Оппозитчики: путевые заметки водителя мотоцикла

Отличная дорога идёт через тёмный лес, ни одного населённого пункта, ни огонька, ни встречных, постепенно исчезают и попутные машины. Приходят нехорошие мысли, что нет там никакого пограничного перехода. Колонну ведёт Норсу, потому что у него две дополнительные фары и самый яркий передний свет. Уже очень хочется спать, я устал и с трудом слежу за дорогой. Вдруг из темноты выезжаем на залитое светом фонарей круговое движение, с двух сторон к нему подъезжают и останавливаются две непонятно откуда взявшиеся в это время легковушки. Не решаясь съехать ни на одну из примыкающих дорог, Норсу делает два полных круга, а мы всей нашей пёстрой колонной послушно следуем за ним. Водители остановившихся машин изумлённо наблюдают наш импровизированный парад. Наконец съезжаем с круга, останавливаемся и истерически смеёмся.

Норсу идёт на заправку узнать, где граница. Новости неутешительные: переход здесь был, но уже много лет назад закрылся. Однако есть ещё один, километрах в двадцати на север вдоль границы. Мчимся туда, опять через тёмный лес, туман и несколько будто вымерших поселков. Неожиданно дорога резко расширяется, множество фонарей ярко освещают наш путь, и мы видим впереди навес и пограничный шлагбаум. Ни души. Удивлённые пограничники открывают шлагбаум и впускают нас на пограничный контроль. На часах 23.45.

Быстро переходим границу. У белорусов в будке паспортного контроля нет компьютера, паспорта сверяют с какими-то бумажными списками. Наконец-то мы в Белоруссии – считай, почти дома. Поменяв деньги, в темноте и тумане доезжаем до АЗС и выясняем у оператора, что никаких мотелей здесь нет, ближайший цивилизованный ночлег – в Бресте, это ещё двадцать километров на север. Вокруг леса, обрывы, и ставить здесь впотьмах палатку нет ни малейшего желания. Дорога пустынна: ни попутных, ни встречных. Через некоторое время подъезжаем к Бресту и опять заезжаем на заправку, чтобы узнать, где, наконец, мы можем найти приют.

Рядом останавливается бэушная иномарка, из которой вываливаются три абсолютно пьяных быка, словно восставшие из анекдотов: короткие стрижки, золотые цепи, толстые шеи.

– А вы откуда это?

Вот только этого нам и не хватало. Добро пожаловать на Родину!

– Из Москвы мы, мотоциклисты, были в Чехии, возвращаемся домой, – отвечаем устало.

– Из Расеи? О, здорово, земеля! Мы Расею любим! Русские и белорусы – братья! – обрадовались быки. – А мы тут День медика отмечаем уже третий день!

– А вы что, медики?

– Нет, а что? – Удивление в мутных глазах.

На всякий случай не снимаю шлем и перчатки.

– Мужики, а где здесь переночевать можно? – спрашиваем. – Гостиница какая-нибудь или мотель есть?

– Есть гостиница, поехали с нами. Там девочки супер, баня, все дела.

– Да не, мужики, мы устали, весь день за рулём, нам бы поспать надо.

– А ты точно не поляк? А то поляку я бы сразу в морду дал!

– Да не поляки мы, русские, слышь, чего говорим?

Один из быков, тот, что за рулём, оказывается самым адекватным и потихоньку успокаивает своих товарищей. Через несколько минут они принимают решение сопроводить нас до гостиницы. Следуя за машиной, проезжаем по ночному Бресту и попадаем на московскую трассу, вот уже и город позади, опять тёмный лес кругом. На душе очень неспокойно: «Менты или бандиты?» – крутится в голове один и тот же вопрос. Уж не пора ли развернуться и дать дёру? Заведут нас сейчас куда-нибудь, и влипнем мы по самые помидоры. Наконец впереди справа светится долгожданная гостиница – быки не обманули. Всё в этом здании настолько совкового вида, что я невольно жду, как вот сейчас спросят командировочное удостоверение или профсоюзный билет, и окажется, что для нас свободных мест нету. Слава богу, впечатление ошибочное: нас оформляют в три двухместных номера. Тётка из администрации идёт усмирять не на шутку расшумевшихся быков, которые всё-таки оказались ментами. Их благоразумный товарищ, извиняясь, запихивает своих друзей в машину, и наши провожатые исчезают в темноте. Спасибо вам, братаны, и извините, если что: выглядели вы, ей-богу, стрёмно.

Заезжаем на охраняемую стоянку за гостиницей, начинает светать. Постепенно отступает тревога и наваливается чудовищная усталость. Ирма слезает с мотоцикла, забыв выставить боковую подножку, – мотоцикл падает, отламывается ручка сцепления: бросаемся на помощь, поднимать «Хонду». Всё, это уже крайняя степень усталости, пора спать. Поднимаемся в номера: обстановочка вызывает тоску и желание удавиться. Выпиваем водки, закусываем консервами. Уже почти совсем светло, мы ложимся спать.

Восемь

Новый день встречает нас хмурым небом и дождём. Завтракаем в убогом кафе, сидим на пластиковых стульях в холле у лифта. После прекрасного «Фредерика» это заведение вызывает отвращение. Недолгие сборы, надеты дождевики, Ирма выясняет, что частично обломанной ручкой сцепления всё-таки можно пользоваться. Вот мы и опять в дороге. Едем весь остаток дня, постепенно уходя от дождя. К вечеру проезжаем Минск и километров через сто, когда уже начинает темнеть, сворачиваем в первую же попавшуюся лесополосу, становимся лагерем, разжигаем костёр, достаём последнее, так и не раздаренное чехам спиртное.

Очень долго сидим у костра, Ирма рассказывает, как впервые в жизни пила водку. Когда душещипательный рассказ заканчивается – «Похлопаем Ирме!», мы аплодируем. У нас клуб анонимных алкоголиков, каждый рассказывает свою историю. Дождавшись очереди, я тоже начинаю очень издалека и забываю закончить. Какие же у меня милые, талантливые и отважные друзья, вот оно, настоящее братство, как же я их всех люблю! Блаженно улыбаясь и пошатываясь, заползаю в палатку.

Девять

Ну и зачем же мы так нахреначились вчера, как будто мы уже дома, ведь впереди ещё почти семьсот! Как же так вышло, что уже 12 часов? Мне нужно умыться, позавтракать, выпить кофе. Мне нужен квадратный шлем для головы. Железный Штирлиц безжалостен и непреклонен: «Завтракать будем в России», – сказал как отрезал. Даже спорить нет сил.

В состоянии остаточной алкогольной интоксикации выезжаю на шоссе. В закрытом шлеме стоит сильный запах спирта. Погода хорошая, колонна мотоциклов движется на восток.

Незадолго до российской границы нас догоняет группа быстрых пластиковых мотоциклов с московскими номерами. Останавливаемся на обочине, снимаем шлемы.

– Вы откуда? – спрашивают.

– Из Чехии возвращаемся! – гордо отвечаю я.

– А что так близко?

– ??? А вы откуда?

– А мы из Марокко…

Немая сцена, вытянутые лица. Во дают! Вот ребята молодцы! Кощей от удивления даже роняет шлем.

Нам наперерез идёт дождь. Пока я возился с застёжкой шлема, пока Волкодав залезал в коляску с «парашютиком», все быстро рванули вперёд на максимальной скорости в надежде уйти от дождя. Догоняем изо всех сил, но капли настигают нас, барабанят по шлему – мы едем на самой границе дождя, постепенно намокаем и видим, как впереди, буквально через несколько сот метров, по сухому асфальту улепётывают наши друзья.

Очередная техническая остановка, и Кощей въезжает крылом коляски в мотоцикл Штирлица. Крыло помято, у Штирлица загнут номер. Как же точно работает примета про уроненный шлем! Едем дальше, у меня заканчивается бензин, я уже переключился на резерв и делаю знаки друзьям, но все говорят – дотянем до России, там заправимся по дешёвым ценам. В результате я высыхаю и встаю напротив АЗС, да только вот беда – заправка с другой стороны шоссе, а между нами отбойник. Сливаем бензинчика у Штирлица, доезжаем до разворота, я заправляюсь, а ребята нет: они будут экономить. Опять гоним вперёд, опять мы с Волкодавом отстали, остальные скрылись за горизонтом. Вдруг видим: на обочине грустно стоит Норсу. Высох! Отливаем ему топлива.

Вот уже совсем рядом граница, та же многокилометровая очередь фур, те же пузатые дальнобойщики так же удивлённо смотрят на нас, будто и не уезжали вовсе. Вдруг из-под очередной фуры неожиданно выпрыгивает Кощей. Пешком! Тоже высох. Останавливаю своего дозаправщика и выручаю Кощея.

Наконец-то граница! Хорошо, что пограничники не просят меня дыхнуть. Норсу с его финским номером и флагом заворачивают на оформление временного ввоза, мы переходим границу, я заправляюсь до полного: мало ли у кого там опять бензин кончится. Через час звонит Норсу и говорит, что тормознули его надолго, просит ехать без него и обещает потом догнать. Доезжаем до нашего кафе в пяти километрах от границы. Наконец-то обед! Когда мы заканчиваем трапезу, приезжает Норсу, потрясённый столкновением с суровыми бюрократическими реалиями своей исторической родины, но горячая еда помогает ему справиться с пережитым шоком. Снова в путь – впереди Москва!

Весь остаток дня пилим что есть мочи. Чем ближе к родным краям, тем медленнее, кажется, идёт время. Вроде бы уже рукой подать, мелькают знакомые названия рек и населённых пунктов, но всё ещё так далеко до дома! Темнеет, я веду колонну, гоню на все деньги: Зелибобер, почувствовав близость долгожданного отдыха в своём тёплом и уютном гараже, старается изо всех сил, выжимает максимальные 120 км/ч. Обгоняем бесчисленное количество грузовиков. Становится ужасно холодно – надеваю всё, что есть в коляске: два свитера, куртку, сверху дождевик, хотя дождя и нет, и всё равно стучу зубами.

После часа ночи мы перед МКАД, здесь Волкодава встречает приятель на машине. Саша даёт мне денег на ремонт помятой им коляски (за что спасибо), забирает свои вещи. С кожаными кофрами от «Вояжа» на плече он похож на ковбоя, у которого пала лошадь. Прощаемся – впереди последний рывок, в центр нашего Города.

Два часа ночи. Зелибобер в гараже, я дома, меня встречает Аня, сонная и тёплая, кормит горячим ужином, поит холодным пивом. Уплетая за обе щеки и прихлёбывая из бутылки, пытаюсь что-то рассказать о поездке, да разве расскажешь это всё вот так, двумя словами. Как же прекрасно возвращаться!

Эпилог

Семь сорок, звонит будильник. Мне снится, что это остальные должны вставать и ехать, а я могу спать дальше, потому что раз рядом спит Аня, то это значит, что я уже приехал, а раз я приехал, то мне незачем вставать и некуда ехать. Стоп! Если рядом Аня, значит, «остальных» рядом уже нет. Подъём!

Девять тридцать, я на работе, мытый, бритый и душистый, в чистой рубашке и при галстуке. Квадратными глазами смотрю на снующих вокруг деловых людей, бумаги, компьютеры, обычную суету офисного дня. Боже мой, ещё вчера я спал в белорусском лесу, на другой планете, в параллельной реальности. Кто все эти люди? Что здесь делаю я? Господи, как же я хочу снова в Дорогу!

2007 г.

МОТОЦИКЛЕТНОЕ

Пусть даже ничего не будет нового,

Но предвкушенье нового влечёт.

Пусть мы в расцвете и видали многое,

Страсть к приключениям в дорогу позовёт.

Оставим семьи и стряхнём пыль офиса.

Костюм на вешалку, и, галстук развязав,

Махнём за горизонт на встречу с грозами.

На полном дросселе и с ветром в головах.

Пусть пыль в лицо и дух захватит скоростью.

И в горле ком, под ложечкой сосёт.

За неизведанными тайнами мы попросту

Нырнём за каждый новый поворот.

И обменяем быт, условности, приличия

На солнца луч и неба синеву.

Я завтра съеду в колею привычную.

Сегодня я в седле, и я – живу!

2006 г.

СЕВЕРНЫЙ ПОХОД

Одним ясным июльским днём 2008 года сидим мы, значит, с Сашей Норсу на скамеечке, выпиваем, разговариваем за жизнь и ждём темноты, чтобы улечься спать после долгого дня в дороге. Рядом стоят наши палатки и зачехлённые мотоциклы, мой «Урал Тройка» с коляской по имени Зелибобер и «Урал Волк» Норсу. Над нами чистое голубое небо, только яркого солнечного света мало, словно набежало облако и загородило солнце. И вдруг мы оба с удивлением замечаем, что на улице нет ни души. Ведь только что вокруг играли дети, суетились взрослые, ездили автомобили и велосипедисты, и вдруг – никого. А всё потому, что сейчас два часа ночи, а день этот – полярный, и темнее уже не будет, так как находимся мы в кемпинге в городе Рованиеми, столице Лапландии, на Северном полярном круге.

Вдоль по Питерской

За пять дней до этого события, в четверг, 10 июля, в 6.30 утра мы с Зелибобером выехали из нашего московского гаража в сторону Санкт-Петербурга. Выехали одни, поскольку остальные потенциальные попутчики, с которыми в прошлом году ездили в Чехию и чуть ли не год планировали эту поездку, по разным причинам ехать не смогли. Один только Волкодав держался до последнего: осенью через знакомых в нашем посольстве забрал брошенный в Чехии «Вояж», отремонтировал его зимой, получил финскую визу и целый месяц ежедневно испытывал мотоцикл на надёжность, в результате чего вечером накануне выезда на нем развалилась коробка передач. Конечно, я предложил место в коляске, но Волкодав отказался, и я остался один.

Погода благоприятствовала героям, и к семи часам вечера мы с Зелибобером уже стояли в Питере на площади Победы, где нас встретил Сергей Громоззека на своём «Волке». Встретил и привёз в свой огромный гараж, где тусовались Павел Паштет, Лев Мессер и несколько клиентов мотосервиса. Выпили за знакомство, поели вкусных микроволновых чебуреков, а потом Громоззекина жена Юля на своём милом красном джипике забрала нас с ним домой, где мне был гостеприимно предоставлен уютнейший диван в отдельной комнате. Да, здесь действительно говорят «парадная» и «поребрик».

Киборг едет в Выборг

Ранним утром в пятницу, самостоятельно позавтракав, я разбудил Громоззеку с просьбой отвезти меня с вещами на авто до места стоянки мотоцикла, а он взял да и ещё сопроводил меня, неместного, до кольцевой автодороги. После выражения благодарностей и недолгих прощаний я выехал на КАД, свернул на Выборгское шоссе и к полудню был в Торфяновке. Объехал скопление автомобилей, без очереди и проблем последовательно пересёк государственные границы Российской Федерации и Финляндской Республики и в час дня уже обедал с Норсу на первой автозаправке с финской стороны: Саша приехал из Хельсинки встречать меня на границе.

Оппозитная Финляндия

После обеда мы выехали на север в сторону слёта финских оппозитчиков «Урал Ройкка – 2008», проходившего с 11 по 13 июля в местечке Муураме, что под Ювяскюля, примерно в двухстах пятидесяти километрах от границы. Дороги здесь в основном двухполосные, асфальт отличный, движение умеренное. В Финляндии песчано-сосновые пейзажи Ленинградской области сменились постледниковым рельефом, невысокими, заросшими тайгой сопками, огромными валунами и бесчисленными озёрами. Здесь я понял, что «страна тысячи озёр» – это не просто литературное клише, а вполне буквальное определение, так как только за первый день пути мы их проехали штук, наверное, пятьдесят. Среди всех этих гор, лесов и озёр очень мало населённых пунктов и, за исключением самого шоссе, признаков человеческого присутствия вообще. Изредка попадаются посёлки в десяток домов, выкрашенных яркими тёплыми красками, – красных, жёлтых, оранжевых. Любопытно, что почти никто не строит заборов, ни высоких, ни низких: посреди поля стоят несколько домов, вокруг каждого пострижена трава, и всё.

Ехали мы, ехали, по сухой дороге и по мокрой, немного заблудились, но к вечеру приехали на место слёта, под которое была выделена территория горнолыжного курорта на самой вершине горы. Дух захватило от открывшихся с этой высоты видов – уходящих к горизонту пологих сопок, покрытых лесами и изрезанных озером, воды которого бороздили белые катера и яхты.

Мы с Норсу зарегистрировались, заплатили 25 евро за въездные билеты, в стоимость которых входили несколько кормёжек и сауна, и стали объезжать лагерь кругом, присматривая подходящее место для стоянки. Вдруг сзади раздался оглушительный свист, от которого Саша завалился на правый бок. Пока я спрыгивал с мотоцикла и помогал Норсу поднять «Волка», к нам подбежал местный соловей-разбойник в форме дезертира Советской армии и предложил остановиться рядом с ним. Вежливо послав его к чёрту, мы поставили наши палатки отдельно от всех под мачтой лыжного подъёмника, в том месте, где, как нам показалось, был лучший вид на лежащий внизу пейзаж.

Время от времени начинался дождь, высокая трава намокла, а вместе с ней и обувь. Под дождём мы съездили на Зелибобере в лес и набрали берёзовых брёвен, уже в лагере разломали несколько палет, полили всё это бензином и разожгли костёр, на котором я успешно сжёг свои ботинки, а Норсу слегка подпалил сапоги. На огонёк потянулись финны – любители халявы. Угостив их пару раз водкой, я понял, что ответных предложений мы не дождёмся, и, поскольку наши запасы были ограничены, мы с Норсу перешли непосредственно к общению с аборигенами на смеси финского, английского и жестов. Большинство финнов, выразив восхищение моим мотоциклом, предлагали продать Зелибобера задёшево и заметно расстраивались, когда я предлагал им купить точно такой же, но новый у Норсу – официального дилера ИМЗ в Финляндии. Когда халява окончательно не прошла, мы с Норсу остались одни, под разговоры заметно опустошили наши запасы пива и разошлись по палаткам. Ночью шёл сильный дождь.

В субботу, позавтракав по системе «финский стол», мы провели фотосессию. В отличие от Чехии, большинство местных оппозитов находятся в весьма плачевном состоянии, однако нам попадались и довольно ухоженные экземпляры. Норсу научил меня выставлять зазоры в клапанах – ура, я познал секрет мастерства! Главное, не забыть до следующего техобслуживания. Во второй половине дня мы посетили полковую сауну в виде дощатого вагончика с огромными щелями вокруг двери. К некоторому нашему удивлению, в сауне также оттягивались две дамы, смело обнажив свои беконистые тела. После сауны на общем собрании мне вручили кубок за дальнобой и кожаные краги. Не владея финским, в ответ я произнёс лаконичную речь вроде «“Урал” форева, Финланд из э грейт кантри, сауна супер» – и ретировался под общий смех и аплодисменты.

Ночью опять периодически начинался дождь, вокруг нашего костра собралась большая компания финнов – любителей русских оппозитных мотоциклов, в том числе оба члена мотоклуба «Mudak Bikers Finland». Мы много о чём-то разговаривали, обменивались адресами и телефонами, пили водку из моего кубка, и языковой барьер окончательно исчез.

На берегах озёр

В воскресенье мы с Норсу долго проковырялись, собираясь в дорогу, и выехали только после обеда. Наша новая цель – город Рованиеми, столица Лапландии. Проехали километров сто под проливным дождём, от которого протекли даже дождевики и шлемы, и, как только погода наладилась, остановились на берегу живописного озера. На узкой полосе земли между берегом и шоссе шириной метров 50 располагалось кафе и несколько столов со скамейками. Хозяйка кафе – милая работящая девушка – разрешила нам с Норсу поставить палатки и воспользоваться кирпичным очагом, сооружённым прямо на берегу.

Норсу развёл огонь, я поставил палатку и перенёс в неё вещи, после чего мы открыли по баночке пива и стали сушить свою насквозь мокрую одежду. Через три баночки оказалось, что мой шлем подплавился от огня. «Ну и чёрт с ним, – думал я, – зато я поставил палатку, а вот Норсу будет заниматься этим пьяный и в темноте, когда я отправлюсь на боковую, какой же я организованный». За этими приятными размышлениями меня застал приезд настоящего хозяина кафе, который велел нам убираться к чёрту, а не то он вызовет полицию. Ни жалобный рассказ о проделанном из самой Москвы под дождём пути, ни предложенные 10 евро не произвели на упёртого гоблина ни малейшего впечатления, и мне пришлось разбирать палатку и убирать вещи обратно в коляску, а Норсу просто допил пиво и сел в седло.

На моё предложение расположиться в лесу с другой стороны дороги Саша недвусмысленно намекнул, что не хотел бы закончить свои дни в животе медведя или росомахи, которых здесь полно, и мы отправились искать цивилизованное место для ночлега. На наше счастье, всего километров через тридцать мы нашли кемпинг на берегу другого озера, где за 15 евро с человека нас поселили в очаровательном четырёхместном гробике размером два на два метра, с верхними откидными полками, как в купе, зато в трёх шагах от воды. Приняв душ и убив несколько десятков комаров, мы с Норсу погрузились в крепкий сон.

За рождественского козла ответишь?

Весь понедельник мы провели в дороге, проехав километров шестьсот. Посетили расположенный прямо на трассе музей колоколов. В районе города Кеми вышли на берег Балтийского моря и забрались на вышку для наблюдения за птицами, откуда в большой стационарный бинокль видно шведский берег. Въехали в Лапландию, здесь я открыл для себя новый вид дорожной разметки – силуэт лося, а на лесных лужайках впервые увидел коров с длинной шерстью, как у яков. Мы добрались наконец до Рованиеми, заехали в специализированный магазин «Алко» и парк Санта-Клауса (Йоулупукки по-фински, что буквально значит «рождественский козел»), сфотографировались на линии полярного круга и нашли кемпинг на берегу реки почти в самом центре столицы Лапландии. Заплатили 20 евро с человека, поставили палатки, зачехлили мотоциклы и уселись на скамеечке с пивом, договорившись лечь спать, как только стемнеет, ведь завтра в дальний путь. Сидим мы, значит, с Норсу на скамеечке… Собственно, уважаемый Читатель уже понял, что день этот полярный и темнее уже не будет.

В гости к Норсу

Условным полярным утром следующего дня я просыпаюсь от возмущённой ругани Норсу. Оказывается, условной полярной ночью вороны и сороки разодрали наши пакеты с провиантом и съели все десять сосисок, а хлеб отдали воробьям. Мы быстро завтракаем тем, что у нас осталось, и собираемся в дорогу, ведь сегодня мы планируем прибыть в Хельсинки, а впереди целых восемьсот километров.

Обратная дорога всегда легче. С нашей крейсерской скоростью в 100 км/ч мы почти самые быстрые на шоссе, ведь ограничение в 90 км/ч редко кто нарушает. В каком-то горном массиве долго едем под ужасной чёрной тучей, из которой тут и там спускаются серые занавески дождей. Кажется, вот уже через секунду влетишь в сплошную стену воды, уже морось оседает на стекле шлема, как вдруг дорога резко уходит в сторону. Так почти два часа подряд нам удаётся обманывать злую тучу, пока наконец мы не уезжаем от неё под последние тёплые лучи заходящего солнца.

В два часа ночи мы въезжаем в Хельсинки. Ночной город пуст. Порыкивая глушителями, мы проезжаем брусчатый центр и подъезжаем к скромной обители Главного Финского Оппозитчика. Пока я выгружаю вещи из Зелибобера перед подъездом, подходит парень. Этот первый житель Хельсинки, которого я вижу после нашего триумфального въезда в город, восторженно кричит по-русски: «Ребята, это что, «Уралы»?! Вы что, из Москвы приехали?!! Ну вы вообще молодцы, ну вы, блин, даёте!!!» – и уходит в ночь. Мы очень быстро ужинаем, выпиваем за проделанный путь и падаем по кроватям.

Вторая родина слонов

Всю среду мы посвящаем осмотру Хельсинки, Норсу водит меня по городу и показывает достопримечательности. Проходим по набережной через порт, где стоят огромные белые паромы, часть из которых идёт в Швецию, другие – в Эстонию. Дикие канадские гуси переходят дорогу группами по десять-двадцать человек, причём строго по пешеходному переходу. Мы добираемся до старинного центра города, где названия улиц написаны на трёх языках: финском, шведском и дореволюционном русском. Я фотографируюсь на фоне памятника Александру II. Вообще, здесь многое напоминает о том, что когда-то Финляндия была частью Российской империи.

После небольшого шопинга и покупки сувениров для родственников и друзей мы с Сашей останавливаемся в чешском баре, выпиваем по кружечке пива. К нам заходит пообщаться сын Норсу Максим, ему 16 лет, поэтому пить пиво ещё нельзя, но уже можно ездить на 50-кубовом мотоцикле. Максим учится в школе и до недавнего времени очень серьёзно играл в футбол за местный юниорский клуб, он вообще очень серьёзный молодой человек.

Едем мы на Родину

Утром в четверг, пока я собираю вещи в дорогу, Саша окончательно принимает решение ехать вместе со мной в Питер: я повезу его в коляске, чтобы не оформлять временный ввоз «Волка» на нашей таможне. Довольно долго проковырявшись, часов около двух мы выезжаем в сторону России.

От Хельсинки до границы идёт прекрасный автобан. Как ни странно, стоило Норсу сесть в коляску, как Зелибобер стал разгоняться до 120 км/ч, этой цифры на спидометре я не видел с прошлого года ещё ни разу. Однако на одном слишком крутом подъёме, когда я иду на обгон фуры, мотоцикл быстро вянет, и мы опережаем грузовик с минимальной разницей в скорости. В шутку я делаю вид, что кручу воображаемые педали, помогая мотоциклу: Норсу сразу же понимающе кивает и начинает в люльке грести воображаемым веслом. Должно быть, мы здорово развеселили дальнобойщика своей пантомимой. Всё чаще попадаются грузовики с российскими номерами, мы довольно быстро добираемся до границы и, как всегда объехав очередь автомобилей, попадаем на историческую родину. Под Выборгом обедаем в кафе при АЗС, начинается дождь, под которым нам приходится ехать всю оставшуюся дорогу. Ботинки промокают насквозь, Саша в открытом шлеме без стекла, в темных очках практически ничего не видит – оно и к лучшему, так как я быстро восстанавливаю навыки езды по российским дорогам, смело обгоняя фуры через сплошную или справа по обочине. Обгоны справа особенно сильно пугают европеизированного Норсу. Километров за сто до Питера Зелибобер начинает глохнуть на холостых, появляются провалы при разгоне.