ярилы отчаянный голосВозвращает и волю, и силы.Но в снегу не найти вдохновенья,И подснежники гибнут и травы,И весны, заплутавшей мгновеньяОн уносит куда-то, лукавый.Даль светла, и иная эпохаНас не тронет своей новизной.Я рисую заснеженный городИ какое-то время иное.Понимаю, что это не шутка,Мне сегодня в снегу утопая,Отыскать тебя лишь на минуткуИ спокойно растаять у края.Ночь обрушилась как откровенье.Никого, ничего мне не ясно,Только строчками стихотвореньяЯ еще наслаждаюсь напрасно

После спектакля

Михаилу Окуневу

В театре погасли люстры,И все разошлись куда-то,И в свете луны он любитПоговорить с Пилатом,О той не сыгранной роли,О Женщине в той пустыне,И мы понимаем порою,Что муза его не покинет.О как тяжело держаться,Баланс всегда соблюдая,И в зеркале отражаться,И молча стоять у края.Где зрители негодуют,Смеются и плачут снова,Со спесью столичной дуетТот ветер, а он взволнован,Он снова идет по кругуНа старой любимой сцене,И будет понятно другу,Что маг себе не изменит,И только желанной ролиСумеет ли он дождаться,На старой любимой сцене,Он снова будет сражаться.И золото новой маски,Украсит его достойно,Любим, печален, обласкан,Он вечно дракон и воин,И кто кого переборет,И кто кому не поддастся,А рыцарь с драконом спорит,Опять выходя сражаться.А если погасли свечи,Яснее видны утраты,И в этот беззвездный вечер,Он там говорит с Пилатом.И тот его понимает,И ждет, под луной томится.А мастер грим не снимает,Как хочется раствориться…И город устало дремлет,И люди спешат куда-то,И звезды ласкают землю,Где жизнь, как всегда -театр.

Город ночью

Сонный город дышит негой,Но печаль меня терзает.И почти стальное небо,Словно полог нависает.Я ищу к тебе дорогу.Все укутано туманом.И художник на порогеОдарит меня обманом.Он реальней, чем живые.Он всегда со мною рядом.С ним по городу бродили,Но боясь встречаться взглядом.Мне хотелось обмануться,Стать той Любочкою снова,К губернатору вернуться,Жить беспечно и взволновано,О, далекая эпоха,Дневники ее и судьбыПривлекают. Профиль Блока,В нем надежда, счастье, суть их.И в саду за поворотомНе актеры, не массовка,А живой, реальный кто-тоОбъясняется неловко.Состраданье и доверье,Жизни тихой середина,И презренье к лицемерью,Дом, единственный мужчина,И художник на пороге,И забота, и участье,И на Любинской дорогеАнгел обещает счастье.Где мы это растеряли?Так грубы, полуодеты.Их внезапно повстречалиВ дивных переливах света.И волна непониманья,И безмолвье в миг печали,Это странное свиданье,Та эпоха со свечами.

«Мой сонный город погружался в лето…»

Мой сонный город погружался в лето,Как в водопад прекрасных легких снов.И птицы снова пели пред рассветом,И мир казался так красив и нов.Ночная тьма была чуть-чуть прозрачна,И резко отступили холода.Ждала друзей я в этот день напрасно.И в озере темнела том вода.Был Велес хмур, зато Перун так весел.И никого на роковом пути.И снова зазвучала Леля песня,И он решился по углям пройти.Внезапно страсть нахлынула волною.И радость снова душу обожгла,Мы вечно пробуждаемся весною.И словно плед, окутала нас мгла.Очнулась от морозов вся природа,И первый дождь, и первая гроза,Какому злому Демону в угодуЯ возвращаюсь в этот миг назад.Но ангелы там, в небесах, незримы,И город в лето уходил шутя…Все были и прекрасны, и любимы,Надежда просыпалась, как дитя.

«Сколько в мае нам маяться, милый…»

Сколько в мае нам маяться, милый,То дожди, то снега, то туман,Снова черное небо спустилосьМне на плечи, царивший обманЗаставляет укутаться в пледыИ забыть о минувшей жаре,Жду я друга сегодня к обеду,Но камин запыхтел, догорев.Никого, ничего не осталось,Только странные блики картин,И к себе непонятная жалость,И унылые лица мужчин.Словно все тут вдовцы и расстриги,В ком и жизнь угасает, и светНе появится, старые книгиЯ листаю, а радости нет.Это май вечно мается с нами,Провожает весну и грустит,Небо черное, словно бы знамяНадо мной и тобою парит.Я на Любинский вырвусь из дома,Чтобы путы унынья порвать,И свою незавидную долюРифмовать, рифмовать, рифмовать.На пирушку к художнику сноваЗагляну, хоть непрошеный гость,И вдохну я сирень, и по-новомуМир увижу сквозь трепет и боль.Мы расправили крылья к июню.Мы взлетаем, черемухи бредВдруг внушит, что по-прежнему юныеИзлучаем таинственный свет.

«И этот месяц тоже май…»

В тот месяц май, в тот месяц мой

во мне была такая легкость,

Б. Ахмадулина

И этот месяц тоже май,Я маяться давно устала,Но ты приди и наливайНам кофе, чтобы трепеталаСтрока от вдохновенья вновь,И пусть там бабочки запляшут,Что остается нам? Любовь,Свидание на старом пляже,Где возле ног шумит Иртыш,И никого еще не встретить,И только я, и только тыСовсем одни на белом свете.В беседке приблудился кот,Он черен, потому прекрасен,И он нам счастье принесет.Свиданье наше – это праздник.Иртыш ворчит, и кот шипит,Гуляет рядом пес с поэтом,И это месяц май бурлит,Увитый сном перед рассветом.Мне столько хочется сказать,Слова уносит в пропасть ветер,Останется стихи читать,Когда заря тебя осветит,Рассвет, не может быть, мой бог,Как время катится незримо,И на одной из тех дорогТень адмирала недвижима,Нет, неподвижна, слов игра,И чувств счастливая бравада,И мы с тобою до утра,В беседке, торопить не надоХод времени, и этот майНе страсть, любовь, шутя, приносит,А если чувства через край,То не страшна нам больше осень..Нам до нее хранить любовь,И встретиться, любя и веря,Резвится ветер, кот с тобой,И я забыла все потери.

«Неделю дождь не перестал плясать…»

Неделю дождь не перестал плясать,Над городом, окутанным туманом,А мы с тобой пытались пробежатьНад пеленой таинственных обманов.Со мною снова был мой черный кот,Он вымок, и шипел, не понимая,Куда нас дождь по берегу ведет,И почему его не замечаем.И все темней казались облака,А кот орал, и окна гасли рядом,И музыка была там так легкаИ белый вальс с дожем, моя отрада,От чаянья любви немела вновьМоя душа, промокшая до нитки,И не смущали дождь и эта ночь,Ведь кто-то там играл еще на скрипкеНа скрипке грез, мышиная возняУсталых туч, нас только забавляла,Но кот смотрел с тоской на меня,– Ну что тебе все мало, мало, мало.И музыка смолкала, и лунаПробилась среди туч и засветила.И я была как прежде влюблена,И даже этот нудный дождь любила…А мы с тобой пытались пробежатьНад пеленой таинственных обманов.Неделю дождь не перестал плясать,Над городом, окутанным туманом,

Между адом и раем

В белом просторе парят и сливаются

Души, друг другу верны.

С. Ольшевскими

Мой друг в раю, а мне б в пределы адаИ на пирушку в тесный круг друзей,Где тосковать о брошенном не надо,Где все свои среди своих чертей.А мне бы веселиться до закатаИ вспоминать о том, что было там,И в чем была я вечно виновата,И пес какой все ходит по пятам.По дубу в рай подняться мне едва ли,Дурман сирены вызывает грусть.Нет, мы б с друзьями вечно пировали,Прогнав чертей с котами, ну и пустьТам жарковато, там темно порою.Но если рядом ты, а ты в аду,То двери рая ангел пусть закроет,Я к ним по дубу точно не дойду.Ну что ж, прощай, в твоем раю спокойно,Но пусть не снится даже нам покой,Унынье прочь, и так легко не больно,Когда друзья пируют там с тобой.Плен медовухи, вечная отрада,Пусть ангелы достанутся другим.Бродить в аллеях бесконечных сада,Писать богам и оды там и гимныУвольте, не об этом я мечтала,Прости же Зевс, и Посейдон прости,Я с Персефоной спорила устало.В объятия к Аиду мне идти

Парк 30 летия ВЛКСМ

В старом доме гуляет ветер,Он уносит куда-то листьяИ листки со стихами, светитНам фонарик, являя лицаНо луна черты искажает.Не узнать мне тебя, мой Демон.Пианист все еще играет,Тихо тает музыка где-тоэТо ли явь, то ли сон не ясный,В старом доме мелькают тени,Возвращается мир прекрасный,Откровенны мы нынче с теми,Кто далек, и никто не знает,Как вернуть нам листки и листья,И судьбой Пианист играет,И Луна искажает лица.В старом парке проснулись птицы,И летят внезапно куда-то,И мелькают родные лица,И забыты боль и утраты.Говорят, что покой лишь снится,Приходите сюда вы снова,Чтобы Музыкой насладиться,Чтобы снова услышать Слово

Ночная прогулка

И каждое мое стихотвореньеЕще в утробе мыслей и идейПытается нас вырвать из забвеньяИ бросить в бесконечность площадей.И в городе, снегами занесенном,Где храм чуть прикрывает серый дом,Мы бродим, и взираем так влюбленно,На то, что открывается с трудом,И узник рвется к небу, и ЛюбашаНас ждет покорно, книгу опустив,И признаюсь я в том, что было страшноТебя не встретить, страсть похоронив.Но все случилось, город мой внимает,И понимает, что прекрасна жизнь,Он твердо верит, он прекрасно знает,Как души улетают вдаль и высь.Но милый, в ту стихию страсти нежнойВернемся снова мы на Новый год.Метельно все в душе и безмятежно,Когда любимый рядышком идет.И в старом парке проступив внезапно,Мы будем целоваться в тишине.Да, жизнь прекрасна, яростна, внезапнаИ краткосрочна, и всегда в цене.

О чем задумался Степаныч?

Ну вот и лето, сколько стройных ног,И каблучки стучат по мостовой.И только он, уставший, изнемог,Не просто управляться под землей,И жизненный иссяк как будто пыл,Чини иль не чини, все рвется вновь.Ван Гог напротив с музою застыл.У всех весна, у всех теперь любовь.Да, город жив, но кто оценит труд,Им невдомек как хрупко все внутри.Они к нему, когда ЧП, придут,Когда труба прорвется. ФонариУже горят, и в вечер погружен,Мир замирает от земных забот.И лишь Степаныч хмур и удивлен,Не до страстей в пылу его работы.Вот пьяница открытья ждет пивной,Ему и море по колено вновь,Перекурил, когда там выходной,И снова исчезает под землей.

Тарские врата

Поднимемся от Любочки опять,Ее оставив, не прощаясь там,И вновь пойдем беспечные гулять.К воротам Тарским – К царским воротам, —Так говорила бабушка, когдаМы были с нею тут, сто лет назад.Шли к храму, и блестящая звезда.Сияла в небе, о, тот звездопад.Ворота возвышаются вдали,Исток и слава, тени и судьба,Здесь говорят о вере и любви,Здесь декабристы, жены их, пальба,Какие-то другие времена,Тень Ермака над грозным Иртышем,И смех Кучума, и молчит онаПред адмиралом, знает – обречен.И если б камни рассказать могли.Стою одна, давно их в мире нет,И только в свете алом той зариМне видится иной, кровавый след.Латышские стрелки пришли карать,И валятся тела на берегу,А Тарские ворота – стон и статьНа набережной тех событий гул…Пройдем еще, и там ютится храм,Он выстоял в лихие времена,Там бабушка и свечи с неба намВсе говорит, что кончилась война.И город спит, внимая словесам,И никого на этой стороне,И только у истоков, где-то тамЕще живем в реальности и сне…

Тень из прошлого

Мертвый город его спасает,Бережет арестанта Омск,И к таким он причастен тайнам,Хоть и мертвым его зовет.Хмур опять генерал-губернатор,Оправданья свои ища,Не правитель, и не сенатор,Арестанта трогать нельзя.Потому что потом родитсяСлава русской культуры здесь,Только он все туда стремится,О, столицы, забытой спесь.Там страшней и мертвее, знаю.Там Раскольников с топоромИ за ним в тишине шагает,Свидригайлов кричит о нем.Но дубравы немая сила,Не спасает от той тоски,И играючи и игриво,Он стремится в болот тиски.Там отца они убивают,Там Порфирий готовит суд,Мертвый город его спасает,И ему это все зачтут.Но душе приказать не в силах,Снится снова там казино,Необъятная ширь РоссииНе спасает его все равно.И Раскольников не сдается,Не раскается никогда.Мертвый город, как лучик солнца,Как во тьме кромешной звезда

Памяти Н. В. Степанца

Мне часто снится Николай Васильевич, он снова требует Годовой отчет и смотрит так сурово.

Воспоминания бабушки

Пришла я не к нему на тот погост,И вдруг он смотрит на меня сурово,И город, что трудами так приросОн вспоминает, видит он по-новому,И ничего, что позабыли тамО грозном и прекрасном, не в обиде.Бываю на проспекте Степанца,И снова тень его у дома вижу.Дождь моросит, и город мирно спит,А мы пройдемся молча по аллее.О чем он спросит, что он говорит.О времени о том и я жалею.И новый век с его блатной братвой,Он отвергает в ярости и гневе,И где-то там, на звездной мостовойПойдем опять к разрушенной Арене.– Да как так строить. И стоит суров,Не видя ни начала, ни конца,Спит мирно город, и уйдет без слов,Я молча провожаю Степанца.– О, Николай Василич, город спит,Он позабыл о многих, он спокоен.Но этот созидательный мотивОстанется, он и один был воин,Таких сегодня вряд ли отыскать,Он бабушке моей ночами снится,Заслуженный, умевший благо дать,Он в час беды к нам снова возвратится.Проснется зачарованный король,И город свой от бесов охраняя,Великий воин, строить он готов,И созидать, наш мир, не разрушая.

Сложившийся в XX веке облик Омска и даже местоположение ряда микрорайонов во многом определил именно Николай Васильевич Степанец.

«А вот и закончился дождь до заката…»

А вот и закончился дождь до заката,И сразу просохли дорожки у сквера,И мокрые птицы летели куда-то,И гнали их в пропасть ночные химеры.И было так странно и горько, и больно,Что в сумраке грез я тебя не встречала,И все же опомнилась как-то невольно,Застыла в тумане на миг у причала.Художник писал ту сирень на закате,И женские лица в цветах проступали,А город, окутанный ливнями, в страхеУносит куда-то труды и печали.Присяду на миг, полюбуюсь работой,Как пишет – легко и тревожно, и звездно,И надо идти, умножая заботы,И кажется, что я живу не серьезно.В тумане проступят любимые лица,Ушедших из жизни, о как же их много,И будут в печали своей веселиться,Вдыхая прохладу, забытого бога.Припомнят и снова промчатся столетья,И кто-то чужой, полотно созерцая,Отметит, что счастливы были в то летоХудожник и женщина эта чужая.

Светлой памяти Ивана Романовича Алексеева

Обняли нежные женские руки

Звездочки прожитых лет

Вальс

Входил, стремительно взлетая,Все расступалось перед ним,Сегодня улица такаяОсталась, и на ней грустим.Иван Романович, как звездно,Как все красиво в этот час,Пришла я к вам сегодня поздно,Часы на башне той стучат…В приемной все так было живо,И Пушкин со стены взирал,Он был веселый и красивыйНаш седовласый генерал.Души прекрасные порывыОн в каждом живо находил,Какими были мы счастливымиУ каждого полет и пыл…Замру на улице и сноваУвижу в звездной вышинеЕго высокого, живого,Что это нынче? Сон во сне…И в пелене другой эпохиНаш мир сражался и играл.Но в каждом жесте, в каждом вздохеВеликолепный генерал…Развод на набережной снова,И замирают перед ним,И окрылен, и так взволнован,Идет опять навстречу к ним.Стою на улице, немея,И на свиданье пригласив,Тот белый вальс звучит над нею.Мы кружимся среди светил…

Сибирская Венеция

И словно в Венеции дальней,Бреду в тишине по воде,И рядом поэт мой печальный,Не Бродский, покорный судьбе,Бунтарь, тут таких не, бывало,Печали дождя вопреки,То смотрит на воду устало,То снова читает стили…Да что там, поэмы в потопеТак странно, так славно звучат,На улице Жукова строки,Как птицы в тумане летят…И больше нам ливень не страшен,До нитки промокла душа,Стоим, замирая у башни,К театру идем не спеша.Князь Петр сегодня темнее,В потоках воды и тоски,И даже Февронья не смеетНапомнить про княжьи грехи.И бес вырубает фонтаны,И музыку слышим вдали,А дождь все стучит неустанноО ненависти и о любви

Был Омск тогда

Памяти командира полка ППС подполковника

А.П.Лобады

Был Омск тогда пристанищем поэтов,Художников, и музыку творя,Мой город сад зимою или летомДоказывал, что мы живем не зря.Порывист, словно ветер и прекрасен,Он управлял патрульно постовой,И каждый день, как будто новый праздник,Зато сегодня каждый день как бой.Тогда же мы порхали и любили,И не было ужасных преступлений.И просто генералы приходили,Припоминая чудные мгновенья.Их форма не чернела в полумраке,Они любили серый цвет, и мы,Покой не снился, не было и драмы,Я помню свет совсем другой страны.Улыбка наши лица освещала,Был командир полка прекрасней всех,Он чем-то мне напомнил Адмирала,А Омск – столицу и героев тех,Когда развод на Набережной снится,Встают в одном порыве восемь рот.И город снова древняя столица,Все молодым, никто там не умрет..Мой город сад зимою или летомДоказывал, что мы живем не зря.Был Омск тогда пристанищем поэтов,Художников, была счастливой я

Осенний день

Памяти Начальника ОООП, полковника

Мамаева Юрия Константиновича

Он не любит разгильдяев

Этот наш большой Мамаев

(народный фольклор 90-х)

На старом кладбище порядок и уют,Спешу я к деду, солнце так слепит,Вдруг понимаю, что полковник тут,Под мраморной плитою он лежит.Ну вот и встреча новая, мой Бог,А как всегда немного окрылен,Входил он так спокойно на порог– Ну, здравствуйте, приемная, – и сонПотом он повторялся столько раз,И так хотелось все вернуть назад,Он был суров и не любил прикрас,При нем они в строю опять стоят.Общественный порядок он хранил,Одним приказом все легко менял,И звездочки с достоинством носил,И никогда себе не изменял.Я розы на могиле вижу вновь,И каждый раз теперь иду к нему,И говорю, что над страною ночь,И очень жаль теперь его страну.Она совсем другая, всюду стон,И разгильдяев развелось, увы,И кажется, что это страшный сон,А на граните золото листвыВдруг понимаю, что полковник тут,Под мраморной плитою он лежит.На старом кладбище порядок и уют,Спешу я к деду, солнце так слепит.

Радужный город

И радуга снова висит на закате,Над городом сонным, омытым дождем,Какая-то радость сознанье охватит,И мы остаемся сегодня вдвоем.Есть мост к небесам или к дому дорога,Все ладно, все ярко и город расцвечен,И снова смеемся, помедлив немного,О, как же хорош этот радужный вечер,Июньский закат в Иртыше отражался,Печали тонули, и радость порхала,Мой радужный город в жару обнажался,Нагая русалка во мгле танцевала.И мчались куда-то устало мажоры,А нам торопиться с тобой не пристало,И нас обнимал этот радужный город,И ты говорил о любви у причала.Уже полыхала над нами зарница.И мы оставались в плену до рассвета,Потом это все будет сниться и сниться,Пусть сбудутся сны этим радужным летом

«О, как устали души от тоски…»

О, как устали души от тоски,Навеянной бессменными дождями,Листаю в тишине черновики,И не могу исправить, и с друзьямиДавно не вижусь, там ведь снова дождь,А вымокнуть не хочется до нитки.И бабушка ворчит: -Чего ты ждешь?Жду солнца, жду звонка или открытки.Но в электронной почте проку нет,Одни рекламы, все везде нелепо,И только дальних звезд незримый светВдруг разукрасит призрачное небо.Какие звезды, если снова дождь,Откуда эта жажда пониманья,По Любинскому ты ко мне идешь,И музыка звучала на прощанье,Художник дописал во мгле шедевр,И вышел покурить такой счастливый,Ель голубая, ветками задев,И музыки далекой переливы,Все вовсе и не грустно, ангел мой,Возьму кота, пойду к нему навстречу,И шар луны висит над головой,И понимаю, что еще не вечер…Листаю в тишине черновики,И так давно не виделась с друзьями.О, как устали души от тоски,Навеянной бессменными дождями.

Призрак на проспекте Маркса

А эта беспечная дамаИз блоковских лет и иллюзийПришла к нам светла и упряма,И замерли звери и люди.И кот с ней, откуда явился,И Рыжий идет по пятам,Он в зеркале не отразился,И странно подмигивал нам.А мы, позабыв о заботах,О том, что куда-то спешили,Вдруг стали немы отчего-то,Решив, что неправильно жили.– Какая чудная старуха,Твердит за спиною юнец,И весь он из зренья и слухаВдруг соткан, и это конецДля той, что его полюбила,Он бросит все в бездну забот,И белая чайка кружиласьНад призраком, рядом и тот.И все из иного романаВ реальность нам брошено вновь.Она состоит из обманаИ верность ее, и любовь.Но Фауст не выйдет навстречу.И каменный князь не сойдетК ней снова, отчаянный вечер,Какой-то неведомый год.– Женись на мне, – снова твердилаФеврония в облаке сна.И мимо она проходила,И лишь усмехалась она.