Полная версия
Запрет на прошлое
– Почему?
– Ты же слышала взрыв. В тупиковых ответвлениях могут скапливаться газы: метан и углекислый газ. Один твой огненный шарик, и мы взлетим на воздух.
– А нам, как раз туда и нужно. На поверхность, – я улыбнулась, сама того не подозревая, что мы с Никитой попали в серьезную переделку.
– Нужно, вот только хотелось бы в неразобранном виде.
– Ты прав, шутка не к месту и не вовремя. Кстати, если нельзя применить огненный шар, можно открыть портал. Пещера какая-то неприветливая, холодная и мрачная, не хотелось бы задерживаться здесь.
– Это неплохая мысль, – согласился со мной Никита.
– Хм, не получается, – растерянно произнесла я, после нескольких неудачных попыток. Я легко призвала энергию, которая энергично заструилась по венам, устремляясь к рукам. Однако ожидаемого взаимодействия с «лунным камнем» не произошло.
– Дай взглянуть.
Я послушно протянула ему руку.
– Хм, что-то не так. Во-первых, «лунный камень» помутнел, во-вторых, я чувствую его регулярную пульсацию, но она существенно ослабла, то же самое происходит и с другим накопителем космической энергии.
– Что? Не может быть, – я нахмурилась, вспомнив свое перемещение в восемнадцатый век, – опять двадцать пять.
– По всей вероятности, что-то воздействует на «лунный камень» и ослабляет его действие. Ты не расстраивайся, как только твои глаза привыкнуть к темноте, начнем искать выход на поверхность, а там и камень засияет.
– Ты думаешь, отсюда есть выход?
– Не волнуйся, в пещерах, как правило, существует несколько выходов, и мы его обязательно найдем. Впрочем, сначала я попробую пробить дыру в том месте, где образовался провал, и, который, к сожалению, снова завалило землей. Если пласт небольшой толщины, то мне удастся пробить его, – произнес Никита и сразу же взялся за дело, однако его усилия не увенчались успехом. В итоге, нам ничего другого не оставалось, как отправиться на поиски выхода.
Мы обошли зал кругом и установили, что от него уходят вглубь два ответвления. Выбрав одно из двух, мы осторожно двинулись вперед, и вскоре оказались в тупике. Пришлось вернуться обратно. Невзирая на темноту, возвращались с энтузиазмом, так как понимали, что, чем быстрее найдем выход на поверхность, тем будет лучше для нас. Несмотря на то, что я была в джинсах и водолазке, в пещере было достаточно прохладно. К этому нужно добавить, что у нас не было ни фонарика, ни спичек, ни еды. Никита уже несколько раз пытался почувствовать воздушные потоки, чтобы с их помощью определить путь к поверхности, но и здесь мы потерпели неудачу.
Я чувствовала, что мы попали в ловушку, из которой невозможно найти выход, но старалась гнать прочь из головы такие мысли. Старательно напрягая зрение, я вместе с Никитой терпеливо искала спасательный выход на поверхность, не зная ни времени суток, ни отдыха. В далеких коридорах, где еще никогда не ступала нога человека, мы то и дело сворачивали, петляли, спускались и поднимались в бесконечной темноте.
– Мы заблудились? – в какой-то момент я остановилась, шатаясь от усталости, голода и сильной жажды.
Никита подошел ко мне, взял за руку и повел за собой.
– Тебя мучает жажда. Потерпи немного, здесь должна быть вода.
– Хорошо бы, – произнесла я, стараясь не отставать от Никиты и в то же время не налететь в темноте на него.
За время нашего вынужденного путешествия по пещере, мы часто останавливались и снова продолжали путь в поисках других ответвлений. Когда находили их во мраке подземелья, то тщательно исследовали каждый уголок каменного коридора, разочарованно вздыхали, и шли дальше. В почти непроницаемой тьме, мы словно тени блуждали по нескончаемым лабиринтам огромной пещеры. День у нас смешался с ночью, и, в конце концов, мы окончательно потеряли счет времени. Нам хотелось постоянно пить и есть, но мы снова возвращались к исходной точке и заново начинали поиски. В какой-то момент Никита вдруг остановился, и я все же врезалась в него, не успев затормозить.
– Ариадна, замри, – шепотом попросил он, придержав меня за талию, чтобы я не свалилась на землю от усталости, и внимательно прислушался к тишине. – Вода, я слышу ее медленное стекание по стене пещеры. Я проверю, – он резко отпустил меня и исчез, растворившись в таинственной холодной темноте.
А я так и осталась стоять на месте. Одна посреди темного ужаса подземелья. Я оглянулась по сторонам и меня охватил страх при мысли о том, что Никита не сможет найти меня, и я останусь совсем одна в этом чудовищном месте. Не знаю, откуда взялись силы, но я почти бегом помчалась за парнем, но тут же с шумом споткнулась и упала, разбив колени в кровь. Быстро поднялась на ноги, постанывая и чертыхаясь от боли. Отряхнула руки и джинсы от земли, после чего сделала шаг в сторону и не почувствовала твердой опоры под ногами.
«Да, ладно», – удивленно прошептала я и полетела куда-то вниз.
– Никита! – отчаянно закричала я, размахивая руками, словно пытаясь схватиться за воздух. Но безуспешно. В первые секунды «полета» я была в ужасе и плохо соображала, и только спустя пару минут до моего сознания дошло, что где-то там внизу меня ждет неминуемая гибель. Как правило, люди в панике куда-то бегут, мне же ничего не оставалось, как зажмуриться и… падать дальше. Хотелось бы еще заткнуть уши, чтобы не услышать звук ломающихся костей, когда мое тело столкнется с землей.
– О, боже, о чем я думаю? – мысленно простонала я, сильно закусив губу, чтобы не орать от страха.
Мой «полет» казался бесконечным, потому что я все еще продолжала стремительно падать вниз. Сердце похолодело при мысли о том, что я больше никогда не увижу Дана. Мне больше никогда не обнять и не прижать к своей груди, моей маленькой и любимой дочки.
«Я вас люблю», – торопливо попрощалась с ними и в тот же миг почувствовала, как меня обдало порывом холодного ветра. Мое падение замедлилось, а еще через пару секунд я зависла в воздухе.
– Что происходит? – тихо прошептала я, и услышала взволнованный голос Никиты.
– Ариадна, держись за меня покрепче и не отпускай! – скомандовал он, и мы стремительно поднялись наверх.
– О, боже! – дрожа всем телом, я еще крепче прижалась к нему, словно боялась, что, если отпущу его, то снова окажусь в пропасти. – Я уже простилась со всеми.
– Прости меня, прости, – шептал Никита, покрывая поцелуями мое лицо. – Я виноват, что не углядел за тобой.
– Ты меня прости за то, что я такая непутевая.
– Ты путевая, это я виноват. Жаль, веревки с собой нет. Привязал бы тебя к себе, – он улыбнулся, взял меня за руку и повел за собой. – Ариадна, почему ты не видишь в темноте, как, например, Дан, Мира и Вилен? Вы же тейррийцы, значит и у тебя должны быть точно такие же способности.
– Они родились, когда меня еще и в помине не было на земле, и уже успели приобрести все способности тейррийцев, мои же только начали возвращаться ко мне.
– Понял, тогда еще один вопрос.
– Давай, – я улыбнулась.
– Ты можешь одним движением руки соорудить огненный смертельный шар, почему у них нет такой способности?
– Если честно, то я не знаю. Это и для меня загадка.
– Понял, – снова повторил Никита, крепко сжимая мою ладонь в своей руке.
Мы прошли несколько петляющих и мрачных коридоров, и, наконец, остановились перед небольшим чернеющим отверстием. С трудом протиснувшись внутрь, мы оказались в нужном зале. По форме он напоминал каменный мешок и был намного меньше остальных залов пещеры, уже исследованных нами, но именно здесь была необходимая для нас живительная влага.
– Ариадна, не спеши, – предостерегающе произнес Никита, беря меня за руку. – Эта вода может быть совершенно непригодна для питья.
Я послушно остановилась. Он отпустил мою руку, подошел к стене, принюхался, а затем губами стал собирать едва заметные капли жидкости.
– Пить можно, – через пару секунд сообщил он, и мы в прямом смысле начали облизывать стену пещеры, мизерными каплями пытаясь утолить свою жажду. Когда мы полностью осушили стену, я поняла, что мой язык распух, а губы пересохли и потрескались. Несколько минут на отдых, и мы снова на ногах. Так продолжалось день за днем. Мы, как заведенные игрушки, но уже с заметно ослабленной пружиной, продолжали наше бесконечное движение по замкнутому кругу злополучной пещеры.
– Нам необходимо замедлиться, чтобы не было выделения пота, иначе это приведет к переохлаждению, – Никита вновь пытался предупредить меня о грозящей опасности, на что я лишь слабо кивнула головой.
«О чем он говорит? Я уже и так еле плетусь, с трудом передвигая ноги. Еще немного и придется ползти на четвереньках».
Но мы упорно продолжали плутать во тьме, и когда нашли очередную пещеру, я просто упала без сил на холодный пол.
– Ариадна, нельзя отдавать камню свое тепло, – в его словах слышится забота обо мне.
Но мне уже все равно. У меня больше не осталось сил двигаться, шевелить руками, произносить слова и даже думать. Меня, как будто выключили. Запас моей жизненной энергии сейчас равен нулю. По большому счету, в этом не было ничего удивительного, поскольку мне необходимо питаться, чтобы подзарядить мою внутреннюю батарейку, а еды здесь нет. Вот они и сдохли, мои жизненные батарейки.
Парень наклонился надо мной, поднял на руки и, прижав к себе, уселся на пол пещеры, и позволил нам немного поспать. Проснулась от стона, сорвавшегося с моих губ. Открыла глаза и медленно сжала руки в кулаки от боли во рту, першения в горле и мучительной жажды, которая изводила меня до потери сознания.
«Еды здесь нет», – единственная мысль буравила мой мозг.
Мы с Никитой облазили всю пещеру, заглянули в каждый закоулок, но так и не смогли найти достаточное количество воды, чтобы утолить жажду, а о еде и речи не было. В итоге, мы с ним медленно умирали, но не сдавались. Короткая передышка, и мы снова шли блуждать по темным, холодным коридорам пещеры. Я не надеялась больше на спасение, не лелеяла надежду на выход отсюда. В последнее время мою голову заполняли только мысли о Дане и о моей маленькой дочери. Мне было больно и горько осознавать, что я больше никогда не увижу их, а это неправильно и несправедливо. Но должна сказать, что нас сюда никто не звал, так что нам некого винить, кроме самих себя.
Никита крепче прижал меня к себе. Почувствовав заботу, я попыталась улыбнуться своими распухшими, непослушными губами, но не смогла. Попытка растянуть губы вызвала боль и еще больше повредила и без того воспаленную кожу.
Совсем недавно за крепкий «дух», за умение противостоять боли, я нарекла четырехлетнего мальчика стойким оловянным солдатиком. Прошло триста лет, и сейчас этот мальчик находился рядом со мной. Он старался изо всех сил помочь, поддержать и защитить меня от холода и боли.
Я думала о мужской силе и доброте, о крепком характере и дружеском единении, о парне и девушке, которые по воле случая оказались в непростой ситуации. Никита – вампир, а рядом с ним находилась та, которая могла бы накормить его своей кровью, но он наотрез отказался от моего предложения, и вскоре заметно ослаб.
– В то время, когда я буду наслаждаться твоей кровью, ты будешь медленно умирать от голода и жажды. Такого исхода я не приемлю. Только вместе. Вместе будем продолжать искать выход, вместе голодать и, если, кому-то там угодно будет, то и умирать будем вместе, – упрямо твердил он.
Когда мы в очередной раз упали на пол пещеры, совершенно обессиленные, уставшие и голодные, я не выдержала и протянула ему свою руку.
– Пей! – приказала я, едва ворочая языком.
– Нет. Я все сказал.
– Пей, – снова повторила я, привалившись спиной к холодной стене пещеры, – иначе вместе погибнем. Никита, сейчас все идет к тому, что мы оба лишимся последних сил. Что в этом хорошего? Пусть они останутся хотя бы у одного из нас. Возможно, когда у тебя появятся силы, ты сможешь и для меня найти что-нибудь съедобное, – я снова попыталась улыбнуться. Кожа на чудовищно распухших губах треснула, и я почувствовала, как по подбородку потекли струйки крови.
– Найти хоть что-нибудь, – машинально повторил Никита, продолжая сопротивляться. Он пытался отодвинуть от себя мою руку, но я упорно возвращала ее обратно, а из ранок на моих губах продолжала сочиться теплая кровь.
– Найти, – снова повторил Никита, словно загипнотизированный.
Как говорится, голод – не тетка, и тут пойдешь на любые поступки, лишь бы выжить. Запах свежей крови взбудоражил его сознание, и уже в следующую секунду он вонзил свои клыки в мою руку. Жадно приникнув губами к «божественному» нектару, Никита глубокими глотками утолял свою жажду. Немного насытившись, он отпустил мою руку, притянул меня к себе и языком слизал кровь с моих болезненных губ.
– Неужели тебе не противно прикасаться ко мне, ведь я сейчас выгляжу, как… – я замолчала, пытаясь подобрать нужное слово. – Я сейчас такая грязная, вонючая и страшная, одним словом, настоящее страшилище. Чего только стоят мои кровоточащие распухшие губы.
– Не говори так. Ты лучшая. Ты самая красивая и очаровательная девушка, которую я когда-либо встречал в своей долгой жизни.
Он нежно провел языком по моим кровоточащим губам, и это принесло облегчение.
«Слюна вампира, – догадалась я, – точнее вещество, которое находится в слюне, и которое заживляет ранки от укусов».
Никита осторожно опустил меня на пол пещеры, приподнял голову и подложил под нее свою руку. Притянул меня к себе, и я почувствовала, как он весь напрягся, словно чему-то сопротивлялся и тут до меня дошло, что он чувствует то же самое, что и я. Вампирский обряд порождал желание удовлетворить другую, сексуальную потребность организма. Впрочем, я даже думать сейчас об этом не могла, к тому же, слиться воедино я мечтала только с одним, с моим любимым Даном. Никита обнял меня за плечи, затем резко развернул к себе спиной и плотнее прижал к своему телу, и я почувствовала его сильную эрекцию.
– Никита, – едва шевеля распухшим языком, предупреждающе произнесла я.
– Молчи, Ариадна, – тихо попросил он. – Потерпи, прошу тебя. У меня появились силы, и через минуту я пойду на поиски пищи. Возможно, мне удастся найти хоть что-нибудь съестное и для тебя.
– Хорошо, – тихо согласилась я, мечтая о глотке воды, – только прошу тебя, не оставляй меня надолго одну. Пожалуйста.
– Не волнуйся, я тебя не потеряю, – пообещал он и еще сильнее прижался ко мне, но уже через секунду поднялся на ноги.
– Я скоро, – произнес он и растворился в темноте.
Пока он отсутствовал, я то ли заснула, то ли потеряла сознание, но пребывала словно в каком-то беспамятстве. Не знаю, сколько прошло времени, но из забытья меня вывел голос Никиты.
– Ариадна, – он уселся на свое прежнее место, аккуратно приподнял меня и усадил к себе на колени.
– Мне все же удалось найти что-то похожее на молоко. Эта жидкость принадлежит живородящему виду тараканов. Как правило, этим молоком питаются зародыши насекомых. Тебе наверняка не понравится, но им не отравишься.
– Мне все равно чье это молоко, – мучительный стон сорвался с моих губ. – Я сейчас готова съесть самих тараканов, лишь бы хоть немного утолить мучительный голод и жажду.
Никита поднес к моим губам свою ладонь.
– Пей, Ариадна.
– Хм, приятно пахнет.
– Это молоко богато белком, в нем также есть калий, цинк и витамины, в общем, в нем содержится множество химических веществ и жидких элементов.
– Нежный, приятный вкус, но с легкой горчинкой, – так я описала тараканье молоко, тщательно облизывая губы.
– Тараканы, наверное, были голодными, как и мы с тобой, поэтому с горчинкой.
– Вкусно, – я невольно вздохнула, потому что мало. – Спасибо, – тихо прошептала я, – откуда ты все это знаешь?
– Я изучал пещеры, а молоко поможет тебе продержаться до прихода Дана.
– Он нас найдет?
– Ты даже не сомневайся в этом.
Никита поднял меня с земли и поставил на ноги, и мы снова отправились блуждать в поиске спасительного выхода. И так день за днем, и ночь за ночью. Когда же мы безжизненно падали без сил, я протягивала Никите свою руку. Он пил мою кровь, разворачивал меня к себе спиной, плотно прижимался к моим ягодицам, а потом уходил за питательным молоком, которое к этому времени приобрело приятный сладкий вкус и даже стало нравиться мне. Во время очередного укуса, Никита положил свою руку на мое бедро и стал медленно поглаживать его.
– Никита, – мне снова пришлось напомнить ему, что он переходит границы дозволенного. Он тут же убрал свою руку, но еще плотнее придвинулся ко мне. Я не сильно возмущалась, прекрасно понимая, что происходит. Мало того, что сам обряд вызывал желание слиться воедино, так еще и молодое женское тело провоцировало мужчину на подобные действия. Когда Никита приносил мне молоко, я чуть ли не вгрызалась зубами в его руку и слизывала все до капли, впрочем, несмотря на это, все же слабела. Никита, словно поняв тщетность наших усилий, решил отказаться от моей крови, но это означало смерть обоим, а после укуса у меня появлялись хоть какие-то, но силы. Я понимала, что без живительного нектара не смогу продержаться до прихода Дана, а потому просила Никиту найти мне еще: совсем немного, хотя бы каплю драгоценной жидкости. Однако когда он пытался меня погладить или прикоснуться губами к моему телу, я решительно противилась этому. Я не знала, где он берет молоко, да и не хотела этого знать, я лишь хотела не умереть от жажды. В моем воспаленном мозгу судорожно билась одна единственная мысль, мною владело только одно желание – насытиться, совершенно не подозревая, что устроила парню настоящую пытку.
Время шло, а ничего не менялось. В итоге, совершенно обессиленные и измотанные жаждой, мы лежали в кромешной тьме каменного мешка и обнимали друг друга, даже не догадываясь о том, что уже двадцать дней находимся в ловушке. Двадцать дней и ночей непроглядной тьмы, холода, голода и жажды, и это будет продолжаться до тех пор, пока мы тут не умрем. Тихо всхлипывая, я прижалась к Никите, который утешал меня, высушив поцелуями мои слезы.
– Мы навсегда останемся здесь, среди острых камней, темноты и холода, – снова прошептала я, больше не веря в чудо. – Знаешь, что странно? Когда мы находились там, наверху, то из-под земли постоянно доносились какие-то звуки, но, как только мы попали сюда, звуки исчезли, землю больше не трясет. Не правда ли, какой забавный парадокс? Как будто эта странная какофония звуков предназначалась исключительно для нас с тобой. Никита, эта ловушка захлопнулась за нами. Вот только не понимаю, кто ее устроил и с какой целью?
– Ариадна, нам необязательно умирать.
– В смысле? Что ты предлагаешь?
– Я могу обратить тебя.
– Нет, – я помотала головой. – Но не потому, что не приемлю это. Я просто знаю, что результат будет негативным.
– Почему ты так в этом уверена?
– Я знаю. Если я погибну на планете Земля, то немедленно отправлюсь на Тейрру, и уже без возврата, так что пусть все идет своим чередом. Вот такое условие мне выдвинула Офелла.
– Поэтому твой организм не принимает кровь? Поэтому тебя выворачивало наизнанку от моей крови?
– Да, – по моим щекам снова потекли слезы.
– Тише, Ариадна, не плачь. Надежда еще есть, – и, словно услышав его слова, раздался сильный грохот. Потолок пещеры задрожал, покрылся трещинами, а спустя мгновение, сверху прямо на нас уже летела огромная земляная глыба, образовав проход на поверхность. Никита, едва успел подхватить меня на руки и унести от камнепада. Не знаю, откуда у него взялись силы, но он оттолкнулся от пола пещеры и со мной на руках взмыл на поверхность, где меня тут же подхватили сильные руки Дана. Он обнял меня, прижал к себе, и стал покрывать поцелуями мое лицо. Прикоснулся губами к моим губам и… замер. Снова сделал вдох, и, в ту же секунду в его глазах сверкнули искорки неподдельного негодования и отвращения.
Я догадывалась, почему вызвала в нем такую реакцию. Мои израненные губы выглядели настолько отвратительно и ужасно, что я бы даже не удивилась, если бы его стошнило прямо здесь и сейчас, – с грустью думала я, молча глотая слезы. – К тому же от меня пахло сыростью и затхлостью, короче говоря, несло, как от дохлого скунса, раз вызвала в нем чувство отвращения. Но я же не виновата в том что произошло. Я же не нарочно, – я пыталась схватиться за его футболку, но рука безвольно упала вниз. Дан принес меня в нашу комнату, уложил на кровать и ушел, не сказав мне ни слова.
Мира сняла с меня одежду, затем принесла таз с теплой водой и принялась аккуратно обтирать мое лицо и тело. Мы обе молчали. У меня не было сил на общение, а подруга почему-то не хотела этого делать. Не спеша надела на меня чистую сорочку и помогла присесть в кровати, подложив под спину подушки. После чего взяла в руки кружку, из которой шел такой вкусный запах, что голодные боли стали еще сильнее.
– Не спеши, – предупредила Мира и протянула мне трубочку для питья. – Дан отыскал на продуктовом складе. Пока губы не подживут, придется тебе пользоваться трубочкой.
Я кивнула головой и медленно втянула в себя глоток бульона.
– О, боже! – тихим, слабым голосом невольно вырвалось у меня, – как же это вкусно.
Не замечая слез, текущих по моим щекам, я пыталась улыбнуться подруге.
Мира улыбнулась в ответ и погладила меня по голове.
– Я очень рада, что вы выжили.
Я достаточно быстро восстановилась после ужасов подземных лабиринтов, не считая ссадин и кровоподтеков на руках, коленях и локтях. Прошла неделя, и я снова чувствовала себя, как и раньше, будто и не было подземелья кошмаров. Дан все время где-то пропадал и практически не появлялся в комнате. Его совершенно не интересовало, как я себя чувствую, поправилась ли я, не нужно ли мне что-нибудь еще? Все это было странно, непонятно и… очень неприятно. Я не знала, в чем провинилась перед ним, но отлично понимала, что мой любимый был слишком занят, чтобы беспокоиться обо мне. В первые дни восстановления, я пыталась расспросить подругу о причинах, побудивших Дана игнорировать меня. На что Мира уклончиво пояснила, что Дан с Виленом нашли какую-то лабораторию и пытаются разобраться в записях. Я поняла, что она говорит неправду, и больше вопросов не задавала. Насильно мил не будешь. Впрочем, спасибо Мире, она была рядом, пока я не поправилась. В отличие от Дана, Вилен не был настолько загружен работой, чтобы игнорировать меня. Он забегал ко мне каждый день, интересовался, как я себя чувствую, поддерживал меня, желал скорейшего выздоровления и убегал. Никита, по всей вероятности, тоже приходил в себя, поэтому не заходил ко мне. Так прошло две недели. Но удивительное дело, тот, кого я так сильно любила, о ком мечтала и грезила в холодной безжалостной пещере, кому шептала свои прощальные слова, странным образом охладел ко мне. Он не обнимал меня, не целовал, а о том, чтобы заняться со мной любовью, не было ни единого намека. Я не спорю, что первое время была больше похожа на страшилу, нежели на привлекательную девушку, но прошло время и я поправилась. Я терялась в догадках и совершенно не понимала, что происходит, а он не хотел даже замечать меня. В какой-то момент я не выдержала и поделилась своими переживаниями с Мирой.
– Ты, правда, не понимаешь, что происходит? – подруга недоуменно посмотрела на меня.
– Нет, не понимаю, – честно призналась ей.
– Вы с Никитой провели в пещере двадцать дней и ночей, у вас же был секс? Его не спросишь, он сторонится всех и молчит.
– Что?! – меня словно обухом ударили по голове. Я ошарашено посмотрела на подругу, и мое недоумение уступило место возмущению. – В каком смысле секс?! – я подскочила, будто ужаленная, и принялась носиться по помещению, словно тигрица в клетке и никак не могла успокоиться. – Вы рехнулись? Вы вообще, в своем уме?! – снова возмутилась я. – Фу-у! – через секунду с отвращением выплюнула я. – Ты же сама видела, в каком я была состоянии. Неужели не понимаешь, что у меня не было сил даже думать. Все мои мысли были лишь только о глотке воды, об одном маленьком глотке воды. А ты мне о чем толкуешь? Мира, давай я тебе еще раз все объясню. Мы с Никитой провели в холодной пещере двадцать дней и ночей без воды и пищи. Двадцать! Не понимаю, о каком сексе может идти речь? Я не понимаю, – я устало опустилась на диван и сжала голову руками. – Мы все время шли, падали, вставали и продолжали искать выход. Мне так и хотелось спросить: «Вам не стыдно?» Хотелось ответить горьким смехом на оскорбление и тупое недоверие ко мне. Я с трудом подавила в себе желание рассмеяться зло и дико.
– Ариадна, прости, но между вами что-то было, – настаивала Мира, несмотря на мое искреннее возмущение и категорический протест.
Когда она в очередной раз высказала мне свое предположение, что я изменила Дану, меня уже мелко трясло от злости и обиды. Но я взяла себя в руки и рассказала подруге все по порядку, начиная с первой и до последней минуты.
– Хм… это меняет дело, – задумчиво произнесла Мира, после моего подробного рассказа. – Дан просто обязан это понять и принять, иначе бы ты погибла.