Тени грядущего. Цикл «Наследие Древних», том II

От размышлений его отвлекло появление еще одной гостьи. Амалету выдало шуршание парчи и аромат корицы. С корицей она любила пить кофе, к которому в последнее время Джей тоже успел пристраститься.

– Ирвин, – Амалета изящно склонила голову в сторону старика. Джею досталась лукавая улыбка: – Посол Риверс.

Амалета была прекрасна. Тонкие черты лица, атласная кожа, выразительные губы, золотисто-медные волосы цвета заката. Накинутый на плечи плащ из темного бархата лишь частично скрывал обольстительные изгибы ее тела: узкое платье из белой парчи с янтарным тиснением и глубокое декольте почти не оставляли места воображению. Такие наряды любила носить Тиена. Джей был уверен, что даже выделка ткани, коснись он ее рукой, оказалась бы той же самой. Только открытым декольте Тиена предпочитала стойки-воротники, чтобы скрывать шрамы на шее – следы печального детства.

Ирвин отвесил ответный поклон. Джей пошел дальше: взял ладонь Амалеты и поцеловал воздух над кончиками ее пальцев.

– Мое почтение, Амалета.

За все время на Вольных островах они встречались всего несколько раз на частных приемах, которые устраивал Ирвин для крупных островных ремесленников и торговцев. Но даже этих немногих встреч хватило, чтобы понять: Амалета – шпионка. Причем явная и открытая. Правда, Джей пока не определился, на какой из кланов она шпионит. Вполне возможно, не на один. Но сейчас это не имело значения. Сейчас им полагалось исполнять свои роли: Джей изображал скромного гостя, а Амалета притворялась гостеприимной хозяйкой, хотя оба прекрасно знали цели друг друга – получить как можно больше полезной информации.

– Ты пришла, чтобы своим присутствием осветить нам этот сумрачный день? – начал игру Джей, стараясь смотреть Амалете в глаза. А глаза у Амалеты были красивые – серо-зеленые, как штормовое море.

– Не угадал, – качнула она головой. – Как и прогадал с комплиментом. Он настолько откровенный, что даже груб.

– А может быть, я хочу выглядеть грубияном.

– Для чего? – удивилась Амалета.

– Чтобы привлечь к своей персоне внимание. Видишь, я к тому же еще эгоист. Хочу, чтобы все внимание принадлежало мне, в то время, когда его заслуживаешь исключительно ты.

Глаза Амалеты потеплели, и вместо штормового моря в них забрезжил свет.

– Паяц, – прошептала она одними губами.

– Лгунья, – ответил Джей. – Говоришь, что не желаешь освещать этот день, а здесь уже стало светло.

Губы Амалеты дрогнули и поползли в улыбке – веселой, озорной, без ложной вежливости и притворства, и Джей понял, что своей цели достиг: хоть на мгновение, но он добился ее расположения.

– И все-таки я пришла с другой целью, – возразила Амалета. Ее лицо опять стало серьезным, хотя глаза все еще улыбались. – Я пришла вас согреть.

Она извлекла из складок плаща флягу, и внутри что-то приятно забулькало.

– Чай? – Джей недоверчиво выгнул бровь. На Вольных островах всегда грелись чаем, причем его пили обжигающе горячим как во время сухого, так и во время влажного сезона. – Или кофе?

– О боги, разумеется, нет! Тут и так подают чай и кофе. Я принесла вам бренди. Только он согреет в такую погоду.

Джей был полностью с этим согласен. Островной бренди считался одним из лучших. И, похоже, Амалета хорошо изучила его вкусы.

«Итак, игра началась, – мысленно улыбнулся он. – Осталось выяснить правила».

– Амалета, – мурлыкнул он. – И что же ты попросишь за глоток бренди?

– А я не стану просить. Вместо этого предложу: давайте сыграем. Совместим приятное… с веселым.

– Звучит… интригующе. Во что будем играть?

– Как насчет игры в сравнения? Ирвин, вы с нами?

– О, нет, благодарю, – покачал головой старик. – Игры и бренди – для молодежи. Мне же более по душе мягкое кресло и чай. Свободных кресел, похоже, уже не осталось, а вот чай я себе, пожалуй, найду.

Старик перехватил взгляд Джея и легонько кивнул: разбирайся с Амалетой сам. Доверяю. Джей взмахнул ресницами в ответ и повернулся так, чтобы видеть Амалету и море.

– Какие правила, Амалета?

– Ничего сложного. Простая игра в сравнения. Я сравниваю две вещи, а ты говоришь, чем они похожи. Даешь ответ быстро, и я даю тебе бренди. Потом мы поменяемся.

– Согласен, – улыбнулся Джей.

Игра была ему знакома с детства – они с матерью часто в нее играли, пока бродили по лесу и собирали ягоды на продажу. Условие отвечать быстро тоже несло в себе смысл: когда противник говорит первое, что приходит в голову, он, как правило, честен. Сегодня Амалета жаждала откровений. Что ж, будут ей откровения.

– Я начну или ты? – спросил Джей.

– Начинай ты.

– Как галантный кавалер могу тебе уступить, – Джей повернул руку ладонью вверх в жесте «я тебе доверяю» – у меня нет подозрений, что бренди отравлен.

– Раз так, то благодарю, – уступила Амалета, принимая доверие. – Мое первое сравнение: жизнь как река…

– …пока не замочишь в ней ноги, не научишься плавать, – выдал ответ Джей.

Амалета задумчиво склонила голову набок.

– Неплохо. Я бы сказала, что жизнь как река, поскольку течет незаметно. Но твой ответ мне нравится больше.

Амалета отдала флягу, и Джей сделал глоток. Спиртное обожгло горло и мягким теплом разлилось в животе. От удовольствия Джей прищурил глаза – бренди был высшего сорта. Кровь быстрее побежала по венам, и, казалось, даже пакостный ветер слегка поутих.

– Моя очередь, – сказал Джей, покачивая флягой. – Зайду с той же стороны, что и ты, но выберу другое сравнение. Жизнь как лабиринт…

– …ищешь в ней смысл, но в конце понимаешь, что его нет.

– Неожиданно, – хохотнул Джей и протянул флягу Амалете. Она не стала пить как утонченная дама: крошечными глоточками, лишь бы для вида. Вместо этого запрокинула голову и хлебнула как заправский матрос.

«Значит, никакого притворства. Игра будет вестись честно, а обмен будет равноценным», – сделал вывод Джей.

– Продолжим? – спросила Амалета.

– Я только вошел во вкус, – подтвердил Джей.

– Хорошо. Слово как кинжал…

– …может поранить. Это было слишком легко, Амалета. Давай усложним. Обида как ржавчина…

– …разъедает изнутри. Ничего сложного. А как насчет этого: доброта как яблоко…

– Интересное сравнение. Ответ: бывает с гнильцой.

Бровь Амалеты дернулась вверх.

– А у тебя, Джей, была интересная жизнь. Расскажешь?

– Как-нибудь при случае. Моя очередь: любовь как огонь…

– …тлеет и угасает.

– Любопытно, – хмыкнул Джей, а про себя отметил: у Амалеты была несчастная любовь, это стоит запомнить. – По мне, так любовь обжигает. Впрочем, как скажешь. Твоя очередь.

– Сплетни как платок…

– …минуя множество рук, становятся только грязнее. Истина как вода…

– Я бы сказала: не существует. Но это не соответствует условию, поэтому отвечу: бывает текучей.

Фляга переходила из рук в руки. Бренди обжигал язык, разгонял кровь и прояснял голову. У Амалеты мило порозовели щечки, заблестели глаза, и Джей решил, что от прелюдии пора перейти к более серьезным вопросам.

– Амалета, скажи, а ты случайно не знаешь, по какому поводу мы тут собрались?

– Думаю, мы скоро увидим, – она лукаво улыбнулась и указала на море. – Кланы хотят что-то нам показать.

– Знать бы что, – тихо пробормотал Джей и поглядел на море.

Серые волны перекатывались и колыхались, словно туша огромного монстра из сказок. Ветер сдувал клочья пены с верхушек волн, которые все бились и бились о скалы. Так что же такое задумали кланы? Может, собираются кого-нибудь казнить в назидание? Иногда судьбу обвиняемых отдавали в руки богов, позволяя морю решать: казнить или миловать. Но к подобному варварству редко теперь прибегали и уж точно не устраивали из него представление. Или, может, кланы хотят показать свою военную мощь и представить пару-тройку новых фрегатов? Но устраивать демонстрацию в такой шторм – полное безумие. Что же тогда они хотят показать?

За спиной тонко звякнул фарфор – вернулся Ирвин с чашкой чая в руках. Ветер принес абрикосовый аромат, и Джей постарался прогнать невольные воспоминания. Сейчас не время для грез. Настало время для торга.

Джей вплотную придвинулся к Амалете:

– Как насчет еще одной игры, Амалета?

Амалета покачала флягой, проверяя остатки бренди: булькало где-то на донышке.

– Хорошо. Предлагай.

– Игра называется «Ты – мне, я – тебе». Правила просты…

– Я знаю правила, Джей, – снисходительно прервала Амалета. – Но на этот раз начинай ты.

Джей кивнул, принимая условие: если твоя информация будет полезной, я предложу что-то взамен. Что-то не менее ценное.

– Предлагаю на обмен интересную новость. Поговаривают, что король Эглантин собирается женить сына. Своего наследника – принца Робера.

Джей сделал паузу, следя за реакцией Амалеты. Ее зрачки расширились, плечико дрогнуло и качнулось вперед – новость ее заинтересовала.

– Поговаривают также, – продолжил он тише, – что король в первую очередь будет рассматривать невест с Вольных островов. Полагаю, не надо объяснять, что это значит?

Амалета легонько качнула волосами – не надо. А означало это следующее: король Лотиана предлагал островам сотрудничество. Предлагал забыть старые распри, связанные с изгнанием магов. Предлагал укрепить отношения и расширить сделки в сфере торговли. Предлагал гарантию ненападения и защиту и ожидал того же взамен. Оставалось понять – хотят ли того же острова или нет. И Амалета могла подсказать.

– Мой ответный обмен, – прошептала она. – В кланах Валиоров и Тиссонов есть девушки подходящего брачного возраста. Кланы Риордов и Караев своих не отдают. Клан Антеев богат сыновьями, а вот найдутся ли там девушки нужного возраста, пока что вопрос.

Джей благодарно взмахнул ресницами. Иными словами, ответ Амалеты звучал так: Валиоры и Тиссоны готовы сотрудничать, Риорды и Караи – против, а Антеи пока не определились. Новость была печальной. В извечном противостоянии Риордов и Валиоров, первые побеждали чаще, а значит, Антеи примут сторону победителей. Следовательно, если голосование пройдет сегодня, то Конвент не поддержит сделку. Брак не будет одобрен, как и все сопутствующие ему условия. А это, в свою очередь, означало… Голова работала четко и быстро, просчитывая варианты. Это означало, что…

Догадка кольнула острой иглой.

– Амалета, – прошипел Джей. – Неужели острова не боятся возвращения магов, раз готовы разбрасываться подобными предложениями? Неужели они не опасаются, что однажды маги захотят отвоевать свои бывшие земли, а король Лотиана им в этом поможет? Или… – новая догадка прошила раскаленной стрелой. – Или у кланов на такой случай уже что-то припасено в рукаве?

Губы Амалеты растянулись в улыбке.

– А вот на этот вопрос я тебе не отвечу. Тебе нечего дать мне взамен. И… – она предупреждающе покачала пальцем, – даже не стоит пытаться. У тебя ничего нет. Ничего равноценного.

Она прижала флягу к груди Джея.

– Отдаю в качестве компенсации. Согревайся бренди и не скучай. А мне надо поприветствовать еще одного гостя, – Амалета кивнула на посла Расколотых королевств. – Ирвин, мое почтение, – пропела она на прощание и одним ловким движением опустила флягу Джею в карман.

Ирвин, шевельнув усами, занял ее место у ажурной балюстрады.

– Неплохо, парень. Неплохо, – пробормотал он. – Но ты еще не готов.

– К чему не готов, шквал тебя забери? – сердито процедил Джей. – Ирвин, ты знаешь, что скрывают кланы? Знаешь?

Ирвин аккуратно приподнял чашку над блюдцем и сделал глоток.

– А с чего ты взял, – сказал он, щурясь от кипятка, – что кланы что-то скрывают?

– А разве нет?

– Не знаю. Вон посмотри.

Джей обернулся. И застыл. По небу плыл корабль. Самый настоящий корабль. Деревянный корпус влажно блестел от дождя, качались тросы, крутились винты. Вместо парусов над корпусом висел огромный продолговатый шар. Корабль летел вдоль берега, над бушующим морем, не замечая ни ветра, ни волн, а белый шар наверху рассекал низкие тучи.

– Что за проклятье… – прошептал Джей, до боли вцепившись руками в перила. – Кланы создали… летающий корабль?

– Точнее, это разработки Риордов, их алхимиков и механиков, – поправил Ирвин.

– Проклятье! Как они заставили эту штуку летать?

– Если судить по имеющимся у меня данным, то алхимики Риордов создали особый газ, которым наполнен шар. За счет него кабина поднимается в небо, а винты толкают и направляют.

– Прекрасно, – процедил Джей. – Пока мы сдерживаем магов и не даем им развиваться, островные алхимики создают летающие корабли.

– Магию контролировать сложнее, чем алхимию, парень. Чтобы управлять алхимией, достаточно иметь записи и чертежи и обучить тех, кто будет в них разбираться. А магия… зависит исключительно от воли магов.

– Ты знал о разработке, – Джей уже не спрашивал – утверждал. – Знал и ничего не сказал. И как давно тебе все известно?

– Я знал, что кланы пытаются решить проблему изолированности островов во время осенних и весенних штормов. Знал, что они изобретают новые суда. Но о том, что их разработки увенчались успехом и во что они воплотились, я узнал лишь этим утром.

Проклятый старик! Джей отвернулся, судорожно соображая. Проблема штормов для островов действительно была актуальной. На два месяца в году – осенью и весной – замирала почти вся торговля. Перевозить грузы на обычных судах брались лишь редкие отчаянные капитаны и то за безумные деньги. Теперь же с летающими кораблями такой проблемы не возникнет. Но что, если, помимо мирных планов, кланы преследовали и другие цели? Например, собирались использовать корабли в военной сфере. В частности, подлетать к городам и сбрасывать на них бочки горящего масла. Сколько кварталов удастся спалить, прежде чем корабли будут сбиты? Да и выйдет ли ущерб меньше, если их сбивать?

Джей потянулся пятерней взъерошить волосы, но вовремя вспомнил, что они собраны в хвост. За лето волосы достаточно отрасли, чтобы носить их по местной моде. На островах длинные волосы ценились и считались признаком знатности и богатства.

– Спокойно, парень, – пробормотал Ирвин, недовольно шевеля усами. – Никто нам не объявляет войну. Магия по-прежнему сильнее алхимии и… летающих кораблей.

Да, войну никто не объявляет, но почти половина Конвента против мирного договора! С чего бы это? Джей внимательно всмотрелся в лицо старика.

«На чьей ты стороне, Ирвин? Кому верен? На самом деле?»

– Ирвин, скажи, – произнес Джей, глядя на удаляющийся корабль, – тот уже превратился в черно-белую птицу на фоне серых туч. – Ты очень долго служишь послом. Неужели тебе никогда не хотелось вернуться? Увидеть родной дом?

– Сколько тебе лет, парень?

Джей оглянулся:

– Двадцать шесть.

– Двадцать шесть, – повторил старик. – А я на островах прожил почти тридцать лет – больше, чем ты прожил на этом свете, парень. Это место стало мне домом.

– Ирвин, поправь меня, если я ошибусь, но, полагаю, ровно столько же, если не больше, ты прожил в Лотиане.

– Не ошибаешься, парень. Не ошибаешься. Но когда это было? В Лотиане у меня ничего не осталось. Там меня никто не ждет. Мои дети давно выросли и во мне не нуждаются. К тому же… Ты ведь приехал сюда не по своей воле, так? Вот и мне особого выбора не предложили.

Джей с новым интересом вгляделся в лицо старика.

– И кому ты перешел дорогу?

– Имел неосторожность проявить интерес к придворной чародейке Сибил. В то время, когда на нее положил глаз Эглантин. Позже он постарался сделать все, чтобы держать меня вдали от двора. Вот и вся история. Теперь я стар, да и Эглантин едва ли помнит то недоразумение, но… с тех пор слишком много воды утекло. Меня уже не интересует дворцовая жизнь. А когда долго живешь на одном месте, то волей-неволей к нему прирастаешь. Особенно в старости.

Старик говорил искренне – Джей это чувствовал, но еще отчетливее понимал: верить нельзя никому. Совсем никому. Любая доброта будет с гнильцой – этому его научили улицы.

Ирвин глотнул чая, причмокнув губами, и звякнул чашкой о блюдце.

– Ладно, парень. Я должен поздравить Риордов с их успехом. Поддержание добрых, доверительных отношений – часть дипломатии.

И Ирвин побрел к кучке разодетых вельмож, которые представляли здесь Риордов. Джей с тяжелым вздохом привалился плечом к мраморной колонне и скользнул по гостям взглядом. Спокойные и довольные лица, нет ни бурного восторга, ни торжества – кланы либо знали, что демонстрация летающего корабля пройдет успешно, либо обладали потрясающей выдержкой. Джей не исключал оба варианта. Вспомнив про бренди, он нащупал в кармане флягу, а вместе с ней под руку попалась бумага, которой прежде там не было. Джей ее осторожно достал, развернул. В записке были указаны место и время. Со всей очевидностью Амалета назначала ему тайную встречу.

Глава 4. Решение

Даниеля Ив нашла в Белой башне. Он стоял на балконе и глядел на закат. Алые лучи солнца омывали его широкие плечи и короной расходились над головой. Несколько секунд Ив смотрела на его силуэт, оттягивая разговор и подбирая слова. Затем толкнула стеклянную дверь и вышла наружу. Ветер на вершине башни был прохладным, но не сильным. Горная долина внизу пылала огнем: от света заходящего солнца и золотисто-багряных лесов. Поселок у реки выделяли темно-синие черепичные крыши и тонкие струйки дыма от очагов.

– Удивительно, еще полгода назад там ничего не было, а теперь вырастают дома, – задумчиво произнес Даниель и оглянулся. – Кстати, хотел поблагодарить тебя за помощь на Совете. Ты меня здорово выручила своим ответом на вопрос лорда Вернона.

– Перестань, – фыркнула Ив. – Ты знал ответ не хуже меня.

– Знал, – согласился Даниель. – Но мой ответ выглядел бы предвзятым, а твоя сторонняя оценка избавила нас от споров и сберегла уйму времени.

В карих глазах сверкнули искорки теплоты, и Ив невольно улыбнулась.

– Значит, хорошо, что я не вступила в Совет. Иначе нам бы не удался этот трюк.

– Напротив – плохо, что ты не вступила в Совет. А этот трюк нам в любом случае больше не повторить. Политика каждый раз требует изобретать что-то новое.

Даниель оттолкнулся от перил и повернулся лицом к Ив, оказавшись вдруг очень близко:

– Ты хотела о чем-то поговорить?

– Я? Да… то есть…

Ив неожиданно растерялась. Всего один теплый взгляд Даниеля – и решимость тает, как лед на ладони. И отчего ей так тяжело рассказать о своем решении? Откуда взялась эта слабость? Ив шагнула в сторону, убегая от глаз Даниеля, и вцепилась руками в перила.

– Так хотела или нет? – озадаченно переспросил Даниель.

– Да, – Ив набрала в легкие воздух, словно собиралась нырнуть в бездонную пропасть. – У меня сегодня день рождения, – выдохнула она первое, что пришло в голову, и совсем не то, что намеревалась сказать.

– В самом деле? – Даниель улыбнулся. – Тогда прими мои поздравления.

– Спасибо.

Ив коснулась кольца с фамильной печатью на указательном пальце. Брат вручил ей подарок перед отъездом в горы в знак того, что отныне она считается взрослой и самостоятельной леди. «Теперь твоя жизнь в твоих руках, – сказал ей брат на прощание. – Распоряжайся ей с умом».

– А знаешь, – нарушил молчание Даниель, – у меня для тебя есть подарок. Я сейчас, подожди.

Он скрылся в башне и вскоре вернулся со свертком в руке.

– Я закончил его лишь недавно, – сказал Даниель, разворачивая слои белой ткани. Внутри свертка лежал браслет. – В пустыне я пообещал тебе сделать новый и вот… Давай примерим.

Новый браслет, как и старый, был сделан из мягкой кожи, но окрашен был в белый цвет, а не черный. Помимо вставок из серебра, браслет украшали бусины лазурита. Даниель затянул завязки, и Ив покрутила рукой, любуясь игрой закатного света на серебре и в синеве камней.

– Как красиво, – прошептала она. – Тут тоже есть магия?

Даниель весело прищурил глаза.

– А ты попробуй, определи сама. Будем считать это учебным заданием.

– Как? Здесь? – Ив поглядела на хрупкую ограду и бесконечно далекую землю за ней. – Если что-то пойдет не так, то…

– Не переживай. Я подстрахую, – в голосе Даниеля звучала твердая уверенность. – Все будет в порядке, – улыбнулся он. – Если ты упадешь, я поймаю. Кажется, я ловлю тебя со дня нашей первой встречи. Если ты помнишь, конечно.

Конечно, Ив помнила. Помнила, как в детстве свалилась на Даниеля в лесу. Тогда он не собирался ее ловить, но поймал. Надежность. В нем всегда чувствовалась эта крепкая, как скала, надежность.

– Хорошо, – согласилась она. – Я попробую.

Она сделала глубокий вдох и закрыла глаза, чтобы сосредоточиться и отгородиться от сбивающего с толку кареглазого взгляда.

Первое правило обращения к магии требовало избавиться от всех посторонних мыслей и воспринять окружающий мир частью себя, своим продолжением. Обычно этот этап давался Ив нелегко, но в этот раз магия откликнулась быстро. По спине хлынула россыпь мурашек, все чувства резко обострились. Ив слышала далекий стук топоров и шарканье ног. Чувствовала дымные отголоски костров, насыщенные ароматы стряпни, запахи прелой листвы и хвои. Ощущала вибрацию магии в залах цитадели. То, что было далеко, стало близко. То, что было нечетким, стало ясным.

Ив слегка пригасила свои чувства, открыла глаза и посмотрела заново на браслет. То, что в нем есть магия, не вызывало сомнений. Магические плетения окутывали серебро паутиной линий, лазурит искрился от силы. Условия, правила, ограничения составляли сложный узор магической воли. Чтобы наделить браслет такой сильной магией, требовалось несколько недель усердной работы. И очень большой опыт.

Ив привязала магию браслета к себе, но все равно не смогла разобраться в хитростях плетений. Ничего подобного Даниель ей еще не показывал. Магия не была новой, но в стандартную классификацию все же не вписывалась.

Ив вышла из магического транса и покачала головой.

– Я чувствую в браслете магию, но не могу определить какую. Слишком сложно. Это не амулет ученика. Что-то знакомое, но… я не понимаю.

– Все верно, – кивнул Даниель. – Магия другая. Я решил, что амулет ученика тебе уже ни к чему, поэтому вложил в браслет магию света. Это замена Искры, – пояснил он на удивленный взгляд Ив. – Я поработал над условиями и исправил прежние недостатки. Теперь магия не отнимает тепло тела, а питается дневным светом. Достаточно подержать браслет всего час на свету, и он будет светить хоть всю ночь.

– Ты хочешь сказать, что браслет светится? Но как? – Ив потрясла рукой. – Как он работает?

– Нет, не так, – рассмеялся Даниель и поймал Ив за руку. – Им управляет слово.

– Какое слово? – пробормотала Ив. Даниель опять стоял слишком близко. Так близко, что загораживал собой полмира, если не весь целиком. И держал ее за руку. Тепло его ладони заставляло сердце скакать, а от карих глаз мысли рассыпались осколками.

– Мое имя.

– Даниель?

– Нет. У меня есть еще одно имя… – он поглядел на долину. Там вдалеке, на горизонте, сияла белая точка: королевский дворец. – Видишь ли, все королевские отпрыски имеют два имени: мирское и официальное, которое вписывается во все указы и документы. У короля Эглантина второе имя – Элинор. У принца Робера – Рион. У принцессы Ровены – Рейда. У Ксандера… у него тоже есть какое-то имя. Вот и мне мать дала. Только я не говорил его никому.

– Никому? Даже Мире?

– Никому. Во мне хоть и течет королевская кровь, но я… Я не имею права носить королевских имен.

Даниель умолк, нахмурив брови. Ив тоже молчала и ждала. Прежде они не обсуждали происхождение Даниеля. Для Ив это не имело значения, а Даниелю эта тема была неприятна. Во всяком случае, тема Ксандера.

– Но тебе я, разумеется, назову свое имя, – сказал Даниель после долгих секунд молчания.

– Надеюсь, – улыбнулась Ив. – Иначе браслет не будет работать.

Даниель кивнул:

– Далиар – вот мое второе имя, – он посмотрел на Ив и улыбнулся. – Ну же, попробуй. Браслет теперь слушает только твои приказы.

Ив отошла от края балкона, подняла руку и осторожно шепнула:

– Далиар.

Свет вспыхнул мгновенно, разливая марево бледно-голубых лучей. Ив вскинула руку над головой, и сияние окутало ее со всех сторон. Казалось, оно стекает в долину и даже противостоит лучам заходящего солнца.

– Даниель… это потрясающе… – восхищенно выдохнула Ив. – Это даже лучше Искры… это… – она умолкла, не находя слов, завороженная светом и магией Даниеля.

– Я рад, что тебе нравится, – Даниель сложил на груди руки и прислонился спиной к перилам. – Тот старый подарок… он был неправильным. Я отдал тебе Искру, потому что хотел избавиться от нее. Забыть о ее существовании, не вспоминать о своей вине. А теперь я хочу, чтобы тебе стало светло.

Ив опустила руку, позволяя свету потухнуть. В прищуренных глазах Даниеля отражались теплые блики заката.