Тайны скрытого мира и его невероятные обитатели

– Что и говорить, это наша гордость. Полесные лиллы хранят секрет изготовления этих сладостей уже много-много лет – сотни, наверное, а может, и тысячи. Это настоящая тайна, – рассказывал человечек.

– Не эти ли конфеты ты передал для нашего домового?

– Для Трофима-то? Конечно, это желанный подарок для каждого.

– Ой, забыл спросить, а что же он тебе в письме написал?

– «Заходи, – говорит, – друг любезный, когда тебе будет угодно. Всегда рад».

– Вот здорово! Теперь ты сможешь ко мне в гости приходить! – Никита от радости подхватил Мокейку и закружил в воздухе. А тот не унимался, просил кружить и подкидывать его снова и снова.

– Люблю карусели! – восторженно заключил Мокей, когда оказался на земле.

Затем он чинно устроился на траве и взял творожную плюшку. И несмотря на то, что плюшка была больше, чем его голова, человечек, видимо, был намерен съесть ее целиком. Так серьезно и обстоятельно он обхватил ее руками и ногами, откусывал, жевал, сопел и улыбался. – В следующий раз я попрошу бабушку сделать плюшечки помельче, специально для тебя.

– Спасибо. Ничего, мне и такие нравятся, – проговорил Мокей, растягиваясь на траве. Сахарная пудра покрывала его словно иней.

Никита набрал побольше воздуха в легкие и подул на малыша.

– А то ты как приманка для ос.

Не успевшая растаять сахарная пудра легко слетела, и Мокей стал снова похож на себя. – Мокей, а можно с ведьмами познакомиться?

– Ха, ишь ты, какой шустрый! Можно, отчего ж нельзя. Надо дождаться полнолуния. А ты не боишься? Вдруг они тебя заколдуют, превратят в зверя лесного или, например, в червяка?

Никита поморщился:

– А нельзя без этого обойтись?

Мокей не выдержал и, видя серьезное лицо Никиты, расхохотался.

– Как же мне нравится тебя стращать! Хотя ты мог бы пугаться и посильнее, тогда бы еще смешнее было, – веселился он. – Ну хорошо, только знакомиться будем с молоденькими, потому как взрослые не такие забавные. Ведьмочки, к сожалению, когда вырастают, становятся слишком серьезными. Впрочем, как и люди. Это крайне печально. Надеюсь, с тобой этого никогда не случится!

Полнолуние

Никита с нетерпением ждал полнолуния, чтобы познакомиться с ведьмочками. Он нарисовал лунный календарь и наблюдал, как растет месяц день ото дня на вечернем небе. И наконец, тот самый день настал.

– Надевай черное, чтоб тебя в темноте незаметно было, – давал наставления Мокей.

– Попробую что-нибудь найти. А что мы преподнесем ведьмочкам в подарок? Будем действовать как обычно и возьмем чудесные конфеты? – спросил Никита.

– Не-а, ведьмочки не любят сладкое. Они обожают маринованные огурчики. Захватишь с собой баночку?

– Конечно!

В дорогу отправились уже в темноте, чтобы ровно в полночь быть на месте, на той самой лысой горе. Банка маринованных огурцов надежно лежала в рюкзаке у Никиты, а Мокей сидел у него на плече, Вуф бежал рядом.

– Луна светит, как огромный фонарь, – заметил Никита.

– Угу, – задумчиво отозвался Мокей. – Ты, главное, вот что запомни: когда тебя спросят, чье колдовство было самым изобретательным, скажи, что тебе понравилось все. Как бы тебя ни уговаривали, ни в коем случае не выбирай кого-то одного. Это как история с Парисом и яблоком раздора.

– Постараюсь. А что это за история?

– Это один из древнегреческих мифов. Их особенность заключается в том, что богов там много, и всяких разных, у каждого свои особенности и свой характер. Суд Париса – излюбленная тема художников. Богиня раздора Эрида подбросила богиням золотое яблоко с надписью «Прекраснейшей». Каждая из трех богинь хотела, чтобы яблоко досталось ей. Но кому-то нужно было сделать выбор между ними: Герой – покровительницей брака, богиней любви Афродитой и воительницей Афиной. Зевс отказался решить этот спор и отправил богинь к царевичу Парису. А тот, на свою беду, выбрал Афродиту. В результате началась Троянская война.

За разговорами друзья и сами не заметили, как оказались на месте. Пока что никого, кроме них, там не было, только посередине были сложены поленья для большого костра.

Никита и Мокей улеглись на траве и стали смотреть на полную белую луну на темном, казалось, черном небосводе.

– Слишком редко люди смотрят на небо, а там столько всего! – проговорил Мокей. – А уж в ночное небо всматриваются единицы, да и то лишь те, кому по службе положено. Моряки, например, еще пастухи от нечего делать и, конечно, влюбленные. Пока погода позволяет, спать надо на воздухе, а не в светелке, как красна девица.

– А это мысль! Следующей же ночью постелю себе в саду, – решил Никита.

– Смотри-ка, вот и они! Летят, красавицы, – встрепенулся Мокейка.

Одновременно пять ведьмочек приближались к лысой горе с разных сторон. Сначала они казались всего лишь черными точками, еще более темными, чем ночное небо. Но по мере их приближения стало возможным различить очертания этих бестий. Их длинные платья развевались по ветру.

Ведьмочки пошли на снижение, стали кружить над самыми верхушками деревьев. И в каком-то магическом хороводе одна за другой изящно совершили посадку. Оказавшись на твердой земле, они аккуратно поставили свои метлы в рядок, и те так и остались стоять, не падая. Только теперь Никита заметил, что платья у всех разного покроя, у кого-то с лентами, у кого-то с вышивкой или украшены стеклярусом. Ведьмочки стали снимать с голов шляпы и платки и расправлять свои длинные огненно-рыжие волосы. Все они были белокожие, и в контрасте с темными одеждами их голые босые ноги так и сверкали в свете луны.

– Привет вам, ночные девы, – начал Мокей.

– Ты же знаешь, мы эти церемонии не любим. А это тот самый мальчуган, о котором ты писал?

– Именно! Это Никита, прошу любить и жаловать.

– Смотри-ка, стоит и не боится. Ты что же, не знаешь, что можешь домой не вернуться, а жуком в лесу затеряться?

– Знаю. Но вы же зря никого не станете наказывать и превращать.

– Думаешь, тебя не за что проучить?

Мокей решил вмешаться:

– Ну что вы так на гостя накинулись, он к вам сам пришел. Да и не с пустыми руками.

Никита догадался достать банку маринованных огурчиков. И услышал восхищенные возгласы. Ведьмочки обступили его, лезли пальцами в банку, выуживали огурчики и ели с аппетитом, причмокивая и закрывая глаза от удовольствия.

– Ой, какой хорошенький. Ты к нам почаще заходи, не стесняйся.

Когда с огурцами было покончено, самая серьезная из подружек первая опомнилась.

– Пора!

Все как по команде выстроились вокруг горы веток на месте костровища, одновременно взмахнули руками, и откуда-то из складок платьев возникли диковинные музыкальные инструменты. Стоило им заиграть, как родилась ритмичная завораживающая музыка, инструменты поднялись в воздух и продолжили играть сами по себе, а ведьмочки взялись за руки, в каком-то странном хороводе начали приплясывать все быстрее и быстрее, пока в центре не вспыхнул огонь. В одно мгновение огромный костер запылал и затрепетал на ветру. Танцовщицы не остановились, но расцепили руки и стали танцевать каждая свой особый танец. В конце ведьмочки издали победный клич, музыка прекратилась, и та, что, видимо, была за старшую, сказала:

– Настало время разбора полетов. Я так часто говорю эту фразу, что скоро она станет крылатым выражением. Надеюсь, вы приготовили что-нибудь интересное, у нас ведь гости. И им очень хочется повеселиться. Итак, с кого начнем?

Одна из ведьмочек поднялась, подошла к костру и бросила в огонь какой-то порошок. В воздух поднялся столбик дыма, и по мере того, как она рассказывала, картины происходящего проходили перед глазами слушателей.

– На этой неделе мне поступило задание «подшутить» над одним драчливым мальчиком.

– И что же ты придумала?

– Я решила, что, как только он захочет кого-нибудь ударить, у него из носа сразу же пойдет кровь.

– Почему ты выбрала именно это средство?

– Видишь ли, когда ребята дерутся, кому-то всегда достается. А тут кровь идет еще до начала драки. Это совершенно не больно, но крайне неудобно. Так вот, пока мальчуган бегал умываться, сразу же забывал о своих намерениях кого-то отколошматить. И так как в драку он лез часто и, значит, кровь у него лилась регулярно, родители отправили его к врачу, и ему назначили отвратительную настойку и рыбий жир.

– Прекрасно! Кто следующий?

– А мне достался один ленивый мужичок, который часто сказывался больным и отправлял жену работать, а сам валялся дома целыми днями.

– Так-так, интересно…

– Я и решила, что надо ему дома устроить невыносимую жизнь. Подговорила домового, тот учинял ему всяческие бытовые неприятности. Ну всем известно, какие: теряются мелкие вещи или молоко раньше срока прокисает и все такое прочее. А еще я наслала на участок диких ос, а в дом – мух и устроила нашествие крыс. Осы не давали умыться или полежать в гамаке, мухи, как только он засыпал, облепляли его лицо, а крысы топотали по чердаку ночью и мешали спать, прогрызали мешки с мукой и крупой, и она вся высыпалась. Он боролся с вредителями, но напрасно. Тогда-то он и решил выйти на работу. Тут-то все напасти и прекратились. А ленивец начал усердно трудиться и перестал жаловаться.

Наблюдая за меняющимися картинами злоключений непутевого мужика, Никита и Мокей смеялись так, что не успевали вздохнуть, у них даже разболелись щеки и животы.

– Замечательно! Следующий.

– А у меня была капризная девочка. Она была просто несносна. Все время что-то у родителей выпрашивала. А главное, что бы они ей ни дарили, ничего-то ее не радовало, она сразу же начинала требовать все новых и новых забав. Друзей у этой девочки совсем не было, так как она у других игрушки отнимала, а со своими никому играть не давала.

– И какое же ты нашла решение?

– Для начала я послала ей сон, в котором все ее игрушки сбежали. Самая красивая кукла жаловалась на нее и говорила, какая она неблагодарная. Как только наша капризуля проснулась, то ужасно испугалась, а вдруг это правда, и даже расплакалась. Побежала она скорее проверять, смотрит, а все игрушки на месте. Тогда она схватила ту самую красивую куклу и вышвырнула ее за окошко от злости. Увидели это мама с папой и сказали: «Все, больше никаких тебе подарков. Пока не научишься ценить то, что имеешь». А девочка и отвечает: «Тогда я вас любить не буду». Тут я поняла, что пришло время для более серьезного вмешательства. Настала ночь, и цыгане залезли в их богатый дом, стали смотреть, чем поживиться. Я осветила лицо нашей белокурой девчушки лунным светом, цыганка заметила ребенка и решила ее украсть ради выкупа. Утром родители обнаружили пустую детскую кроватку, стали бегать по соседям, а те рассказали, что видели цыганский табор.

Все жители деревни решили помочь несчастным родителям, разошлись в разные стороны на поиски. К вечеру нашли покинутый бивуак и чумазую девчонку, которая рыдала и размазывала слезы да сопли. Цыгане оставили ее одну. Ночью спящая девочка показалась им сущим ангелом, но стоило малышке проснуться, как всем стало ясно, какое это невыносимое создание. «Пожалуй, родители будут только счастливы избавиться от нее, и денег нам за нее не видать. Оставим девчонку и уедем, пока нас не начали искать», – решили они.

Мама с папой бросились обнимать дочурку, а та плакала, просила прощения и говорила, что очень их любит и что не нужны ей никакие игрушки, только бы они были рядом.

– Сложный был случай. Кто продолжит?

– Мне поручили сварливую жену. Муж у нее был работящий, спокойный, терпеливый. Да и баба была хозяйственная, уважаемая. И что уж случилось – не знаю, да стала она браниться, все-то ей не так да все-то не эдак. Измучила мужа, стал он у нее худеть да хворать. Пришлось вмешаться. Сначала наслала я на нее неприятный запах изо рта, как начнет говорить – все отворачиваются. А она не понимает, да давай сильней орать. Потом от этого крика у нее голос пропал, осипла она, охрипла, да не успокоилась. Стала она тумаки да затрещины раздавать. Тут я призадумалась. Как-то ночью проснулась баба от сильной жажды, взяла стакан компота со стола, а там, на ее беду, оса барахтается. Стала она пить, да вместе с компотом осу и проглотила. Та ее как укусит. Горло у бабы стало распухать, так что она на помощь позвать не может, скоро уже и вдохнуть тяжело стало. Растолкала мужа, побежал он за доктором. Успели спасти. Да пока она ждала помощи, образумилась, решила про себя, что, если выживет, – весь век будет мужа ценить и говорить всем вокруг только приятные слова.

Когда все ведьмочки рассказали свои истории, старшая обратилась к Мокею и Никите:

– Ну что ж, какая история вам понравилась больше всего?

– Нам понравились все без исключения.

– Прошу все же выбрать.

– Простите, но это невозможно.

Чтобы как-то прервать спор, Никита решил спросить что-нибудь и неожиданно для самого себя проговорил:

– А вот я знаю, что вы сладкое не кушаете, что, не любите?

– Не кушаем, потому что от сладкого того и гляди раздобреть можно.

– В каком смысле?

– Во всех смыслах: во-первых, станешь такая добренькая-сладенькая, что не сможешь кого надо проучить, а значит, не будет никакой пользы. А во-вторых, растолстеешь и не сможешь летать, колдовство-колдовством, но и вес имеет значение.

Напряжение спало. И тут Никита на свой страх и риск спросил:

– А нельзя ли и мне на метле прокатиться?

– Можно, коли не боишься.

– Я попробую.

– Тогда залезай.

Никита уселся позади самой молоденькой ведьмочки, и они плавно поднялись в воздух. – Ты, главное, крепко держись, а то еще свалишься, – проговорила она, и в тот же момент метла рванулась вперед и ветер засвистел в ушах. Никита затаил дыхание и всеми силами старался сохранить равновесие.

Ведьмочка оглянулась и с улыбкой прокричала:

– Дыши!

– Что? – удивился Никита.

– Срочно начинай дышать, а то сознание потеряешь.

Только сейчас мальчик понял, что совсем забыл вдыхать и выдыхать.

Рядом Мокей летел на метле с другой ведьмочкой и всячески забавлялся, отпускал руки, переворачивался вверх ногами.

Через несколько минут полета Никита ощутил, что уже не чувствует своего веса, нет никакого неудобства, а есть только сила, которая несет его вперед, свежий ветер, звезды, река, свобода, волшебство всего мира и этой минуты.

Летние происшествия

Стояла жара. Хотелось только лежать в теньке, желательно в гамаке, и читать какую-нибудь приключенческую книжку или не вылезать из речки. Но до речки еще надо было дойти по солнцепеку. Если выходить сразу после завтрака, то дорога была не такой изнуряющей, и сознание того, что в конце пути можно нырнуть в освежающую воду с головой, придавало сил. Есть не хотелось ничего, кроме, пожалуй, холодного арбуза с сероватым деревенским хлебом и, конечно, мороженого.

Однажды пришли соседи и попросили помочь с сеном. Скошенное сено нужно было переворачивать вилами, чтобы оно просохло со всех сторон. А потом его собирали и складывали в стога. Никита согласился. Для него это было в новинку. Казалось, в такой работе нет ничего сложного. А на деле выяснилось, что умираешь от жары, ладони натираешь до мозолей, сухая трава забирается под футболку, щекочет и колется. Поле огромное, кажется, ему нет конца и края и оно никогда не кончится. Хозяева коров и лошадей очень спешат скосить и убрать сено, пока стоит сухая и жаркая погода, не хотят упускать ни одного дня и зовут на помощь всех, кто готов помочь. Никита работал вместе со своим другом и соседом Толиком и удивился его выносливости.

– Вот были бы такие машины, которые ездили по полю и скатывали сено как ковер, – размечтался Никита.

Когда закончили, был уже вечер. За тружениками приехала машина. Сухие стога погрузили в кузов. А работники еле уместились в кабине. Это было спасением. Никита уже еле ноги волочил и гадал, как же ему дотащиться до дома. Навстречу им выбежала Толина бабушка, женщина в теле, как бочонок на ножках, и рассказала, что у них корова пропала. Хозяйка страшно переживала, ведь корова должна была родить теленка. Искали весь вечер, да так и не нашли, решили продолжить поиски утром.

Волшебная флейта

Никита проснулся пораньше и поспешил к Мокею за советом.

Тот задумался:

– Это не меня нужно спрашивать, а Пана.

– Кого?

– Духа пастушества и урожая. Пойдем к нему. Он обычно в трудах-заботах, но, может, окажется расположен к беседе. Есть тут один дуб одинокий, прямо посреди поля стоит, знаешь это место?

– Ага, здесь недалеко.

– Вот там мы его и найдем.

Стояла тишина, и только цикады играли на своих скрипках в траве. Никита еще издалека пытался разглядеть хозяина полей, но как ни напрягал зрение, так ничего и не увидел.

– Никого, – решил Никита.

– Да вот же он сидит! Неужели не видишь?

Никита стал вглядываться, как вдруг услышал звуки музыки и в ту же секунду увидел седовласого старца с длинной кудрявой бородой, который сидел, прислонившись к дубу спиной, и играл на флейте. Мальчик чуть не подпрыгнул от неожиданности. От живота и до ступней тело старика было покрыто серой с проседью вьющейся шерстью.

Пан перестал играть и не оборачиваясь сказал:

– Хорошо, что зашли. Отведайте парного молочка!

Старик взял глиняный кувшин и разлил белое, как облака, молоко в голубые, как небо, чашки.

– Благодарю. С превеликим удовольствием, – церемонно ответил Мокей.

Пан улыбался в густые усы.

Никита молча поклонился и взял чашку. Молоко было восхитительное.

– Мы за советом, – почтительно проговорил Мокейка.

– Знаю-знаю, корову потеряли. Помогу, а как же не помочь. У земляничной поляны найдете.

Старик поднялся и исчез в стволе дерева, как будто растворился.

– Вот это да! – только и смог вымолвить Никита, наклонившись вперед и разглядывая кору, он ожидал увидеть хотя бы дупло, но никакого углубления в дереве не было.

Вдруг старик снова появился, будто вынырнул, так что мальчик отпрянул от неожиданности. А Пан вложил ему что-то в ладонь и снова исчез. Только голос его прозвучал в тишине:

– Заиграй, и все, что ищешь, – найдется.

В руках у Никиты осталась легкая дудочка.

– Настоящая пан-флейта! – восхитился Мокей.

Никита хотел допить молоко, но кружки чудесным образом растворились в воздухе вместе с Паном.

– Мокейка, а я знаю, где земляника растет.

– Пойдем тогда скорее.

Придя на поляну, Мокейка стал торопить Никиту:

– Попробуй на флейте поиграть.

– Да я не умею, – возражал мальчик.

– Она же волшебная, тут не надо уметь!

Никита попробовал заиграть на флейте, вернее, просто подуть в дудочку. Каков же был его восторг, когда из флейты полилась прекрасная музыка. Но это были еще не все чудеса. Дудочка как будто тянула его в сторону. Мальчик повиновался, а Мокейка последовал за ним.

Скоро они заметили движение в зарослях и подошли ближе. Скрытая от посторонних глаз густой листвой, под кустом лежала корова, а рядом с ней маленький теленок.

– Ушла одна корова, а вернется две, – пошутил Никита.

– Вот именно, что ушла, а вовсе не потерялась. Животные иногда убегают подальше, чтобы родить детенышей там, где их никто не побеспокоит, – разъяснил Мокейка.

Никита со всех ног побежал в деревню. Услышав новости, хозяйка обрадовалась и отправилась за теленком. Новорожденного положили в телегу на мягкое сено, ведь тот был еще слаб и еле держался на ногах. А корова шла следом за повозкой.

Хорошо, что все так счастливо закончилось. Никита думал о том, что мир людей полон конфликтов и всяческих треволнений. И только на природе можно почувствовать, что вселенная полна изобилия, пронизана добром и справедливостью.

Кони-ветры

Однажды утром, когда они Никита с Мокейкой встречали рассвет у реки, Никита взял флейту, закрыл глаза и начал играть. Музыка полилась сама собой. Мальчик играл, не задумываясь о том, хорошо ли у него получается. Казалось, эта мелодия как родник для усталого путника или долгожданная полоска земли для моряка. Никита уносился в неведомые дали под звуки флейты, сам не зная, как рождалась эта дивная музыка. Он ощущал свободу, полную и небывалую. Мальчик вдруг понял, что играть так же легко, как дышать.

И в тот же миг из-за горизонта, там, где забрезжил рассвет, появились сияющие голубые облака, они неслись и нарастали, искрились и клубились, пока не превратились в стадо коней невероятной красоты.

Когда кони дотронулись до воды, она как будто наполнилась светом, и во все стороны полетели искры-брызги. Кони резвились, вставали на дыбы, уносились вскачь до горизонта. Друзья забыли о времени и любовались происходящим.

Флейта заиграла выше, тоньше, и кони тоже устремились в небо к облакам и скрылись.

По дороге домой Никита стал расспрашивать Мокейку об этом чудесном явлении, а тот отвечал, что и сам толком не знает, но в книгах написано, что есть Кони-Ветры, которые сотканы из эфира.

– Из какого такого эфира? – удивился мальчик.

– Сложно объяснить. В общем, они бесплотные. Их нельзя поймать или оседлать, но были случаи, когда они уносили вполне живого и обычного человека под облака. Это доступно только тем, кто может совсем не думать о насущном. А там, в облаках, главное – не пожалеть о земном, а то в ту же секунду сорвешься вниз, – в этот момент Мокейка устал быть серьезным и добавил: – И тогда шмякнешься о землю и превратишься в лепешку, – засмеялся он.

Прощаясь с Мокейкой, Никита сказал:

– Знаешь, что я почувствовал, когда они скакали на заре? Собственную бесконечность, словно я всегда был и всегда буду.

Никита позвал Вуфа и побежал к дому. Пес перегнал его и теперь несся впереди, иногда оборачиваясь. Он как будто искал подтверждения «Правда здорово вот так бежать вместе?».

А Мокей смотрел им вслед и улыбался.

Поэты в гамаке

Однажды после обеда Никита лежал в гамаке и читал приключенческий роман, когда к нему с радостным лаем подбежал Вуф, а на его спине восседал довольный Мокейка.

– Приветствую тебя! Я смотрю, ты в гамаке спишь, совсем как полесные?

– Нет, только читаю, а ночью сплю, как и раньше, в обычной кровати.

– Ну-ка, раскачай нас, я в таком большом гамаке еще ни разу не катался, – попросил Мокейка.

– Я вот подумал, хотя ты изъясняешься обычной прозой, но ведь в городе ты обучался говорить стихами?

– Верно.

– Научи меня!

– Попробую. Надеюсь, что такое рифма, ты знаешь…

– Да, последние слова в строчке звучат похоже.

– Если очень упростить, то можно и так сказать. Это созвучия в окончании слов. Строки при этом рифмуются парами. Вот Пушкин шутит:

И вот уже трещат морозыИ серебрятся средь полей…Читатель ждет уж рифмы «розы»,На вот, бери ее скорей…

Понял? Морозы-розы, полей-скорей. Хватит теории. Давай, попробуй сам что-нибудь сочинить, и ты все поймешь. Говори первое, что придет в голову.

– Я хочу про гамак. Поэтому так:

Лежу один я в гамаке и думаю…

Мокей подхватил:

– Лежу грущу я в гамаке. О дева, как мне одиноко!Зачем разлучница-судьба отправила меня далеко?

Никита поморщился:

– Мокей, ну какая еще дева? Я тебе о гамаке, о лете, а ты что? Вот наше лето: гамак и трава, солнце и речка… болит голова. Ой… Она у меня не болит, это так случайно получилось. Ну хорошо, слушай:

Какое счастье лежать в гамаке,Пусть солнце светит – эта мысль не нова.Но кто не желает прожить налегке,Чтоб не болела голова.

Мокейка почесал затылок:

– Рифма вроде есть гамаке – налегке, не нова – голова, а как-то нескладно.

Никита не сдавался:

– Тогда так:

Лежу я в гамаке, читаю на склоне изнурительного дня.Я – сильный человек, но маленький комарикИзмором может взять меня.

– Вот это мне нравится!

«Ах, лето красное, любил бы я тебя,Когда б не зной да пыль, не комары да мухи…»

Да, Александр Сергеевич Пушкин уже все сказал до нас, – засмеялся Мокейка.

Никита помолчал и стал серьезным.

– Я вот все думаю, в чем мое предназначение? Почему открылись мне тайны скрытого мира и как я могу пригодиться? – задумался Никита.

– Об этом ты узнаешь в свое время, не стоит спешить. Детство беспечно, это пора, когда человек укутан любовью, как волшебным покрывалом, и переполнен счастьем до самых краешков. Наслаждайся своей беззаботностью, ее время уже на исходе.

Перемены

Лето подходило к концу. Ребята объедались арбузами и дынями до круглых животов и наслаждались свободой. А взрослые, спохватившись, спешили вкусить остатки лета. И в то же самое время напряженно думали о будущем и строили планы.

Как раз в эту пору приехал дядя Леонтий. Никита нечасто видел своего дядю, но очень любил. Тот постоянно шутил, но всегда по-доброму, и обращался к Никите как к взрослому.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».