Скалистый берег

Вложив все шесть листов полученных от жены Чейса в раскрытый пыльный том и захлопнув его я поспешно разложил все книги по местам. Я испытал шок от прочитанного и от реальности, которая теперь мне казалась частью какого-то вымысла. Покинув здание библиотеки, я поспешил домой, стараясь держатся поближе к кругам света фонарных столбов.

Спустя три месяца после моего ознакомления с расшифровкой записей Чейса у нас в городе появился новый лесничий. Он был не местным, недавно перебрался к нам в город, но имевшиеся у него рекомендательные бумаги подчеркивали опыт подобной работы и произвели впечатление на муниципалитет.

Новый лесничий в городе, однако не пользовался большой популярностью. Он производил впечатление таинственного человека, по городу ползли слухи о том, что кто-то слышал по ночам в доме лесничего какие-то непонятные звуки напоминавшие монотонное чтения какого-то текста, а желтоватые отблески света, иногда мелькавшие на занавесках, пугали случайных полуночных прохожих. В то же время манера общения у нового лесничего были весьма искусны и обходительны, виделась образованность и начитанность и многие не верили в эти склоки. Может конечно пара странных бус и каких-то других безделушек выглядели в элементах одежды нового горожанина немного диковато, но он некогда не предавал им значения на людях, говорил, что это просто красивые безделушки, привезенные им из дальних странствий.

Свои прогулки по лесу я не прекращал и старался каждый день уделять им часть времени. Я несколько раз встречал на многочисленных лесных тропинках нового лесничего, но мне так и не удалось свести с ним знакомство. При мне он был весьма немногословен, часто избегал встреч замечая меня издалека, казалось я мешаю ему осуществлять какое-то важное дело. Иногда, когда мне удавалось застать его первым и подойти ближе мне казалось, будто на миг его лицо становится словно восковой маской после чего оно мгновенно приобретает обычную живость. За несколько месяцев слежки с моей стороны я заметил, что его маршрут пролегает в основном в западную часть леса.

Часто, сидя по ночам на втором этаже моего дома, я наблюдаю за раскинувшейся вдалеке лесной чащей, окутанной ночным туманом. Временами мне становится не по себе, чувство страха закрадывается в мое сознание, когда в темной и неподвижной лесной чаще мелькают несколько пар желтоватых огоньков, бессмысленно блуждающих во тьме, а мой обострившийся до предела слух в такие моменты улавливает звучащий где-то вдалеке гортанный напев таинственного лесничего с подозрительным восковым лицом. Он поет на языке из книжек, покоящихся в закрытой библиотечной секции. Быть может все это лишь моя галлюцинация и Чейса Скипмена и тех рыбаков действительно утащили дикие звери? Все случаи пропажи людей в наших лесах, тогда, когда их не удается найти, это – случайность? На днях, когда жена отлучилась в кино с подругами, я покинул дом и приобрел надежный револьвер. Сейчас, когда я делаю эти записи, его металл приятно оттягивает карман. На днях нужно будет перепроверить книги в закрытой секции, кажется… нет, я почти уверен, там были универсальные заклинания для подчинения этих существ кем бы они небыли. А может быть все дело решит револьвер и пули? В кого же мне их тогда направить, в себя… меня заразил Чейс своим сумасшествием или… мой добрый старый друг более чем нормален и все эти годы охранял людей там, в лесу, от неизвестных монстров? Сплошные вопросы. Сейчас, заканчивая записи я уверен лишь в одном – день ото дня блуждающие желтые огоньки в темном лесу все ближе и ближе. Они подбираются городской черте.

ВРЕМЯ ИЗ ПЕСКА

К своим записям в этом дневнике я прикладываю письмо, которое несколько дней назад получил от моего давнего друга – Джонатана Дэниэлса. Сейчас трудно разобрать написанное в нем, но там содержалась просьба: как можно скорее отправится в поместье Аркитз, фамильный особняк Дэниэлсов, находящийся примерно в одном дне пути от меня. Согласно указанной в письме дате, оно было написано пять дней назад, 13 октября 1906 года. Прочитав это послание, я прибывал в довольно взволнованном состоянии. По моим сведениям, мой друг Джонатан в данный момент времени находился в составе археологической экспедиции путь которой лежал через бескрайнюю Египетскую пустыню. Перед самым отъездом в Египет, Джонатан будучи у меня в гостях, сообщил, что вошел в состав экспедиции и вместе со всеми её участниками отбывает через три дня и прибудет назад не менее чем через год. Однако, с момента нашей последней встречи прошло немногим более пяти месяцев. Возможность возвращения Джонатана досрочно по собственной воле, казалась мне очень странной. Зная хорошо своего друга, я был уверен – он задержится в экспедиции даже дольше запланированного срока.

Спустя день после прочтения письма, я в спешке завершил все свои текущие дела и попросил свою экономку – миссис Гарльсуон, заказать мне два билета на поезд отбывающий самым первым рельсом в город Кройсберри-Хилл, на одном из плодородных полей которого располагалось поместье Аркитз – древнее и величественное родовое гнездо династии Дэниэлсов. В день отъезда я так торопился что прибыл на нужную мне платформу за час до отхода поезда. Из вещей я взял только самое необходимое, мне удалось уместить взятые с собой вещи в небольшой дорожный саквояж, изредка путешествующий со мной в непродолжительные деловые выезды в соседние города неподалёку от моего постоянного жилища. Пожалуй, не самым отдаленным городом был и Кройсберри-Хилл, куда я и направлялся в данный момент. Пройдя в вагон вместе с остальными немногочисленными пассажирами, я устроился один на свободной скамейке напротив окна. Поезд отправился в путь через несколько минут строго по расписанию. По прошествии некоторого времени большая часть пассажиров занялась своими делами: одни изучали сегодняшние газеты, пахнувшие свежей типографской краской, другие разворачивали туго запакованный ланч, а некоторые же просто спали.

С момента отхода поезда прошло уже около получаса, сиденье напротив меня так и осталось пустым. Ещё бы, ведь столь ранними рейсами в наших краях в основном ездили различные служащие, чья работа состояла из разъездов по деловым переговорам, вероятно каждый надеялся провернуть несколько скоротечных и по возможности удачных торговых сделок, возможно основать свою собственную контору дабы наконец избавится от изматывающе ранних рейсов на первых поездах.

Попеременно рассматривая то пассажиров, то всматриваясь в мелькающие за окном пейзажи я поймал себя на мыслях о том, что постоянно строю версии относительно того, что же с подвигло Джонатана прибыть столь рано из давно желанной экспедиции, и зачем ему понадобилось столь срочно увидится. Такое поведение было странным для него, в силу своего пытливого ума одаренного исследователя эзотерики, обычно он некогда не упускал случая поучаствовать в каком-нибудь научном мероприятии. За раздумьями я провел ещё немного времени и постепенно мои мысли перешли к спокойным и тихим воспоминаниям о прошлом, стали вспоминаться юношеские годы, как раз то время, время знакомства с Джонатаном на первом курсе университета.

Насколько мне было известно, Джонатан с детства интересовался всем, что было связанно с Древним Египтом. Едва ли на свете существовала вещь, которая была способна оторвать Джонатана от изучения книг по истории Египта и научных работ по Египтологии. Он очень упорный человек, а его объем знаний об истории и мифологии этой древней земли поражал своими подробностями всех без исключения профессоров университета, в котором я тогда учился в одной группе с Джонатаном на историческом факультете. Чрезмерная увлеченность этой темой порой заставляла Джонатана проводить несколько дней без сна, просиживая всё это время за пыльными библиотечными томами, которые он еженедельно брал из двух городских библиотек и большого университетского хранилища. У однокурсников Джонатана порой случались приступы беспредельной зависти, когда его очередная научная статья удостаивалась высокой оценки и печаталась в паре исторических журналов, выпускавшихся крупными тиражами раз в месяц.

Будучи студентом первого курса дневного отделения я в первые же месяцы сдружился с Джонатаном, нашему знакомству и дальнейшей дружбе не помешала даже раздельная учеба в разных группах. Наши увлечения были во многом схожи, Джонатана интересовало всё что связанно с историей и культурой Египта, особенно в части древнейшего периода этого государства, мой же интерес вызывало всё что было связанно с научными и архитектурными достижениями этой древней цивилизации. Мы подолгу сидели в университетском дворе после занятий и беседовали, позабыв о времени. Обычно такие беседы проходили на территории двора до поздней осени, а с наступлением холодов мы перемещались в просторный читальный зал на первом этаже университета. Это было огромное по своим габаритам помещение над отоплением которого трудились целых четыре камина, а сводчатый потолок поддерживался массивными колоннами. В этом зале мы проводили по нескольку часов в день, до самого его закрытия, которое в зимнее время наступало раньше обычного из-за быстро сгущавшейся темноты которую многочисленные керосиновые лампы уже с трудом рассеивали вокруг себя.

Благодаря талантливым университетским преподавателям мы с Джонатаном узнали множество интересных вещей. На старших курсах – из-за непреклонных энтузиазма и упорства Джонатана, мы совместно напечатали несколько интересных статей о Египте, которые вызвали довольно большой интерес среди преподавателей университета, однако идеи изложенные в наших работах сочли довольно вычурными и неправдоподобными.

Закончив учёбу в университете мы на протяжении нескольких лет виделись с моим другом довольно редко. Вернувшись домой после учебы, я по настоянию родителей продолжил дополнительно обучаться и спустя несколько лет стал управляющим небольшим частным архитектурным бюро заняв место своего отца. Джонатан стал преподавателем истории в одном из университетов в своём родном городе Кройсберри-Хилл, и спустя два года уже имел профессорское звание. Свою работу он постоянно совмещал с краткосрочными экспедициями в разные части света. На протяжении всего этого времени он замышлял длительную поездку в Египет, долго и тщательно к ней готовился, во время наших встреч уже после окончания университета, Джонатан часто упоминал о своих новых научных изысканиях в области истории. Все внимание Джонатана было словно приковано к этой таинственной стране. В конце концов все сложилось так, что он решил присоединится к составу археологической экспедиции узнав её запланированный маршрут. Экспедиция должна была отправится в путь в начале 1906 года и в течении последующих двенадцати месяцев изучить малоисследованные части Египетской пустыни. Предполагался также поиск и исследование различных храмов и гробниц в случае их находки. Перед самым отъездом, когда Джонатан посетил мой дом и поведал о том, что сможет наконец осуществить свою задумку и целый год посвятит исследованиям в Египте, он показался мне необычайно взволнованным. Джонатан постоянно повторял мне что сможет отыскать нечто важное в этих неизведанных местах. Он пообещал, что обязательно напишет, когда что-то найдет, а так же сообщил что по возможности постарается пробыть в этой экспедиции как можно дольше. Джонатан покинул мой дом с непреклонной решимостью во взгляде, уже тогда я понял, что возможно не увижусь с ним на протяжении ближайших полутора лет. Однако сейчас, когда со времени его отъезда прошло около пяти месяцев я неожиданно получаю сбивчивое письмо из Кройсберри-Хилл от Джонатана. Тот факт, что он прибыл гораздо раньше запланированного срока вероятно мог означать, что Джонатан разыскал нечто очень важное, что наверняка взбудоражит всё учёное сообщество. Мне было приятно, ведь Джонатан решил меня первым посвятить в свою тайну и пригласил так быстро, как только смог.

За двадцать два часа проведенных в поезде я часто вспоминал о беседах с Джонатаном за все время нашего знакомства. Меня всегда не покидало ощущение того, что он что-то пытается отыскать. Его явно интересовала не только история Египта, но и определенные знания о тех или иных постройках древности. Кроме того, ещё в студенческие годы, когда первую из исследовательских работ Джонатана опубликовали я заметил, как он гордится тем что смог получить временное превосходство над другими студентами. Однако при этом он никогда не стремился получить превосходство надо мной, напротив, фактически это он уговорил меня помогать ему в научных изысканиях. Мне всегда не вполне была ясна цель некоторых из таких изысканий, казалось, что Джонатан будто что-то скрывал ото всех, возможно некую личную цель которую он ещё в детстве поставил перед собой. Похоже, что она была неким образом связанна с какими-то сказками и неправдоподобными историями о Египетской цивилизации услышанными им в детстве, но вряд ли это было что-то серьёзное. Так или иначе эта цель и конечный результат были известны только самому Джонатану.

Выйдя на привокзальную площадь Кройсберри-Хилл, я предвкушал радостную встречу с моим добрым другом и готов был выслушать нечто необычное и возможно таинственное. Взяв ближайшего извозчика и назвав ему адрес, я стал осматривать проплывающие мимо меня немноголюдные улицы этого довольно гостеприимного города.

Спустя чуть больше часа я уже стоял у ворот поместья Аркитз. Миновав ворота, я издали увидел на крыльце особняка слегка сгорбленную фигуру в потрёпанном пиджаке с дымящейся табачной трубкой в правой руке. Без сомнения – это был мой старый друг Джонатан Дэниэлс. Джонатан явно с нетерпением ждал моего приезда. Тепло поприветствовав меня, он пригласил пройти на второй этаж дома где располагался его рабочий кабинет. Поднимаясь по лестницам, я заметил, что глаза Джонатана лихорадочно блестят, похоже, он явно обнаружил нечто, что заставило его пребывать в волнении на протяжении длительного времени, он явно хотел немедленно поделится со мной какой-то информацией о своем открытии.

Но, услышанное на протяжении последующего получаса заставило меня усомниться в нормальности рассудка Джонатана.

Он начал свой рассказ с того момента, как вместе с научной экспедицией, в состав которой входили двенадцать археологов и исследователей, прибыл к восточному берегу Нила, примерно на середину этой великой реки. Переправившись через реку, они при помощи опытных проводников набранных из местных жителей, продвигались на Северо-Запад, согласно карте маршрута экспедиции в поисках неоткрытых захоронений. Спустя шестнадцать дней пути один из членов экспедиции, опытный археолог Арнс Грант, обнаружил огромную песчаную дюну, напоминающую по своей форме пирамиду, с явно выделяющейся заостренной верхушкой. Приблизившись к дюне, члены экспедиции увидели, что она состоит из более мелких и темных песчинок, нежели окружающий её пустынный песок, стелящийся по земле на многие мили вокруг. Члены команды подметили что создается впечатление искусственности, будто кто-то специально насыпал здесь привезенного откуда-то другого сорта песка, возможно засыпал им что-то. Обойдя эту своеобразную пирамиду кругом, экспедиция обнаружила с восточной стороны этой дюны едва заметные каменные двери. Эта находка взбудоражила всех членов экспедиции, похоже они нашли нечто необычное и неизученное. Вероятнее всего можно было рассчитывать на нахождение нового святилища или даже пирамиды погребенную под слоем песка.

На вскрытие входа в постройку ушла оставшаяся часть дня. На следующее утро экспедиция была готова к исследованию таинственной постройки. Изучив камень закрывающий проход, Джонатан пришел к выводу что ему по меньшей мере три с лишним тысячи лет. Проследовав внутрь пещеры взору исследователей открылась удивительная картина: стены и потолок состояли из мелких плотных песчинок образующих единую материю, отливающую темными оттенками в свете принесенных масляных фонарей. Нигде внутри не было видно ни единой частицы камня. Таинственная сила притяжения заставляла мельчайшие песчинки сплотится друг с другом и образовать целую конструкцию, не давая ей рассыпаться.

Обойдя все помещения этого поразительного строения, исследователи составили её карту. Странным было то, что опытные археологи из команды не нашли ни ловушек, ни каких-либо иероглифов, оставленных строителями пещеры. Кругом не было другого строительного материала кроме непонятно как держащихся мелких темных песчинок. К концу первого дня исследований, тот самый археолог приметивший эту необычную постройку, казавшуюся песчаной дюной необычной формы – Арнс Грант, сделал ещё одно открытие: в нижних ярусах этой постройки, в самом центре лабиринта коридоров есть огромный проход, порядка десяти метров в диаметре, запечатанный каменной плитой – единственным каменным элементом, найденным в этой странной пещере. На плите отсутствовали символы, но имелась надпись на древнеегипетском языке. Это было предостережение, высеченное в камне острым инструментом и гласила оно примерно следующее: «Покой его вечным должен быть, ибо время для него словно песок – бесконечно. Остерегайтесь его сущности, ибо проклятие времени ляжет на всякого кто освободит его от царства темноты».

Предостережение показалось команде исследователей довольно зловещим, им стало казаться что по-видимому эта и без того необычная пещера могла являться чьей-то древней могилой. Джонатан высказал предположение: возможно, этот таинственный некто был настолько страшен для его современников, что его имя побоялись высечь на могильной плите и вообще где-бы то не было.

Позже вечером, когда вся команда собралась в палатке возле входа в пещеру для решения технических вопросов по открытию каменной плиты, неожиданно обнаружилось исчезновение проводников и вместе с ними двадцати рабочих состоявших в основном из местных жителей. Они уходили в спешке – вещи, инструменты и часть каравана с продовольствием остались нетронутым. Местные жители были суеверны и по всей видимости сбежали, испугавшись зловещего духа, витающего в подобных местах. Пока археологи спорили что делать дальше – отправляться ли за новыми рабочими или попробовать вскрыть гробницу своими силами с помощью оставшегося инструментария, Арнс Грант и Джонатан изучали в стороне ото всех начисто перерисованную карту пещеры. Спустя некоторое время они прервали дебаты своих коллег и сделали заявление о новом открытии. Согласно изученным многоуровневым планам, они установили – эта пещера на самом деле представляет из себя многоуровневую пирамиду, о чем свидетельствуют высчитанные геометрические пропорции и необычная форма дюны выделяющаяся на общем рельефе. По их скромным предположениям тысячи лет назад эта дюна действительно имела форму пирамиды пока перемещение песка по пустыне не засыпало постройку. Однако, оставался неясным и загадочным факт того, что кому-то неизвестному, неведомым доселе способом, удалось создать пирамиду из песка, не используя явно видимого связующего материала. Вероятно, новые факты в тот день подстегнули интерес ученых и это повлияло на принятие решения о том, что бы собственными силами попытаться открыть таинственную плиту на нижнем ярусе.

На постройку и укрепление подъемного механизма ушло около недели. К тому времени припасы группы значительно истощились, особенно плохо дело обстояло с водой, предполагалось что её будут поставлять караваны с рабочими знавшими точное месторасположение находившегося где-то недалеко оазиса, но из сбежавших рабочих так никто и не объявился. Когда механизм был полностью собран и соединен с крышкой гробницы, археологи немедля приступили к подъему каменной преграды. С трудом, используя законы механики, удалось приподнять и отодвинуть многотонную плиту в сторону. Перед исследователями предстал глубокий темный проход. Вниз вели узкие ступени тянущиеся в неизвестность. Все кругом в этом проходе так же состояло из мельчайшего неосыпающегося песка.

Взяв факелы и керосиновые лампы, Джонатан, Арнс Грант и ещё трое археологов из команды начали спуск вниз аккуратно шагая по узким песочным ступеням. Речь исследователей звучала приглушенно, по пещере изредка пролетали порывы леденящего подземного ветра. Для достижения дна этого прохода потребовалось около получаса осторожной ходьбы друг за другом в узком проходе. Пятеро человек во главе с Джонатаном Дэниэлсом очутились в просторном помещении. Оно имело квадратную форму: невысокий потолок сходился в центре образуя верхушку треугольника. Исследователи находились в помещении, которое представляло собой миниатюрную пирамиду, находящуюся под другой пирамидой и лежащей очень глубоко под землей. Все терялись в догадка о том какой безумец построил это место и как ему удалось заставить огромные массы песка держаться застывшими в определенной форме на протяжении стольких веков.

Неожиданный крик Арнса Гранта, у центра подземной пирамиды, заставил Джонатана и других исследователей вздрогнуть в холодном поту от неожиданности и повернуться кругом освещая пространство факелами и лампами. Фонарь в руках застывшего Арнса дрожал. Все приблизились к центру пещеры рассеивая мглу.

В центре этой маленькой подземной пещеры стоял человек с ног до головы состоящий из мелкого, черного словно ночь, песка. Свет от огня тонул в этой тёмной застывшей фигуре, будто она пропускала его в себя. Черты лица были стерты и представляли собой сплошную песчаную поверхность. Очертания мускулатуры на теле и конечностях так же едва прослеживались. Ужасающая своей таинственностью, походившая на человеческую фигура, заставляла всех стоящих рядом с ней людей решаться дара речи. В этот момент в сердцах и умах пятерых исследователей господствовал страх. Джонатан был не в силах оторвать свой взгляд прикованный к лицу зловещей фигуры. Песок на верхней части лица начал расползаться в стороны. Через несколько мгновений на замерших в испуге людей смотрели два чёрных поблескивающих глаза без зрачков.

Джонатан замолчал прервав своё повествование и развернувшись на стуле сел ко мне боком, дав понять что окончил свой рассказ.

Некоторое время я молчал, внимательно изучая фигуру моего друга, отодвинувшегося от стола в бессолнечную дневную полутьму окутавшую часть его кабинета. Я попросил Джонатана продолжить, но в ответ была лишь тишина… Тогда я спросил, что произошло дальше с Арнсом Грантом и ещё тремя археологами, спустившимися с ним вниз к этой таинственной фигуре. Хриплый голос – словно лёгкие были забиты песком, прозвучал из уст Джонатана Дэниэлса. Этот голос и отдаленно не походил на голос моего друга, слова звучали приглушенно:

– «Они стоят там до сих пор. С фонарями в руках они стоят посреди пещеры и освещают её. Туда спустились другие, те кто остался на верху у входа что бы поприветствовать меня, ибо сказано, что проклятие времени падет на каждого кто откроет проход. Они будут стоять там до тех пор, пока песок лежит на просторах Египетской пустыни».

Из бессолнечной зоны на меня выдвинулась фигура Джонатана Дэниэлса, его глаза были словно из стекла, тёмного стекла, лишенные зрачков. Я закричал и кричал ещё долго до тех пор, пока не потерял сознание от пристального давящего взгляда чудовищных неподвижных глаз.

Я очнулся в сумерках лёжа на полу перед письменным столом в кабинете Джонатана Дэниэлса. Все произошедшее со мной казалось настоящим кошмаром. В тот момент я ещё не был уверен, что это произошло наяву. Выйдя из кабинета и спускаясь на первый этаж мне не встретилось ни одной живой души. Я следовал к выходу из поместья Аркитз, мой слух ловил в воздухе легкое, едва различимое шуршание. Отперев задвижку на парадной двустворчатой двери и раскрыв половинки настежь, я ощутил неистовый первобытный ужас. На сколько хватало взгляда – кругом простиралась бесконечная, безжизненная пустыня, заполненная мелкими песчинками, которые перекатывались по бескрайнему и безжизненному полю подобно песку в гигантских песочных часах, отсчитывающих бесконечное, идущее в неизвестную сторону время.

ГОРА ЧЕЙНИ

Глава 1

Громкий звонок телефонного аппарата прервал сон детектива Стивена Крэйна в ночь с пятого на шестое апреля 1903 года. Встав с кровати, он поднял трубку после третьего звонка. На том конце послышался усталый голос Отто Гудвина, одного из констеблей полицейского участка. Детектив Крэйн растирал пальцами закрытые веки выслушивая от Гудвина новость о кровавом убийстве, произошедшем в двадцати километрах от дома Крэйна – в военном форте Корнуон. Крэйн устало подтвердил констеблю Гудвину, что скоро прибудет на место и положив трубку начал одеваться. Через десять минут детектив сел за руль своего автомобиля и поехал вверх по северной дороге ведущей к воротам форта. Фары машины высвечивали из полуночной тьмы силуэт пробегающего по дороге зайца. Мелкий дождик начал беспорядочными каплями падать на лобовое стекло автомобиля.

– Только дождя на сегодня не хватало, – устало пробормотал себе под нос детектив, подавляя нахлынувший на него приступ зевоты.

Краем глаза детектив успел заметить, как на краю дороги промелькнул километровый столб с отметкой 95. До форта оставалось ещё девять километров пути. По правую сторону дороги лежал густой темный лес, придорожные деревья которого покачивались от редких порывов ветра. Слева простиралась длинная полоса ферм, лишь в нескольких окнах которых горели отблески керосиновых ламп.