Полная версия
Монгольское нашествие на Русь 1223–1253 гг.
О междоусобной борьбе и размежевании Муромской земли известий нет. Значение и территория этого окруженного лесами владения были невелики, и стабильность там, вероятно, удавалось поддерживать. Около 1205 г. князем в Муроме стал Давыд Юрьевич, а в 1228 г. ему наследовал сын Юрий, встретивший монгольские войска вместе с союзными рязанскими князьями. В этот период в летописи зафиксирована полная подчиненность муромских князей Суздальскому властелину, для которого они исполняли роль руководителей вспомогательного войска, то есть вассальную службу[10].
Смоленск
Смоленское княжество в середине XII в. Границы указаны схематически.
Влияние Юрьевичей сказывалось и за западной границей их владений, в Смоленске. Эти земли после смерти Владимира Мономаха (1125) были переданы деятельному сыну Мстислава Великого Ростиславу, активность которого привела к закреплению стола за его потомками. В 1154 г. Ростислав после смерти брата Изяслава получил Киев, но был выбит оттуда черниговцами Изяслава Давыдовича. Вторично завладев древнерусской столицей в 1159 г., Ростислав сохранил ее до своей смерти в 1167 г. В Смоленске ему наследовали сыновья: Роман, а затем Давыд. Их брат Рюрик, имевший держания как в Киевской, так и в Смоленской землях, неоднократно владел Киевом в период с 1173 по 1211 г. После смерти в 1230 г. Мстислава Давыдовича, старшего из второго поколения Ростиславичей, смоленский стол более двух лет оставался вакантным. Вероятно, смоляне не хотели впускать в город естественного наследника – Святослава Мстиславича, владевшего после 1223 г. Полоцком. Несмотря на сопротивление горожан, в 1232 г. Святослав подошел с полочанами к Смоленску и взял город «на щитъ»[11]. Судя по всему, этот князь удерживал за собой землю вплоть до 1238–1239 гг., когда летопись представляет уже Ярослава Всеволодовича (переяславль-залесского) распоряжающимся смоленским столом.
В течение всей первой половины XIII в. политическое значение Смоленска неуклонно снижалось. Сначала его силы истощили сами Ростиславичи, разросшийся клан которых постоянно участвовал в той или иной междоусобной войне. Далее следовали участившиеся грабежи иноземцев, литовцев, которые вскоре перестали воспринимать Смоленскую область как препятствие в набегах на богатые новгородские города. Литовское влияние росло, не встречая какого-либо существенного противодействия. Позднее вслед за Полоцком эти земли окончательно подпадут под власть Литвы, усиление которой во второй половине XIII в. станет основным внешнеполитическим фактором как для Смоленска, так и для всех западнорусских земель[12].
Турово-Пинская и Болоховская землиВ западных областях Руси в XIII в. сохранялось также малозначимое в политическом отношении Турово-Пинское княжество, где со второй половины XII в. сидели потомки Святополка Изяславича, и так называемая Болоховская земля в верховьях Южного Буга, Случи и Тетерева, где владетелями были «Болоховские князья», этническая принадлежность которых остается предметом дискуссии. Судя по всему, они держались в русле влияния Киевского князя.
КиевКроме перечисленных земель существовали четыре, которые, как отмечалось, не закрепились за какой-то одной династической ветвью. Их называют «общерусскими». Это прежде всего Киев, сохранявший в начале 30-х гг. XIII в. статус «старейшего» города – столицы Руси. Вплоть до 1234 г. эту землю контролировали Ростиславичи: в 1212–1223 гг. Мстислав Романович Старый, погибший в битве на Калке, а с 1223 по 1236 г. с коротким перерывом – его двоюродный брат Владимир Рюрикович. Последний в результате конфликта с черниговским князем Михаилом Всеволодовичем был изгнан, и несколько лет накануне монгольского нашествия в Киеве происходила настоящая «княжеская чехарда». Номинально в момент появления монголов на границах страны киевским князем был Ярослав Всеволодович, пришедший туда из Переяславля-Залесского[13].
Переяславль Русский (Южный)Не стал «отчинным» владением какой-либо ветви и Переяславль-Южный, которым владели различные представители потомков Владимира Мономаха. В 1206 г. там некоторое время правил Михаил Всеволодович из Ольговичей. Но в том же году его сменил Владимир Рюрикович из Ростиславичей. Затем княжение закрепили за собой суздальские Юрьевичи – потомки Всеволода Большое Гнездо. Около 1213 г. там начал княжить Владимир Всеволодович, но после 1217 г. он, судя по всему, вернулся на северо-восток. В 1227 г. в Переяславле был посажен Всеволод Константинович, которого в 1228–1230 гг. сменил дядя Святослав Всеволодович. Снижение военной активности кочевников, форпостом против которых являлся Переяславль, а также существенное изменение направлений торговых путей привели к упадку этой волости как в экономическом, так и в политическом отношении. Судя по всему, к моменту нашествия Батыя там даже не было собственного князя, хотя номинально он контролировался, скорее всего, владимиро-суздальскими Всеволодовичами[14].
Новгород
Новгородская земля в XIII в. Границы указаны схематически.
К «общерусским» столам относился и Новгород, где влияние купеческой верхушки и горожан на выбор князя длительное время не позволяли закрепиться той или иной династии. В начале XIII в. новгородцы то приглашали представителя династии Юрьевичей – Константин Всеволодович (1205–1208) или Святослав Всеволодович (1208–1209), то обращались к Ростиславичам – Мстислав Мстиславич (1209–1215, 1216–1218) или Всеволод Мстиславич (1219–1220), а то признавали Ольговичей – Михаила Всеволодовича (1225, 1229–1230). С четвертой попытки в Новгороде утвердился Ярослав Всеволодович. Первое его княжение относилось к 1215–1216 гг. и завершилось Липицкой битвой; затем он возвращался в город в 1223 г. и 1225–1229 гг. Наконец 30 декабря 1230 г. он «целова святую Богородицю на всех грамотах Ярославлих и на всей воли новгородчьскои»[15]. С тех пор в городе княжат только его наследники. В 1236 г., отправляясь на княжение в Киев, Ярослав без каких-либо опасений передал новгородский стол своему сыну Александру (в будущем – Невскому)[16].
ПсковСхожая ситуация в отношениях с князьями сложилась и в Пскове, который вплоть до 1137 г. был новгородским пригородом. Обретя частичную самостоятельность, город сохранял целый комплекс «элементов зависимости» от северорусской столицы, которая покровительствовала ему, назначала туда князей (наместников) и обязывала поставлять военную помощь. В начале XIII в. в Пскове сидели по преимуществу Ростиславичи: с 1209–1211 гг. – Владимир Мстиславич, брат Мстислава Удалого. В 1232 г. там упоминается его племянник Юрий[17].
Таким образом, к началу 1230-х гг. сложились четыре устойчивых династических объединения, охватившие своим влиянием все территории Руси. Это, прежде всего, Всеволодовичи (Юрьевичи) с Владимиро-Суздальским княжеством и тянущимися к нему Рязанью и Муромом. Верховным правителем здесь был Юрий Всеволодович. Его брат Ярослав, сохраняя за собой Переславль-Залесский, утвердился в Новгороде, который, таким образом, подпал в орбиту влияния Суздальской династии. Другим центром был Чернигов – столица Ольговичей. Здесь правил Михаил Всеволодович, который часто и не без успеха претендовал на «общерусские» столы. В 1220-е гг. он несколько раз княжил в Новгороде, а потом в Галиче и Киеве. Возмужавший Даниил Романович с братом Васильком (Изяславичи – Романовичи) к 1230-м гг. уже прочно держали Волынь, пресекая любые попытки внешнего давления (Польша, Венгрия, Литва) и выказывая виды на Галич. Ряд княжений в эти годы сохранила ветвь Ростиславичей. Так, Владимир Рюрикович занимал Киев, а другие его родственники – столы в Смоленске, Полоцке и Пскове. Географически эти владения заполняли водораздел между зонами влияния Юрьевичей-Ольговичей и Изяславичей (Романовичей), а также зоны контактов с другими странами (Ливония, Литва, Половецкая земля). Подобное положение вынуждало Ростиславичей искать договоренностей с соседями, участвовать в частых военных предприятиях и находиться в центре практически всех конфликтов своего времени, которых, как мы увидим ниже, было немало.
Таким в самых общих чертах предстает внутриполитическое положение Русских земель накануне монгольского вторжения.
Глава 2
Монголы. Первая встреча
Надев свою расшитую бисером шапку,
Вытянув ноги в железных стременах,
Ты оставайся [там], пока не прославишь небо и землю!
Если Небо укажет тебе путь-дорогу,
Ты совершишь поход [даже] за море. Да!
Не прерывай же своих призывов и песен!
Ты совершишь походы через скалы,
Не прерывай же своих криков и призывов!
Ты уходишь, и словно отрывается рукав или полы.
После же посылай на крыльях весть о своих поступках!
Чингисхан[18].В 1206 году монгольский вождь Тэмуджин, именующий себя Чингисханом, был объявлен Великим Ханом, Царем Царей и Государем Государей, правителем всех монголов, повелителем «царства лица земного», обращенного к Вечному Синему Небу. Это событие знаменовало завершение междоусобицы, раздиравшей монгольские племена более столетия[19]. Но до формирования могущественной евразийской империи было еще далеко, и отголоски прежних племенных конфликтов звучали долго.
Исключительно затяжным был конфликт рода Борджигин, к которому принадлежал Тэмуджин, с племенем меркитов (мергетов), обитавшим в нижнем течении Селенги, между Байкалом и рекой Онон, коренной землей монголов. В свое время – середина XII в. – отец отбил свою будущую супругу и мать Чингисхана у меркитского вождя. Вскоре после вступления Тэмуджина в брак (около 1180 г.) меркиты напали на его стойбище и захватили его жену Бортэ, которая, как впоследствии утверждал сам Чингисхан, была беременна. Тэмуджин поднял на войну соседние племена и вскоре вернул Бортэ с новорожденным, но в семье хана навсегда сохранилось сомнение в законности происхождения его первенца – Джучи, которого молодые братья нередко обзывали наследием меркитского плена. Десятилетиями Чингисхан мстил меркитам, убивал их и буквально изничтожал – совершил на них несколько больших походов, вырезав чуть ли не всех его представителей, родственников, союзников, сочувствующих и укрывателей.
Завершающий этап разгрома меркитов относится к 1204–1205 гг. (по другой датировке: 1208–1209 гг.), когда в альянсе с ними выступило племя найманов. В 1204 (1208) г. Чингисхан разбил их по отдельности. Выжившие ушли на запад. Весной следующего года Чингисхан перевалил через Алтай и встретил в верховьях Иртыша у его правого притока Бухтармы («Эрдышская Бухдурма»; сейчас на границе России и Казахстана) объединенное войско меркитского Тохтоа-беки и найманского Кучлук-хана. В результате ожесточенного боя Тохтоа погиб, а Кучлук бежал. При отступлении большая часть войска найманов и меркитов была перебита или потонула, переправляясь через Иртыш. Далее, как сообщает монгольское «Сокровенное сказание»:
«Закончив переправу через Эрдыш, Найманы и Меркиты с небольшим числом спасшихся пошли далее разными дорогами, а именно Найманский Кучулук-хан пошел на соединение с Хара-Китадским Гур-ханом на реку Чуй, в страну Сартаульскую, следуя через землю Уйгурских Хурлуудов. А Меркитские Тохтоаевые сыновья, Худу, Гал, Чилаун, как и все прочие Меркиты, взяли направление в сторону Канлинцев и Кипчаудов»[20], то есть кипчаков (половцев).
«Сокровенное сказание монголов» (или «Тайная история монголов»; в китайской транскрипции «Юань-чао би-ши») – единственный сохранившийся монгольский источник XIII в. Судя по содержанию, он был составлен в правление хана Угэдэя, смерть которого в конце 1241 г. не отмечена в сочинении. Это позволило историкам сойтись в датировке памятника 1240 г. Сказание дошло до нас в списках XIV в., сделанных в Китае: монгольский текст был записан китайскими иероглифами. Этим обусловлены многочисленные расхождения в чтении личных имен и топонимов. Кроме того, сказание – сочинение эпическое, отчего не может служить надежным источником для восстановления хронологии. Стоит согласиться с тем, что до 1206 г. вообще все даты начального этапа монгольской истории носят приблизительный характер. В частности, окончательный разгром меркитов и найманов, о котором говорилось выше, отнесен в «Сокровенном сказании» к году Быка, который приходился на 1205 г. от Р. Х. Однако такой автор XIV в., как Рашид ад-Дин, датировал начало кампании годом Дракона, который начинался с «[месяца] раджаба 604 г. х.», т. е. 1208 г[21]. Та же дата использовалась в китайских источниках. Эта война знаменовала собой победу Чингисхана над своими врагами внутри Монголии и подводила к триумфальному объединению страны под его началом, состоявшемуся на курултае в 1206 г. Смысловые акценты сказителя здесь очевидны, что позволяет допустить, что им подчинялась и датировка.
«Сокровенное сказание монголов» было обнаружено в середине XIX в. в Пекинской библиотеке архимандритом Палладием (Петр Иванович Кафаров; 1817–1878) – выдающимся синологом и главой Русской Православной миссии в Пекине. Он рукопись приобрел, в 1866 г. опубликовал ее перевод на русский, а в 1872 г. – русскую же транскрипцию текста. Только в начале XX в. (в 1903 и 1908 гг.) появились более качественные китайские издания оригинала. Первое полное научное издание источника осуществил немецкий синолог Эрих Хёниш (Haenisch; 1880–1966) – книга вышла в Лейпциге в двух томах в 1937–1939 гг., а в 1941 г. была дополнена переводом на немецкий. Одновременно над текстом работал Сергей Андреевич Козин (1879–1956), чей перевод на русский – в том числе стихотворный (!) – увидел свет в том же 1941 г. Козин планировал издание трех томов, как и Хёниш, но опубликовали лишь перевод. У Хёниша сначала вышел текст оригинала, а потом перевод. Козин сразу издал перевод. Торопились. В гонке за перевод «Сокровенного сказания монголов» Советский Союз и Германия пришли к финишу почти нос к носу. Впоследствии в 1962 г. Борис Иванович Панкратов (1892–1979) опубликовал факсимильное издание китайской рукописи памятника с ее описанием и некоторыми комментариями. Предполагались и публикации комментированного перевода (т. 2), и глоссария (т. 3), и реконструкций текста (т. 4), но ничего не состоялось. В 1998 г. были изданы фрагменты перевода, которые в некоторых местах определенно выглядят менее «литературизованными», чем у Козина. Первый перевод на английский «Сокровенного сказания» вышел только в 1982 г. Автором был известный монголовед Френсис Вудман Кливз (Cleaves; 1911–1995). В те же годы над переводом работал и итальянский историк Игорь де Рашевильц (Rachewiltz; 1929–2016), который публиковал свой перевод на английский в 11 выпусках «Papers on Far Eastern History» за 1971–1985 гг. Сводный комментированный перевод на английский Рашевильца вышел только в 2004 г. – в двух томах в Лейдене. Именно он считается сейчас классическим на Западе – в англоговорящих странах. На русском сохраняет свое значение многократно переизданный перевод С. А. Козина.
Фазлуллах ибн Абу-л-Хейр Рашид ад-Дин (Rashīd al-Dīn; 1247–1318) был высокопоставленным чиновником монгольской администрации Ирана – визирем (с 1298 по 1317 г.). Врач, ученый, историк, государственный деятель, он десятилетиями собирал материалы по всеобщей истории, вошедшие в фундаментальный «Сборник летописей» («Джами ат-таварих»), завершенный около 1311 г. Раздел, посвященный монголам («Тарих-и-Газани»), занимает не только значительную часть текста, но составляет главную ценность его работы. Рашид ад-Дин имел возможность не только пользоваться ханскими архивами, но и беседовать с ближайшими потомками непосредственных участников завоеваний, а на рубеже XIII–XIV вв. был лично вовлечен в происходящее. Характерно, что он не был знаком с «Сокровенным сказанием», хотя использовал в том числе родственные с ним источники.
Первое издание части «Сборника летописей» было предпринято в 1836 г. французским ориенталистом Этьеном Катремером (Quatremère; 1782–1857), который представил персидский текст с комментированным переводом на французский «Истории Хулагу-хана». Вскоре – в 1858–1888 гг. – большие фрагменты о Чингисхане и монгольском нашествии опубликовал в русском переводе востоковед Илья Николаевич Березин (1818–1896). Позднее появились переводы на английский, французский и другие языки. Для русских исследователей до сих пор важнейшее значение имеет сборник переводов, подготовленный Владимиром Густавовичем Тизенгаузеном (1825–1902) в рамках большого проекта «Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды», который включал фрагменты из Рашид ад-Дина, касающиеся отечественной истории. Было задумано 4 тома, которые должны были представить на русском все зарубежные (как восточные, так и западные) письменные источники по Золотой Орде (XIII–XV вв.). Первый том (извлечения из арабских сочинений) вышел в 1884 г., а второй (извлечения из персидских сочинений, в том числе Рашид ад-Дина) Тизенгаузен так и не смог опубликовать при жизни – он увидел свет в 1941 г. после обработки советскими востоковедами А. А. Ромаскевичем и С. Л. Волиным. Хрестоматия Тизенгаузена остается классической и фактически заполняет собой доступные отечественным исследователям переводы источников, относящихся к периоду монгольского нашествия.
Накануне и в первые годы Второй мировой войны в Европе развернулось настоящее соревнование в области изданий, комментирования и перевода восточных авторов, повествующих о монгольском нашествии. Это коснулось и подготовки первого полного издания «Сборника летописей» Рашид ад-Дина. АН СССР приступила к работе в 1936 г. и собиралась представить труд в четырех томах. К 1939 г. Альфред Карлович Арендс (1893–1977) подготовил третий том «Сборника летописей», повествующий о событиях конца XIII в. Но издать его смогли только после войны – в 1946 г. Чешский ориенталист Карл Ян (Jahn; 1906–1985) опередил советских академиков и уже в 1940 г. представил тот же материал на немецком. Об этом с сожалением писали отечественные востоковеды в 1952 г. в предисловии к 1-му тому русского перевода Рашид ад-Дина. Однако в дальнейшем лидерство СССР восстановилось. Первая полная публикация труда Рашид ад-Дина с комментариями и переводом была осуществлена именно на русском языке: 1-й том – в 1952 г. (в двух частях; перевод Л. А. Хетагурова, О. И. Смирновой), 2-й том – 1960 г. (перевод Ю. П. Верховского), 3-й том – 1946 г. (перевод А. К. Арендса). Персидский текст был издан отдельным томом в Баку в 1957 г. На английском языке длительное время классическим считался частичный перевод Джона Бойла (Boyle; 1916–1978), вышедший в 1971 г. Полный перевод на английский появился только в 1998 г. Прежде, как сетовал автор американского учебника по истории монголов в 1986 г. Дэвид Морган, историк, не знающий персидского, вынужден был изучать русский, чтобы читать первоисточники.
В отношении войны с найманами и меркитами до битвы на Бухтарме большинство исследователей предпочитают использовать хронологию «Сокровенного сказания». Далее там сообщает об отправке в погоню за меркитами войск во главе с Субэдей-багатуром:
«В том же году Коровы (1205) отдавал Чингисхан приказ. Посылал он Субеетая, посылал в железной колеснице преследовать Тогтогаевых сынов, Худу, Гал, Чилуана и прочих. Посылая же, наказывал Чингисхан Субеетаю: «Тогтогаевы сыны, Худу, Гал, Чилуан и прочие в смятении бежали, отстреливаясь. Подобны они заарканенным диким коням-хуланам или изюбрам, убегающим со стрелой в теле. <…>. Велю тебе, потом, перевалить через высокие перевалы, переправиться через широкие реки. <…>. Поступайте так, будто бы нас разделяет только река. Но не мыслите инако и особо, будто бы вас отделяют горные хребты. Не мыслите одни одно, другие – другое. Тогда Вечное Небо умножит силу и мощь вашу и предаст в руки наши Тогтогаевых сыновей. К чему непременно хлопотать о доставке их к нам? Вы сами прикончите их на месте». И еще наказывал Чингисхан Субеетаю: «Посылаю тебя в поход ради того, что в детстве еще я трижды был устрашаем, будучи обложен на горе Бурхан-халдун Удуитами, из трех Меркитов. Эти столь ненавистные люди ушли опять, произнося клятвы. Достигайте же до конца далекого, до дна глубокого». Так, возбуждая дух его к преследованию, приказал он выковать ему железную колесницу и в год Коровы напутствовал его в поход…»[22]
Мы используем прозаический перевод С. А. Козина, хотя он предлагал и стихотворный, чуть отклоняющийся от дословности, но передающий ритмику, изначально заложенную в оригинальный монгольский текст. При чтении нараспев эпическая сила произведения многократно возрастала. И сюжет с меркитами не случайно избран в качестве фона, на котором изложены нравоучительные заветы великого хана. В целом тема мести является для «Сокровенного сказания» важнейшей, определяя ее главные каузальные связи. Татары отравили отца Тэмуджина – тот уничтожил татар, Тангутское царство отказалось помочь в войне с Хорезмом и было разрушено, Хорезмшах убил монгольских послов и умер в изгнании. Примеры можно множить, но каждый из них разовый, заключен в цикл и имеет точку завершения. Лишь к меркитам сказитель возвращается многократно. Для него очень важен образ племени лживого и коварного. Меркиты пугают Тэмуджина в детстве (упоминается несколько раз), крадут его молодую жену, именно победа над ними делает Тэмуджина известным и, лишь победив их, он становится великим. Они символизируют вековое зло, которое не позволяло монголам объединиться – раздор и предательство, изгнав которые, великий хан создал нацию, даровав ей законы и двинув на покорение мира. Несомненно, что этот эпический образ не был оторван от реальности. Скорее всего, война с меркитами действительно носила для Чингисхана принципиальный характер. И если их побратимами стали кипчаки (половцы), то тех также следует настигнуть и уничтожить, даже если придется преследовать их до «последнего моря». В этом смысле поход Субэдея предстает «священной миссией» ради «священной кары».
Рашид ад-Дин датировал новую кампанию также годом Быка, но следующего цикла, то есть позже на 12 лет, что вполне укладывается в хронологию событий, восстанавливаемую по другим источникам. Составитель «Сокровенного сказания», судя по всему, просто выбрал из двух возможных годов Быка более близкий, что позволило компактно изложить тему меркитов. В действительности Чингисхан не стал сразу преследовать Кучлук-хана и Тохтоаевых сыновей. Они проиграли и бежали, а монгольского правителя ждали другие противники.
Чингисхан. Китайская миниатюра XIV в.
С 1205 г. монголы начинают прощупывать слабые места на границах тангутского государства Си Ся, своего ближайшего соседа, с которым их связывала многолетняя вражда. В 1207–1209 гг. Чингисхан провел серию кампаний против тангутов, которые в итоге признали его власть. Пока отец воевал на юге, Джучи отправился на северо-запад и покорил так называемые лесные народы (ойратов, бурят, киргизов, др.), заложив основу своего будущего улуса.
Сразу после замирения с тангутами Чингисхан приступил к подготовке войны с другим своим южным соседом, обремененным не менее долголетней враждой – чжурчженями, контролировавшими северокитайскую империю Цзинь. Причиной там также была месть. Во время разгрома тангутов они сохранили нейтралитет, за что поплатились. С 1211 г. монголы начали кампанию против Цзинь, к которой с 1214 г. присоединилось Си Ся. Южнокитайская империя Сун также поддержала Чингисхана. Военные действия длились почти без перерыва до 1224 г. Цзинь была разгромлена, разорена и распалась, сохранив осколки независимости лишь в областях, расположенных южнее Хуанхэ. Последние ее владения были покорены монголами к 1234 г.
Чингисхан лично руководил военными действиями в северокитайских землях до 1217 г., после чего передал дела своему полководцу Мухали и вернулся на берега Керулена, где стал размышлять о расширении влияния в других направлениях.
Непосредственными соседями монголов на западе были уйгуры, которые еще в 1209 г. добровольно признали власть великого хана и влились в его войско. За уйгурами располагалось государство кара-китаев (кара-киданей; «черных киданей»), возникшее в результате миграции этого родственного монголам объединения из Северного Китая, где они с X в. до 1125 г. образовывали империю Ляо. Прибыв в Среднюю Азию, кара-китаи довольно быстро распространили власть на обширные области в Восточном Туркестане и Семиречье, где им покорились даже некоторые кипчакские кланы (канглы). Вскоре они контролировали огромную территорию от Таласа на западе и до Алтая на востоке, степи севернее оз. Балхаш и до Кашмира на юге. Кроме того, кара-китаев связывал давний конфликт с Хорезмом, с которым они регулярно вели войны и который к началу XIII в. платил им дань.
После разгрома найманов кара-китайский правитель – гурхан – принял к себе их последнего вождя Кучлука, который был им приближен, но затем поднял восстание и захватил власть (ок. 1211 г.). Конфликт кара-китаев с монголами теперь стал неизбежен. Чингисхан в самом конце 1217 г. послал против него войска во главе с Джэбэ-нойоном. Судя по сведениям Рашид ад-Дина, Кучлук был христианином, но у кара-китаев обратился в «язычество» (т. е. стал буддистом), а став гурханом, начал активно притеснять мусульман, составлявших большинство местного населения. При подходе войск Джэбэ, который через глашатаев донес до жителей свой принцип «свободы вероисповедания», многие провинции восстали против Кучлука. Последний вынужден был бежать, даже не вступая в сражение с интервентами. Вскоре – в том же 1218 г. – его настигли в Бадахшане (Памир) и убили. Государство кара-киданей перестало существовать. На его земли пытался претендовать Хорезм, но вскоре они влились в евразийскую империю монголов.
