Парабола балабола

– Эврика! Созвездие Кассиопеи. Мне в сердце!

Он осмелился и решил проверить догадку. Потянул себя за кудри и сразу же почувствовал, как его тело наполняет необычайная воздушность. Какая-то неведомая радостная сила тащит его вверх.

Корявая ветка, державшая его за рубаху, с легкостью выпустила из цепкой деревянной клешни. Напоследок наподдав ему по пятой точке размашистым шлепком, задав силу ускорения.

Он всё понял. Сложив обрывки слов прекрасной девушки в одно целое, мысленно проложил траекторию своего полёта с оконченной целью. Балкон в доме напротив его кустарной обсерватории.

Она! Ждала всё это время! На миг представил свою жизнь и как на ладони увидел своё будущее рядом с Ней. Они пройдут счастливыми долгий земной путь, а по итогу отдадут свой последний вдох Вечности. И зажжётся яркою звездой ещё одна пара судеб, собранных в одно целое. И ещё один хрустальный кирпичик укрепит дорогу Млечного Пути.

Квакушки аплодировали ему, не переставая радостно подбадривать. Еще долго махали вслед улетающему к своей мечте Ванечке!

Счастья ключи в своих руках ищи.

В далекие от нас времена люди верили в Сказку и часто творили ее сами.

А коли не получалось, шли за помощью к знающим многие тайны.

За околицей, на краю деревни, в ладной хатке жила-была бабушка. Адоная ее звали. Никто не знал, сколько ей было лет, а про мудрость многие были наслышаны. Никто из ныне живущих не помнил Адонаю маленькой девочкой. Даже старейшие жители. Спроси их – недоуменно пожимали плечами.

Адоная слыла знахаркой, познала силу трав, постигла науку стихий. Овладела колдовством. Готовила многочисленные снадобья. Наперёд знала, кому что пригодится и кто к ней в этот час явится. Всех древних целителей да врачевателей по именам помнила. Кто для помощи надобен, того заклинанием из глубины веков выкликала.

Вокруг её хатки был насыпан обережный круг из четверговой соли. По четырём углам хатки стояли по пояс в земле четыре деревянных истукана. Просто так не пройдешь, нагло не перешагнёшь. Заклинательная сила пропускала только тех, кто искренне жаждал перемен. Те, которые сомневались, разворачивали оглобли обратно. Ехали домой выжидать, пока решение созреет.

Со всех краев, с соседних городов и даже из-за моря приезжали к ней за помощью. Для каждого находила она слово доброе, ласковое. Кое-кому раскидывала Таро, иным на кощунах гадала или у древних рун выспрашивала ответ.

Однажды занесло к ней ветром перемен принцессу одинокую, зарёванную и несчастную. Удивлялись те, кому увидеть довелось, какую тяжесть ветру пришлось нести. Девица – красавица была тучнее и мрачнее тучки тучной.

Уставший ветер осторожно по своей бороде опустил девушку на лавочку подле хатки. Хотел, как положено, через печную трубу, но трусишка испугалась. Вдруг выпуклость какая застрянет в дымоходе. Вцепилась в космы ветра – не оторвать.

Несмеяна уселась поудобнее, по турецки поджав ножки. Упёрлась кулачками в пышные оборки платья на своих рыхлых боках. Надменно вертела головой и пучила губки. Имя своё назвать отказалась. Боялась, что прознает кто. И пойдет молва про неё по округе. Дескать, дева царских кровей, а себя не уважает, по всяким бабкам шастает. Не царское это дело по деревням на поклон к ведьмам летать. Будут деревенские жители имя ее царское по зубам таскать. Зубоскалить да обсуждать.

Адоная незаметно усмехнулась. Рукой махнула. Мол, и так все сбудется:

– Ты только, душа моя, ушки на макушке держи. Пальчики из них вытащи и слушай. Но сперва в баньке попаришься. В Ледяном ключе искупаешься. Погостишь  маленько у меня. Ночь переночуешь, а поутру ветер свой попутный поймаешь и обратно в свою опочиваленку. Принца ждать. Ты ведь за этим зашла?

Принцесса от ведьминых слов только пуще прежнего помрачнела, разревелась:

– Я! А он! Люблю его! Он на меня не смотрит. Чем я ему не такая? Я вообще-то невеста завидная. Знатная, богатая. Телом пышна и к тому же скромная! Сколько королевичей на свете, а никто меня сватать не спешит. Руки не попросит, сердце не предложит. Почему так? Говори немедленно! Всё хочу знать. А ёще кушать хочу и спать!

Бабушка поперёд начала велела высокой гостье переодеться. Нашла спортивный костюм с согревающим эффектом. Два волшебных банных веничка. Из тайничка достала стакан хрустальный со смешинками. Заварила богородскую траву духмяную. Лучшее приворотное средство. От хандры помогает.

И закружились они по бабушкиной хатке. Пыль протерли, подмели, полы намыли. Стекла в оконцах до кристальной прозрачности натерли. Блинов напекли, пампушек с чесноком. Да борщ наваристый на говяжьем хвостике состряпали. Со сметанкой домашней. Запекли перцы фаршированные. Кашу гречневую напарили в печи с маслицем. Когда на стол накрыли, дивный сметанный дух выманил котейку.

Кот из-за печки выполз, растянулся во всю свою длину. Потягиваясь, котик замурчал, замурлыкал. Об постройневшие ножки незнакомки потёрся. Хитро ластится, на сметанку косится. Да на ручки просится. Красавица от яств калорийных отказалась. Умяла только кашки, всего половину чугунка. Смачно причмокивала от удовольствия.

Пока дева голубых кровей Кота Котофеича гладила, Адоная баньку протопила. На раскаленные камни кедрового масла плеснула. Да солёной водицы немного добавила для здоровья. Окликнув статусную гостью, велела всю одежду за порогом оставить. Раздеться до наготы.

В парилке хорошенечко её веничком отходила. По телесам толстым да дряблым. От самой маковки и до пяточек отхлестала. Отправила окунуться с головой в холодном ключе. Чтобы мысли глупые остудить и в стакан со смешинками сложить. В дубовую бочку с яблочной водой нырнуть заставила. Дала полотенце махровое. Велела до красноты растираться да над слёзками своими смеяться.

После баньки сил у Рёвы прибавилось. Даже во дворе прибралась. Дрова попилила, в поленницу сложила. Рвалась за околицу. Всем помочь хотела, но хитрая бабушка не пустила. А не то набегут желающие на чужом горбу под шумок проехаться. Дескать, спать пора, завтра новый день, и так тело ломить будет. Всё хорошо в меру. Ещё успеется. Дней у Бога много:

– Ты ложись. А мне еще платье для тебя нужно сшить. Твоё старое уже великовато на тебя.

– Зачем это? Вот ещё что придумаете? Мне наряды шьют известные мастера. Не по чину мне в простом ходить. Не по статусу в домотканое выряжаться. Как простолюдинка. Женихи засмеют.

– Не посмеют.

Принцесска ещё что-то пробурчала и провалилась в сон.

Ей снился Котофей-Котофеич на белом коне. При полном параде. Ни дать, ни взять – принц Багдадский. Только усищи больше. Проснулась от бабушкиных шлепков:

– Пора, засоня. Вставай. Счастье свое проспишь. Нужно рано вставать. Вон и ветер твой попутный подоспел, и платье давно готово. Смотри, какая красота получилась. Тебе под стать. Давай, жених тебя заждался уже!

Девица в платье новое нарядилась. В карпа зеркального погляделась. Во все стороны повертелась:

– Бабуся Адоная. Так это же платье венчальное!

– Поднимайся, мятной водой умывайся. Невеста должна хорошо выглядеть. Ну что глазки на меня таращишь. Не поняла ещё? Если голова не из теста, во сне своем ищи ответ! Я уже голубей с приглашениями в ближайшие царства на твою свадьбу отправила. А в дальние селения сама гонцов зашлёшь!

Принцесса водой умылась, в платье облачилась. Изловчившись, поймала ветер за бороду. Кота за шкирку подхватила и с собой уволокла в царские покои. Поняла, что это царевич заколдованный. Её Судьба. А она на другого заглядывалась, мешала Вселенной дать ей самое лучшее!

Краденое счастье.

Колесо Сансары – одно из ключевых понятий в буддизме. Бесконечный круговорот свитый, из человеческих пороков. Устойчивая модель существования. Жадность, злость, ненависть, похоть, зависть, гнев – это ловушки для сущности, попавшей на зуб Высочайшим. Из круговерти перерождений и стереотипно повторяющейся судьбы необходимо найти выход.

Дети наследуют от родителей обязательства, наступая на те же грабли, повторяют их судьбу. Чтобы разорвать Круг Сансары и очиститься от кармических долгов, нужно стать Человеком. По образу и подобию. Научиться безусловно любить. Всё то, что вмещает в себя пространство. Как мать любит своего ребёнка за то, что он есть. Стать милосердным. Не завидовать чужому счастью. Оно не всегда сладкое.

Бескорыстно жертвуя своими прихотями ради Высшего Блага, можно разбить порочное кольцо. Перестать зариться на чужое. Но если бы было всё так просто. Страдания и боль столетиями будут преследовать должника пока он не научится быть благодарным за всё, что имеет.

Глава 1. Деревня и её обитатели.

Раичка, недовольно покряхтывая, растопыренной пятерней почесала затёкшую поясницу, проморгалась, с трудом разлепляя глаза, протяжно зевнула, хозяйски раскрыв рот во всю ширь. Уселась, покачиваясь неваляшкой, на скрипучей кровати. До пола свесила ноги, но тут же по-цыплячьи поджала скрюченные пальцы. Наступать на прохладные певучие половицы не было охоты.

Пошарив рукой под подушкой, нащупала вязаные носки, натянула на озябшие ноги. Потуже закуталась в растянутую бесформенную кофту, тяжело потопала в остывшие за ночь сени. На ходу досадливо плюнула через плечо в сторону храпящего мужа Влезла в его домашние тапки. Некстати, спозаранку захотелось по малой нужде. Неудобные удобства находились во дворе, а точнее в конце бескрайнего огорода.

Подумав, прихватила с собой светодиодный рыбацкий фонарь. Темень непроглядная. Вроде бы утро, а рассветом ещё и не пахло. Угораздило же так вляпаться! Вышла замуж за алкаша. Уж постаралась для себя на славу. Из-за призрачного своего счастья синеносого потеряла всех друзей. Вытащила, что называется, у судьбы счастливый билетик. В юности казалось, будто никто другой не нужен. Это любовь. И эти чувства навсегда.

Одна радость – дочку красавицу в браке родила. Доченька выросла всем на зависть: белокурая, черноглазая и фигурка загляденье. В учёбе прилежная. Решила в педагогический поступать, а это значит, окончит школу и уедет в чужой город. Тревожно защемило, заныло сердце. Переживала за неё. В городе заманчивые соблазны на каждом углу.

Семнадцать лет пролетели как одно мгновение. Раиса, подумав, вернулась в дом. Догадка подтвердилась: Аськина постель пуста, кроссовок нет. Намётанному глазу видно, что дочь даже не ложилась, но подготовилась основательно. На постели, укрытая цветастым одеялом, лежала свернутая в рулет старенькая Аськина шубейка.

Времена меняются, а конспиративные примочки всё те же. До смешного наивно и банально. Ничего нового молодёжь уже не изобретёт. Рая задумалась, перебирая всех её знакомых, стараясь вычислить, у кого так долго дочь могла задержаться. Молнией обожгла догадка. Решила идти без фонаря. Светиться ни к чему.

Со злостью хлобыстнула входной дверью, разбудив мукающих и хрюкающих обитателей сарая. Пнула ногой в костлявый облезлый бок ленивого стареющего пёселя. Звякнув цепью, Шарапов поднял голову. Увидев знакомый силуэт, зевнул во всю пасть. Показав ряд острых зубов, уложил башку обратно на лохматые лапы. Заслышав близкие шаги, в радостном предвкушении нетерпеливо завизжали ненавистные свиньи. Наверняка решили, что им кашки поесть принесла. Рявкнула в сердцах:

– Агась. Как же. Размечтались! На шашлык скоро да на колбасу пойдёте. Уже сил нет навоз за вами выгребать. На эту пьянь надёжи нет, всё сама, своими руками. Угораздило ведь всю жизнь потратить на навоз и грядки.

В гневном порыве подняла упавшие грабли и с силой огрела по стене саманного сарая. От стены сразу же отвалился добрый кусок сухой глины, перемешанной с навозом.

Раю передергивало от вездесущей неистребимой навозной вони. Воняло везде. Всё насквозь пропахло деревенским амбре. Всюду проникающим едким запахом напитывалось всё подряд: тело, волосы, вывешенное на улицу свежее постиранное белье. Вещи вбирали в себя отвратительный аромат, и никакие отдушки с ополаскивателями не помогали. С этим ничего нельзя было поделать. Можно только смирится.

Раиса крадучись подошла к соседскому забору. Раздвинула две болтавшиеся на верхних гвоздях штакетины в разные стороны, втиснула себя в знакомый лаз и, пригнувшись, направилась к дому. Вцепилась руками в алюминевый язычок подоконника, безуспешно попыталась подтянуть наверх своё грузное тело.

Закрепиться мешали тапки. Намокшие подошвы скользили по кирпичной стене. Сбросив обувь и шерстяные носки, упёрлась босыми ногами в незначительный выступ фундамента. Вытянув по-гусиному шею, силилась заглянуть в окно.

В щель между шторками просматривался овальный стол, покрытый ажурной скатертью домашней вязки. Хаотично наваленная гора эскизов, головастый торшер и разложенный на ночь диван, на котором спал рослый мужчина. Одним словом, в комнате одинокого художника царил творческий беспорядок. Райка, не в силах сопротивляться магии земного притяжения, соскользнула вниз. Один. От сердца отлегло, но вопрос, где Аська оставался открытым.

Тимур Теймуразович в прошлом году приехал в деревню, устроился работать в школу учителем рисования. Высокий, видный, сорокалетний, воспитанный мужчина. С первых минут общения располагал к себе, нравился ученикам. Родители тоже были от него в восторге. Огромным плюсом ко всем его положительным качествам было отсутствие штампа в паспорте.

Тимур, к перспективному счастью одиноких деревенских женщин, был холост. За ним водилась какая-то неприятная история. Вроде бы на прежнем месте его работы у него случился школьный роман. Ему приписывали связь с ученицей, дочерью какой-то важной шишки. Статусный папа светиться не захотел, и только поэтому скандал раздувать не стали. По тихому предложили написать заявление по собственному желанию и уехать из города.

Раиса сплетнями не особо увлекалась. Оговорить можно любого человека, она знала это на собственном опыте. Было бы за что зацепиться, а болтливые языки всегда найдутся. Но сейчас, вспомнив пересуды, стало не по себе. На душе заскребли ревнивые кошки. Влип несчастный учитель, как кур в ощип! Приехал накануне на такси. Выгрузил из багажника единственный чемодан.

В первый рабочий день ему хотелось произвести впечатление. По такому случаю Тимур оделся, соблюдая дресс – код. В наглаженных чёрных брюках и накрахмаленной до хруста бежевой рубашке было нестерпимо жарко. Прикупил тортик на новоселье. В отделе кадров задал животрепещущие вопросы. Сельским педагогам обязаны предоставить бесплатное жильё.

Трудоустроившись и уладив все формальности, новоиспечённый учитель отправился заселяться. Тимуру Теймуразовичу выделили небольшой пустующий домик. В нём дожил свой век одинокий, сильно пьющий дед Василь. О порядке он заботился мало. В доме всё сгнило. Обветшал и сам домик. Состарился и условно умер вместе с хозяином.

На смотринах случился казус, и учитель в итоге снял комнату у соседки бабы Нины. Нина Митрофановна та ещё штучка. Без её носа не происходило ни одного события. Пока суетливый староста водил прибывшего педагога по окрестностям. Хвастался недавно заасфальтированной дорогой и двухэтажной школой.

Нина, пронюхав новость, поспешила привести себя в порядок, попутно придумывая план Перехват. Запыхавшись, прибежала как раз в тот момент, когда учитель перешагивал через порог. Переведя дух, на одном выдохе только и успела предостерегающе прокричать:

– Стойте! Нельзя туда! Провалитесь.

Открыв навесной амбарный замок, нарядный учитель вошёл в тёмные сени. Наступил на жалобно хрюкнувшие половицы. Вздрогнул от неожиданного окрика Нинель. Непроизвольно подпрыгнул на месте. Прогнившие, отсыревшие доски раскрошились в труху под его тяжестью.

Падая, взмахнул руками, запустив в свободный полёт свой чемодан и подтаявший тортик. По закону подлости, подлетев вверх, пластиковая коробка открылась. Возвращаясь назад, праздничный десерт прочертив кремовую дорожку по рукаву рубашки и по штанине, шмякнулся на дорожный аксессуар.

Староста поостерёгся зайти в дом. Услышав грохот и совсем неинтеллигентный возглас, встал как вкопанный возле деревянного просевшего крыльца. Дождался, пока рухнувший в подпол педагог выберется на свет божий. Желая сгладить неловкий момент, помогал ему отряхнуться. Обсопливленным несвежим платком подтирал въевшийся в брючную и бежевую ткань жирный крем. Подоспевшая Нинель, отпихнув старосту, вцепилась учителю в пыльную грязную рубаху. Настойчиво потащила в сторону своего дома. Зашла сразу с козырей:

– Пол у меня крепкий. Удобствия в доме. Комната изолирована. Закрывается на ключ. Окна выходят в сад. Соседи скандальные, сволочные, но их совсем не слышно. Беру недорого. А от себя обещаю вкусные обеды.

Женщина закружилась вокруг него вьюном. Не могла позволить уплыть такой добыче. Со здешним контингентом всё давно понятно. Бесхозные мужички и самим себе были не нужны, а ей тем более. Либо нездоровы, либо поспивались, что, по сути, одно и то же. Но блажен тот, кто надеется!

Она не уставала молодиться и прихорашиваться. Одевалась в молодежные тряпки, что смотрелось по-особому нелепо в купе с кричащим вульгарным макияжем и высоко задранным на темени по-театральному кучерявым шиньоном. Нина раз в месяц надругалась над своей редеющей шевелюрой, обесцвечивая отросшие седые корни толчёным гидроперитом.

От агрессивных процедур пересушенные волосы цыплячьего цвета выпадали нещадно. Накладными волосами приходилось декорировать проплешины. Это мало помогало. Наоборот, создавался гротескный образ советской буфетчицы, часто закладывающей за воротник.

Синие тени, густо обведенные черным глаза, соболиные брови вразлёт и кроваво-красная помада довершали карикатурный вид. Не особо утруждаясь, наносила мейкап широкими мазками. И если в прохладное время года краски хоть как-то держались на лице, то в жару всё оплывало.

Нина, невысокая в росте, обладала мужским типом фигуры. Имела узкий таз, худосочные мосластые ноги. Широченные плечи и задиристый характер. Предпочитала яркие кофточки с глубоким декольте, дабы демонстрировать свою увядающую грудь необъятных размеров. Свой внушительный бюст считала преимуществом и чрезмерно им гордилась.

У неё имелся за плечами шестидесятилетний жизненный опыт. Три неудачных ходки замуж и неугасающий энтузиазм. Направленный на поиски нового суженного. Все её мужья в количестве трёх человек лежали рядком под откормленной раскидистой вишней. На местном кладбище.

Нинель, заядлая самогонщица, в буквальном смысле приложила руку к быстрейшей кончине скоропостижно усопших супругов. За всю свою длинную жизнь она ни одного дня нигде не работала. Бодяжила вонючий шмурдяк на продажу, тем и кормилась. Зависимые от синего змия, утомлённые сорокаградусной жаждой бедолаги тащили к ней всё, что плохо лежало. Несли и своё, и чужое.

В советские времена к ней наведался участковый с претензией за тунеядство и за самогоноварение. Горемычные женщины, намучившись со своими пьющими родственниками, посовещавшись, единогласно решили накатать коллективную анонимку куда надо с просьбой разобраться и положить конец их несчастьям. В Нине они видели если не источник, то пособницу своих злосчастных судеб.

Участковый отреагировал. По долгу службы заглянул к ней вечерком, тщательно принюхиваясь, учуял запах жжёной корочки. Нина, чтобы отбить красноречивый запах сивухи, кидала на конфорку кусочек чёрного хлеба. Слуга закона достал из папки анонимные кляузы.

В ответ на первый его вопрос Нинель помахала перед носом участкового заветной бумажкой, добытой за взятку в городской больнице. Бумажка гласила, что её обладательница является инвалидом по зрению и находится на иждивении у государства. Участковый Леонид Васильевич, в простонародье Лёня, мент, был в два раза младше Нины, недоверчиво вертел сомнительный документ в руках.

Выросший в этой же деревне, Лёня с детства дружил с Иришкой, дочерью Нины. Часто бывал у них в гостях. Не припоминал недомоганий, связанных со зрением Нины Митрофановны. Напротив, не в меру любопытная женщина неспроста имела прозвище Радио ОБС. Расшифровывалось всё просто: Одна Баба Слыхала. Она видела подальше и побольше остальных.

Без устали делилась слухами со своими товарками. Иногда раздувала очередную сплетню до судебных разбирательств. С нею судиться – себе дороже. Крикливая, как базарная торговка, мстительная Нинель выносила наружу чужое грязное белье. Вываливала на всеобщее обсуждение всех тайных скелетов.

Безработная сплетница со стажем имела массу времени и сил. Часто сама заваривала кашу от нечего делать, а когда пахло жареным, бежала в суд подавать иски на обидчиков, мечтающих намять ей бока.

Неугомонная Нинель, оставшись одна, придумала себе старинную русскую забаву – болеть. Один из её усопших мужей, до того, как, к своему несчастью, сочетался с нею брачными узами, увлекался здоровым образом жизни. С прежней женой у него случился конфликт на почве измены.

Бывшая жена упокоенного завела себе любовника и в желании избавиться от постылого мужа решила его потихоньку травить. Где-то узнала за яд из вишнёвых косточек. Начала варить кисели из прошлогодних вишнёвых компотов. А чтобы наверняка, насушила две пригоршни косточек. Разбивала каменные панцири молоточком. Доставала пахучее ядро. Размолов ядрышки в муку, щедрой рукой подсыпала мужу во все блюда.

В один момент муженька скрутило. Сам себе вызвал скорую. В больничке подлечился. Узнав правду, к жене решил не возвращаться. В милиции жена клялась, потупив глазки, будто не знала, что ядрышки, смешиваясь со слюной, выделяют цианид. Смертельный яд для человека. Испытав шок от предательства супруги, выживший мужик увлёкся омоложением себя. Стремился к долголетию, выписывал журнал Здоровье, ЗОЖ. К своей печали переехал жить в деревню. Дабы дышать свежим чистым воздухом. Где и встретил свою Судьбу в лице Нины Митрофановны.

Кушал только сырые фрукты, овощи. Натощак пил, чередуя свежевыжатый картофельный сок и масло льна. Бросал все дела, когда по телевизору транслировали передачи по интересующей его теме. Незабвенные экстрасенсы манили его с другой стороны экрана. Он заряжал воду. Заполнял водой все доступные ёмкости в доме.

Пил заряженную воду взахлёб. Купался в этой воде. А на остатках настаивал брагу. На такой целебный эликсир Нинель задирала цену. Драла в тридорога! Якобы, этот продукт не нанесёт никакого ущерба организму, а наоборот, отфильтрует всю грязь и исцелит от болей.

Собственно говоря, он сам поверил в целебные свойства напитка и крепко подсел. Усопший оставил после себя кипы рецептов и рекомендаций. А также настольную медицинскую энциклопедию. Он обращался к ней по любому поводу. Не успеет в теле что-либо кольнуть, стрельнуть или шмыгнуть, он тут же, слюнявя палец, внимательно листал справочник в поиске нужного диагноза.

Сам подбирал лечение из народного репертуара. Нинель читать не любила. Все журнальчики вместе с газетами перевязала шпагатом и сдала на макулатуру. А вот энциклопедия стала её постоянным спутником и советником. Косвенно помогая по-изощрённому издеваться над людьми.

Выбрав редко встречавшееся заболевание. В блокнотик выписывала определяющие диагноз симптомы и с чистой совестью звонила по номеру 03. Сначала с нею носились, как с писанной торбой. Пару раз определяли в отдельную палату. Назначали условно эффективные препараты и процедуры. На процедуры Нинель ходила с удовольствием.

От уколов сразу открестилась. При виде иглы грохнулась в обморок. С таблетками проще. Их можно незаметно выбросить. Однажды её даже какой-то профессор осматривал. Светило медицинских наук долго молчал после диагностики. Внимательно глядя Нине в глаза, выдал:

– Ипохондрическая шизофрения!

Диагноз лёг бальзамом на душу. Мудро закрученные слова радовали слух. Нинель, полистав медицинский справочник, напряглась. Запахло жареным. Нина свою шутку признала. Её выписали с наказом: Больше так не шутить, иначе в психушку на казенные харчи отправят. Нина не успокоилась, решила болеть в другую сторону, аккуратно обходя симптомы, связанные с душевными расстройствами. Ей нравилось повышенное внимание и уход. Ещё несколько раз пыталась пройти по проторенной дорожке. Настойчиво крутила диск стационарного телефона с заветными цифрами.

Закончилось тем, что диспетчер на станции скорой медицинской помощи просто не брал трубку. Имея под рукой базу пациентов и определитель номера, её условно занесли в чёрный список. Звонившую Нинель игнорировали. Она пробовала атаковать деревенского фельдшера. Но тот объявил ей с порога: Это не в моей компетенции. Случай неординарный. Звоните 03!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.