Li Moon. Путь от рождения к перерождению

– А там действительно безопасно? – спросила мама.

– Думаю, да, – ответил Дмитрий. – За все время, что я там жил, не было слышно ни единого выстрела. Хотя в то время война еще не дошла до Урала. А лес – сплошная тайга. Можно охотиться. Оружие, кстати, там есть. И патроны тоже. Есть еще много строительных инструментов. Там есть все для комфортной и независимой жизни. В общем, выжить там можно.

– Мысль хорошая. Но где вероятность, что этот дом целый и не разрушенный? – заметил Анатолий.

– Гарантии, конечно, нет. Но вы же все равно планируете уезжать. Вот вам и хорошая идея. Меня только не уговаривайте. Я уже старый. Мне лучше оставаться в Москве. А этот дом мне уже не нужен.

– А какое там оружие? И ты можешь дать точные координаты или показать на карте? – спросил Анатолий.

Дмитрий незамедлительно открыл карту на планшете и показал дом на карте. Мать тоже посмотрела на карту и загорелась желанием уехать именно туда.

– Там в основном только охотничье оружие. Ну и пистолеты. Есть оптические прицелы и бинокль. Патронов очень много. Я специально запасался на всякий случай. Если собираетесь уехать, то лучше сделать это сейчас, пока лето. В случае если этот дом непригоден для жилья или кто-то там уже поселился, будет легче вернуться. Зимой лучше не отправляться так далеко, – добавил Дмитрий. – Да, кстати, Толя! И как ты собираешься покидать ряды ополченцев? Тебя вряд ли кто-то отпустит. Ты очень нужен. Да и прорваться сквозь блокаду будет очень тяжело.

– Не знаю, – ответил Анатолий. – Пока не знаю. Думаю.

Прошло еще три недели, пока не произошла вторая трагедия в моей жизни.

Последняя неделя июня. Вечерело. Погода была очень теплой, светило солнце, дул легкий ветерок. Погода казалась очень комфортной. Мы все находились дома. Покушали и занялись своими делами. Анатолий вышел к своей бронированной машине и разрешил мне выйти с ним. Было тихо. Мне, как обычно, хотелось играть. Но Анатолию нужно было сделать одно дело, и он пока решил посадить меня в машину. Он вынес несколько моих подушек из дома положил на переднее пассажирское сиденье. Хотел, чтобы я могла смотреть в окно. Положил аж три подушки и заметил небольшую дырку на наволочке одной подушки.

– Ой! – сказал Анатолий и показал мне эту подушку. – Дырка. Надо зашить.

Я посмотрела и на удивление проявила сарказм:

– А ты переверни подушку вниз, и не будет видно. Ты только маме не говори.

Анатолий засмеялся и сказал:

– Артистка ты, Ли! Ладно, фиг с ним. Потом зашьем.

Он сделал, как я сказала, перевернул подушку и посадил меня, сказав несколько слов:

– Ли! Ты пока посиди немного в машине, я кое-что сделаю быстренько, и мы с тобой поиграем. Хорошо?

– Хорошо! – стеснительно улыбаясь, ответила я.

– Умничка! – продолжил Анатолий и снова засмеялся.

Он поцеловал меня в правую щечку и коснулся указательным пальцем правой руки кончика моего носа. Далее закрыл дверь, чтобы я не выпала, так как машина для меня была очень большой.

Я была послушной и сидела тихо. Анатолий занимался своим делом. В машине была включена старая радиосвязь, которой военные продолжали пользоваться, несмотря на другие развитые технологии связи. Рацию в машине Анатолий никогда не выключал. Старался всегда быть на связи. Вдруг резко заработала рация. Стали быстро что-то говорить. Я от резкого звука немного испугалась. Стала слушать, но ничего не понимала.

– Анатолий, прием! Слышишь меня? Прием! Мы новые самолеты обнаружили. У них светоотражающее покрытие. Лазеры не могут их сбить. Они уже летят над Москвой с юго-западной стороны на северо-восток к центру города, и очень быстро. Подлетают к аэропорту Внуково, где ты и находишься. Ракеты ПВО уже запущены. Будь осторожен. Обломки могут упасть на тебя. Слышишь, Анатолий? Прием!

Анатолий услышал сообщение по рации и быстро отреагировал. Открыл водительскую дверь, сел в машину, взял в руки рацию, соединенную пружинным проводом с панелью, и ответил. Я, немного напуганная, смотрела на Анатолия. Вдалеке зазвучала боевая тревога.

– Я понял тебя. Сообщение принято. Как слышишь?

– Слышу тебя. Сейчас ракета собьет один перед тобой. Будь осторожен, – ответили по рации.

– Хорошо! Вижу!

Машина стояла по направлению в сторону юго-запада, и поэтому было видно, что летит в нашу сторону. Дом располагался с правой стороны от машины в девяти метрах. Анатолий не успел закончить разговор по рации, как увидел в небе момент сбивания самолета. Расстояние было малым, самолет летел низко с огромной скоростью. Обломки полетели вниз под углом прямо на нас. Анатолий не успел даже среагировать, как буквально через пару секунд один огромный обломок сбитого самолета на огромной скорости упал прямо на дом, полностью стерев его с лица земли. Был ужасный грохот. Машину сильно тряхануло от ударной волны, но не повредило. Основная ударная волна ушла назад, поэтому машина осталась цела. Ни единого обломка самолета или дома не попало в машину. Дома оставались мама и Дмитрий. Анатолий посмотрел направо. Его окутал ужас. За долю секунды исчез целый дом. Я от такого сильного удара резко испугалась, подпрыгнула, но не упала. Тоже посмотрела направо и заплакала. Так я потеряла маму26.

Анатолий хоть и был в ужасе, тем не менее самообладания не потерял. Он сразу взял меня на руки и прижал к своей груди. Повернул мою голову в противоположную от места падения сторону и заговорил со мной:

– Ч-щщ! Не смотри, Ли, не смотри. Это все страшный сон. Это только сон. Тихо. Тихо, моя хорошая. Ты этого не видела.

Я, в силу своего возраста, не понимала, что произошло. Плакала от испуга. Удивительно, но я от сильного испуга не стала заикаться, не возникло судорог и нервного тика. Видимо, энергия испуга перешла в эмоциональный всплеск, что спасло меня от психической травмы. Анатолий, конечно, все сразу понял. Дома больше нет, значит, и мамы тоже.

По рации что-то продолжали говорить, но Анатолий уже не отвечал и даже не слушал. Он вышел из машины, чтобы рассмотреть последствия падения. Меня он продолжал держать на руках, прижимая к груди. Он не стал подходить близко к месту падения, оставаясь рядом с машиной. Было видно, что большой обломок самолета снес сразу несколько домов. Все было в огне. В небо поднимался черный дым. Не могли остаться даже останки тел погибших. Эта катастрофа заживо похоронила многих людей.

– Мам-ма! – сквозь сильные слезы и безудержный плач сказала я.

– Чщ-щ! Тихо-тихо, дорогая. Я здесь. Я с тобой. Я тебя не брошу. Я буду с тобой, – ответил Анатолий.

Я только звала маму. Больше я ничего сказать не могла. Только плакала и плакала. Мне нужна была мама. Мне нужны были ее руки, ее объятия. Мне нужно было прижаться к ее груди. Мне нужен был ее успокаивающий голос. Я пыталась повернуть голову и посмотреть, где же моя мама, но Анатолий не давал мне повернуть голову. Не хотел, чтобы я видела весь этот ужас. Ведь мамы больше нет.

Анатолий прекрасно понимал, что он единственный, кто у меня остался. А я единственная, кто у него. Он тоже когда-то потерял всех своих родных. У нас не осталось больше родственников. Мы остались друг у друга одни. Анатолию и мне еще очень повезло, что я за два года успела привыкнуть к нему и даже немного привязаться. Это помогло мне избежать психологической травмы.

«Нужно срочно уезжать, – говорил он себе мысленно и смотрел на руины. – Я тебя не брошу. Я никогда тебя не брошу. Я никогда и никому не дам тебя в обиду. Мы уедем отсюда. Туда, где тихо, где спокойно. Я позабочусь о тебе. Обещаю».

Дома нет. Все вещи тоже сгорели. Искать нечего. Все, что осталось, это машина и ключи. Ключи от дома, про который говорил Дмитрий. Делать здесь больше нечего. Все, что оставалось, это держать путь на Урал, к тому дому. И как можно скорее.

Он быстро вернулся в машину, продолжая держать меня на руках. Но не поехал сразу. Думал, что делать. С чего начать. Куда сначала поехать. Нужен был четкий план действий. Переживая ужас, было трудно думать. Но нужно срочно что-то предпринимать. И единственное, что пришло в голову Анатолию, это сперва поехать в Обнинский округ, в свою военную часть. Там будет виднее, что делать дальше. Он завел машину, и мы потихоньку поехали.

Он ехал тихо, так как продолжал держать меня на руках. Управлял практически одной рукой. Я продолжала плакать, но уже ничего не говорила. Я плакала настолько сильно, что не могла промолвить ни слова. От этого у Анатолия тоже слезились глаза. Держа путь в Обнинск, он мысленно говорил с собой:

«С чего начать? С чего начать? Надо подготовиться. Собранные вещи оставались дома. В машине толком ничего нет. Ключи. Хорошо, что ключи я оставил в машине. Надо было хоть какие-то вещи заранее упаковать в машину. Теперь придется сперва найти хоть какую-то одежду для Ли Мун. Я-то ладно, заберу форму в части. Мне этого хватит. А вот ей нужны одежда и обувь. А есть ли в том доме хоть какая-то одежда? Дима мне об этом ничего не говорил. Да и цел ли вообще этот дом? Ладно, сначала я найду одежду. У кого бы попросить или что-то можно купить? В магазинах одежды очень мало, а искать времени нет. Еще и едой надо запастись. И горючкой. Путь будет далекий. Еще какая-нибудь провизия нужна. Дефицит. Блин! Думай-думай-думай! Электромобиль. Угнать? Невозможно. Военный электромобиль тем более. Хотя, может, и получится. Если получится, я стану дезертиром. Меня будут считать предателем. Хотя все равно. Ради Ли Мун я сделаю все. Она должна жить. Если с ней что-то случится, я никогда себе этого не прощу. Господи! За что мне это?»

Мысли приостановились. Он позволил себе немного отдохнуть от мыслей и вскоре продолжил. Он внезапно вспомнил машину, на которой я с родителями приехала в Москву:

«Точно! Бронированный электромобиль отца Ли Мун. Я же его почти починил и оставил на хранение в части. Он вроде на ходу и не числится в армии. Надо его еще немного доработать. На нем можно спокойно доехать. Нам повезло. Уф-ф-ф!»

Эта мысль облегчила его состояние. Но мысли продолжились:

«Как пройти через блокаду? Идти напролом слишком опасно. Отвлекающий маневр может не сработать. Перебросить нас на самолете никто не разрешит, а в одиночку никто не согласится. Пешком – это самоубийство, да и много вещей не возьмешь. Нет гарантии, что за пределами найдется машина. Взломать роботов. Можно, но их слишком много. Кто-то может притвориться взломанным, и нам конец. Электромагнитный импульс. Можно, но как? Электромагнитную ракету махом сбивают. Хотя можно пустить машину с включенным магнитом, но ведь машина тоже может от этого выйти из строя. Экранировать. Точно. Надо установить электромагнитную пушку на машину, а машину экранировать. Так мы можем проехать незамеченными, на время выведя из строя ближайших роботов. Сработает ли?»

Мы потихоньку добрались до военной части Обнинска. Путь занял почти три часа. Я за это время перестала плакать, но ничего не говорила. Анатолий продолжал держать меня в объятиях, умудряясь параллельно вытирать мое лицо от слез. Это меня и успокоило.

Анатолий заменил мне отца, а я заменила ему дочь. Хотя отцом я его не называла. Он говорил называть его дядей Толей, пока я к этому не привыкла. Он никогда не стремился заменить мне отца. Однако все-таки полноценно заменил мне и маму, и папу, так как я к нему очень сильно привязалась и полюбила. Он относился к моим родителям уважительно и воспитывал это уважение во мне. Отец в моих глазах всегда оставался героем, а мама – ангелом. Анатолий же стал для меня живым ангелом-хранителем.

Машина остановилась. В это время никаких боевых действий не происходило. Небо было чистым. Анатолий вышел, продолжая держать меня на руках. Закрыл дверь, посмотрел на меня и сказал:

– Ли! Ли-и! Ты как? У-у-у! Ты уже не плачешь. Вот молодец. Ты большая и сильная. Ты ничего не боишься. Я горжусь тобой. Больше не плачь. А то все лицо уже опухло. Надо тебе лицо помыть. Ты же красивая девочка. М-м-м?

Я посмотрела на него, полностью показав ему свое опухшее лицо. Повернула голову, чтобы посмотреть, где мы находимся. Снова взглянула на него. Тихо и грустно ответила:

– Я хочу к маме.

– Мама срочно уехала. Очень далеко. Но она сказала мне быть с тобой. Строго-настрого наказала мне позаботиться о тебе, – ответил Анатолий.

– А куда она уехала? – удивленно спросила я.

Анатолий немного замешкался. Этот вопрос заставил его немного подумать. В такой ситуации каждое слово имело огромное значение. Если что-то неправильно объяснить, то у меня в голове могут образоваться страшные мысли. Однако он уже решил, что говорить и какую легенду придумать.

– Она уехала к папе, к твоему герою, – сказал он, показывая указательным пальцем правой руки наверх. – Вон туда. Высоко-высоко. На небеса. Но сказала, что будет смотреть на тебя и на меня тоже, вместе с папой. Так что не шали. Будешь шалить, они обидятся на тебя. Понятно?

Он сквозь душевную боль улыбался, пытаясь меня как-то утешить. Но произошло невероятное. Это было чудо. Я вдруг неожиданно немножко улыбнулась и стеснительно опустила голову. Он это заметил, и у него словно камень с души упал. Ему стало гораздо легче. Я начала поднимать ему настроение. Взглянула на него и неожиданно снова проявила сарказм.

– Ты тоже не шали. А то мама с папой обидятся на тебя.

– Точно-точно! – с улыбкой ответил Анатолий.

Я засмеялась. Мне даже стало немного весело. В моей голове происходили невероятные вещи. Возникал новый мир. Мир, где папа и мама становились богами, а Анатолий – ангелом-хранителем. И это настоящее чудо. Я была сильна характером. А Анатолий был умным. Это и позволило произойти чуду.

– Мама и папа велели мне поехать с тобой далеко-далеко, – продолжил Анатолий. – Мы отправимся в небольшое путешествие. Но сначала нам нужно подготовиться. Мама сказала найти тебе новую одежду и обувь, а папа – взять его машину. У твоего папы машина очень хорошая. Намного лучше, чем у меня.

– А куда мы поедем? Что мы будем искать? – поинтересовалась я.

– Они сказали найти один небольшой домик. Он находится очень далеко. В тихом месте. Там растет лес, там много-много деревьев. Птички поют. Я там не был, но мне очень интересно. Я поскорее хочу увидеть этот дом и показать тебе.

– Мы там будем жить? – удивленно спросила я.

– Если там можно жить, то мы останемся.

– А если нет, то куда мы поедем?

– Если нет, то мама с папой подскажут, как найти другой дом. Но я надеюсь, что тот дом в порядке и там останемся.

За какие-то считанные минуты мир внутри меня существенно преобразился. Я больше не грустила. Мне больше не хотелось плакать. Внутри меня возник мой собственный мир. Этот мир был похож на треугольник, только перевернутый. Внутри треугольника расположилась я. Два верхних угла заняли папа и мама. Они смотрели на меня сверху. А нижний угол достался Анатолию. В моем внутреннем мире Анатолий несе меня на своих руках. И это буквально так и было. Я очень любила, когда Анатолий поднимал меня на руки.

Так, на руках, Анатолий и отнес меня в какое-то здание. Нас видели, но пока никто не задавал вопросов. Мы зашли в уборную. Он посадил меня на стол и сказал:

– Сейчас мы помоем твои маленькие ручки и твое красивое личико. Но сначала я помою свои руки и тебе помогу.

Он помыл свои руки и лицо. Затем взял табуретку, поставил перед раковиной и поднял меня на табуретку. Я помыла руки и лицо с мылом. Далее он взял чистое полотенце, нежно и аккуратно вытер мне лицо и сказал несколько приятных слов:

– Какая ты у нас красивая! Настоящий маленький ангелочек. Но, когда ты не плачешь, ты кажешься гораздо красивее.

Я ничего не сказала, только смотрела на него и улыбалась.

Выйдя из уборной, мы покинули это здание и пошли в штаб военной части. Он снова взял меня на руки. Там нас встретил пожилой усатый мужчина в военной форме. Это был полковник Алексей Михайлович, командующий семнадцатым роботизированным полком. Он посмотрел на нас. Хотел что-то сказать, но молчал. Сжал губы и слегка положительно кивал головой. Глядя на меня, понял, что произошло. Анатолий вздохнул и сказал:

– Товарищ полковник! Мы должны уехать из Москвы.

– Поговорим об этом позже. Наедине. А пока выделим вам отдельную комнату. Я дам распоряжение коменданту, – ответил полковник. Вытащил из кармана маленькую металлическую фляжку, открыл и дал ее Анатолию. – На вот, выпей немного и пойди накорми девочку.

Анатолий отпустил меня. Взял фляжку и выпил все содержимое. Во фляжке была водка.

– Сходите в столовую и подкрепитесь, а мы пока найдем вам комнату, – продолжил полковник.

Анатолий уже давно был на хорошем счету у командования, и в штабе его принимали как своего. Его боевые заслуги не остались незамеченными. Он был удостоен нескольких медалей за боевые заслуги.

Анатолий взял меня за руку, и мы тихонько пошли в столовую. Столовая всегда работала круглосуточно, так как война вынуждала многих не спать, а голод в такой обстановке всегда преследовал. Питанию в армии во все времена уделялось особое внимание. Пищи всегда и всем хватало, несмотря на блокаду. Анатолий хоть и выпил немного, но от сильного стресса нисколько не опьянел.

После позднего ужина нас проводили в выделенную комнату с отдельным санузлом. Дали все необходимое для гигиены, сумев найти и детский горшок. Постельное белье уже было постелено. И даже нашли для меня совершенно новую пижаму розового цвета с красивыми цветочками, правда, немного большего размера. Была другая одежда и обувь для меня, но Анатолий решил отложить примерку на завтра. Было видно, что кто-то из женщин позаботился о нас. Женщин в армии было тоже немало.

Уже темнело, и он принялся укладывать меня спать. Взял массажку, которая, к слову, тоже была вместе с одеждой, и причесал мне волосы. Мои темно-каштановые волосы опускались чуть ниже плеч. Он причесывал мои волосы так же бережно, как и моя мама. Мне было безумно приятно. По телу побежали мурашки.

– Теперь я буду укладывать тебя спать, дорогая, – сказал Анатолий.

Я легла в постель, а он сел на пол предо мной, погасив при этом свет. Темно в комнате не было, свет падал от уличных фонарей, заменяя ночник.

– Я так скучаю по маме, – сказала я.

– Я тоже, – ответил Анатолий. – Но они с папой всегда будут с нами, и частенько поглядывать.

– Почитай мне сказку. Пожалуйста.

– Какую тебе сказку почитать? Какую ты любишь?

– Любую. Выбери что-нибудь сам.

Анатолий взял свой смартфон и начал искать тексты сказок.

– О! Вот! Сказку о Царевне-лягушке тебе почитать?

– Нет, я знаю эту сказку. Мне мама уже читала. Расскажи что-нибудь другое.

– Тогда-а. Так-так-так! Вот! «Конек-горбунок».

– Да! Почитай эту.

И Анатолий начал не спеша тихим голосом читать эту длинную, но очень интересную сказку. Он читал так, что у меня снова побежали мурашки. Я наблюдала за движением его губ и мимикой лица. Это неописуемое удовольствие. Мне было так приятно слушать не столько сказку, сколько его голос. Его тональность завораживала. Хотя для меня эта сказка была новой. И я поначалу старалась слушать очень внимательно, но эти мурашки доставляли мне совсем другое и огромное удовольствие. Я лежала на боку, смотрела на него и немного улыбалась. Получая удовольствие, я и не заметила, как быстро закрыла глаза и уснула. Почувствовала только, как он поцеловал меня в щечку и укрыл мои плечи одеялом. Я уснула таким сладким сном, словно меня укладывала мама. А он тем временем незаметно отправился к полковнику.

Мне снился сон27. Я видела сказку. Хотя начало чудесной сказки я слушала невнимательно, но моя фантазия работала как часы. В Коньке-горбунке я видела Анатолия. Он был таким красивым, таким милым маленьким коньком с коричневыми шерстяными волосами. Конек продолжал читать мне сказку. Я стояла, а он был рядом. Кружился вокруг меня. Я прижала руки к своей груди, немного стеснялась, но была безумно рада.

– О! Лошадка-лошадка! – сказала я невероятно радостным голосом и засмеялась.

От радости я, кружась, запрыгала на месте, хлопая в ладоши. Взяла и оседлала свою лошадку. Лошадка сразу стала большой и сильной.

– Но-о! – прокричала я снова. – Лошадка! Вперед! Побежали!

И мы побежали. Лошадка несла меня вперед. Мы мчались так быстро, что от этого полетели. Полетели в небо. Я так весело и задорно смеялась. Лошадка продолжала читать сказку. Я слышала этот чудесный голос. Мы отправились в путешествие. Мы летели. Вокруг было так красиво, так чудесно. Я смотрела вниз и видела лес, много красивых разноцветных деревьев. Такие яркие цвета, такие необычные листья на них. Я видела золотые хлебные поля, о которых мне рассказывала мама. Я видела сказочные города, шикарные дворцы. Я видела много лошадок, весело бегающих по полю. Мы все летели и летели. Вдруг я увидела один из дворцов. Этот дворец мне казался самым красивым. Конек приземлился к этому дворцу. Прямо во двор. Я слезла с седла.

– Я сейчас приду, – сказал Конек. – Не шали!

Я слушалась, потому что мама сказала не шалить. Я смотрела на чудесный дворец. Он был бело-зеленого цвета, в три этажа, с красной крышей из листвы деревьев. Я хотела открыть дверь и зайти в этот дом. Но Конек вернулся и сказал:

– Ли! Смотри, что передала тебе мама.

Он повернулся боком, и я увидела маленького котенка, лежащего у него на спине. Котенок был рыже-белого окраса с очень пушистой шерстью. Хвостик у неего был как у белки. Пушистый-препушистый. Я почему-то сразу поняла, что это девочка.

– Ее зовут Дарина, – сказал Конек-горбунок. – Это ангел, которого отправили тебе твои мама и папа. Возьми ее на руки. Она будет тебя оберегать.

Я широко открыла рот от невероятной радости. Мама и папа отправили мне ангела. Моему счастью не было предела. Я была в восторге. Я взяла котенка на руки и прижала еего к своей груди и не заметила, как снова оказалась на седле в полете. Дарина не издавала ни единого звука, а только пригрелась на моей груди. Мы летели втроем сквозь пушистые облака, вдоль широких прозрачных рек, пересекали поля и леса. И вот мы прилетели к домику в лесу. Дом был маленьким, окрашенным в разные цвета.

– Это наш новый дом, – сказал Конек-горбунок.

Конек взял ключ и открыл красивую маленькую деревянную коричневую дверь. Мы вошли в дом. Внутри дом вдруг стал огромным и еще более красивым. И вдруг я внезапно проснулась. Нет, не от испуга. Ночью было тихо. Я просто выспалась.

Я открыла глаза. Было по-прежнему тихо и спокойно. Солнечный свет немного падал на занавес и подоконник. Окошко немного приоткрыто. С улицы доносились какие-то негромкие звуки. Кто-то что-то тихонько говорил. Напротив моей кровати стояла вторая кровать, где спал Анатолий. У меня было хорошее настроение. Я по-прежнему и не догадывалась, что мама умерла. Для меня они с папой надолго стали ангелами. Просто срочно уехали высоко в небо.

Я еще немного полежала в постели, смотря в окошко. Потянулась как следует, но вставать не хотелось. Я так любила поваляться в постели, понежиться. Но вскоре встала с постели и подошла к спящему Анатолию, чтобы его разбудить.

Я проявила смекалку, как когда-то действовала в доме Дмитрия. Анатолий лежал на спине и на вид спал очень крепко. Одеяло прикрывало его до груди. Я стала считать длину его правой руки, шагая своими пальцами, начиная от его пальцев и доходя до плеч. В этом возрасте я уже научилась считать аж до ста. С первого раза он не проснулся. Спал действительно крепко. Но я не сдавалась. Начала считать от его ног, идя к голове. И, когда дошла до носа, он зашевелился. Я тихонько засмеялась. Мне стало весело. Начала его тихонько щекотать. Он это чувствовал и быстро пробуждался. На его лице нарисовалась улыбка, хотя глаза по-прежнему были закрыты. Я засмеялась громче. И вдруг он внезапно поднял свою правою руку. Схватил меня за левую руку и затащил в свою постель. Начал щекотать. Я очень боялась щекотки, но мне это все равно безумно нравилось. Я громко и безудержно смеялась. Валялась и изворачивалась в его постели. Как хорошо начинался этот день28.

Вскоре мы встали и принялись за туалет. Я все делала самостоятельно каждое утро, и умывалась, и чистила зубы. Мама успела меня этому научить и приучить. Но не всему. Мама каждое утро расчесывала мне волосы, и я к этому привыкла. Поэтому я взяла массажку, дала ее в руки Анатолию и велела ему причесать мне волосы. Я села на табуретку и снова начала получать удовольствие от его заботливых рук29.

Закончив дела с туалетом, мы направились в столовую30. На завтрак. Столовая находилась в отдельном здании и всего в семидесяти метрах от нашего корпуса. Мы шли не спеша. Анатолий держал меня за руку. Я оглядывалась по сторонам. Мне было интересно на все смотреть. В сотнях метров были видны большие роботы и боевые машины. Какие-то стояли, какие-то передвигались. Днем ранее я их не замечала. Я увидела их впервые. Но решила пока не задавать вопросы об этих машинах. Там нас встретила женщина по имени Анна. Анатолий, конечно, знал, что это она подготовила нам комнату и нашла для меня немного одежды. Она присутствовала при разговоре с полковником. Ей было чуть больше сорока лет. Выглядела она достаточно хорошо для своего бальзаковского возраста. Стройная и красивая, со светло-русыми волосами и добрым взглядом. Ростом немного ниже Анатолия. Одета так же, как и все, в повседневную военную форму.