Шепчущие никелевые идолы. Жестокие цинковые мелодии

Мелонди Кадар догнала меня на полпути к месту, где был спрятан Чодо:

– Окно опять закрыто, большой мальчик. Не хочешь что-нибудь с этим сделать? Например, заклинить раму?

Я поставил корзинку с котятами на землю:

– Подождите-ка здесь, ребята…

И как я мог подумать, что они останутся на месте?! Только потому, что их поведение было образцовым – с человеческой точки зрения. Опомнись, Гаррет! Кошек связывает с людьми лишь один аспект: какое значение в данный конкретный момент кошка придает находящимся в пределах доступности противопоставленным большому и указательному пальцам.

Я открыл окно и отступил на шаг, выжидая. Пикси носились взад и вперед. Крысы шныряли возле основания стены или шуршали внутри ее. Кроме меня, никто ничего не замечал.

Один из королей столоустановочных работ, проходя мимо, взглянул на окно:

– Какой козел все время его отворяет?

– Ну, допустим, я. И я сейчас не в самом снисходительном настроении. В следующий раз, если увижу это окно закрытым, я кого-нибудь из него выброшу. Вообразил картину?

На лице молодого человека появилось решительное выражение. На несколько мгновений.

– Холодно же адски…

Его воинственность быстро угасала. Я хотел было рекомендовать ему одно местечко, куда он мог бы пойти, если хотел согреться, но внезапно окно показалось мне не стоящим драки.

Один котенок мяукнул и принялся карабкаться по моей штанине. Даже когда эти гаврики совсем крохотные, коготки у них вполне острые.

– Что ты делаешь? Проклятье, так я и думал! Медовый месяц закончился.

В корзинке обнаружилась течь. Котята были повсюду. Штук тридцать или сорок, – во всяком случае, мне так показалось. Я напрягся, ожидая взрыва.

Взрыва не произошло. Никто не казался недовольным. Это были действительно странные котята – они никого не заставляли подпрыгивать от неожиданности или спотыкаться об них. Тощий маньяк, любитель закрытых окон, вернулся к своим столам. По-прежнему не ввязываясь в ссоры с партнером.

Я возобновил прерванную охоту за человеком, чей день рождения послужил поводом для сборища.

Стащив где-то свечу, я зажег ее и проскользнул в кладовку. Да, он был там – безвольно сидел в кресле на колесах. Выглядел лет на двадцать старше, чем был. Места здесь едва хватало для нас обоих и его кресла.

– Обстоятельства у нас не самые лучшие, – сказал я. – Но я обещал Харвестеру Темиску сделать все, что смогу. Этот парень – твой лучший друг.

Ну, это, конечно, вряд ли можно было сказать наверняка. Несколько лет в моем бизнесе и святого подтолкнули бы к циничным мыслям относительно побуждений монахинь. На свете слишком много людей, у которых нет и прыщика совести, чтобы замедлить их продвижение вперед.

Чодо не шевельнулся, не вздрогнул и ничем не выдал, что осознает мое присутствие.

Рядом мяукнул котенок. Я счел это благоприятным знаком. Однако тут же послышалось и торопливое шуршание – кто-то из крыс придерживался противоположного мнения.

– Хотел бы я найти способ выяснить, жив твой мозг или нет. Но мне вряд ли удастся вытащить тебя в такое место, где можно заняться этим вопросом.

Кстати, насчет мест: в кладовке погасла свеча. Чтобы снова зажечь ее, я вышел за дверь, где было довольно светло. Кто-то поспешно проковылял мимо, переваливаясь с ноги на ногу, с большим котлом в руках.

– Пахнет неплохо, – сказал я ему вслед.

Он потопал дальше, храня гробовое молчание. Кажется, он был не согласен.

13

Начался новый всплеск суеты: прибыла команда, поставлявшая еду. У нас с Чодо оставалось совсем немного времени. Я нырнул обратно в кладовку.

– Ты все-таки не улизнул, хотя у тебя был шанс!

Чодо по-прежнему не подавал никаких признаков жизни, только дышал. Это было хорошо. Очень хорошо, потому что – совершенно внезапно – меня охватило зловещее предчувствие.

Что-то было не так. И я не мог понять, что это значит. Не мог вычислить, что именно не так.

Я опустился перед Чодо на колени, чтобы смотреть ему в глаза. Они были открыты. Они моргали. Но не видели ничего. Их моргание не передавало мне никаких секретных посланий. Я сказал ему, чтобы он моргнул один раз, если хочет ответить «да», и два – если «нет», и начал задавать вопросы. Он моргал «да» – но без всякой системы.

Да полно, действительно ли его мозг был еще жив? Темиск думал, что это так, но я не видел никаких доказательств. Если бы я только мог упрятать его в надежное место, где можно было бы спокойно проводить исследования и ставить эксперименты! Или забрать его к себе домой и оставить рядом с Покойником. Рано или поздно придет же день, когда Мешок с костями проснется!

Окрик в ухо не дал особых результатов. Мне пора было возвращаться к работе. Впрочем… еще один, последний эксперимент. Просто чтобы выяснить, чувствует ли Чодо что-нибудь.

– Ничего личного, шеф… – Я поднес пламя свечи к тыльной стороне его левого запястья.

В кладовой запахло паленым. Чодо не реагировал. Я мог бы поджарить его целиком, если бы захотел.

Рядом послышались голоса, так близко, что почти можно было разобрать слова.

Свеча потухла – хлоп! – внезапно, без всякого дуновения.

Из кухни раздался вопль.

– Прости, босс, мне пора.

В нос ударил запах паленого волоса и горелого мяса. Войдя в помещение для мытья посуды, я обнаружил людей, столпившихся вокруг дымящейся крысы. Однако вопли доносились из самой кухни. Голоса выкрикивали указания того рода, какие даются в экстремальной ситуации, когда никто не знает, что надо делать, но каждый хочет, чтобы кто-нибудь что-нибудь сделал.

Запах горелого мяса здесь был сильнее. Я услышал потрескивание, словно жарился бекон.

В воздухе пронесся залп воды. Последняя волна докатилась до мысков моих ботинок и отступила. Потрескивание бекона стало тише.

Не смолкало подавленное бормотание. Среди присутствующих я опознал парней, которых Морли временно нанимал для работы на кухне.

– Прочь с дороги! – рявкнул я. – Если не в состоянии помочь, убирайтесь к черту! Так вы будете хоть чем-то полезны!

Я протиснулся сквозь толпу. Кто-то сохранил присутствие духа и набросил на незнакомую полную женщину мокрую скатерть. Двое окатывали ее водой. Она истошно вопила – каким-то образом под мокрыми тряпками все еще продолжала гореть. Шипение бекона исходило от нее. Впрочем, под вылитыми ведрами воды оно быстро теряло интенсивность.

Появился Морли:

– Что здесь происходит?

Я покачал головой, пожал плечами и подтолкнул пару ребят, которые предположительно должны были расставлять столы:

– Суньте ее в бадью, где охлаждаются бочонки с пивом. Только бочонки выньте.

Потрескивание бекона начиналось снова. Женщина кричала не переставая.

Ее как раз окунали в ледяную ванну, когда появилась Белинда Контагью. Женщина затихла, поскольку пламя наконец унялось. Однако боль будет длиться еще долгое время, если ожоги настолько сильные, как я подозревал.

– Что случилось? – спросила Белинда, подойдя к нам.

– Не знаю. Меня здесь не было, когда все началось. Похоже на то, что дама вдруг загорелась. – Я повысил голос. – Кто-нибудь видел, как это началось?

– Люди не могут загореться, Гаррет, – возразила Белинда, но не очень уверенно.

– Посмотри на нее и скажи, если я ошибся.

Женщину вытаскивали из ледяной ванны. Она была без сознания. Потрескивания больше не раздавались.

Низенький человек в переднике заговорил, нервно двигая руками:

– Я пришел сюда первым – услышал, как она закричала. Она быстро хлопала ладонями по самой себе. Я подумал, что на ней горит одежда, и замотал ее в мокрые скатерти.

Естественно. Никто не видел, как все началось. Может быть, печи? Это была та самая кухня, которая обслуживала банкет.

– Белинда, у тебя нет знакомого целителя? Потребуется повозиться, чтобы привести ее в порядок.

Тайная империя Контагью славится вниманием к рядовым членам. Те, кто верен боссу, могут не сомневаться, что он не бросит их, если они попадут в передрягу. Чодо инстинктивно понимал, что лояльность имеет две стороны. Он заботился о своих людях, а они заботились о нем. Белинда следовала его примеру.

– Я присмотрю, чтобы пострадавшей оказали помощь, – сказала она. – Так, а это еще что?

– Что?

– Кажется, я видела крысу!

– Ты ведь в городе, не забывай. Они еще никому не причинили вреда.

Белинда понемногу продвигалась к кладовке. Она хотела навестить отца, но не хотела, чтобы кто-нибудь это заметил.

Она вышла. Я не следил за ней: с обожженной женщины как раз снимали белье. Задача была непростой. Кусочки ткани въелись в кожу; обугленная материя играла роль фитиля, в котором выгорал подкожный жир.

Это было невероятно. И жутко. Но мы не могли отрицать то, что видели собственными глазами.

Обгоревшая женщина, по-видимому, чрезвычайно заинтересовала парочку котят – они постоянно подбегали, чтобы обнюхать и коснуться ее тела лапками.

Белинда вернулась.

– Какие будут распоряжения, что делать с дамой? – спросил я.

Она была в такой ярости, что казалось, готова грызть камни.

– Перевезти ее в «Бледсо», выяснить семейное положение – я не знаю… Почему я должна беспокоиться обо всей этой ерунде?

– Потому что это твой праздник. Потому что ты здесь главная. Потому что ты та, кого будут обвинять в случае чего.

Выпустив пар в приступе креативной лингвистики, Белинда требовательно спросила:

– Почему никто до сих пор ничего не сделал с этими крысами?

14

Я вернулся в главный зал. Там наблюдался некоторый прогресс. Пара дюжин гангстеров столпились по безопасную сторону от Плоскомордого Тарпа; двое младших товарищей, ответственных за расстановку столов, припахали их к работе.

Щель в приоткрытом окне оставалась нетронутой. Не прошло и секунды, как мое плечо уже украшала пикси.

– Какие новости, Мелонди?

– Что-то здесь происходит, это точно. Твоя вампирша, возможно, еще не самый худший из интриганов.

– Вот как?

– Я узнала это от Синдж. А она – от Джона Растяжки, который услышал это от своих крыс. Длинная цепочка, в которой полно слабых звеньев.

– Ты, похоже, начинаешь философствовать?

– Я начинаю тревожиться. Общее мнение таково, что кое-кто может не дожить до конца праздника.

– Правда?

– А что, похоже, что я все это придумала?

– Когда во главе стоял отец Белинды, он обычно устраивал сборища, на которых улаживал разногласия между боссами соседних участков. У него неплохо получалось. От тех низших боссов, кто мог впоследствии стать источником неприятностей, он просто избавлялся. Вбивал им голову в грудную клетку кентаврской боевой палицей.

Ко мне подошел второстепенный гангстер по имени Щур Вролет:

– С кем это ты разговариваешь, Гаррет?

На его лице было извечное подозрительное выражение – как у человека, слишком недалекого, чтобы полностью уяснить себе картину. Впрочем, дань со своей территории он собирал честно и исправно. Он получил участок от кузена, Зеленого Боба Рактика. Зеленый Боб убил двух зайцев одним болваном: нашел родственнику работу и одновременно отдал участок в руки человека, у которого не хватило бы ума снимать пенку для себя.

Щур Вролет не обладал достаточным воображением даже для того, чтобы извлекать выгоду из факта, что он является известным гангстером.

– Я говорю, Щур, сам с собой. Тот, кому это нужно, меня слушает.

Щур прищурился – это был его фирменный прием.

– Ну ладно. С тобой ведь больше нет этого чертова попугая? Эльфы выманили его у тебя! Они тебя надули!

– Кто-то кого-то надул, это точно, Щур. Итак, какое у тебя задание на сегодня? Это правда, что Чодо собирается отойти от дел и оставить предприятие на дочь?

– Никогда не слышал о таком, – вытаращился Щур. – Ну ладно, рад был поболтать, Гаррет, но мне нужно повидаться кое с кем по поводу собаки.

Однако вместо гардеробной он направился прямиком к кузену – Зеленому Бобу.

– Это было подло, Гаррет, – сказала Мелонди Кадар.

– Когда он вернется перепроверить, правильно ли все расслышал, я растолкую по-другому.

– Зачем ты над ним издеваешься?

– Не над ним. Моя цель – Зеленый Боб. Он будет уверен, что Щур услышал что-то важное, но информация извратилась по пути от его ушей до рта.

– Все равно это жестоко.

– Разве ты со мной так не поступала?

– Нет.

– Уверена?

– Конечно уверена. Я могу придумать более интересные способы мучить тебя. Например, заходит к тебе какая-нибудь из твоих милашек, скажем Тинни Тейт. Я проскальзываю в дом, выбираю нужный момент и шепчу в ухо этой рыжеволосой имя любой другой твоей подружки…

– Это не кажется мне забавным.

– Тебе не кажется. А вот я смеялась бы до икоты, пока бы крылья не отвалились! Вообще-то, Тинни слишком хороша для тебя… Эй! Ладно-ладно, мир! Я просто дразнилась. Шел бы ты лучше общаться с людьми, чтобы не произошло чего непредвиденного.

– Тебе неплохо бы заняться шантажом профессионально.

Вернулась Белинда. Она снова переоделась, на этот раз во что-то более деловое.

– Я отослала эту женщину в «Бледсо». От своего имени. Навестишь ее завтра? Надо удостовериться, что за ней там действительно будет уход.

– Конечно.

Значит, она все же рассчитывала на то, что у меня будет завтра. Приятно знать.

– Как думаешь, что там случилось? – спросила она.

– Не знаю. Никогда не видел ничего подобного.

– По-твоему, происходит что-то необычное?

– Это сарказм или просто вопрос?

– Гаррет, не надо так, у меня сейчас не то настроение. Я чувствую, как все выходит из-под контроля еще до того, как началось.

– Ну хорошо – да, здесь действительно происходит что-то необычное. Просто я думал, за этим стоишь ты.

– И еще эти крысы повсюду… Не было ни одной, когда я осматривала это место. И твои котята – они, конечно, милые и дружелюбные, но все равно кошки есть кошки. Тебе не следовало их приносить. И клянусь, я краем глаза видела здесь пикси! Правда, когда всмотрелась, их уже не было.

В этом квинтэссенция пикси: приносить людям больше раздражения, чем целый рой москитов.

– Прикрывай мне спину, Гаррет.

– Я всегда это делаю.

– С чего бы?

– У тебя очень симпатичный вид сзади.

– Ты настоящий мужлан, Гаррет! Но мне это нравится… наверное.

Выждав с минуту, Мелонди Кадар принялась насмехаться:

– Симпатичный вид сзади? Надо же такое сказать! Неужели не мог придумать что-нибудь поинтереснее?

– Да, я был не в ударе. Меня отвлекали. В ухо постоянно жужжала какая-то здоровенная глупая букашка. А перед глазами была красивая корма.

Мисс Кадар куснула меня за упомянутое ухо:

– Тебе повезло, что я не твоего размера!

15

Празднование началось. Время шло, все катилось как по маслу. Наступила ночь, официанты Морли зажгли фитили, плавающие в маленьких шарообразных лампадках, расставленных на столах возле каждого места. Они разливали вино – «Танферское золотое», лучший из существующих в мире прокисших виноградных соков. Плохие парни посасывали его, расположившись поудобнее. И с каждой минутой становились все благодушнее. Большинство собравшихся, казалось, сами были поражены тем, что так хорошо проводят время. Правда, каждый раз, когда кто-нибудь отпускал грязную шуточку, всеобщее изумление на минуту исчезало.

Меня удивило количество гостей. Прибыли не только все младшие боссы со своими заместителями, но даже Щур Вролет, Паук Уэбб и несколько дюжин других, совсем малозначительных рядовых криминального мира.

Однако это не имело значения. Все казались вполне довольными тем, что могут воздать почести своей императрице. Веселье становилось все более неудержимым, не делаясь разнузданным. Шум нарастал, но без физических последствий. Прибыла еда, вино лилось рекой. В параноидальных клетках моего мозга дудел и свистел целый оркестр сигнальных рожков.

Во всем собрании я один не хлестал вино – мне не по вкусу испорченный виноград. Пиво, эль, мед, портер – вот это для меня. Правда, пивовары, которые варят портер, имеют склонность добавлять туда слишком много всякой дребедени.

Морли Дотс в недоумении наблюдал за происходящим от двери, ведущей к кухням. Оттуда уже выносили больше напитков, чем еды.

Станет ли эта ночь подобием одного из празднеств в добрых старых вальхаллах, где люди напивались до бесчувствия и валились на устланный соломой пол? В лужи собственной блевотины. В окружении мелкого домашнего скота и отходов со стола.

Соломы здесь, правда, нет.

Плоскомордый со своей командой, сидевшие напротив, презрели виноградного демона, как и я. Мои друзья – крысы и пикси – также не сразу поддались пагубному влиянию, хотя не из-за недостатка усердия. Я слышал, как Мелонди Кадар бранила большой народ, этих скаредов, выхлеставших все «Танферское золотое» до последней унции.

Я вышел из-за стола и подобрался к Морли:

– Какие мысли, приятель?

– Если ты что-нибудь понимаешь, значит на две головы выше меня, – буркнул Морли. – Это напоминает один из тех храмов, где все курят и пьют, чтобы стать ближе к господу.

– Пожалуй. Они того и гляди вытащат аккордеоны. Вообще, что здесь происходит?

– Все, что я знаю, – это что надо снова посылать за вином. Ты только посмотри, они уже на ногах не стоят!

– Похоже, кровопролитие, которое мы себе навоображали, не состоится. А как мы подготовлены на случай, если это пронюхают ребята Шустера?

Для его шайки такое сборище было сладким сном, ставшим явью. Как получилось, что они до сих пор не окружили дом?

– О них не беспокойся, – отозвался Морли. – Лучше подумай о том, что еще Белинда припрятала в рукаве. Все это благолепие может быть частью ее замысла.

Тем временем хозяйка резвилась, как котенок, заигрывая с главными громилами – и держа котенка на коленях. Однако…

– Она ничего не пьет… Э нет, у меня новые ботинки, братан! – Я отпихнул ногой пристроившегося рядом пушистика. – Думаешь, она подсыпала что-нибудь в вино?

– Нет. Вино покупал я – у поставщиков, которых она не знает. Вино ни при чем. Если бы дело было в нем, они бы уже резали друг другу глотки.

Верно. К тому же иммунитета не было ни у кого – ни у пьющих, ни у непьющих.

– Это что-то в воздухе. Вино только усугубляет обстановку.

– Представь, что было бы, если бы сейчас появились танцовщицы.

– Да, тут бы и старые императоры покраснели от стыда! Смотри-ка, даже Белинда не смогла устоять.

В этот момент мисс Контагью разразилась взрывом взвизгивающего смеха и хлопнула по спине сидящего рядом Рори Скалдита. Сам Рори тоже ревел от восторга.

Этот тип был первым на очереди, кто мог бы предложить Белинде окунуться в речку в свинцовом купальнике: в глубине души Рори знал, что Чодо обошел его наследственные права, когда прибрал Организацию к своим рукам.

– Тебе лучше вернуться к работе – она сейчас подойдет, – предостерег я.

Морли сделал, как я сказал. Белинда тоже.

– Тебе надо чаще смеяться, женщина, – посоветовал я ей. – Ты гораздо привлекательнее, когда смеешься.

– А когда нет?

– Ты все равно привлекательна, – признал я нехотя, поскольку это уводило разговор от темы.

– Скажи-ка вот что, старый друг. Почему мне так весело?

– Если бы я знал секрет, я посоветовал бы партнерам по бизнесу бутилировать его.

– Я серьезно, Гаррет.

– И я серьезно, Контагью. Может быть, кто-то подмешал полыни в бочонки с вином… Хочешь сказать, ты здесь ни при чем? Это не часть твоего дьявольского плана?

– Я польщена, но я этого не планировала. Нет. Ты сам знаешь, что я ожидала сегодня вечером более мрачных событий. Однако теперь я не могу заставить себя выполнить то, что задумала.

– Ну так продолжай вести дело вместе с отцом. Оставь партию плохой девочки до той поры, пока я окажусь на другом конце города. Изобрети что-нибудь, чтобы тебе не пришлось разыгрывать партию плохой девочки.

– Чего ты накурился?

– Я не курю. Но ведь могу немного помечтать?

– Только не сейчас. Сейчас ты мне нужен совершенно трезвый и бдительный. Я собираюсь показать им папу.

16

Мелонди Кадар тяжело плюхнулась на мое плечо. У нее наблюдались трудности с навигацией.

– Ты что, хлебнула «Золотого», букашка?

– Только самую капельку: они слишком внимательно следили. А я-то считала, что здесь затевается большая свара!

– Все так считали. Что нового?

– Снаружи назревают проблемы: вокруг околачиваются эти уроды, которые пытались вломиться в наш дом. Они явно ищут неприятностей.

– Что? Они здесь?

Слишком много загадок для одного вечера.

– Вот-вот.

– Но зачем им ввязываться в склоку с этой оравой?

– Гаррет, ни один из них не выглядит настолько сообразительным, чтобы надеть шляпу, когда идет дождь. Они понятия не имеют о том, что здесь происходит. Им плевать. А может, им было бы наплевать, даже если бы они и знали… Думаю, им нужен этот мальчик-девочка, – доверительно сообщила она. – Эта Пенни. Она тоже бродила поблизости. Похоже, они пришли сюда следом за ней.

– Это точно?

– Боюсь, мы не обратили должного внимания. Блэр и Расс разузнали, где можно добыть немного вина…

– Крысы-то хотя бы не пили? Или и они тоже?..

– Насчет маленьких – не знаю. Большие попробовали по глоточку-другому.

Мне захотелось зарычать и завыть, а потом пойти и как следует отшлепать Синдж. Но вместо этого я сказал:

– Мелонди, выберись наружу и присматривай там за развитием событий. Я пришлю помощь, если смогу.

Ей потребовалось три попытки, прежде чем она смогла подняться на уровень окна и вылететь через щель.

Тарп с товарищами уже затеяли собственную маленькую пьянку внутри большой. Я подошел к ним с дружественным визитом.

– Эй, Плоскомордый!

– Гаррет, братишка, снова ты не в настроении! Что случилось?

– Снаружи снова эти ребята в зеленых штанах. Явно напрашиваются на неприятности. Боюсь, возницы могут не справиться с ними в одиночку.

– Ах ты, вонючий мешок с верблюжьим дерьмом…

Я покинул их слишком быстро, чтобы вполне насладиться списком моих кошмарных недостатков, который зачитывал Тарп. Я и так их все знал. Тинни постоянно держит меня в курсе.

К своему столу я вернулся как раз в тот момент, когда появился виновник торжества.

Белинда позаботилась о том, чтобы Чодо выглядел презентабельно. Он казался не столько недееспособным, сколько просто спящим в кресле. Впрочем, это впечатление продлилось недолго.

Тишина наполнила Уайтфилд-холл. Хотя слухи ходили давно, их игнорировали, поскольку Контагью крепко держали Организацию в своих руках. Но вот перед бандитами предстало доказательство того, что Чодо Контагью больше не является их боссом. Было очевидно, что он уже долгое время не управлял делами.

Его колени и ноги укрывало тщательно расправленное одеяло, поверх которого лежали костлявые руки, правая на левой. Обнаженные предплечья были лилового цвета, подбородок покоился на груди. Изо рта текла нитка слюны.

На лицах собравшихся были написаны ужас и отвращение.

– Почетный гость, – провозгласила Белинда. – Мой отец – Чодо Контагью – празднует шестидесятилетний юбилей! Поднимем тост в честь человека, обеспечившего наше процветание!

Всеобщее потрясение несколько улеглось под грузом вина и хорошего настроения. Какой-то заводила разразился песней, другие подхватили. Кое-кто обсуждал, что это может означать для предприятия в целом. Я ловил обрывки разговоров. Некоторые увидели в случившемся шанс улучшить свое положение, но никак не могли сосредоточиться на этой задаче, хотя постоянно твердили, что надо попробовать.

Я был в десяти футах от Чодо, когда он вдруг возродился к жизни, хотя это и было едва заметно. Он приподнял подбородок на три дюйма – поистине геркулесовское усилие. По телу прошла дрожь. На мгновение его взгляд нашел меня.

Оказавшийся поблизости котенок сделал отчаянный прыжок по направлению к его коленям.

Зал накрыла тьма. Вдруг вверх взвились языки пламени: декоративные лампады разлетелись на кусочки, извергая горящее масло. Люди принялись молотить по одежде, пытаясь сбить огонь. Становилось жарко – в прямом и переносном смысле. Огонь разгорался, а вместе с ним разгоралась и паника.

Последнее в полной мере относилось к Белинде, которая кинулась бежать очертя голову. Случившееся определенно не входило в ее программу. Я поймал ее, схватив за локоть одной рукой, второй развернул кресло Чодо и потащил их в сторону кухни. Остальные бросились к главному входу.

Морли сразу же послал своих людей бороться с огнем. Он всегда сохраняет трезвый рассудок, какие бы неприятности на него ни сыпались. В таких ситуациях, когда даже короли преступного мира теряют контроль, Морли остается решительным, горделивым и спокойным.

Мимо нас прошмыгнул поток котят. Крысы тоже не сидели на месте. Над головой с гулом проносились пикси.

В кухне суматоха несколько поулеглась.