Украинская рана. Недухоподъёмные рифмотексты

УКРАИНСКАЯ РАНА

П О С В Я Щ А Е Т С Я

РОССИЙСКИМ ВОИНАМ – УЧАСТНИКАМ СВО:

ЦЕЛЫМ,

РАНЕНЫМ,

ИСКАЛЕЧЕННЫМ,

ВЫДЕРЖАВШИМ УКРАИНСКИЙ ПЛЕН

И

ЗВЕРСКИ ЗАМУЧЕННЫМ …

Мстит

беспощадно

эпоха

коварно вонзая клыки.

По воле сурового рока

воспрянули дерзко враги.

Россия

стремится привычно,

путём испытаний и бед.

Взывает из мрака мистично

грядущего хищный рассвет.

Мелькают кроваво столетья,

вновь выстрадан болью побед,

сумрак тягучий лихолетья

и обновленья грешный свет…

Россия!

Обретай плутая отраду новизны дорог!

Любить тебя – сыновний долг!

Окрепнешь,

снова побеждая!

Бессмертный бесконечен полк…

Спасай себя, других спасая,

надейся,

верь,

жди божьих благ,

мечтая,

мучаясь,

страдая

из века в век…

Не дремлет враг!

Приемлю истину простую —

дано тебе существовать:

терпеть,

сражаться,

побеждать,

покуда,

за тебя такую —

вечнопорочную святую,

готовы

жизни отдавать…

* * *

ИСКРЕННЯЯ БОЛЬ (Предисловие Вадима Кудасова)

Стихи – не просто ритмы, рифмы, образы. Это – обнажённая искренность души поэта. Жестоким, взвинченно–вопиющим, физиологически грубым, порой провокационным откровением; громогласной, яростной, отрезвляющей энергетикой с нами делится Сергей Яхновец. Можно скрывать или не скрывать свою позицию о Специальной военной операции на Украине, но каждый делает явный или тайный выбор. Нельзя быть посередине. Душа обязана определиться, какие бы противоречия её не раздирали.

Многие поэты не готовы касаться «токсичной» темы, остерегаясь впитывать душой негатив бытия. Автор, не может молчать, безбоязненно высказывая своё мнение. Да, сегодня реальны: полуправда, умолчание, цензура; и… полуправда, умолчание, цензура, … Понятна её неизбежность и необходимость…

В предлагаемом сборнике, нет казённого патриотического воодушевления, «духоподъёмной», пропагандистской бравады, «победных гимнов» характерных для основной массы бодрых Z-поэтов. Душу автора терзает боль. Он яростно вскрывает ужасное, кровавое нутро, мерзкие потроха неизбежного насилия. Порой, веет Маяковской дерзостью, гнетущим, трагическим Бодлеровским мраком извращений бытия, рубленным Слуцким слогом…

Такие стихи – не для идущих в бой. С необходимостью целесообразности правды в конкретный временной промежуток не поспоришь. Автор понимает: «Любая информация: фильм, книга, песня, стихотворение, т.д., могут служить средством достижения необходимых кому-то целей. Передоз негатива угнетает, не всегда мобилизуя. «Своя» правда всегда используется воюющими сторонами с элементами умолчания, искажения, а то и откровенной лжи. Цель субъекта информации, не объективное приближение к истине (это задача для историков грядущего), а необходимость оказать влияние на своих воинов, население, на противника… Иначе, не может быть в условиях боевых действий. Но, неизбежный гипноз такой подачи информации, оберегающей души, порой опасен, комфортен, но не продуктивен».

Обнажились корни извечного противоречия – между истиной, которую обращают из царицы в служанку, и всеглавенствующими, конкретными, целесообразными интересами, стремлением использовать полуистину – нужную правду – по сути, полуправду.

Должно пройти время, чтобы, ставшей менее опасной информации позволили проявиться полнее и вписаться в общественное мнение. Сергей Яхновец, понимая это, убеждён – говорить непопулярные вещи необходимо. Важно, кто говорит неприглядную правду – любящий Родину человек, или наоборот. Патриотизм, в крови основной массы нашего народа. Переживаемый «судьбоносный», кровавый исторический этап – СВО, неизбежно станет национальным мифом. Неизвестно, будут ли включены в сборники грядущих лет некоторые «негативные» тексты современных авторов. Тем интереснее сборник Сергея Яхновца, который говорит то, о чём не только в поэзии, но и вообще говорить не приятно, и не очень принято: о ненависти, о пытках в плену, о прочих мерзостях войны…

Автор далёк от геополитического пафоса «переделки мира», но чутко осознаёт болезненную неизбежность идущих неоднозначных глубинных процессов, следствием которых и является СВО – славянская беда, ожесточённая русско–украинская война в условиях растущей агрессивности стран НАТО, в условиях вынужденной частичной мобилизации российского общества, противоречивое единство которого важно сохранять.

Автор, вовсе не оппонет официальной Z-поэзии. Он далёк от пацифизма, но и не милитарист–пессимист, восхищающийся культом войны, упивающийся боями, смакующий культ «священной жертвы», изуродованных трупов, кровожадного зверства тёмных сил зла, как может показаться на первый взгляд. Да, всего этого с избытком. Но это — фон реальности, позволяющий пронзительно осязать мертвенную бездну насилия, неприемлемые проявления укронацизма, беспощадную противоречивость столкновения некогда единого славянского народа. Свидетелями этих событий, мы с вами сегодня являемся, и они (пока, к счастью!) не часто касаются спокойной жизни многих.

Поэт не стремится к мастеровитой изящности, лирической живописности, музыкальности слога, чёткому соблюдению поэтических правил. Версификационные каноны, отступают на второй план. Автору не принципиальна важнейшая для каждого пишущего возможность влияния на литературу (хотя, именно это влияние и определяет сочинителя в поэты), ему важнее, под пристальным присмотром совести определить личную позицию, почувствовать, осознать и выплеснуть читателю честную субъективность ужасного и мучительного.

Атакующие ритмы подобны рваным, сбивчивым автоматно–пулемётным трелям и разрывам. Горько звучит обнажаемая автором – офицером запаса, ужасающая боль российско–украинской трагедии, с её натуралистичной грязью, ложью, мерзостью, беспощадной ненавистью, многочисленными смертями, кровавыми пытками, мучениями, горем…

Бывает, читаешь чьи–то стихи, которые легко, красиво, изящно и мудрёно шуршат извиваясь по поверхности светлых смыслов, лаская душу. Браво! Но, извечен вопрос – правомерно ли поэту, ощущающему себя гражданином уклоняться от острых проблем реальности? Сергей Яхновец убеждён – страшное и безобразное, негативное и тёмное – неотъемлимые, «честные» факты жизни, неизбежные ингредиенты противоречивого бытия, от которых трудно и невозможно отстраниться, оставаясь искренним и глубоким. Неизбежную меру «негатива» каждый определяет сам. Насилие и отталкивает, и привлекает сознание, так как касается базовой потребности каждой личности – безопасности.

Через предлагаемый сборник, окопная, грубая, грязная, кровавая и болезненная «СВОшная правда» настырно влезает в литературу. Автор не остерегается высказывать свою точку зрения, да и точку зрения противоборствующей стороны, не старается встать над схваткой и занять комфортную, нейтральную позицию. В нынешней поэтической среде (пример – стандартная позиция популярного, замечательного проекта «Просодия») подход нашего автора можно обозначить как «ангажированное искусство», т.е., характеризующуюся «идеологичностью», «социальной ролью», «документальностью».

Сергей Яхновец, несомненно, на стороне своей страны, без колебаний осознаёт правоту русского воина. Патриотические убеждения его очевидны и тверды, хотя и не всем придутся по нраву. Поэт, зачастую «подставляется», не боясь осуждения поднимает «низкие пласты языка», не стремясь избежать непристойности, прозаичности, грубости. Имеет право…

Использование ненормативной лексики частично можно оправдать эмоциональностью изложения, и реалиями – так общались и общаются бойцы, и их командиры в условиях боевых действий и в мирное время. Многие из нас не избегают крепких слов и выражений… Литература идёт от жизни. К сожалению, жизненные реалии неизбежно проникают в тексты и примитивизируют литературу, которая всегда совершеннее жизни, по высшей мере, должна такой быть. Но…

Читатель найдёт и глубокие, философские размышления о сущности войны и беглые зарисовки, наполненные искренней душевной болью. Нужны ли такие стихи сегодня, когда идут бои не только в зоне СВО, но и за человеческие души? Решать вам.

Заключительная часть сборника посвящена осмыслению теневых, тёмных граней бытия, в которых просматривается отсвет надежды. Встречаются и проблески юмора. Не всё равноценно, но, очевидно – читающему скучно не будет. Своеобразное язвительно–печально мировоззрение, вызывает как закономерную заинтересованность, так и брезгливое отвращение, а порой улыбку… Можно, по–разному относится к этим стихам, но они, несомненно, злободневные, тревожащие, мучительные, искренние, настоящие…

Вадим Кудасов, член литературной секции «Луганская поэтическая республика» УКРАИНСКАЯ РАНА

АССОРТИ НЕНАВИСТИ

НОВОСТИ

1.

Новости?

Новости.

Новости!

Пресс

грусти нервности…

Банальной смутности

груз

смертной

дерзости.

Вот – на —

НО—ВОС—ТИ…

Но, вот ты,

го тов ли

к ис по ве ди

со вес ти?

На – вот —

стих мой!

Не тих он.

Зол.

Прости,

рычу

грубости.

Москаль и хохол,

вата и укроп…

Брат на брата пошёл —

укладывают в гроб

друг друга.

Голова кругом…

Кровь кругом…

Подробности злобности —

новости…

Словно псих честности,

вбираю естество:

напасти порочности

кровавой мерзости;

презрения пропасти;

прозрения истошности;

подлости духовности;

жажду жестокости;

дерзость доблести…

Печальные новости

мучительности СВО…

Отмакияженные на потребу,

ужасом умолчания,

оберегают

духовные скрепы.

Я, кладу

отчаянье

на запреты —

не могу

витийствовать я…

Метроном эпохи

долбит мозги.

Неустанно,

ежедневно,

прескверно —

терзают

чуткость совести

новости.

Совокупленье злобности,

снова

и снова,

изводит до исступлённости…

Надежда

хлебает

хандру хреново–

стей.

Мучительно

боль

корёжит

стих.

Путь разделённости

на своих и чужих,

убитых,

калек,

и пока живых.

Тьма,

на дно бездны

канувших

без вести

(немеют новости!)

Стоны грядущего.

Ор настоящего

века хрипящего,

трупотворящего,

в бездну летящего,

жадно жующего

мерзости

сущего

лгущего…

Печальны известия

возмездия…

Душа —

подбитая птица

зарядом тоски.

Метроном муторной боли

разбивает мозги —

свои,

и враги.

СВО и враги!

Истязает

ненависти естество.

Кто есть кто?

Ты – «за»,

или

«против» СВО?!

Явное,

совсем не замечательно.

Грядущее опечалено

ненавистью и местью.

Ныряю

истине на дно:

отвага,

мучения,

кровь,

govno,

удостоены честью…

2.

Давно

миновала судьбы вершина,

но,

грусть изъедает не потому —

измучила душу

Украина…

Смертельную вбирает

тема тьму…

Ингредиенты

натуральной мерзости,

ярости смертного ассорти —

ощути.

Снова и снова,

душу и мозги,

истязают

новости…

Души банальны нервные увечья.

Без них, ты бес–

совестное существо.

Без сущности великой,

человечьей,

не сможешь обуздать

зла торжество…

Воистину,

прикинь —

Бес льнёт,

зовёт всех

в миражи пустынь

божественных святынь.

«Иже еси на небесех!»

Аминь!

(2022)

* * *

В жизни

банально мало чистоты.

Лишь смерть честна —

не надо ей манер.

Вражды черты

до ужаса просты.

Страсти химер

бурлят

во тьме пещер души,

и вожделеют

боль беды…

Смердит

рваной эпохи требуха.

Жрёт мерзость

всласть

мораль,

вгрызаясь

в плоть стиха…

Чаще тошнит,

от лирики слащавой.

Жаль,

подцензурна

отвратной правды жесть

реалий

спецоперации кровавой…

Я говорю

о не предавших честь,

российских воинах,

презревших смерть.

Так надо Родине теперь…

Нам – перетерпеть…

(2022)

* * *

В НАТУРЕ

1.

Извергнуть

рвётся

возбуждённый разум

вдохновения лирический оргазм…

Не дослужился,

звезду мне зажигать,

как вожделеют многие поэты,

хоть,

изощряюсь

изящней суть взболтать,

выискивая в мути

самоцветы…

Пьянеет мозг

в миазмах гедонизма.

Но,

но,

но…

натыкаюсь

на,

на,

на трезуб нацизма…

Вкушаете винцо,

жрёте котлеты?

Поисстрадались

от лилипутских тем?

Скольким поэтам,

канув в струях Леты,

испив забвение

тлеть небытием?

А впрочем,

все,

порою,

вздор

дрочим…

То да сё,

Трали–али,

фигли–мигли…

Фуфло фантазий

рифмовать привыкли.

Точим лясы,

лелеем прибамбасы.

Щебечем звонко

над обрывом вечной тьмы,

отведываем

смачность искушений

мы…

На Украине – безумие

войны…

2.

Ау, святоши лирики хорошей!

Какие смыслы ищите сейчас,

слагая в одухотворённой дрожи?

(На пик Парнаса вожделенно мчась.

Не выставляя совесть на показ.

Засветить воззрения боясь?)

Над злом реальности возвышенно паря,

свою нетленку сотворяя втихаря,

не опускаясь до отвратной сути,

всласть в экзестенциальной амплитуде,

осознаёте – безопасней будет…

Лелеет тишь души промысел божий.

Мерзость сражений воспевать негоже.

В подполье духа лиры виртуозы…

Быть может, вы очнётесь позже?

P.S.:

Хуli реальностью поэты смущены?

Блюдуйте дальше диалог культуры!

Канонам чистым умолчания,

верны,

в натуре…

(2022)

* * *

ВЫСТОЯТЬ!

«Не просрите, дорогие,

вашу родину мою».

Виталий Кальпиди

1.

Накрыли нас.

Крутая заваруха.

Разрывы. Пекло. Жизнь на волоске.

Молим Отца, Сына, Святого духа!

Лишь, смерть – труполюбивая старуха,

танцует на свинцовом сквозняке,

и пулемётный пульс строчит в виске…

Лишь мат на языке.

Крошат укропы

наши окопы изо всех стволов!

Стать бы кротом, лишь бы из этой gопы

не испражнится в лучший из миров…

Вновь, страх в груди рычит загнанным зверем,

и душу выгрызает, по чуть–чуть.

А мы лежим, надеемся и верим,

что не сегодня завершим свой путь.

Не сложно в неземные сгинуть дали,

навеки безутешно покидая

жуткий рубеж, коль плоть порвёт снаряд.

Ещё не ясно, где страшнее ад.

Погибну пусть, нелепо, за Отчизну,

потерей став банальной боевой…

С жужжаньем справят мухи трупу тризну.

А как друзья закончат этот бой?

2.

Зря транжирят в мирной жизни смысл её,

стремятся к счастью, путая пути…

Лежу в окопе, словно в гробу своём,

летят осколки – смерти конфетти.

Что было прежде, нынче – чепуха —

чехарда политиков,

курсов валют,

амбиций,

гламурных плясок,

прихотей греха.

Погибнуть можно.

Сдавать нельзя позиций.

Будем

утилизировать

врага!..

Жизнь на гражданке —

балаган страстей

в погоне за комфортом и достатком.

Здесь —

трупы и ранения друзей,

и не до балдежа в дурмане адском.

А мастерам заоблачной культуры,

знать, не дано, как крошат черепа

умнея в злобе боя пули–дуры,

как корчится без ног боец, хрипя…

«Фигня война» – в бравурном выраженье.

Кровавый бред – в действительности бой!

Безжалостно исполнится судьбой

реалий зверское предназначенье…

Пусть, нет в стране нехватки несогласных —

не всем по нраву власть и СВО,

поток смертей солдатских, не напрасных,

России сохраняет естество…

В бою несправедливы жизни нравы,

быть может,

совсем мне быть недолго…

Ведёт судьба смутным путём кровавым

во исполненье воинского долга…

3.

Ротный просил: «Не подведите братцы!

Там впереди, укрепрайон крутой,

и вам придется славно постебаться,

но, завладеть проклятой высотой!».

Прости нас командир, придётся ждать.

Разрывы валят, не дают подняться!

Чтоб дьвольскую мать! Как наступать?

Вновь раз за разом кассеты кроют нас.

Дрон вражий шакалит тварью мерзкой.

Мы проклинаем контрнаступ дерзкий.

Но надо выстоять, выполнить приказ!

Ни славы мне не надо, ни богатства.

Страстей любви сейчас не надо мне.

Пусть, выручает боевое братство,

спасёт везение в адском огне…

Сумеем раздолбать этих укропов,

кровью своей победу оплатив.

Тот прав, кто Родину не посрамил.

К чертям собачьим

братство всех народов!

Их родина – в бандеровском угаре,

в НАТОвском коварстве интересов.

Наша правда – в спасительном ударе,

в денацификации нацбесов!

Стебать–копать могилы до упада,

с несчастной их, и с нашей стороны!

Нас много гибнет.

Много нам не надо —

победой погасить пожар войны!

Накрыли вновь.

Крутая заваруха.

Душа звереет люто на войне.

Страх усмиряет сила злобы духа.

Разворотил

осколок

руку

мне…

(2023)

* * *

ГРУЗ

1.

Кому Аллах,

кому Иисус,

иной Бог,

иль кремень неверья,

облегчат непосильный груз

тащить

и усмирять сомненья…

На плечи мы взвалить смогли,

воинский долг преодоленья,

и тяготы родной земли,

отхода боль,

шквал наступленья…

Знать,

на измученном горбу,

влачить с родными расставанье,

злость,

месть,

ненависть к врагу,

и непосильность оправданья…

Плевать на каторжность,

дотащим!

Мутится разум,

душу рвёт…

Словам —

подобиям мертвящим,

не просто отразить

исход,

кровавость мук,

тяжесть забот…

В лексичных образах явлений,

спускаюсь в бездну тьмы значений.

Круговорот страшных событий,

стремится нас перемолоть…

Слова,

слова,

отобразите,

как смерть терзает

дух и плоть…

2.

Лишь полдень лучезарной негой,

объял скрывающий нас лес,

так лютый начался замес,

и мой собрат хрипит калекой…

Стоны,

жуткий зубовный скрежет,

ноги обрубок,

кровь вокруг…

Осколки беспощадно режут.

Злым зверем душу рвёт испуг…

Снова прилёт.

Мы, как на блюде.

Жрёт хладнокровной бездны пасть

гарнир из наших грешных судеб.

Свезло попасть бы в медсанчасть…

От жадной,

смертельной утробы,

не просто в бою ускользнуть.

Кромсают

укропы

окопы —

подохнуть,

и не продохнуть…

Взвыл контуженный —

уши в крови,

давится надсадной рвотой,

перебиты рёбра…

Живи!

Тебе повезло, «трёхсотый»!

Очередной прилёт.

В судорогах боец

корчась скребёт

бруствер твёрдый.

И никого не узнаёт,

потому что мёртвый…

Затих обстрел.

На паузе война.

Освобождаемся от страха.

Щурится солнечно весна.

Лес, нашим прахом перепахан.

Птицы щебечут беспечно,

в нектаре хмелеют шмели.

Застыли

тела хаотично —

навечно покой обрели…

Всласть

на кишках остатков трупа,

весёлых насекомых пир —

кровавые ошмётки друга

покинувшего грешный мир…

Фрагменты роковых мгновений

в калейдоскопе СВО —

жестокость мерзости значений

насильственное естество…

Вот, череп разносит укропу

звереющий мотострелок —

всё…

Не нужен безвиз в Европу.

Почто не помог святый Бог?

Он играл в войнушку, сорванцом,

побеждал отважно фрицев…

Бог прибрал,

как говорится.

Труп, нашпигованный свинцом,

печальный вечер милосердно

сумрачным саваном накрыл.

Лишь смерть

воистину бессмертна,

лишая жизнь остатка сил…

Привычно добили свои,

жутко израненного хохла.

Уши трупу крыса сожрала.

Всё равно душе в небытии…

Война подкармливает многих.

Инстинкты жизни не унять.

Смертельные смакует соки

всласть труположствующих рать…

Ползёт наугад

без глаз боец,

слезами кровавыми мрак

омывая.

Не знает слепец,

поджидает

украинский враг.

Перережет ловко глотку

презирая.

Сделает удачно фотку…

И его смерть покарает.

Ласкает солнце цветущие луга,

словно на холстах Мане.

Отарой бойкой облака

пасутся в вышине.

На войне, как на войне…

Достаточно ли картинок

граждане мирноживущие?

На войне всегда вполне —

человечности нехватка.

Пора похорон и поминок.

Масса трупного компоста…

Сил суверенности схватка…

Патриотически просто…

3.

Несём упорно

бремя чести.

Скорбим

сгибаясь от утрат

друзей.

Их не вернуть назад.

И тяжелей всего —

«груз двести».

Но как бы не ломала нас,

войны губительная тягость,

вновь,

силы придаёт приказ,

к победам Родины причастность…

Такая нам судьба досталась.

И свята грешная усталость…

(2023)

* * *

МИЛОСЕРД…

1.

Немилосердный ангел мой,

страшит твой злой полёт.

Небесной мрачной глубиной

жестокий рок зовёт…

Холодной ненависти взор

прижал к стылой земле.

И крылья чёрные простёр

Незримый в хищной мгле…

Спаси меня и сохрани

непостижимый Бог!

От вражьей силы заслони,

чтоб срок мой не истёк!

Кому

тьмы ангел подчинён?

Ответьте небеса!

Каким заданьем наделён?

Я – смерти адресат?

Распластан

сумрачной судьбой.

Я – лёгкая пожива.

Ты – надо мной,

я – избран тьмой…

Так под огнём паршиво!

Пристрелян наш укрепрайон.

Зов молитв,

злость мата.

Зловещий ангел —

вражий дрон!

Ну вот и всё —

летит граната —

бандеровский презент.

О, Боже!

Будь же милосерд…

2.

Тьма обрывает всплеск огня.

Всё…

Вечности – респект.

Смерть

забирает и меня….

P.S.:

Смысл смерти,

тайны хороня,

питавшие субъект,

стирает

мысли

в пустоту,

и обращённые к Христу…

(2023)

* * *

ГОРЬКО

Закончилась моя война.

Так горько мне…

Я – живой.

Только,

Витьки с Борькой больше нет…

Отступил

кровавый бред

смертной кутерьмы.

Жаль,

друзей со мною нет —

так хотели мы

в кабаке оторваться,

всласть,

за победу!

Пью и еду.

Пью и еду…

Да, не свезло,

как и многим пацанам.

Друзья разъехались

в гробах по домам.

Пью за них,

пью от тоски.

Пью и пью.

Еду.

Еду.

Еду…

А за окном купе

плывёт жизнь спокойно.