Давай навсегда

– Привет. Не ожидала меня увидеть?

– Я думала, вы с Николаем Петровичем уже в ресторане.

Мужчина осмотрел её с ног до головы, особенно задержавшись на, прикрытых лишь тонкой тканью чулок (потому что целых колготок, как назло, дома не оказалось, а бежать в магазин было уже некогда), коленях, и одобрительно кивнул.

– Шикарно выглядишь.

– Эм… Спасибо.

Автомобиль мягко тронулся с места. Ехать было не так и далеко, но вечер субботы давал о себе знать интенсивным дорожным трафиком. Поэтому дорога до ресторана заняла больше времени, чем девушке хотелось бы. И всё из-за того, что вместо обычного пренебрежительного молчания, к которому она уже успела привыкнуть, мужчина заговорил. Причём заговорил тоном, от которого ей захотелось добавить громкости на радио и сделать вид, что ничего не слышала.

– Я сам захотел тебя встретить.

Ярослава удивлённо вскинула брови и отвлеклась от разглядывания пейзажа за окном.

– Зачем? – спросила и тут же мысленно себя за это отругала.

Потому что каких-то серьёзных причин для его странного поведения не было, а на несерьёзные она не знала как реагировать.

– Чтобы остаться с тобой наедине.

Прекрасно. Это именно то, что сегодня ей для полного счастья и не хватало.

– Геннадий Бори…

– Кроме нас здесь больше никого, поэтому прекращай выкать.

Тёмные глаза мужчины цепко ухватились за её лицо, подмечая каждую эмоцию. Проблема была в том, что кроме растерянности и неловкости Яся больше ничего не ощущала. Ей хотелось лишь одного – поскорее расправиться с ужином и со спокойной душой отправиться домой, к детям и маме. К мультфильмам, разбросанным игрушкам и чаю с мёдом. Где её любят просто так и очень ждут.

– Геннадий Борисович, – продолжила она, отчего Карасёв недовольно сморщился. – Пусть мы и не в офисе, но всё равно находимся на работе, поэтому я хочу остаться в рамках сугубо деловых отношений.

– Что-то раньше тебя это не сильно беспокоило.

Ладно. Хорошо. Этот укол словами пусть и был неприятным, но в то же время достаточно справедливым. Тогда Соболева действительно вела себя не самым подобающим образом, тем более только-только устроившись на новое рабочее место. Так что мужчина был отчасти прав. Но лишь отчасти. Просто потому что в той ситуации никто никому ничего не обещал. Ни он ей, ни она ему. Поэтому теперь предъявлять какие-либо претензии на Ясин взгляд было лишним, неправильным и даже лицемерным. Она же не сама с собой интрижку крутила, ведь так?

– С того времени прошло больше двух лет, поэтому прошу, давайте оставим эту тему в прошлом.

Геннадий сжал челюсть, из-за чего под кожей заходили желваки, и довольно резко остановился перед пешеходным переходом.

– А я не хочу ничего там оставлять, Ярослава, – развернулся к ней корпусом. – Я хочу тебя.

Именно с этой фразы два с половиной года назад и началось их близкое общение. Не очень романтично, зато честно. В тот момент она, преданная и обманутая двумя близкими людьми одновременно, эту честность ценила больше всего, решив, что хватит с неё любви и прочих ненадёжных вещей в жизни. Что отныне будет думать только головой, без вмешательства гормонов, и заводить отношения с теми мужчинами, в которых, кроме возможности хорошо провести время в горизонтальной плоскости, её ничего привлекать не будет. Но девушка по собственной глупости не учла того, что в случае с Карасёвым этот способ не сработает, так как их связывало не только влечение, но и работа, которая для неё была важнее, чем интрижка на пару ночей. После осознания этого факта влечение само собой стихло на нет и теперь Яся не испытывала к нему, вообще, ничего. Только уважение как к профессионалу своего дела. И теперь понятия не имела как ему об этом сказать, чтобы не ухудшить ситуацию окончательно.

– Геннадий Борисович, зелёный.

Машины из соседнего ряда двинулись вперёд, а они продолжили стоять на месте, чем, судя по громким гудкам, сильно раздражали других водителей.

– Ты слышала, что я сказал?

– Да.

Новая порция оглушительных гудков, но мужчина никак на них не отреагировал, продолжая смотреть на неё в упор.

– И?

– Мне нечего сказать.

Он зло прищурился и крепче сжал пальцами руль.

– Нечего значит?

Соболева молча отвернулась к окну. На улице прохожие торопливо шли каждый в свою сторону и по своим делам. Кто-то шёл с наушниками в ушах, кто-то без, кто-то с компанией друзей или собакой на поводке. У всех них было разное выражение лица и только у неё в отражении пугающе равнодушное. Даже в такой неловкой и щекотливой ситуации. И это заставило её впервые после развода задуматься о том, что этот холод внутри навсегда. Что больше она никогда и никого не полюбит. Что предательство Вадика просто напросто уничтожило в ней способность чувствовать что-то к другим, не входящим в круг близких и родных, людям.

И стало страшно. И горько. И совсем немножечко больно.

– Да еду я! Еду! – гневно рявкнул Карасёв после очередного гудка, словно тот водитель сможет его услышать. – Распищался, долб…!

До ресторана они добрались через семь минут в напряжённой тишине и каждый в своих мыслях. Остановившись возле входа, Геннадий холодно произнёс:

– Николай Петрович ждёт тебя возле гардероба. Я припаркуюсь и тоже приду.

Кивнув, Яся ступила из тёплой машины на холодный тротуар. Кутаясь в пальто, которое берегла как раз для таких выходов в свет, подошла ко входу. Швейцар с вежливой улыбкой открыл ей дверь и пожелал хорошего вечера. Оказавшись внутри, девушка не стала оглядываться, потому что во-первых, это неприлично, во-вторых, она уже здесь была и знала куда идти, в-третьих, обстановка в таких местах была слишком предсказуемой. Шик, блеск и вышколенный персонал.

– Ярослава!

Повернувшись на голос, девушка увидела шефа, который сегодня цвёл и пах, надев лучший и несомненно самый дорогой костюм из своего гардероба.

– Здравствуйте, Николай Петрович.

– Здравствуйте, Ярослава, вы прекрасно выглядите, – отпустил комплимент мужчина, помогая ей снять пальто.

– Спасибо, мне очень приятно, – сдав верхнюю одежду, она взглянула на время. – Делегация задерживается?

Попов взволнованно пожал плечами и тоже посмотрел на часы, но в этот самый момент входная дверь открылась и в холле ресторана появилась толпа из семи человек, среди которых особенно выделялись двое – Карасёв с мрачным видом и… Да не может быть! Неужели это тот самый любитель апельсинов из супермаркета? Может обозналась? Соболева внимательнее всмотрелась в черты лица, подмечая небесно-голубой цвет глаз, широкий нос, тёмную аккуратную щетину на подбородке и обаятельную улыбку. Нет, это точно был он! Мужчина, как и вчера в магазине, выделялся из общей массы ростом, фигурой, спортивно-деловым стилем одежды и открытой мальчишеской улыбкой. А ещё он замечательно разговаривал на английском, без ошибок и акцента, что удивило её не меньше, чем встреча с ним в принципе. Рядом с ним шли двое взрослых мужчин, очень похожих друг на друга, и те самые долгожданные испанцы, увидев которых шеф сразу же расплылся в одной из своих самых доброжелательных улыбок.

– Сеньор Ботелья… – начал распинаться он. – Сеньор Роблес… Сеньора…

Знакомство и обмен вежливостью заняли около десяти минут. Яся, отодвинув удивление на задний план, погрузилась в работу. Иностранные партнёры приятно поразились её уровню знания языка и с удовольствием вступили в беседу о перелёте, погоде и городских достопримечательностях, а потом главный из них, сеньор Ботелья, решил представить своих сопровождающих. Имена ему, конечно, дались с трудом, но было видно, что он очень старался их выговорить.

– А это наши русские друзья и партнёры Давыдов Валерий Александрович, его брат Павел Александрович и сын… – девушка перевела взгляд на не такого уже и незнакомого незнакомца. – Андрей Валерьевич…

Любитель апельсинов одарил Соболеву тёплой улыбкой и вместо рукопожатия вдруг наклонился и поцеловал тыльную сторону её ладони.

– Приятно познакомиться, Ярослава. У вас очень красивое имя.

Она, растерявшись на мгновение, улыбнулась в ответ и краем глаза заметила как Карасёв, стоящий в стороне, помрачнел ещё сильнее, а Попов наоборот обрадовался и незаметно оттеснил её ближе к Давыдовым, чтобы самому встать рядом с испанцами.

– Прошу-прошу, сеньор. Думаю, наш стол уже готов и мы можем пройти в зал.

Николай Петрович был прав и в официанты уже ждали их вип-зале возле полностью накрытого стола. Рассевшись, Соболева поняла, что этот вечер точно запомнится надолго, потому что напротив сидел Геннадний Борисович, по прежнему буровящий её тяжёлым взглядом, по левую руку разговорчивый и темпераментный сеньор Роблес, а по правую – Давыдов Андрей, которому такое расположение явно пришлось по душе.

На протяжении всего ужина он демонстрировал гипнотическое обаяние (потому что она не знала как объяснить иначе то, что от него просто невозможно было отвернуться), замечательное чувство юмора, эрудированность и недюжинные знания, казалось бы, в любой теме, поднявшейся в разговоре. В какой-то момент Яся поймала себя на том, что после его очередной остроумной шутки, она едва ли не задыхается от смеха и вытирает слёзы из уголков глаз, как и сеньор Роблес, который оказался также очень смешливым и весёлым человеком. И это при том, что в начале вечера девушка пообещала себе, что будет сдержанной и профессиональной, чтобы потом не получить втык от начальства за излишнюю болтливость, но любитель апельсинов напрочь снёс её броню и, судя по хитрому блеску в глазах, был очень этим доволен. Потом Ярослава и вовсе повела себя крайне неприлично, уставившись на него во все глаза, после того как мужчина снял пиджак и остался в одной белой футболке. То, что он был в отличной спортивной форме девушка поняла ещё вчера в супермаркете, но то, что под длинными рукавами могут скрываться татуировки даже представить не могла. А они там были и в достаточно большом количестве. Левая рука забита вплоть до запястья, правая – до середины предплечья. Геометрические узоры переплетались между собой, подчёркивая силу мужских рук и притягивая к себе взгляды окружающих. Что-то похожее она видела на фото у мужчин из народа маори, когда читала книгу о Новой Зеландии.

Увлёкшись их изучением, а, если быть честной с самой собой, откровенным разглядыванием, Соболева чуть не пропустила мимо ушей вопрос сеньоры Ривас. Рассказав улыбчивой брюнетке о своём обучении на международно-правовом факультете в одном из лучших ВУЗов страны и парочку забавных историй из бурной студенческой поры, девушка твёрдо решила перестать так реагировать и глазеть на малознакомых, пусть и очень красивых, мужчин. В конце концов, она на работе и ещё пару часов назад сама указывала Карасёву на этот факт. Ну, и что, что Давыдов встретился ей вчера в магазине? Ну, и что, что она приняла его за не совсем здорового человека? Ну, и что, что у них состоялся небольшой разговор о цитрусовых, а потом Яся его отшила? Это ведь не даёт ей права так в открытую на него пялиться! И, к тому же, где тот холод и безразличие к противоположному полу, на который она сетовала по дороге в ресторан? Куда это всё делось? Ведь не может же быть, чтобы из-за небесно-голубых глаз льды внутри начали таять? Не может ведь, правда?

– Я тоже помню этот случай, – вдруг сказал любитель апельсинов с загадочной улыбкой после того, как она закончила.

Случай, о котором Соболева поведала сеньоре, произошёл с её другом-одногруппником, когда они учились ещё на втором курсе. Ванечка Завьялов, будучи одним из главных заводил и весельчаков на потоке, накануне нового года устроил грандиозную снежную битву. Студенты с разных курсов и даже преподаватели играли в снежки, резвясь в снегу, как малые дети, на протяжении часа или, может, даже больше. В итоге все, уставшие, мокрые, но безумно счастливые, разбрелись по домам, когда на улице уже стемнело. Яся тот день вспоминала одновременно и с теплотой, и с разочарованием, потому что именно тогда Вадим, героически закрыв её собой от летящего прямо в лицо снежка, признался в любви. Об этом она, естественно, умолчала, но мысленно тот момент прокрутила, в очередной раз задавшись вопросом о том, когда именно их отношения свернули не туда. Ведь всё так красиво начиналось…

– Простите? – переспросила девушка, не до конца понимая, что Андрей имеет ввиду.

Знать о той ситуации он мог, если только…

– Я тоже участвовал в той битве.

– Как? – не меньше её удивилась сеньора Ривас.

– Я учился в том же университете.

Соболева потрясённо распахнула глаза, отстранённо заметив про себя, что за столом повисло молчание и теперь все смотрели в их сторону. Испанцы с нескрываемым любопытством, Давыдовы-старшие с удивлением, шеф с непониманием, Геннадий Борисович с чуть ли не с бешенством и только сам Андрей ничуть не изменился в лице. Как смотрел только на неё, так и продолжил смотреть. Кажется, даже придвинулся ближе и теперь девушка помимо других, присутствующих в вип-зале запахов, чувствовала ещё и едва уловимые цитрусовые нотки. И вместо того, чтобы узнать подробнее, что он имел ввиду, она вдруг подумала о том, что этот аромат ему действительно идёт. Яркий, запоминающийся, сочный и в то же время свежий, внушительный, мужской.

– Подождите, получается, что вы были уже знакомы друг с другом до этого вечера? – озвучила мысли, наверное, почти всех людей, сидящих за столом, сеньора.

– Нет, познакомились мы только сегодня. Во время учёбы такой случай нам, к сожалению, не представился, но мы пару раз сталкивались в коридорах и аудиториях университета.

Яся попыталась напрячь память, но это было бессмысленной затеей, потому что университет и, их факультет в частности, был очень большим. В нём обучались студенты со всей страны и некоторых зарубежных стран, и вспомнить всех, с кем она за время учёбы сталкивалась, было просто нереально, а то, что мужчина не учился с ней на одном курсе, девушка была уверена.

– Я учился на пару курсов старше, – будто услышав её мысли, пояснил Андрей. – Поэтому мы пересекались крайне редко, Ярослава.

– Но всё же вы её запомнили? – неожиданно подал голос Карасёв.

Его тон было трудно назвать доброжелательным, но любителя апельсинов это, кажется, ничуть не смутило.

– А разве Ярославу можно не запомнить?

Мужчина бросил на неё тёплый взгляд и она вдруг ощутила, как краска смущения заливает всё лицо. Она – взрослая, самостоятельная женщина, воспитывающая двоих детей, можно сказать, в одиночку, покраснела так, как, наверное, не краснела на первом свидании в семнадцать лет! Что же это такое? Почему он так на неё влияет?!

– Как интересно! – воскликнула сеньора Ривас, переводя взгляд с неё на Давыдова и обратно. – И романтично, не правда ли?!

Яся бы описала эту ситуацию другим словом, но материться на людях было неприлично, поэтому девушка тактично постаралась перевести русло разговора на другую тему, а потом и вовсе под шумок смылась в дамскую комнату. Ей нужна была передышка. Хотя бы двухминутная. Чтобы немного успокоиться, выбрать новую модель поведения и попытаться, как любила выражаться Ната, поймать дзен. Он, зараза такая, ловиться не желал, сердце в груди трепетало от непонятного волнения и хотелось умыться холодной водой, но вряд ли её тональный крем и пудра выдержит такое испытания. Поэтому пришлось ограничиться мысленной установкой: "Думай только о работе, Яся! Думай только о работе!" и с тяжёлым вздохом попытаться вернуться за стол, но это оказалось сложнее, чем она думала. Потому что в холле ресторана стоял возмутитель её спокойствия собственной персоной и разговаривал с кем-то по телефону, на минуточку, на итальянском. Девушка хотела было попытаться незаметно проскользнуть мимо, как он обернулся прямо на неё и успел аккуратно придержать за локоток.

Быстро свернув разговор, мужчина убрал смартфон в карман брюк и снова улыбнулся так, что все установки напрочь вылетели из головы.

– Ярослава, надеюсь, я не поставил вас в неловкое положение, упомянув, что мы учились в одном университете?

Соболева на мгновение задумалась. Николаю Петровичу на это, наверняка, было плевать с высокой колокольни, а вот Карасёву… С ним дела обстояли сложнее и интуиция подсказывала, что он с неё за это ещё спросит. Вот только это будет потом, а сейчас… А сейчас она не могла не улыбнуться в ответ.

– Думаю, нет, не поставили. Извините, Андрей Валерьевич, что я так неоднозначно отреагировала. Это всё от неожиданности.

– Ну, во-первых, для вас просто Андрей. Во-вторых, прощать мне вас не за что, а в-третьих, давайте потанцуем?

Она непонимающе хлопнула ресницами и огляделась. Холл, конечно, был пустым, не считая их двоих и гардеробщицы, но всё равно это как-то… Странно? И почему её в первую очередь волнует место, а не своё безоговорочное согласие?

– Эм… Здесь?

– А почему бы и нет? – хмыкнул Давыдов, в его руках вновь оказался смартфон и через считанные секунды из динамик полилась лёгкая лиричная мелодия.

Обняв за талию, он прижал её к себе и, дождавшись, когда Соболева неуверенно положит ладони на его плечи, начал двигаться. За свои почти тридцать лет девушка не раз танцевала с мужчинами и могла определить по их движениям и выражению лица, что они в этот танец вкладывают. Вадик, танцуя с ней, гордо вздёргивал подбородок и всем своим видом показывал, что он – ведущий, а она – ведомая. Шеф на корпоративах отдавал дань уважения женскому полу, который превалировал в офисе, и за один вечер успевал потоптаться на месте со всеми. Геннадий Борисович ни разу не звал её на танец, чему она была несказанно рада, и только сверлил взглядом издалека. А Андрей… Андрей транслировал интерес. Интерес мужчины к понравившейся женщине. Он видел, что Яся это прекрасно понимает, и ничуть не стеснялся. Наоборот уверенно сжимал пальцы на её коже, обжигал дыханием щёку и смотрел так, словно кроме неё никого не видел. Она же в свою очередь старалась не переступать границы допустимого и ему не разрешала. Ежесекундно напоминала себе, что этот вечер – не свидание, что её ждёт работа, что нельзя поддаваться влечению к человеку, с которым их связывают общие дела. По крайней мере в эту самую секунду точно.

– Думаю, что нас уже заждались коллеги, – вежливо проговорила Соболева, отстраняясь, когда мелодия подошла к концу, а гардеробщица, следящая за ними со своего места, отвлеклась на входящих в ресторан людей. – Или, что ещё хуже, выбрали горячее без нас, так что, если не хотим опоздать, нам нужно поторопиться.

– Уверяю вас, Ярослава, последнее, о чём я сейчас могу думать – это наши коллеги и горячее.

В который раз покраснев за этот вечер, девушка направилась в вип-зал, где их долгое отсутствие, судя по оживлённому разговору, никто, кроме одного человека, не заметил. Карасёв, одарил их уничижительным взглядом и, подозвав официанта, заказал коньяк. Бутылку. А потом, выгадав момент, когда остальные разойдутся, чтобы покурить-размяться-ответить на звонок, пересел к ней ближе и зло процедил:

– Получается, что ему тебе есть, что сказать, а мне – нет, так?

– Я не понимаю, что вы имеетt ввиду, Геннадий Борисович, – сделала покер-фейс Соболева.

– Ой, да брось ломаться. Я не тупой, ясно? И всё прекрасно вижу, так что наберись уже смелости признать, что ты всего-навсего нашла того, перед кем крутить хвостом перспективнее…

– Хватит! Я не хочу слушать ваши намёки на то, чего и в помине нет!

– Я и не намекаю, Ярослава, а говорю прямым текстом. Все знают, что Давыдовы – птицы высокого полёта. Снюхаешься с ними и сама на крыло встанешь. Только учти, что я на это смотреть со стороны не намерен и в случае чего перья выдергать мне особого труда не составит…

Девушка резко поднялась на ноги, обрывая его на полуслове. Намёки на ветренность и меркантильность от пьяного горе-воздыхателя она ещё стерпеть могла, а вот угрозы… Нет уж, увольте!

– Уверена, что, протрезвев, вы пожалеете о своём поведении.

Взяв сумочку, направилась на поиски шефа. Николай Петрович нашёлся у бара в обнимку с сеньором Ботелья и бутылкой односолодового. Коротко обсудив на русском, что она сделала всё, что смогла и в её услугах больше нет нужды, Яся распрощалась с начальством и испанцами, а Давыдовым, которые куда-то исчезли, передала свой пламенный привет.

Оказавшись на улице, девушка плотнее прижала ворот пальто к шее. За несколько часов температура воздуха упала и теперь при дыхании с губ срывались облачки пара. В платье, чулках и туфлях стоять на месте было тем ещё удовольствием, поэтому Соболева двинулась к остановке, но не успев сделать и пару шагов, вновь остановилась, вовремя осознав, что добираться до дома ей не на чем. Автобусы уже не ходили. Ловить попутку в такой час было страшно. Оставалось только такси, но в её кошельке осталась одна сторублёвая купюра, а зарплата придёт только в понедельник. Неужели вновь придётся занимать у мамы?

Ярослава переступила с ноги на ногу и полезла в сумочку, чтобы достать телефон и вызвать такси, а также заодно порыться в карманах на предмет завалявшейся мелочи. Вдруг повезёт и маму будить не придётся, но вдруг буквально к её ногам подъехала машина. Чёрная, большая и смутно знакомая. Пассажирское окно опустилось и она встретилась с взглядом небесно-голубых глаз.

– Надеюсь, сегодня вы не откажете мне в удовольствии подвезти вас до дома?

Андрей вновь улыбался своей невероятной улыбкой и Яся, не сдержавшись, тоже улыбнулась.

– Если вы не будете рассказывать о пользе апельсинов, то не откажу.

– Клятвенно клянусь, что буду держать свою занудность в узде.

Хмыкнув, она села в тёплый салон и потёрла озябшие ладони.

– Замёрзла?

Мужчина включил подогрев сидений и обхватил её холодные руки своими сухими и горячими. Это было очень неожиданно и очень приятно. Девушка даже замерла на мгновение, наслаждаясь ощущениями и смотря Давыдову в глаза.

– Ярослава, надеюсь, я тебя не обидел своим напором? Ты так внезапно исчезла. Если всё-таки из-за меня, то прошу прощения и…

– Нет-нет, – покачала головой Соболева, даже не осознав в полной мере, что в эту самую секунду они перешли на “ты”. – Всё в порядке и ты ничем меня не обидел. Просто Николай Петрович решил, что справится дальше без меня, поэтому я ушла.

– Точно? То есть, я могу продолжать наглеть и пытаться тебе понравиться?

– А ты хочешь мне понравиться?

Андрей коротко рассмеялся и Яся вдруг поняла, что флиртует. В открытую флиртует с красивым мужчиной, сидя в его машине, пока он держит её руки в своих широких и сильных ладонях. И в какой только момент ничего не обещающий вечер субботы успел принять такие обороты?

– Очень хочу.

Она кивнула и на мгновение отвела взгляд, обдумывая его слова, хотя, если честно, думать ей сейчас хотелось в последнюю очередь. Наоборот захотелось впервые за последние годы отключить голову и побыть беззаботной девушкой без кучи проблем и опыта неудачного брака за плечами.

– Хорошо. Тогда ты пытайся дальше, я не против.

– Что ж, это меня очень радует, только… – Давыдов чуть наклонил голову на бок. – Ты действительно замужем?

Яся недоумённо нахмурилась.

– С чего ты это взял?

– Ты мне сама вчера сказала. Мол, муж дома согреет…

– А-а-а, ты про это, – хихикнула Соболева, догадавшись, что он имеет ввиду. – Я так сказала, чтобы от тебя отвязаться. Я не замужем.

Мужчина снова рассмеялся и завёл машину, убрав одну руку, а другой, продолжая согревать её ладони.

– Фу-у-ух, просто камень с плеч. В таком случае действуем по плану. Я пытаюсь, ты – продолжаешь быть не против.

– Прекрасный план.

Когда на полпути к её дому у Андрея зазвонил телефон, они даже не сразу это заметили. Разговорились ни о чём и обо всём одновременно, больше не затрагивая работу и личную жизнь, что её очень радовало. Оказывается, что говорить о пустяках тоже было приятно и даже интересно. Она в очередной раз за вечер убедилась, что мужчина умён, начитан и прекрасно воспитан. Общаться с таким было одно удовольствие и ненароком промелькнула едкая мыслишка: "И за что тебе такое счастье-то, Ясенька?", но Соболева от неё отмахнулась и решила просто наслаждаться прекрасной компанией пока была такая возможность.

– Прошу прощения, у меня звонок, – извинился Давыдов и, вставив беспроводной наушник в ухо, ответил. – Слушаю?… Очень сомневаюсь, что это могло случиться… Но…

Он поморщился, а Ярослава ненароком заинтересовалась тем, кто может звонить ему в такой час в субботу.

– А нельзя через сорок минут это сделать?… Совсем-совсем?… Ладно, не расстраивайтесь так… Хорошо, понял.

Завершив разговор, Андрей задумчиво потёр затылок и посмотрел на неё серьёзно-извиняющимся взглядом.

– Ярослава, надеюсь, что ты не подумаешь ничего лишнего, потому что… Я, правда, не знал, что так получится и очень перед тобой извиняюсь, но…

– Что случилось?

– Мне позвонила соседка снизу. Сказала, что я её заливаю.