Измена. Простить нельзя уйти

Она в ответ только мотает головой. Не хочет отвечать, видимо. Боится или стесняется. Пробую ещё раз проанализировать события. Она сказала, что тест отрицательный, а после этого расплакалась.

– Ты расстроилась, что не беременна? – вдруг осеняет меня.

Она замирает и осторожно заглядывает мне в глаза. Точно проверяет, как я отреагирую. Меня собственная догадка удивляет, но совсем неожиданной вовсе не кажется. На самом деле моя родня Вере с первого дня свадьбы присела на уши с этой темой. Не удивительно, что она её так остро начала воспринимать.

– Тебе опять Эльвира наговорила гадостей? – предполагаю я.

– Да при чём тут она? – Верунчик разочарованно отводит взгляд.

Понимаю, что облажался и не прошёл проверку. Быстро начинаю соображать, в чём ещё может быть дело. Возможно, ответ лежит на поверхности.

– Малыш, ты хочешь ребёнка? – спрашиваю осторожно.

Я ловлю её упрямый подбородок и заглядываю в лицо. Вера надувает щёки, морщится, пытается отвернуться. Ей словно бы стыдно за то, что она когда-то сама приняла решение подождать, а теперь передумала. Я качаю головой и смиренно вздыхаю.

– Дурочка, а почему мне не сказала?

В её глазах появляются слезы. Она обвивает мою шею руками.

– Я испугалась, вдруг ты не захочешь, – отвечает и прячет лицо в складках моей футболки.

– В смысле «не захочу»? Ты чего, Вер? Это же будет наш с тобой ребёнок! Как я могу его не захотеть?

– Но мы ведь потом хотели… – лепечет она, явно растерянная моей реакцией. Напридумывала себе чего-то.

– Да какая разница сейчас или потом? Если ты хочешь и чувствуешь, что готова, то я только рад. Рожать ведь тебе придётся. Я тебя в этом вопросе только морально и материально поддержать могу.

Вера поднимает на меня заплаканные глаза. Впервые за вечер я вижу в них надежду.

– Значит, мы можем ещё раз попробовать? – спрашивает со сдержанной улыбкой.

– Что попробовать? – зависаю я на секунду, но потом до меня доходит. – А это… Ну, так в этом смысле я всегда готов. Ты же знаешь!

– Дурак! – Вера, смеясь, бьёт меня по руке, крадущейся ей под пижаму. Я внезапно хватаю её и начинаю целовать беспорядочно. Она визжит, хохочет и отбивается.

Позже ночью засыпая я думаю о том, что теперь мне нужно ещё больше поднапрячься. Ведь скоро наша семья станет больше.

2.2

– Поздравляю вас с повышением, Марат Ильнурович, – директор пожимает мне руку и провожает в новый кабинет. – Знакомьтесь вот, Альбина, ваш помощник. Она раньше у нас делопроизводством занималась, теперь будет помогать вам с отчётностью.

– Добрый день!

При нашем появлении низкая и полная девушка вскакивает из-за соседнего с моим стола. Смотрю на неё и не понимаю, чем она может мне помочь. Такая пустота и растерянность во взгляде, точно она в кабинетах заблудилась. Очевидно же, что она дочь или племянница кого-то из начальства. Очень сомневаюсь, что у неё есть соответствующее образование, чтобы иметь какое-то отношение к технической документации. Но делать нечего, не мной человек поставлен, не мне её и увольнять. Если будет сидеть тихонько и не мешать мне, то думаю, сработаемся и с такой.

Так я думал в самом начале. На деле же всё оказалось куда печальнее.

– Альбина Раисовна, вы если ничего не понимаете, так какого чёрта вообще лезете?! – кричу на весь кабинет.

Она словно хомяк забивается в угол и смотрит на меня исподлобья. Глаза такие несчастные, виноватые. Мне становится не по себе оттого, что не сдержался. Я же обычно стараюсь решать проблемы мирным путём. Просто в этот раз она слишком уж сильно накосячила. Из-за этого завод едва не понёс огромные потери. Хорошо, что я заметил в последний момент и смог отыграть всё назад. Теперь вот придётся задержаться на работе.

– Простите, – одними только губами произносит она. – Меня теперь уволят, да?

– Я был бы счастлив, будь оно так! – отвечаю жёстко и вижу, как она начинает реветь.

– Марат, пожалуйста, не увольняйте! У меня мама больная. У неё кроме меня никого.

Падаю устало в офисное кресло. Не сказать, что её слёзы меня трогают. Не спохватись я, нас бы обоих выперли. Я больше удивляюсь, как она тогда без связей попала сюда.

– Вы осознаёте, что я теперь должен потратить своё личное время, чтобы всё исправить? – вздыхая спрашиваю я. – То есть вместо того, чтобы пойти домой к своей любимой жене, я вынужден тут с вами сидеть.

– Мне очень жаль, – Альбина закрывает лицо руками и начинает плакать ещё сильнее.

– Клуша… – произношу я смиренно и берусь за исправления.

Проходит минут пятнадцать прежде, чем она успокаивается. Ещё десять прежде, чем подходит и спрашивает, чем помочь. Поднимаю глаза на неё, и с удивлением замечаю решимость во взгляде. Что ж, каждый заслуживает второго шанса. Я даю ей небольшую трудоёмкую задачу, которую она быстро выполняет. Выдыхаю немного. Надеюсь, не всё ещё потеряно.

– Клуша она и есть клуша, – вздыхаю, ковыряя вилкой салат.

– Не говори так про человека, – Вера бросает на меня строгий взгляд.

– Да я просто привык к тебе и теперь думаю, что все женщины должны быть такими же умными, – говорю я. Замечаю её выражение лица и спрашиваю: – А ты чего сердитая такая? Женские дни, что ли?

Она отвечает мне просто убийственным взглядом. Потом бросает ложку на стол и уходит. Я опять не понимаю, что сделал не так. Вроде бы она обычно нормально реагирует на такие шутки. Потом я прикидываю, сколько времени прошло с нашей последней попытки зачать, и осознаю, что, возможно, шутка оказалась не такой уж шуткой. Убираю со стола и иду в комнату. Вера, завернувшись в плед, сидит на диване и смотрит в окно. Как назло у нас рядом с домом детский сад. Просто комбо, блин.

– Не получилось? – спрашиваю я, присаживаясь рядом.

– Не получилось, – почти обречённо отвечает она.

– Ну и ладно, – пытаюсь подбодрить её. – Скоро снова попробуем.

– А тебе лишь бы попробовать! – Вера вскакивает с места. – Полгода уже пробуем, Марат! А толку-то?!

В глазах Веры появляются слёзы. Ощущаю, как груз вины ложится на мои плечи. Знать бы ещё, за что.

– Вер, что я могу сделать? – спрашиваю я серьёзно.

– Оставь меня одну, – отвечает она разочарованно.

Кажется, прямо сейчас вести конструктивный диалог она не настроена. Моя милая огорчена и расстроена. И причина этих эмоций не подвластна только высшим силам. Но на них Вера не может выместить злость, а вот на мне очень даже. Вероятно, мне нужно просто смириться с этим.

Я поднимаюсь, беру бумажник и ключи и выхожу из дома. Первая мысль, что посещает меня – позвонить друзьям. Но я вдруг понимаю, что у меня сейчас нет настроения пить. А на трезвую голову общаться с кем-то у меня сейчас тоже вряд ли получится. В итоге еду к Эльвире, потому что живёт она ближе чем остальные родственники.

– Поссорились, что ли? – с порога спрашивает она, прищурившись.

– Почему сразу поссорились? – отвечаю угрюмо.

– Ты на лицо своё погляди. По-моему, всё очевидно.

Тяжело вздыхаю и иду вслед за сестрой на кухню.

– Дядя Марат! – племянник Ильяс бежит ко мне. Подхватываю и подкидываю кверху.

– Мама, я самолёт! – верещит Ильяска, а Эльвира только качает головой.

– Иди-ка, в зале прибери, самолёт. А-то папа скоро придёт, а на полу места нет ступить.

Ильяс кривится немного, но под строгим взглядом матери уходит.

– Какой! – удивляюсь я, качая головой. – Рожицу строит ещё.

– Это он ещё при тебе слушается. А так обычно ещё спорит, характер показывает. Никакого сладу нет с ними. Так что радуйся, пока своих нету.

Я невольно поджимаю губы. Знаю, что не стоит выносить сор, но слова сами собой слетают с губ. Рассказываю Эльвире обо всём: о попытках завести ребёнка, о психозе Веры и ссорах. Сестра слушает и хмурится.

– Так может вам обследование пройти? – спрашивает, когда я замолкаю. – Запишитесь к специалисту на приём, он вам назначит все анализы. А там уже будет видно, в чём проблема.

Слова Эльвиры звучат как выход. Меня даже отпускает. Я возвращаюсь домой с надеждой. Обнимаю Веру полусонную в постели. Целую тихонько в макушку.

– Вер, Эльвира говорит, может, нам обследование пройти? – говорю неуверенно. Она замирает, а потом резко разворачивается ко мне.

– Ты что, рассказал ей обо всём?!

У меня вновь холод появляется в конечностях. Ну, сейчас-то что не так?

– Ты хоть понимаешь, что теперь вся твоя родня будет знать, что у меня проблемы?

– Да почему только у тебя-то? – удивляюсь я. – Это нас двоих касается.

Вера отвечает мне болезненным взглядом. Плечи её содрогаются, на глазах выступают слёзы. Вера, поднимается и уходит на кухню. Тяжёлый вздох вырывается у меня из груди. Я знаю, что опять получил незаслуженно. Но должен быть снисходительнее в трудный период. Остаётся надеяться, что моей выдержки хватит для того, чтобы вынести это.

2.3

– Вер, что мне ещё сделать? – спрашиваю устало. – Я и так сдал уже все возможные и невозможные анализы. Ты ведь слышала, что доктора говорят – мы оба здоровы. Никаких отклонений нет.

– Надо попробовать другую клинику! – восклицает Вера с горящим взглядом.

Я тяжело вздыхаю. Виски сдавливает, кажется, опять начинается мигрень. По правде говоря, я уже начал уставать от всего этого. Моя жизнь в последние несколько месяцев закольцевалась. Всё начинается с того, что кто-то из знакомых Веры рекомендует ей какую-то клинику или крутого врача. Она снова загорается и начинает агитировать меня на обследование. Выбора у меня особо нет, потому я соглашаюсь. Везу её в эту новую клинику, город или область. Там вместе с ней прохожу ряд не самых приятных процедур. Но раз за разом мы получаем один и тот же результат: проблем с репродуктивным здоровьем нет.

В первый раз мы были рады услышать это. Однако после ещё одной неудачной попытки зачать, начали сомневаться в правильности результатов обследования. Сейчас же у меня почти не осталось сомнений. Проблема действительно не в здоровье. Но отчасти я понимаю одержимость Веры. Ведь если бы кто-то из нас был нездоров, то можно было бы пройти лечение. Даже диагноз бесплодие, как я узнал, на самом деле, не так страшен, как кажется на первый взгляд. В этом случае можно было бы попробовать ЭКО.

Из-за того что никаких проблем со здоровьем официально нет, у нашей постели фигурально собралась вся родня. Каждый норовит дать совет как, когда и в какой позе правильно. Я начал понимать Веру в её попытке дистанцироваться от родственников. В последнее время мне пришлось сильно ограничить свои встречи с ними, потому что, в конце концов, разговор скатывается к одной единственной теме, набившей оскомину на языке. И я молчу уже о том, что подобные разговоры в принципе довольно унизительны для меня, как для мужчины. Кто-то, кому просто повезло, кто вообще не прилагал никаких стараний, чтобы заделать ребёнка, начинает учить меня жизни.

Конечно, всё выбивает меня из колеи. И отсутствие какого бы то ни было выхода из ситуации только усугубляет внутреннее напряжение. По иронии судьбы единственным человеком, с которым я могу поговорить и получить какую-то поддержку оказывается Альбина. Она не учит меня жизни, не лезет мне в душу, не требует подробностей. Просто иногда, когда совсем тяжко, говорит или делает какие-то безобидные глупости. Например, с невозмутимым видом начинает травить бородатые анекдоты или пародировать кого-то из начальства. Волей-неволей я отвлекаюсь и забываюсь.

– Марат Ильнурович, у вас всё хорошо? – Альбина беспокойно смотрит на меня поверх своих очков.

– Да, всё в порядке, – бросаю я и прячусь за монитором.

Чувствую себя странно. Меньше всего мне бы хотелось, чтобы мои коллеги или начальник думали, что у меня какие-то проблемы. Не хочется выглядеть слабым. Но я знаю, что Альбина спрашивает, потому что действительно тревожится. За те полгода, что мы вместе работаем, она не раз замечала за мной ошибки и просчёты. И каждый раз они были спровоцированы моими личными переживаниями.

– Если что-то не так, дайте знать, хорошо? – произносит она серьёзным тоном. Мне остаётся лишь кивнуть.

Не знаю, когда именно мне стало тяжело возвращаться домой. Из-за этой гнетущей атмосферы у меня никак не получается расслабиться. А это влечёт за собой недосып. От недосыпа я ещё больше нервничаю. И так круг за кругом будто снежный ком. Порой я просто мечтаю провести спокойно хотя бы один вечер, чтобы не думать ни о чём. Я вспоминаю время, когда мы с Верой только поженились, какими счастливыми и беззаботными мы были тогда, и не понимаю, откуда всё пошло не туда.

– Может, попробуем альтернативную медицину? – спрашивает Вера из коридора.

От неожиданности бритва в моей руке невольно уходит в бок, оставляя на шее небольшой порез. Я ругаюсь чуть слышно и шиплю от боли. Вера же похоже воспринимает это на свой счёт.

– Слушай, чего ты сразу так в штыки воспринимаешь?! – отзывается она обиженно. Нам же ничего не стоит попробовать. Может, поможет.

– Поможет от чего? – слегка раздражённо спрашиваю я оборачиваясь. – Вера, мы с тобой не больны. Иногда не получается просто потому, что не получается.

Вера хмурится. Глаза её начинают блестеть. Но в последнее время я так часто видел её слёзы, что они почти не трогают меня. Я понимаю, что ей тяжело смириться с мыслью, будто что-то в своей жизни она не может контролировать. Но из-за этого её нежелания принимать действительность страдаю я.

– И что ты предлагаешь? – спрашивает она дрожащим голосом.

– Просто успокойся. Займись чем-нибудь. Найди себе хобби. Дети – это хорошо, Вера. Но, возможно, нам с тобой это просто не дано.

Я стараюсь говорить максимально спокойно и подбирать ободряющие формулировки. Однако у неё это почему-то вызывает настоящую истерику.

– А может, это всё потому, что ты просто не хочешь со мной детей?! – кричит она. – Ты поэтому был всё время такой спокойный?

– Нет, Вера, просто в этом звездеце должен оставаться хотя бы один адекватный человек, – возражаю я. Но она будто не слышит.

– Конечно, тебе всё равно! Ты-то отцом хоть в семьдесят можешь стать. А моих ровесниц уже называют «старородящими».

– Блин, да ты вообще слушаешь, что я тебе говорю?! – я невольно перехожу на крик.

– Не ори на меня! Это ты меня не слышишь! Я что, так много прошу у тебя? Я ведь сама плачу за все обследования.

– Естественно, мы ведь договаривались с тобой об этом. А я в свою очередь плачу за всё остальное.

– Ну, спасибо тебе большое за одолжение! Низкий поклон, – в её голосе появляются саркастичные ноты.

Понимаю, что если мы не прекратим сейчас, то закончится это очень плохо. Я уже чувствую себя отвратительно. Будто я не справляюсь с собственной жизнью. Выхожу из ванной и беру со стула первую подвернувшуюся толстовку.

– Ты куда собрался?! – кричит Вера мне вслед.

Я не отвечаю. Отчасти потому, что с ней бесполезно сейчас говорить, отчасти потому, что сам не знаю.

– Ну и катись! – бросает она и хлопает дверью.

2.4

Только на улице я понимаю, что не взял с собой ни ключи, ни бумажник. Поднимаю глаза на свои окна, раздумываю, стоит ли возвращаться. Прихожу к выводу, что не сегодня. Впервые за несколько лет хочется курить. В потёмках на детской площадке замечаю местную молодёжь. Иду к ним в надежде стрельнуть сигарету. Настроение и состояние не описать словами. Я впервые в своей жизни совершенно не вижу никаких перспектив впереди. Так наверное ощущает себя человек погрязший в микрокредитах, оформляющий новый, чтобы погасить предыдущий. Всё, чего мне хочется – хоть на время перестать чувствовать этот груз ответственности.

– Здрасте, Марат Ильнурович, – кивают мне парни.

Тянут руки для рукопожатия, прячут бутылку вина подальше от глаз. Я здороваюсь в ответ, спрашиваю сигарету, сажусь рядом, прикуриваю. Как-то сам собой заходит разговор про завод. Ребята спрашивают про работу и зарплату. Смотрят на меня с благоговением. Я вспоминаю время, когда сам был таким, как они. Мы с Верунчиком тогда только-только начали общаться. Думать о том времени невероятно приятно. Слово за слово, мотоциклы, футбол… Незаметно бутылка оказывается в моей руке. Я нахожу пятихатку в кармане и отправляю самого быстрого до ларька за второй.

Меня уносит очень быстро. Я ведь не пью так-то. Из крутого чувака я быстро превращаюсь в душнилу, пытающегося учить молодёжь жизни. Естественно, мои недозрелые собутыльники быстро сливаются, оставляя меня одного. А я как раз в той кондиции, когда хочется задушевного разговора. Причём не с кем-то из родни. Всё, что они могут мне сказать, я знаю наизусть. Хочу, чтобы меня услышали и поняли.

Не могу точно сказать, как я оказался у дома Альбины. Помню, что мы с ней долго сидели на лавочке под цветущей сиренью. Я изливал ей душу, а она изо всех сил отбивалась от комаров. Даже особо не говорила ничего, просто слушала. Но мне было этого достаточно. Потом она позвала меня домой. Пьяной головой я рассудил, что раз идти мне больше некуда, то это не такая плохая идея.

Что именно сделал, я осознаю только утром, проснувшись с Альбиной в одной постели. Оглядываю всё вокруг и не могу поверить. Как я мог?

– Чёрт! – я хватаюсь за голову, которая впервые за долгое время чиста и свежа, будто лобовое стекло новенького автомобиля.

– Доброе утро, – смущённо произносит Альбина, глядя на меня заискивающим взглядом.

– Альбин, я это…

Пытаюсь найти слова, чтобы как-то объяснить всё ей, но в первую очередь самому себе.

– Я люблю тебя, Марат, – говорит она, пряча глаза.

– Прости, – отвечаю я, поднимаясь. – Это всё ошибка, Альбин. Ты ведь знаешь, я женат.

– Знаю, – шепчет она с дрожью в голосе. – Но я всё равно люблю тебя. С тех самых пор, как ты только пришёл к нам на завод. Я была так рада, когда меня к тебе назначили. Мне казалось, это судьба.

Слёзы катятся по её щекам. А у меня дрожь пробегает по телу от мысли, что Вера, наверное, сейчас с ума сходит. Начинаю одеваться лихорадочно. Чувствую себя настоящей падалью.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.