Тайна старой усадьбы

– Ну, «Черный кот» всем нравится… Ладно, пока. А в поход все-таки иди! Иди и не думай – дрова колоть научим.

С делами управились быстро: Пашка с Юриком сноровисто забрались на крышу сарая, девчонки подали листы, а дальше минут пять-десять – и все уже было прибито, да не абы как, а как следует! Ребята и дверь в сарае покрасили. А краски еще осталось изрядно.

– Прямо в ведре и берите, – разрешила Колесникова. – И можете не возвращать. Мыть, что ли, потом ведро-то?

Пацаны, довольные, убежали, а подружки уселись пить чай. Пока раскочегаривали керогаз, да пока закипал чайник, хозяйственная Катерина развела муку – напекли блинов, тоненьких, вкусных…

– Вот умеешь ты блины печь, – похвалила подружку Женька. – А у меня так все время толстые какие-то получаются. Или с комками.

– Тут от сковороды много зависит…

* * *

– А теперь – белый танец! Дамы приглашают кавалеров! – выйдя на сцену, торжественно объявил завклубом Сергей Валентинович, для многих здесь – просто Сережа или Сергей. Среднего роста, вполне симпатичный и коммуникабельный молодой человек, одноклассник Дорожкина, Сергей отслужил в армии и, окончив культпросветучилище, был направлен на работу в Озерский рабочий клуб, где очень быстро дорос до заведующего и был на хорошем счету в отделе культуры…

Почти все по клубу Сергей делал сам – всякая там техника-электрика и прочая звуковая аппаратура, с которой раньше сильно помогал Максим Мезенцев. Но Максим ушел в армию, и теперь приходилось самому. Впрочем, Сергей Валентинович вполне справлялся: выбив в райкоме комсомола проигрыватель с магнитофоном, лично спаял усилитель мощности и приспособил большие динамики из кинобудки, так что звук был очень хороший – даже в Тянске завидовали.

На выражение «белый танец» все девчонки сделали стойку. Сам этот обычай – «дамы приглашают кавалеров», говорят, зародился еще в Австро-Венгрии, на придворных балах, в СССР же распространился в послевоенное время, когда так остро не хватало мужчин. Воспитанные же в первобытно-домостроевской строгости девушки просто не осмеливались да и не могли познакомиться – и тут вдруг нашелся поистине гениальный выход! По неписаным правилам приличия, мужчина не мог отказать пригласившей его девушке. Вот они и приглашали… И для многих – особенно на школьных вечерах – это было равносильно признанию в любви…

– «Ты спеши, ты спеши ко мне… Если я вдалеке, если трудно мне…»

Едва только послышался усиленный динамиками голос Муслима Магомаева, как Катерина со всех ног рванула к Толику… к Анатолию Ивановичу, молодому педагогу… тот ведь не мог отказать!

И не отказал… Пары закружились в танце…

Как и многие другие девчонки-школьницы, Женька скромненько уселась на скамейку. Бросаться кому-то на шею она вовсе не собиралась – вот еще! Ее уже и так два раза пригласили. Правда, второй раз девушка отказалась – от незнакомого парня явно попахивало спиртным.

Незнакомец, правда, пытался ерепениться и грубо схватил Женьку за руку… Его быстро взяли за шкирку и поставили на место – объяснили, что к чему. И дальше все было спокойно, не считая обычных небольших потасовок, которые, впрочем, тут же и заканчивались, для более серьезных разборок обычно уходили за клуб, к пожарному водоему.

Стояли белые ночи, и все, что происходило на танцевальной площадке, было хорошо видно всем. Как танцевала пары… Как красива была Катя – в синем своем платье, с прической, с перламутровой заколкой в волосах. Как закончился танец и кавалеры провожали дам…

Анатолий Иванович галантно подвел Катю к скамейке, поклонился…

И тут появилась Кротова! С компанией других девиц, довольно развязная и, кажется, под хмельком.

А вот одета она была – да! Скорее, даже раздета. Уж по людной-то улице даже Светка так бы вот не пошла! Черная плиссированная юбочка едва доходила до середины бедер, воротничок ослепительно-белой нейлоновой блузки был расстегнут гораздо ниже предела скромности, принятого даже в больших городах. Лаковые туфли-лодочки, подведенные со стрелками глаза, потрясающий всякое воображение начес и, конечно же, ярко-красная вызывающая помада! Не забыла Светка и про украшения – янтарные бусы и такая же брошка в виде затейливого цветка! Недавно купленный в промтоварном гарнитур… Точно такой же, как и на продавщице универмага райпо Котиковой Тане… Как на бухгалтерше стройтреста Наде Коновяз… На Леночке – юной администраторше Дома крестьянина… И на только что пришедшей Тамаре Марусевич был точно такой же гарнитур – янтарные бусы и брошка!

Тамара явилась не одна – в компании некоего Мишки Андреева, смазливого такого блондинчика, студента лет двадцати… Нечасто тот приезжал, на лето только.

Вздохнув, Женька вдруг подумала, что добром это не кончится. Котька Хренков на танцы обязательно придет, а тут – эти. И – ой, что будет, что будет…

– Чужих приглашаешь, тля, – проходя мимо Кати, сквозь зубы процедила Кротова. – Ничего, разберемся.

– Разобралась одна такая! – Катерина рассерженно бросила вслед.

Светка, похоже, не расслышала, улыбаясь во весь рот, подошла к Анатолию, заговорила… Тот вежливо улыбнулся в ответ… И, что-то сказав, отошел к сцене, к Сергею, а потом и вообще скрылся где-то, быть может, даже ушел. Наверняка из-за Кротовой – не хотел провоцировать конфликт.

Впрочем, здесь было кому провоцировать – на входе появились Котька Хренков, а за ним Митька Евсюков – Дылда…

Объявили быстрый танец, и все стали выплясывать, как могли. Сначала под «Фантазеров» Ларисы Мондрус, а потом и под рок-н-ролл Чака Берри, застенчиво именуемый «твистом».

Ой, как выпендривался Дылда! Нет, он не танцевал, а именно что выпендривался и всячески мешал другим. Во всегдашнем своем потрепанном тельнике, в широких штанах, в надвинутой на самые глаза блатной кепке-«лондонке» – на зависть малолетней шпане. Узкое, вытянутое, как у лошади, лицо, тонкие злые губы…

– Неприятный тип. – Сидя за сценой, у динамиков, Анатолий Иванович неодобрительно глянул на Дылду и покачал головой. – Недалеко от меня живет, кстати. Говорят, многих знает…

– Да, знает, – оглянувшись, подтвердил завклубом Сергей. – Только… Ох, чувствую, будет у нас сегодня драка…

Глава 3

Озерск. Июнь 1965 г.

На Большое озеро Дорожкин добрался быстро. Закатив мотоцикл в кусты, разулся, закатал форменные брюки и, прихватив полевую сумку, зашагал прямо по кромке воды, здороваясь со знакомыми. Не так-то еще и много было купающихся – холодновато, но все же загорали в основном, конечно, ребята.

Играли в волейбол, в карты, а кто-то за кусточками попивал винишко. Участковый замедлил шаг и, отбив случайно прилетевший мяч, присмотрелся – в волейбол да в карты играли подростки лет десяти-тринадцати, а вино пили солидные мужики, похоже, с покоса. Что же касается собственно молодежи, то таковых на озере не наблюдалось. Что и понятно – танцы!

На всякий случай погрозил мужикам кулаком…

– Да ты че, Игорь! Мы же меру знаем!

…Дорожкин направился в дальний конец длинной песчаной косы, к большому серому валуну, сразу же за которым вился слабый полупрозрачный дымок. Там, за кустами, и обнаружились двое парней – Юрик Рыщук и Симаков Пашка – Рыща и Сима. Разложив небольшой костерок, пацаны деловито красили велик, собранный из самых разномастных частей. Черная рама, колеса с зелеными ободами, руль от «Орленка», а передняя вилка вообще красная! Да, был еще багажник – зеленовато-серый.

– Здорово, пацаны! – Выйдя из-за камня, лейтенант улыбнулся во весь рот. – Что, Пашка, отдыхаете?

– Отдыхаем, да…

Пацаны обреченно переглянулись. Наверняка они рванули бы сейчас на сверхсвистовой скорости, бросив к чертям собачьим недокрашенный велосипед, и фиг бы их участковый поймал, но… было уже поздно метаться – Дорожкин-то их узнал, а значит, все равно рано или поздно достанет – не на Луну же бежать?

– Здрасте, дядя Игорь. – Шмыгнув носом, Пашка отложил кисточку.

Выглядевший чуть постарше мелкого своего приятеля Юрик Рыщук тоже поздоровался, настороженно глядя на лейтенанта.

– Костры-то нельзя разводить, не слыхали? – Присев на корточки, Дорожкин провел рукой по велосипедной раме. – Пожарное предупреждение – штраф!

– Дак мы щас затушим, дядя Игорь! Не надо штраф.

– А велик откуда?

– Наш! – Бросившиеся было к костру пацаны обернулись и разом кивнули.

– А Никита Мымарев говорит – его! – Участковый не стал ходить вокруг да около, сразу же приступив к делу.

– Это Мымаренок-то?! – Юрик возмущенно замахал руками. – Врет!

– Точно врет, дядя Игорь! – тряхнув светлой челкой, поддакнул Пашка. – Мы это, велик вместе собрали, а потом Мымаренок сказал: дайте мне. Купить захотел! Договорились за двадцать пять, а он, гад, только десятку дал и велик наш уволок! Еще и накостылять обещался.

– Вот мы его и забрали, велик-то, дядя Игорь! Ничуть не украли… Вот заплатит Мымаренок сполна – тогда и получит.

– Чего ж тогда красите?

– Так вдруг не выкупит? – резонно пояснил Рыщук. – Тогда сами будем кататься. А краску нам Женька Колесникова дала, у них от ремонта осталась.

– Тут колеса наши, дядя Игорь, и багажник, и цепь! Только раму Мымаренок притащил, сказал – нашел на свалке. Врет! У Лешки Чижа с огорода спер, Лешка нам жаловался и обещался отцу рассказать.

– Та-ак… – Участковый задумчиво посмотрел вдаль.

Вечерело. Клонилось к закату рыжее летнее солнышко. На синей озерной глади вспыхнула, заблестела оранжево-золотистая дорожка.

– Вот что. Завтра с утра явитесь все ко мне вместе с велосипедом. И этого… Лешку Чижа тоже с собой приведите.

Подняв плоский камешек, Дорожкин с размаху запустил его по воде…

– Раз… два… три… – считали «плюхи» ребята, – восемь… девять… Девять! Здорово вы кидаете, дядя Игорь!

* * *

Они вроде как ссорились – Костя Хренков и Тамара. Женька заметила невзначай, хоть и не приглядывалась – просто парочка на соседнюю скамейку уселась. Разговаривали на повышенных тонах, ругались… Потом Котька психанул, ушел, встал снаружи, у входа, закурил нервно… А Мишка Андреев? А, он уже с другой танцевал. А пришел с Тамаркой! Ну-у, видно так, за компанию…

В динамиках послышалась чувственная мелодия «Лав ми тендер». В качестве медленного танца эту песню ставили в клубе часто, но вот то, что ее поет пресловутый «король рок-н-ролла» Элвис Пресли, знали, пожалуй, только двое – Женя Колесникова и заведующий клубом.

К скучающей на скамейке Тамаре, вихляясь, подошел Митька Евсюков – Дылда. И тут же получил от ворот поворот. Станет Тамарка с ним танцевать, как же!

Евсюков как пришел, так и ушел… правда, про себя выругался. Вслух-то не посмел! Хоть и считал себя блатнее всех блатных, да больше для малолеток выпендривался – и сильно побаивался Котьку Хренкова.

Оп! Катьку пригласил Вилен Левичев из десятого «А». Хороший парень, трудовой сектор…

– Вы танцуете? – Перед Женькой возник вдруг светловолосый парнишка в узких синих брючках и клетчатой рубашке-«ковбойке», с накладными карманами и большим пуговицами – явно импортной и дорогой. Узкое приветливое лицо, весь из себя такой аккуратненький… правда, волосы, пожалуй, чуть длинноваты… Очень симпатичный парень! Незнакомый… явно чужой… Интересно, к кому приехал? Да и вообще, как только не боится? Чужих-то на танцах обычно били… Как и во всех маленьких городках, тем более в деревне.

– Танцевать? Ну, хорошо…

Женька пошла танцевать с непроницаемым лицом: мол, ну, подумаешь, пригласили – так ведь и должно быть! На самом же деле душа ее пела, и было очень приятно, как и любой девчонке, – вот ведь, значит, она не какая-нибудь там… значит, кому-то нравится и вообще…

– Меня зовут Тынис. Тынис Кург. А как ваше имя?

Он еще и говорил с акцентом! Этак симпатично растягивал слова – Ты-ынис. И странно строил фразы: «А как ваше имя?» Местный спросил бы проще: «Как тебя зовут»? И потом, это вот «вы» сильно смущало Женю. Ну, ей же не тридцать лет! Далеко еще до глубокой старости…

– Меня Женей зовут. Может, перейдем на «ты», а то как-то…

Не так уж и громко звучала музыка. В танце вполне можно было поговорить – если чуть-чуть напрячься.

– Хорошо, на «ты»… – улыбнулся парнишка.

Ах, какой голос у Элвиса! Просто божественный, да… И песня…

– Тынис… Ты, наверное, шпион?

– Я не шпион. Я студент.

– Студент?

– Мы здесь на практике. Из Тарту приехали. Ну, вепсский фольклор… Лет пять назад были уже… Правда, не я… Я тогда еще в школе учился…

– Откуда-откуда? – ахнула Женька. Не каждый день сюда из Тарту приезжали, далеко не каждый. Ну, и далеко не каждый житель Озерска знал, где находится этот самый Тарту…

– Из Та-арту. Эт-то Эстония.

– Ах, вон оно что! Так ты эстонец? Отличник, наверное? Ну, пять лет назад я уже и не помню…

Действительно, в университете эстонского Тарту давно уже изучали жизнь, быт и фольклор финно-угорских народов, к коим относились и проживавшие в бывшем Озерском районе вепсы – потомки древней веси, что упоминалась еще в «Повести временных лет». В университете писали по этой теме научные работы, организовывали полевые экспедиции и даже международные конференции.

Профессор Пауль Аристэ проводил со студентами экспедиции к вепсам. В пятидесятых годах они работали в тогда еще Озерском районе, по берегам бурной реки Ояти, изучая жизнь, быт и язык местных вепсов. С конца пятидесятых экспедициями руководила ученица Пауля Аристэ Паула Палмеос, а выдающийся финно-угровед Тийт-Рейн Вийтсо в 1960 году сделал первые имеющиеся в Эстонии магнитофонные записи вепсского языка у северных вепсов, что ныне хранились в фольклорном архиве Эстонского литературного музея и в архиве эстонских диалектов и родственных языков в Тартуском университете. Не так давно, с начала шестидесятых, началась систематическая серия экспедиций Эстонского национального музея…

Обо всем этом поведал Женьке ее новый знакомый Тынис Кург… правда, чуть позже.

Сейчас же…

Танец закончился, и Тынис присел на скамеечку рядом с новой знакомой.

– Н-нет, отличником я не был. Мы только сегодня приехали, с утра… В вашей старой школе живем.

– А-а. И сразу на танцы?

– Вот только пришли…

Краем глаза Женька заметила чужих девчонок – светленьких, высоких… лишь одна была темненькая – брюнетка… Студентки, значит. Теперь понятно.

– А у меня сестра в Риге живет.

– Я там бывал. Красивый город! О, теперь понятно, откуда такая модная одежда!

– Скажешь тоже…

– Да-да, очень. Я, когда тебя увидел, подумал, что ты нездешняя. Даже – иностранка, да!

– Сам ты иностранец! – обиделась Женя. – А вообще, у нас тут чужих не любят…

– Да, профессор Арнольд предупреждал.

– Профессор?

– Отто Янович. Научный руководитель нашей практики. – Тынис неожиданно улыбнулся. – Но он только завтра приедет.

Женька тоже улыбнулась: забавно так Тынис говорил – «приед-дет», «естчо»…

– А, так вы втихаря!

– Ну да… Что значит – «втихаря»?

– Значит, тайком от начальства. На свой страх и риск. Хотя у нас тут милиция обычно дежурит. И бригадмильцы… Так вы, если что, с ними… Хотя у вас тут, смотрю, девчонки одни…

– Есть и парни. Но серьезные. На танцы не ходят.

– Правильно делают. – Девушка искоса посмотрела на Тыниса. – А ты, значит, несерьезный?

– Знае-эшь, когда ка-ак… А кто такие бригадмилцы?

– Дружинники. У нас их еще по-старому называют.

– А, понимаю. Инерция мышления.

– Сам ты – инерция, – усмехнулась Женька.

– Ну, не обижайся.

– Да не обижаюсь я… Просто подруги своей не вижу. Ушла, что ли? Так сказала бы…

И в самом деле, Катерины что-то нигде не было видно: ни среди танцующих, ни на скамейках. Да, вообще-то, она сюда бы и вернулась, присела бы рядом – вон где сейчас Тынис сидит.

Привстав, девушка внимательно осмотрела площадку. Подружки нигде видно не было. Кстати, и рыжая оторва Кротова тоже куда-то делась! Ох, не к добру это…

Женка закусила губу.

– «В городах, где я бывал, по которым тосковал…» – запел с магнитофонной пленки Эдуард Хиль.

Поднявшись, Тынис вопросительно посмотрел на Женю.

Конечно, «Голубые города» в качестве медленного танца – так себе, зато песня новая и уже очень даже популярная! Как и сам певец.

Едва не задев парня, пробежала мимо Тамарка Марусевич, бросила что-то злое дымившему у входа на танцплощадку Хренкову. Так и не помирились…

Расталкивая всех, вихляющейся походкой направился к выходу и Митька Евсюков – Дылда.

– Какой неприятный парень, – посторонился Тынис.

Колесникова покусала губу:

– Вот уж точно! Увидишь – не связывайся…

– Так, может быть, мы с тобой…

Обеих ведь нет нигде – ни Светки Кротовой, ни Катьки! А что, если Кротова вдруг решила устроить разборки? А что? Место подходящее – танцы. Зайдут в лесочек за клуб и… Катька – девка боевая, обиды не спустит. Не-ет, не могла она так просто уйти… Точно – где-то за клубом!

Не говоря ни слова, Женька вскочила со скамейки и быстро пошла к выходу…

Ну, так и есть! За клубом, в лесочке близ заросшего пожарного прудика, слышались рассерженные крики – явно девичьи.

Едва не споткнувшись, Женька прибавила шагу…

– А ну, пусти-и! Пусти, говорю, с-сука!

– Сама пусти!

– Ай! Ухо, ухо… гадина!

– Сама гадина! Н-н-а!

– Ай!

– Ой!

– У-у-у!

Так и есть! Кротова и Катерина стояли друг против друга, вцепившись друг дружке в волосы, и пинались. Каждая пыталась повалить соперницу на траву… Вот что-то затрещало – наверное, разорванное платье…

– А ну, хватит! – подбежав, закричала Колесникова.

Катька обернулась:

– Женька, уйди! Уйди, говорю. Мы тут сами… у-у-у-у!

– Я вам дам – сами… А ну!

Женя поспешила на помощь подруге… да не тут-то было!

– А ну, стой!

У Кротовой-то имелись свои подружки! Такие же оторвы и, похоже, уже хорошо выпившие.

– Слышь, девки, а давайте ее в пруд выкинем… в тину!

– Давай!

Женька и опомниться не успела, как ее схватили за руки и поволокли…

От мерзкого ощущения беспомощности и обиды по щекам потекли злые слезы…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.