Демон во плоти

Она ловко и уверенно помогла облачиться Корнелиусу в новые лосины и дублет, которые словно заранее были сшиты по его меркам. Быстрые и уверенные порхания ее рук и неизбежные в таких случаях легкие деликатные прикосновения к чувствительным местам, вызвали у него смущение и интерес. Наблюдая за этим процессом в зеркало, он почувствовал, как внутри него вспыхнуло весьма ощутимое волнение – словно даже само зеркало хотело увидеть его новый облик.

– Прекрасно подходит, не правда ли? – улыбнулась хозяйка, и ее взгляд скользнул по Корнелиусу с головы до пят оценивая белоснежную, мерцающую на свету, сорочку с отложным воротником; идеально севший, черный с синеватым отливом бархатный дублет с серебряным шитьем и настоящими топазами; прекрасно обтягивающие его крепкие ноги, темно-бордовые лосины с удобным и функциональным разрезом спереди и сзади. Маркус удовлетворенно кивнул, подглядывая в передний разрез. Однако Корнелиус быстро прикрыл ему обзор, сцепив внизу руки.

– Да, да, это именно то, что я искал, – ответил он, стараясь сохранить спокойствие, хотя действительно был сильно взволнован, потому что такое сочетание цветов вызвало в нем смутное и тоскливое воспоминание из далекого прошлого. Какое – он не мог вспомнить. Но оно было близким и родным.

– Я сшила этот наряд по странному наитию, милорд – сказала женщина с блеском в глазах. – Вчера меня охватило вдохновение, и я работала весь день и всю ночь, не смыкая глаз и вот, как мне кажется, он словно был предназначен именно для вас. И он…

– Я здесь! – подался вперед Маркус и, вывалившись наружу, захихикал, когда брови хозяйки удивленно взлетели вверх, а щеки покрылись румянцем. – Этот разрез… действительно так задумано? А мне нравится!

Корнелиус крутанулся на каблуках и согнулся, пытаясь запихать проказника обратно в штанину.

– … Выглядит впечатляюще, милорд, – поперхнувшись произнесла хозяйка, ее щеки пылали. – Но такой фасон… действительно предполагает, что ваше… выдающееся достоинство надо чем-то прикрыть… То есть… украсить!

Корнелиус закатил глаза и зашептал про себя проклятья.

– Что вы предлагаете? – покашливая пробормотал он.

Взгляд хозяйки указал на витрину с гульфиками и ее глаза засветились лукавством. Похоже, смущение молодого господина ей нравилось.

– Что вы скажете о гульфиках, милорд? Они снова очень популярны среди молодых дворян, – предложила она, указывая на целую галерею разнообразных гульфиков. – Ведь они добавляют такой шарм, блеска и остроты!

– Гульфики? Никогда не носил гульфик… – Корнелиус немного опешил, а Маркус пришел в восторг.

– Конечно гульфики! Я понял, о чем она – это же просто изумительный аксессуар, – запрыгал он в предвкушении. – Будто специально для меня!

– Ну да, разумеется, для тебя, – протянул Корнелиус, пытаясь сохранить спокойствие.

– А с замком у вас есть? С навесным? – мрачно пробормотал он.

– Посмотрите, какие разнообразные варианты! – хозяйка начала вытаскивать из стеклянных ящиков разноцветные гульфики. – От сдержанных до выразительных! Есть в тон вашего костюма и контрастирующие ему, есть кожаный с замком, для любовных игр, есть увеличенные в объеме и вытянутые в длину, есть загнутые влево или вправо и даже восхитительно приподнятые…

Корнелиус смущенно кивал. Обсуждать столь интимные детали в присутствии пусть уже не юной, но весьма привлекательной женщины, было весьма неловко.

– А с кем же еще их обсуждать как не с опытным кутюрье? – удивился Маркус, который легко читал его мысли и эмоции и восхищенно подпрыгивал, когда хозяйка доставала и мило смущаясь, демонстрировала новый предмет.

– Пожалуй, тот, что с замком, мы все же пропустим! – вставил свое веское Маркус, – А вот увеличенный и приподнятый я бы примерил…

Элиза достала один подходящий по тону к его дублету.

– Попробуйте вот этот, милорд, он может добавить немного смелости вашему стилю. – она протянула черный с синеватым отливом аксессуар, украшенный небольшими топазами и с серебристыми завязками. – Его особенность в том, что он легко меняет форму в зависимости от состояния… вашего… ммм… А внутри имеет мягкую дышащую подкладку, чтобы вашему… – она снова смутилась и улыбнулась – … достоинству, было тепло и удобно. Словом, вот, попробуйте.

Корнелиус почувствовал, как его сердце забилось чаще. Он принял этот гульфик и отвернувшись начал прикидывать как же его надевать, чувствуя спиной внимательный взгляд хозяйки.

– Как вам? – кое как закрепив необычный аксессуар, он покорно повернулся к ней, пытаясь не слишком сильно краснеть.

– Очень выразительно, – ответила Элиза, кивая утвердительно.

– Очень удобно, – ответил Маркус, тоже кивая. – Немного коротковат, мне кажется…

– Позвольте, я вам помогу…

Женщина присела на корточки и ослабила одну завязку на его поясе. Гульфик опасно приоткрылся.

– Мил…

Маркус, немедля ни секунды, внезапно и очень метко выпрыгнул наружу.

– Ммм… – чуть не поперхнулась им Элиза, схватившись за него двумя руками и пытаясь удержать равновесие.

– Маркус! – дернулся назад Корнелиус, сгорая от стыда и пытаясь вытащить из ее рта вырвавшегося на волю демона.

– Не мешай! – огрызнулся демон, лишь усиливая напор. – Я и так долго сдерживался.

– Ммм… Ммми… лллофт… – мычала ошеломленная хозяйка, даже не пытаясь противится внезапному вторжению, – Фффто… фффы… фффе… фффаете?! Ммми… лллофт… Ооо-ооо-ооффф!

– Да что ж такое! – вскричал юноша, отчаянно пытаясь вырваться, но женщина, видимо боясь упасть, находясь в очень неудобной и шаткой позиции сидя на корточках, держалась за его член мертвой хваткой. Это борьба за равновесие продолжалась некоторое время, сопровождаясь пыхтением и всхлипами, пока наконец не разрешилась бурным выплеском накопленных впечатлений, нашедшего консенсус, демона.

– Ну вот готово! – бодро отрапортовал Маркус и довольно откинулся назад.

Элиза проглотила слова возмущения вместе с впечатлениями и закашлялась, потому что все-таки шлепнулась на ягодицы и в большей степени огорченная своей неловкостью, чем приведшем к ней казусом, покачала головой.

– Мммилорд… это… было так… неожиданно! – переведя дух, женщина смотрела на Корнелиуса снизу вверх немного смущенно и слегка укоризненно.

– Элиза… простите… – юноша, то краснел, то бледнел, лихорадочно пытаясь запихнуть хихикающего негодника под гульфик. – Я… не мог его удержать… У меня… просто нет слов….

Женщина изящно и требовательно протянула ему руку и когда он помог ей встать, взглянула на себя в зеркало, достала из рукава белоснежный кружевной платочек, промокнула им уголок рта, стерла потек на подбородке и тщательно вытерла несколько капель на груди. Выпрямилась и повернулась к Корнелиусу с профессиональной улыбкой опытного кутерье.

– Милорд, пожалуй, этот гульфик вам маловат, – как ни в чем не бывало сказала она. – Позвольте предложить вам следующий.

– Не знаю как ты, Корни, а я от шопинга получаю настоящее эстетическое удовольствие. Нужно непременно еще парочку гульфиков попробовать! – развязно прокомментировал Маркус, совершенно не обращая внимания на замешательство Корнелиуса, у которого от такой подставы, действительно не нашлось слов.

Глава 4. Испытание

Ох, если кто действительно хочет взглянуть на истинное лицо Сакросолиса, то ему стоит посетить его Треугольную площадь! Когда наступает время выборов в совет мэрии, город преображается. Из каждого угла к его главной площади вылезают на свет представители графств, земств, баронств, рабочих артелей, гильдий и прочих общин, каждый с бурной идей в голове и плакатом в руках.

Всё начинается с праздничной ярмарки. Разноцветные ленты, веселые вывески, многотысячная толпа на площади, ревущая от восторга и напитков… На каждом углу торгуют сосисками и печеньками, бесплатно раздают листовки и ленточки, а на сцене под открытым небом, разгоряченные вниманием и минутой славы кандидаты, ораторствуют, словно это их последний день. Слова пролетают мимо ушей, утопая в гуле толпы, но кто внимает словам, когда есть красочные плакаты и сладкие обещания?

И вот, когда дебаты достигают своего пика, выборы переходят в следующую стадию – потасовку. На свете не найдется более весомого аргумента в споре, чем хорошо прицеленный кулак. Тут и древнейшие аристократы и молодые революционеры, кружатся в одном буйном танце. Победитель – тот, кто последний останется стоять на ногах. Очень демократично и, главное, больше некому возразить. Да что там говорить, это же Сакросолис!

Запыхавшийся от быстрой ходьбы Корнелиус, в новом дублете, обтягивающих штанах и шикарном гульфике с настоящими топазами, бросил взгляд на большие часы на ратуше и перевел дух:

– Уф, успел! Но… кажется будет непросто.

Его костюм дополняли новые остроносые башмаки из лакированной кожи с серебряными пряжками и бархатный берет с фазаньим пером. Круглые очки, еще один модный аксессуар, врученный на прощание любезной хозяйкой, наотрез отказавшейся брать с него деньги, хорошо дополнял образ будущего студиоза, придавая ему вид человека не только обеспеченного, но и умного. Так сказал Маркус.

Длинная очередь соискателей начиналась у столика, выставленного перед воротами академии и витиевато закручиваясь ругающимися и пихающими друг друга локтями соискателями, заканчивалась как раз там, куда он подошел, то есть на середине площади. Корнелиус с трудом протиснувшись сквозь толпу зевак, пристроился за спиной плечистого гнома с огромной торбой, в которой угадывался кузнечный молот, клещи и, кажется, наковальня. Небольшая борода, всего до груди и румяные щеки, указывали на его молодость и свойственную ей надежду.

Вот-вот должен был появиться секретарь приемной комиссии, чтобы начать рассматривать верительные грамоты и составлять список абитуриентов.

– Привет, – буркнул молодой гном. – Я Гилберт Златокуй, из клана Рунокуев.

– Злато… что? А, я понял! Звучит красиво и очень внушительно. Корнелиус. Альба. – представился Корнелиус и протянул руку. – Рад встрече.

– Ты тоже хочешь поступить в академию? – недовольно пробурчал Гильберт, сделав вид, что не заметил предложенного рукопожатия и кивая на длинную очередь.

– Да. Я хочу изучать магию и… научиться изгонять демонов. – ответил Корнелиус, произнеся последние слова почему-то шепотом. – А ты?

– Я мечтаю стать великим кузнецом, – сказал Гильберт, гордо выпрямляясь. – Мой род пять веков занимается кузнечным делом, и я должен продолжить эту традицию. Но я хочу большего – создавать волшебные предметы. А для этого мне нужно освоить магию и алхимию.

Корнелиус присвистнул и кивнул. Это была отличная цель.

– Звучит интересно, – сказал он, все еще держа руку на весу. – Я уверен, что ты сможешь добиться своей мечты.

Гном помедлил, но затем кивнул и крепко стиснул его ладонь.

Пока они разговаривали, Корнелиус посматривал на других соискателей. Очередь была довольно разношерстной. Еще бы, не каждый день в академии посреди учебного года, появляются свободные вакансии. Быть магом – это денежно и почетно. Всем известно, что они ни фига ничего не делают, только целыми днями пускают мыльные пузыри. Так что здесь собрались крестьяне и ремесленники, представители дворянства и не пойми кого, вроде вон той смутно знакомой девицы, с вороватым видом кутающейся в плащ и зыркающая по сторонам из-под нахлобученного капюшона желтыми кошачьими глазами. Или вот этого – высокого субтильного парня с острыми ушами и длинными серебристыми волосами, поигрывающего с одной прядью, сплетенной в забавную тонкую косичку. Парень явно был о себе высокого мнения, поскольку посматривал на других кандидатов с плохо скрываемым презрением.

Часы на ратуше пробили полдень, и глашатай объявил, что соискателей слишком много, а вакантных мест всего три, поэтому методом жеребьевки были выбраны: Тэрион Мэлуи из Шервина, Эмилия Штерн из Лиебреи и Корнелиус Альба из Винтеграда. И если таковые здесь присутствуют, то этим упомянутым лицам следует незамедлительно подойти для оформления к секретарю, а всем не упомянутым – можно расходиться. Последние слова потонули в разочарованном гуле несостоявшихся претендентов и в недовольном ворчании толпы зрителей, которая рассчитывала, как минимум на яркое представление, а может быть даже на потасовку, кровь и кишки. Однако, недовольный ропот заглушил громкий звук фанфар и небольшой фейерверк рассыпавшихся леденцов на палочках, устроенный небрежным жестом появившегося из дверей академии мага-секретаря.

– Эх, не свезло… – разочаровано протянул гном, встряхивая свою торбу, – Ну что ж, попробую на следующий год. А пока поищу работу в городе. Удачи, тебе парень, ты-то, смотрю, везунчик!

– Спасибо, Гилберт! – пробормотал слегка ошеломленный Корнелиус, сам не веря своему везению. – Знаешь, обратись в Хюгарту, хозяину «Веселого дракона». Он тоже гном и наверняка поддержит сородича.

– О, спасибо за совет! – обрадовался гном. Он порылся в кармане и протянул небольшой предмет в виде крошечного молоточка, – Держи! Если им стучать по стенам, можно услышать скрытые пустоты, которых там вроде не должно быть.

Корнелиус поблагодарил щедрого гнома и посмотрел на изящную вещицу. Тонкая резьба покрывала головку молоточка, а на бойке золотой инкрустацией блестело клеймо мастера в виде… хм, символа неутомимой мужской силы. Корнелиус вздохнул и сунул подарок в потайной кармашек своего нового гульфика.

Фанфары смолкли, а толпа неудачников, собрав утешительные леденцы, быстро переместилась к мэрии, там как раз начинался самый горячий этап выборов – потасовка.

Секретарь приемной комиссии, невысокого роста лысоватый старичок с седыми бакенбардами, в потертой на локтях мантии неопределенного цвета, просеменил к столику, уселся на табуретку, поерзал устраиваясь поудобнее, надел пенсне и обвел строгим взглядом оставшихся.

– Что ж, давайте побыстрее покончим с формальностями, молодые люди, – секретарь поморщился и приподняв пенсне, окинул соискателей на удивление ясным и проницательным взглядом. – Ваши кандидатуры уже отобраны и даже одобрены, так что дело за малым – просто подтвердите свою личность и продемонстрируйте что-нибудь… э-м-м… необычное, что поможет мне уточнить ваш диагноз. М-м-м, будущий профиль, я хотел сказать.

Эльф снисходительно кивнул и небрежно кинул на стол свиток с красной печатью. Не успел тот коснуться поверхности, как из сучка столешницы вырос стебель с листьями, подхватил свиток и развернул его перед секретарем.

– Так-с, Тэрион Мэлуи из Шервина, все верно. Разумеется, магия Природы, пятый факультет. Я знавал вашего отца, сударь. И деда. Должен заметить, вы похожи на них как две капли воды. Помнится они демонстрировали ровно такие же способности. Видимо, в роду Мэлуи, искусство выращивать стебель из сучка этой столешницы, передается по наследству.

Эльф едва заметно дернул уголком рта и отошел в сторону.

К столику подошла девица, закутанная в плащ и присев в реверансе, протянула конверт. Секретарь взял его в руки, открыл, удивленно покрутил в руках чистый лист, перевернул и вопросительно приподнял пенсне. Девица замялась, оглянулась на эльфа, потом на Корнелиуса, придвинулась ближе к секретарю и распахнула плащ. Старичок поперхнулся и закашлялся, мгновенно став пунцовым.

– Да… это конечно прелестно. Но… – он отдышался и выразительно посмотрел на пустой лист. Однако его глаза тут же полезли на лоб, вслед за пенсне. Ведь еще секунду назад там ничего не было.

– Эмилия Штерн из Лиебреи. – прочитал он, проявившийся текст, – А, ну да… понимаю. Магия Иллюзий, седьмой факультет.

Девушка присела в реверансе, и довольная отошла к эльфу.

– Ну-с, а вы молодой человек, полагаю и есть Корнелиус Альба. – сверившись со своим списком произнес секретарь. Он воззрился на нашего героя, переминающегося с ноги на ногу. – Фамилия у вас звучная, да. Последний, кого я помню из рода Альбы, был весьма неплохим магом… до отчисления. Потому как будучи студиозом, наворотил дел, да-а-с… Однако не припомню, чтобы он объявлял о наследнике. Но, знаю, что он плохо кончил. Хех… во всех смыслах. Любопытно, передались ли вам его… необычные способности, упаси нас святые угодники…

Он искоса глянул на соседнее здание, где, высунувшись по пояс из окна и приложив к уху слуховую трубу, маячил длинный и худой иезуит. Из соседнего окна, рискуя обвалить подоконник, свесился толстяк в такой же рясе и внимательно пялился в подзорную трубу на происходящее у академии. Секретарь хмыкнул, посчитал свои пальцы и выбрав средний, бодро вскинул его в приветствии. Затем посмотрел на Корнелиуса и осторожно, словно опасаясь подвоха, вскрыл конверт с рекомендательным письмом. Из него вылетело розово-золотистое облачко и рассыпалось золотистой пылью. Старичок звонко чихнул. Знакомый аромат духов коснулся ноздрей Корнелиуса и разбудил дремавшего Маркуса.

– Я здесь! Я готов! – мгновенно воспрял тот. Да так сильно, что опрокинул стол на секретаря.

– Да чтоб тебя! – тонко вскрикнул Корнелиус чуть не плача. Он готов был провалиться от стыда и проклиная свое буйное естество и захватившего его демона, бросился помогать старичку подняться.

– Вы не ушиблись, господин секретарь? Так неловко… вышло… Давайте я вам помогу. – частил он.

– Ну… не удивлен, – поднимаясь с земли, кряхтя и отряхиваясь, кисло протянул секретарь. – Чего-то подобного я и опасался. Демонология, как же без нее?! Шестой факультет…

Корнелиус, все еще пунцовый от стыда, не знал радоваться ли ему или бежать отсюда без оглядки. Демонология?! Вот уж к чему он точно никогда не стремился! С другой стороны… может оно так и складывается, чтобы знания, полученные на этом факультете, помогли ему снять неожиданное проклятье в виде этого… гадского демона, свалившееся на него… на его…

– Итак, дама и господа, поздравляю вас с выбором специализации и зачислением. Хотя первые два года вы все равно будете изучать все дисциплины, изучаемые в нашей академии. Так как магия, для своего постижения, требует всестороннего подхода. – торжественно объявил секретарь приемной комиссии и щелчком пальцев снова запустил фанфары и фейерверк. На этот раз на головы новоиспеченных студиозов посыпались не леденцы, а скрученные спиралью ленты и разноцветные блестки.

– Отныне и вплоть до окончания обучения… если, конечно, вы до него доживете, вы – студиозы Академии Тайных Искусств. С чем вас и поздравляю. – он зевнул и почесал лысину. – Сейчас состоится церемониальный обед в вашу честь. Затем вас проводят в ваши комнаты. Ну и до вечера вы будете предоставлены сами себе. Осваивайтесь, осматривайтесь, знакомьтесь с сокурсниками и сокурсницами. Но в рамках приличий, разумеется! А вот с завтрашнего дня прошу на учебу, и тут уж все строго – режим, регламент, правила, все дела, да-с.

Молодые люди переглянулись и собрались уже зайти в приветливо распахнувшиеся ворота, когда секретарь хлопнул себя по лбу и окликнул их:

– Минутку, господа студиозы, совсем забыл… – он достал из-под стола большую шляпу с высоким острым верхом, съехавшим набекрень, и сбил с нее пыль. – Вот! Вам надо по очереди надеть эту шляпу и посидеть пару минут с закрытыми глазами. Если хотите, можете постоять. Не знаю зачем, но таково предписание. Ритуал-с…

Эльф, девушка и Корнелиус обменялись взглядами, затем Эмилия подошла к секретарю и взяла шляпу. Она надела ее на голову, закрыла глаза и стала ждать. Минуты через две она сняла шляпу, посмотрела на нее с удивлением, передала ее эльфу и пошла к воротам.

Тэрион Мэлуи снисходительно усмехнулся и надел шляпу, затем закрыл глаза и стал ждать. Через пару минут он снял шляпу, посмотрел на нее с недоумением, потом передал Корнелиусу и пошел к Эмилии.

Корнелиус принял шляпу, надел ее на голову, закрыл глаза и стал ждать. Однако кроме запаха пыли и желания чихнуть, у него не возникло никаких ощущений. Странный ритуал! Ну, надо, так надо. Он вежливо кашлянул.

– Кажется эта шляпа не работает или сломалась. – раздался ехидный голос Маркуса в его ушах. – Но мне кажется ты удачно выбрал факультет. Нам определенно стоит лучше узнать друг друга.

Юноша фыркнул, снял шляпу и передал ее секретарю. Тот небрежно бросил ее под стол и театральным жестом пригласил войти в распахнувшиеся перед студиозусами двери.

– Ну что, Корни, похоже, компания подобралась что надо. – оценил попутчиков Маркус. – Я бы не доверял эльфу и пригляделся к желтоглазой, подозреваю, что она та еще штучка. Нужно непременно заглянуть к ней под плащ. – он помолчал, вероятно делая где-то у себя или у парня в голове пометку. – Ну и… поздравляю, че! Вперед, к приключениям! Мы немного припозднились, начиная учебу посреди семестра, и нам придется подсуетиться, чтобы наверстать упущенное… общение с другими студентками!

Глава 5. Академия

Надо заметить, здание Академии Тайных Искусств впечатляло своей… не броскостью. Двухэтажное здание, построенное из грубо тесанного камня и украшенное осыпавшимися барельефами изображавших нимф и сатиров, явно видело куда лучшие времена и давно нуждалось в ремонте. Однако ограда вокруг него выглядела новой и внушительной, а городская стража, стоящая у ажурных ворот, недвусмысленно намекала, что зевакам от этой кузницы магических кадров следует держаться подальше.

Однако…

Когда новоиспеченные студиозы перешагнули порог, им открылась картина настолько грандиозная и захватывающая, что их глаза расширились, а челюсти едва не попадали на пол. Готические своды устремлялись к небу, как вознесенные в молитве руки, а многоцветные витражные окна переливались радужными вспышками в послеполуденном свете. Пол, отполированный до зеркального блеска, отражал и перемешивал всю эту красоту, создавая ощущение, будто здесь начинается некий параллельный мир, где свет и тьма слились в безграничную гармонию.

Исполинский зал, с уходящими в бесконечность галереями и коридорами, обставленный роскошной мебелью, глобусами, генераторами флюидов и огромными стеклянные куполами, под которыми вели свое существование целые экосистемы – от суровых горных пейзажей до тропических джунглей просто потрясало. Как было устроено это место – они не могли даже представить, их рассудок отказывался верить в то, что видели глаза.

– Аху… – начал Маркус и замычал, тут же потеряв дар речи.

– Иллюзия! Потрясающая, грандиозная иллюзия! – восхищенно прошептала Эмилия, её голова закружилась, а глаза сверкали от удивления и восторга, – Не могу поверить, как… КАК, это возможно?

– Действительно, и как же это все уместилось под козырьком того невзрачного здания, в которое мы вошли? – саркастично произнес Тэрион, так, словно знал ответ на этот вопрос.

А Марк… Корнелиус смотрел на всё это великолепие со странным ощущением дежавю. С его памятью определенно что-то сделали, как и говорилось в письме той таинственной «А». К слову, он уже почти забыл о письме, и вспомнил лишь потому, что что ему нравилось повторять это словосочетание – «Таинственная А» и потому, что оно устойчиво связалось с его новым именем. Хотя мысли и ощущения о возможной связи с самой «А» тут же стремительно улетучивались, оставляя лишь странный след духов в его памяти и золотые блестки. Вот и во всем этом великолепии некоторые вещи показались ему знакомыми, но он, хоть убей, не мог вспомнить откуда их знает. Это странное чувство, даже уверенность, что тут он бывал, скребло его мозг беспокойством. Определенно бывал. Вот совершенно точно! И кажется… не раз. Но в то же время, он не мог предположить, когда. Действительно… когда? Память упорно молчала или путала его, бродя по лабиринту извилин, слабея в темных переулках и теряясь в тупиках, как на кривых улицах Саркосолиса. Ну… Может приснилось во сне? Могло же? Скорее всего да…

Мысли юноши были прерваны, когда секретарь приемной комиссии, все тот же недовольный и скучающий старичок с проплешиной, бакенбардами и в пенсне, вдруг взмахнул рукой, что-то буркнул себе под нос и… мгновенно преобразился. Морщины на его лице разгладились, волосы потемнели и закудрявились длинными локонами, седые клочки бакенбард растворились в темной окладистой бороде. Он сразу стал выше ростом и шире в плечах. Великолепная мантия, сменившая потертую хламиду, переливалась всеми оттенками спектра, очевидно намекая на глубокое знание всех дисциплин, изучаемых здесь. А висевшее на орденской ленте соцветие амулетов, вибрировало мощью законсервированного в них потенциала. Хотя глаза оставались прежними – глубокими и проницательными. Корнелиус то ли понял, то ли вспомнил, что перед ними стоит никто иной, как сам Ректор Академии.

– Элефтериос Нонсенс. – важно кивнул ректор, толи изображая приветствие, то ли подтверждая его мысли. – Я здесь главный. Добро пожаловать, господа студиозы.

Его голос прозвучал глубоко и уверенно, резонируя где-то в глубине души у каждого. В углах его губ скрывалась довольная произведенным эффектом усмешка. Ректор обожал этот момент и, наклонил голову в ожидании реакции, поигрывая бровями. Эмилия, Тэрион и Корнелиус старательно выдохнули и склонились в знак уважения и восхищения.