Как я босса похитила

Ольга вцепилась в слово «идея», которое было ее единственным спасительным кругом в бушевавшем океане цвета воронового крыла.

Она сказала, перемежая слова стонами:

– Поехали… ко мне.

– Хм, – отозвался он. – Почему к тебе?

Хороший вопрос, Воронцов, так держать!

Босса, похоже, вообще ничем с толку не сбить, раз он способен не только говорить, но и логично мыслить в таком состоянии. Ольге вот удавалось с трудом. Она едва выдерживала этот напор со всех сторон.

Говорить правду никак нельзя. А значит, нужно срочно соврать и сделать это максимально убедительно. Настолько, чтобы Воронцов кинулся за ней, не раздумывая.

Ольга собрала всю волю в кулак и сказала:

– Только дома… я смогу полностью расслабиться, чтобы… Чтобы…

Она позволила его пальцу немного проникнуть в себя.

Воронцов с ответом не спешил. Задумался. Ну же, решайся.

– И часто ты водишь домой клиентов?

Никого она домой не водила – ни клиентов, ни тем более боссов. У нее даже кота не было, потому что она постоянно пропадала на работе. Так что врать даже не пришлось.

– Ты первый.

Говорить она не боялась – даже родная мать не узнала бы сейчас ее голос, искаженный до хриплого шепота.

– Так понравился? – хмыкнул Воронцов.

Хотелось врезать по его самодовольной физиономии, но не сейчас, когда второй оргазм был уже близко.

После. Точно. Она врежет ему после.

– Очень понравился, – выдохнула Оля.

– Тогда поехали, – быстро согласился Воронцов. – И там продолжим?

Оля мотнула головой.

– Сейчас? – не поверил Воронцов.

Оля кивнула.

Нельзя собираться на дело, когда только и можешь, что думать о том, как можно скорее кончить. Сначала второй оргазм, а потом она снова будет логично мыслить. Насколько это вообще возможно после виски.

– Как скажешь, но в этот раз пока без меня.

Он из нее не вышел. Ни откуда.

Господи, нет, она все-таки безнадежно испорченная. Почему ей так нравится чувствовать его везде и сразу? Она задрожала всем телом, шире раздвигая ноги. Хотя куда еще шире.

– Черт, какая ты горячая, – пробормотал он, когда Оля, пыталась отдышаться от второго оргазма за вечер. – Поехали скорее.

Воронцов приподнял ее со своих бедер, посадил рядом, а сам занялся своей одеждой. Куда-то отшвырнул использованный презерватив, а после нашел и протянул Ольге разорванную блузу. Пока она приводила в порядок одежду, Воронцов осушил последний бокал виски.

После он накинул ей на плечи свой пиджак, потому что блузу пришлось завязать узлом, никак иначе она больше не застегивалась.

Ольга низко опустила голову, позволяя волосам закрыть лицо. О, черт возьми, пожалуйста, пусть никто из ребят не бросится к ней навстречу. Тогда все будет раз и навсегда испорчено. А еще от Ольги не ускользнуло, как Воронцов потянулся к телефону, что-то набрал с озадаченным видом и после спрятал телефон в брюках.

А если он женат?!

От этой мысли она похолодела.

Ольга держалась позади, пока они спускались по винтовой лестнице, лихорадочно соображая, что ей было известно о новом боссе. Не много, а самое главное – была ли жена? Про любовницу она знала, но наличие любовницы никак не проясняло ситуацию.

Они спустились вниз, обошли по широкой дуге танцпол. Мельком Ольга увидела поднятые на удачу большие пальцы Вовчика. Держит, мол, за нее кулаки. Решил, наверное, что встреча с боссом прошла успешно.

Оля хмыкнула. Ну в каком-то роде, так и есть. Вряд ли два оргазма подряд можно назвать неудачей. Вот только работу Оля все еще не вернула. А это уже будет сложнее.

Еще Оля с сожалением поняла, что придется оставить в клубе и пальто, и пиджак. Работающая в клубе проститутка вряд ли будет сдавать вещи взамен на номерок, как и не станет оставлять пиджак бармену. А Воронцов, судя по всему, не настолько пьян или неадекватен, чтобы не почувствовать неладное.

Оля подумала, что из-за того, что уходит-то она вместе с боссом, да еще и в его пиджаке, сплетен не избежать, но это поправимо. Наверное. В любом случае, как только ей вернут работу, она снова станет незаменимым сотрудником, который четко разделяет личную жизнь от работы. Точно-точно.

Мелькнули удивленные лица официанток, которые поспешно отводили глаза при виде Воронцова. Спрятались за дверью кухни головы в белых поварских колпаках. Ничего-ничего, Ольга еще вернется, пусть не думают, что она так просто сдастся.

Не доходя до гардеробной, Воронцов остановился.

– Кому заплатить? – спросил он Олю.

Вариант взять у него деньги самой отметался также, как и пальто с пиджаком. Не поднимая лица, Оля просканировала толпу. У поворота в коридор, ведущего в туалеты, стоял зевающий парень. Наверное, ждал девушку. Оля ткнула в него пальцем:

– Ему.

Достав бумажник, Воронцов поравнялся с парнем и протянул деньги. Парень ошарашено уставился на банкноты, а потом на босса.

– Это за девушку, – сказал Воронцов нетерпеливо. – Добавить?

– Бери быстрее… – добавила Оля, выглядывая из-за его плеча. – И меня сегодня больше не жди.

Сама выхватила деньги из рук Воронцова, впихнула в ладонь опешившего парня и потянула Воронцова на выход. Паренек, к сожалению для него и к счастью для Оли, скоростью реакции похвастаться не мог. Им в след сначала донеслось:

– Э-э…

А потом звонкое девичье:

– Это что еще за шлюха?!

Видать, девушка вернулась. Оля мысленно пожелала парню удачи.

А потом дверь клуба за ними закрылась.

Вдоль тротуара стояли такси. Они сели в первое попавшееся, и Оля без страха назвала адрес, босс даже именем администратора в его новом клубе не интересовался, вряд ли он ее адрес знал. Но кажется, он и не слушал, полностью сосредоточившись на своем телефоне.

Машина тронулась. Куда деть руки и глаза Ольга не знала. Она призвала себя успокоиться, но ладони немного вспотели, пока она обдумывала детали своей, без сомнения, гениальной идеи.

И ей удалось продумать несколько пунктов, когда Воронцов, наконец, спрятал телефон в карман после того, как закончил с кем-то переписываться.

А все-таки с кем можно переписываться глубокой ночью? Не живет же он с родителями? Вот бы вспомнить, что там говорили девочки на кухне, когда уже объявили, что у них произойдет смена руководства. Ну почему Оля не интересовалась сплетням! Тогда бы уже знала, завидный он холостяк или нет.

Пожалуйста, пусть так и будет.

Впрочем, она ведь не отношения с Воронцовым заводить собирается. У нее к нему чисто деловое предложение. Ну, с одной стороны.

Спрятав телефон, Воронцов тут же потянулся к ней. С абсолютным бесстыдством набросился на ее губы, а рука потянулась к глубокому вырезу лишенной пуговиц блузы.

И все это в такси, за спиной у совершенно незнакомого человека, который не мог не понять по звукам, что происходит.

Ольга отвечала сдержаннее, чем раньше, пыталась отстраниться. И к ее ужасу Воронцов этот отпор воспринял как вызов.

Он крепче прижал ее к себе и пальцами стал перебирать юбку, задирая все выше.

Оля строго и бескомпромиссно убрала его руку с колен.

– Ты чего? – возмутился Воронцов.

Оля взглядом указала на водителя. Воронцов закатил глаза и прошептал ей на ухо:

– Поверь, он и не такое видел. Раздвинь ножки, детка. Тебе будет хорошо.

Этот мужчина помешан на сексе, черт его подери!

– Тут налево? – громко спросил водитель, не оборачиваясь.

– Да! – бодро отозвалась Оля. – Второй подъезд снизу!

Воронцов с тихим вздохом отпустил ее.

Ольга выскользнула из машины сразу же, стоило притормозить около подъезда. Холод немного освежил. Она направилась к подъезду, на ходу вспомнив о том, что на первом этаже сегодня опять сгорела лампочка.

Каждый раз, когда она добиралась до дома глубокой ночью, то умирала от страха, если лампа не горела, и всегда на следующий же день обязательно вставляла новую. Только она, похоже, это и делала во всем подъезде. Но теперь темнота была ей даже на руку.

Расплатившись с таксистом, Воронцов нагнал ее и спросил:

– Какой этаж?

– Пятый.

Воронцов завел ее в темноту подъезда, помог подняться по лестнице. Оля потянулась к кнопке лифта и, наткнувшись на его пальцы, вздрогнула.

Воронцов встал так близко, что почти коснулся ее носа своим, и она первая прильнула к нему и стала целовать. Так надо было сделать, еще и потому что на пятом этаже свет-то был, как и в кабине лифта. А меньше всего Оле нужно было, чтобы Воронцов стал разглядывать ее теперь, когда она почти добилась своей цели.

Так что в лифт они ввалились, целуясь, как подростки. Оля на ощупь нашла нужную кнопку, и лифт поехал. Слишком медленно. Раньше она никогда не думала о том, сколько времени уходило на то, чтобы преодолеть пять этажей.

Босс целовался неутомимо, он, кажется, мог делать это вечно. И до чего же хорошо!

А потом был пятый этаж, и Оля вырвалась из кольца его рук, встала к нему спиной и открыла дверь ключом.

Когда Воронцов зашел следом и захлопнул дверь, прихожая потонула во мраке. Он все-таки приехал к ней домой, ликовала Ольга. Теперь он был в ее власти, а значит, работа почти у нее в кармане.

Она потянулась к нему с единственной мыслью – если вообще не включать свет, то все обязательно получится.

Глава 4. А поутру они проснулись…

Ольга потянулась спросонья. Тело болело. Причем, в неожиданных местах. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить кое-какие пикантные нюансы вчерашней ночи.

О боже.

Оля рывком села. Огляделась. Так вот откуда появилась боль в шее, спала-то она на диване, а не в кровати, но что за ощущения в теле?… Хм. Хорошо знакомые, но забытые ощущения со времен первого курса.

Невероятно, она вчера действительно кончила раз пять? Или даже шесть? За одну ночь?! Но почему все-таки спит в собственной квартире на диване, если у нее есть для этого и кровать, и спальня?

Полная плохих предчувствий, Оля сползла с дивана и подкралась к дверям собственной спальни, куда дверь оставалась приоткрытой. От увиденного у нее отвисла челюсть.

Зарывшись в подушки головой и сверкая красивыми и самое невероятное обнаженными ягодицами, поперек кровати спал ее босс. Бывший босс. Но какая теперь уже разница?…

Оля привалилась к дверному косяку. Ноги ее не держали.

Она с невероятным усилием воли заставила себя все-таки оторвать взгляд от филейной части босса, но незабываемое зрелище все равно так и стояло перед глазами. Даже когда она все-таки прикрыла за собой дверь, чтобы обмозговать ситуацию. Обнажённые ягодицы перед глазами явно не способствовали мыслительному процессу.

Значит, вчера после клуба они все же поехали к ней, ей не привиделось. Ладно, этот факт как бы очевиден, если оба проснулись в ее квартире, но зачем она его притащила к себе? И самое главное, почему Воронцов согласился на ее приглашение?

– Я хочу поставить тебя раком и попробовать твою попку.

О черт. Именно так он вчера и сказал.

И она что, согласилась?! Ну, судя по тому, что сейчас он спал в ее постели, а все ее тело так приятно ныло…

Оля сползла вниз по стене. Щеки горели, даже в зеркало можно не глядеть, а перед глазами мелькали сцены, как из порнофильма. Вот она перед ним на коленях. А вот он у нее между ног. Они вчера хоть что-то не попробовали? И они этим правда всю ночь занимались?!

Оля покосилась на круглые часы на стене гостиной. Ага, уже полдень, а она только разлепила глаза, тогда как Воронцов по-прежнему дрыхнет. Раньше она бы уже давно обедала на работе, а сейчас только пришла в себя и пытается восстановить события вчерашнего вечера.

Ну вот знала же, что ей нельзя пить! Знала! Ничем хорошим ее отношения с алкоголем не кончаются! Постоянно в ее постели оказывается кто-то лишний.

Оля тихо выдохнула. Ну, хотя бы один мужчина на этот раз.

Ладно, он ее соблазнил предложением, от которого она вчера не смогла отказаться. Хотя черт возьми! Повтори Воронцов что-нибудь такое сегодня, она бы швырнула в него что-нибудь тяжелое. Возмутительно. Да как он мог такое о ней подумать?! Чтобы она…

Взгляд упал на пустую бутылочку из-под детского масла на ковре.

О, черт, черт, черт! Откуда взялись эти мысли, что надо купить еще?!

Не надо! Ничего больше не будет! Воронцова надо разбудить и вышвырнуть на улицу. Как он сделал это с ней, после всего! За годы службы!

Пять оргазмов, подумать только. Может, все-таки шесть? Если шесть, то можно сказать, что он расплатился с ней за каждый проработанный год.

… Интересно, а у него уже стоит? Когда этот утренний стояк начинает работать? Ему не помешает то, что уже разгар дня?

Оля схватилась за голову и тихо застонала. Ведь знала, что нельзя пить, потому что становится озабоченной нимфоманкой! Во всем виноват только секс!

Или не только?

Ольга похолодела от плохого предчувствия.

Нет, дело не только в ее неудовлетворенном желании. Было что-то еще, о чем она забыла, но что вчера казалось ей лучшей идеей в жизни. Оля собиралась сделать что-то, что должно было вернуть ей работу.

Ну, помимо того, чтобы дать бывшему боссу.

Что-то действеннее. Что-то действительно сумасшедшее. Что-то, от чего хотелось хохотать, потирая руки. Оля все-таки поднялась на ноги. Колени дрожали. Безжалостная память немного прояснялась.

Нет, нет, нет, пусть это будет не так, как она только что вспомнила. Пусть она ошибается!

Ольга снова приоткрыла дверь в спальню. В комнате четко чувствовался вчерашний перегар. Интересно, есть ли шанс, что Воронцов вообще ничего не вспомнит из того, что вчера было, когда проснется? Если так, тогда она убедит его, что просто подвезла его в дым пьяного до своего дома из жалости, а свой адрес он не назвал, потому лыка не вязал. Точно. Это будет хорошим вариантом, как можно скорее выпроводить его из своего дома.

И он точно никогда больше не коснется ее тылов!

Старательно отводя взгляд от красивой мужской задницы, Оля посмотрела на руки Воронцова. Но при взгляде на пальцы, покраснела еще сильнее, когда вспомнила, где они побывали, хотя сильнее краснеть было уже просто некуда.

Воронцов был привязан к спинке кровати ее же чулками за запястья. И нет, это не было лишь последствиями сексуальных игрищ в связывание.

Когда вчера в клубе после Олиного второго раза Воронцов сказал, что ему все равно мало и «Поехали ко мне, красавица», в Олиной голове что-то перемкнуло. В тот миг ей и пришла эта идея, невероятно сумасшедшая, опасная, радикальная и дурацкая теперь при свете дня.

Она решила, что если босс будет в ее власти, не сможет сбежать из ее кровати и квартиры, то она добьется того, чтобы он выслушал ее.

Отвечая на поцелуи Воронцова в такси по дороге к ней, Оля прокручивала в голове варианты того, как добиться этого. План окончательно сформировался еще до того, как Воронцов ушел в ванную после первого раунда на кровати и откуда вернулся с бутылочкой детского масла… А когда он уже вводил в ее попку то один, то два пальца, растягивая ее для него, план окончательно созрел и принял свои коварные формы.

Ладно, она еще может развязать его. Вот только…

Оставалось проверить еще два пункта. Может, она не успела их реализовать? О, пожалуйста, пусть у нее не хватило сил после пятого или шестого оргазма еще и на то, чтобы претворять в жизнь все детали коварного плана!

Оля снова выскользнула в коридор, прокралась к входной двери так тихо, чтобы ненароком не разбудить Воронцова, и проверила дверной замой – заперто. Только вот ключей в замочной скважине не было. Как и в ее сумочке. Как и на специальном крючке для ключей в коридоре.

Оля сделала ровно один шаг назад по короткой прихожей и покосилась на кухню. Так и есть – форточка в окне приоткрыта.

Именно в нее Оля и вышвырнула ключи от входной двери сразу после того, как заперла. А все ради того, чтобы босс не обхитрил ее и не выбрался из квартиры раньше, чем она получит свою работу обратно.

Если бы могла, Оля уже убежала бы из собственной квартиры быстрее, чем при пожаре. Ведь теперь избавиться от Воронцова будет не так просто. Медленно, как на казнь, Оля прошла на кухню. Приподнялась, упираясь в подоконник ладонями. И ахнула, глядя во двор.

Вчера в форточку она вышвырнула не только ключи от дома.

Еще и одежду Воронцова. Абсолютно всю. От носков до галстука. Ведь если боссу нечего будет надеть, он не сбежит от нее также быстро, как мог бы при полном параде.

Трусы Воронцова Оля увидела на тротуаре. Брюки темнели чуть дальше, в кустах. Рубашка разлеглась на проезжей части, и по ней уже проехались несколько раз автомобили. На белой, такой приятной на ощупь ткани темнели рифлёные отпечатки автомобильных шин.

Она сделала это.

Боже мой, ни одного промаха. Даже будучи пьяной и не в себе после шести оргазмов, Оля все равно четко следовала намеченному плану.

Она решила похитить Алексея Воронцова.

И она его похитила.

Глава 5. Пробуждение Воронцова

Еще до того, как Воронцов окончательно проснулся и даже открыл глаза, он ощутил приятную пустоту в теле. Эта детка вчера выжала его до последней капли.

Раньше он никогда так бурно не реагировал на женщин, а их в жизни Воронцова хватало. Два, три раза подряд за ночь было его потолком, даже при очень умелой партнерше.

А вчера он использовал всю упаковку на пять презервативов.

Определенно нужно будет дать ей еще денег. Проституткам ведь тоже дают чаевые или правильнее их назвать премиальные?

Ох, а как краснела ее кожа от шлепков! Ради такого не жалко и двойной оплаты по тарифу. И, наверное, нужно взять у нее номер телефона. Просто на всякий случай.

Хотя вряд ли утром он возбудится также сильно, как вчера после виски и тяжелого вечера. Обычно, после секса, когда с глаз спадала пелена, Воронцов видел перед собой всего лишь уставших женщин, которые только и мечтали о том, как бы поскорее спровадить его прочь.

И вряд ли это утро будет иным.

Воронцов открыл глаза и попытался выпрямить затекшие руки. Не вышло. Что-то крепко держало запястья.

Он поднял голову – и уставился на чулки, которыми был привязан к кровати. Отчетливо вспомнил, как сам помогал вязать узлы, пока малышка занималась его членом. После она скакала на нем верхом, а он, уже привязанный, ловил ртом твердые, как пуговицы, соски.

«Я занимался альпинизмом и справлюсь с узлами лучше тебя». Павлин, черт возьми. Распустил вчера хвост и навязал чертовую дюжину узлов, как будто это не кровать, а вершина Эвереста.

Воронцов дернул руки. Ничего не произошло.

Это всего лишь гребанные чулки, так какого хрена не получается освободиться?

– Они на сто ден.

Ни цифра, ни загадочные ден ничего ему не говорили. Воронцов повернулся на голос.

И дернулся от неожиданности, когда увидел перед собой…

– Это… коробка от хлопьев на твоей голове? – неуверенно спросил он.

Стоявшая посреди комнаты девица нервно дернула плечом. На ней был бесформенный черный балахон, как у Пугачевой в девяностых, а под тряпкой виднелись обвисшие штаны, заляпанные краской.

Ладно, каждый носит дома, что хочет, да и не обязательно проститутке из клуба встречать его утром при полном параде, но коробка из-под хлопьев на голове? Это все же как-то чересчур, не находите?

– Не твое дело, – низким голосом ответила девушка.

Как же ее звали? Впрочем, это тоже не его дело. Вчера порезвились и ладно.

– Развяжи, – потребовал Воронцов.

Надо сваливать от этой ненормальной. Однозначно. И если потребуется, точно дать ей денег, только бы отпустила.

Девушка из клуба замялась. Посмотрела в бок, потом поправила коробку на плечах, чтобы глаза совпали с вырезом. Ну прямо рыцарь на турнире. Хотя вчера она очень старательно его объезжала…

Таааак. Всем лежать! Ничего не вспоминать из вчерашнего! А то вдруг это чудо с коробкой на голове решит, что он настаивает на продолжении.

Интересно, она хотя бы была симпатичной? Нет, ну может, не красавицей, все-таки виски он уничтожил вчера прилично, но… пять раз! Смог бы он столько кончить со страшилищем?

– Прежде, чем я тебя развяжу, я должна задать тебе несколько вопросов.

Приехали. Теперь она еще и допрос ему устроит.

Ладно, обычно, никогда не бывает просто общаться на утро после ночи с незнакомой женщиной, но все же сегодняшнее по степени странности побило все мыслимые и немыслимые рекорды.

– Что это еще за хрень? Развяжи меня, и я отвечу на все твои вопросы, пока будут одеваться.

Опять наклонила голову, отчего из-под коробки выбились темно-каштановые локоны. Удивительно, Воронцов хорошо запомнил запах ее волос, но совершенно не помнил лица. Как, черт возьми, такое возможно?

– В том-то и дело… – промямлила «Хлопушка Овсяная». – Ты не можешь одеться.

– Это еще почему?

Глаза в узкой прорези в картоне скользнули по его телу. От ее взгляда член дернулся. Как будто помахал, ей-богу.

Еще решит, что его член таким образом намекает на продолжение банкета. А ведь это не так. Ну почти не так.

Пять раз! Ну охренеть. У него сейчас и стоять не должно. А вот ведь, стоит и не думает падать.

– Послушай, мне ничего от тебя не нужно, – кашлянул Воронцов, выразительно указав вниз, на палатку из простыни. – Это мужская физиология. Просто наступило утро, понимаешь? У мужчин всегда так и это не связано с сексом. Мне бы сначала в туалет, а потом я оденусь и больше ты меня не увидишь. Обещаю. Если надо, я могу еще денег дать.

Не сдвинулась с места. Как бы то ни было, он ее все равно не убедил. Даже деньгами.

– Ты помнишь мое имя?

– А ты его разве называла?

Девушка выдохнула с тихим облегчением:

– Ну да, зачем бы я с тобой опять знакомилась.

– Опять?

Коробка на ее плечах вздрогнула.

– А мы что, были знакомы? – спросил с прищуром Воронцов.

– Нет! – слишком поспешно ответила она. – Вообще в первый раз тебя вижу.

Ну да, в первый раз после… сколько оргазмов она испытала с ним? Воронцов не был эгоистом, и если растратил упаковку презервативов, то девушка явно с пользой провела вчерашний вечер.

Два раза раз в клубе, а потом здесь на кровати. Потом он сходил в туалет, намереваясь одеться и уйти, но вместо этого вернулся из ванной с баночкой детского масла, а она не отказалась продолжить. Он развел ее ноги и языком довел до того, что она согласилась на куда большее, чем он даже рассчитывал. Вчера ему снесло голову, не иначе. Почему же он отлично помнит ее вкус, запах, но так смутно лицо? Черт бы побрал эту избирательную мужскую память!

Член снова закачался. Вот и ответ. Во время вчерашних подвигов Воронцов мозгом не пользовался, это точно.

А еще он совершенно точно снова хочет. Вот такую, пусть и с коробкой на голове и в бабушкином балахоне. Он-то знает, что и под тряпками, и под картоном скрывается куда больше, чем можно было бы представить. Да, это утро, но не только утро. Ведь он остался у нее в квартире на ночь, чего никогда себе не позволял с другими. Даже от Снежаны он всегда уезжал домой. А здесь расслабился, остался, словно хотел продолжить.

Только кто же она такая, черт побери?

Глава 6. Человек с красивым членом

Господи, ну хотя бы трусы ему можно было оставить?

И почему, спрашивается, мужчины совсем не испытывают стыда, когда остаются без нижнего белья? Только… выпячивают всячески причину для гордости. Простыня так выразительно топорщилась на этом флагштоке, что даже через хлопок простыни можно было разглядеть…

Так, Оля! Разглядеть-то можно, но не нужно!

Да. С коробкой, пожалуй, психанула. Но ничего не смогла с собой поделать, когда услышала, как Воронцов заворочался в спальне. Оля поняла, что скорее под землю провалится, чем появится перед ним такая, как есть. Вчера в темноте клуба он мог ее не узнать, но уж при дневном-то свете оставаться неузнанной невозможно.

Спешно высыпав овсяные хлопья в пакет, Оля ножом вырезала в опустевшей картонной коробке кривые дырки для глаз. Кое-как натянула шмотки, которые валялись на антресолях в прихожей, а все рука не поднималась выбросить. В них Оля передвигалась по стройке, когда клуб переживал реконструкцию после смены директора. Бегала тогда полная надежд, что смена интерьера и новый директор, безусловно, только к лучшему. А оно вон как вышло.

В первый же день и «Уволена!»

А во второй проснулась в одной постели с голым боссом. Черт возьми, что ни день, то новые сюрпризы!

Оля снова скосила глаза. Член Воронцова явно жил собственной жизнью: Оля и не знала, что этот орган у мужчин такой подвижный и деятельный. Казалось, помаши ему ручкой, и он тоже ответит. Раньше ее как-то не тянуло рассматривать достоинства других мужчин.

Раньше ведь как с другими было? «Тебе хорошо? Ага, крошка, вот так, еще, давай, ага. Ох, я все. А ты?…» Эти неловкие движения, притирка к партнеру и почти всегда слишком быстрый финиш. «О, малышка, спасибо, это было чудесно, ну я пошел». Только врожденная вежливость не позволяла Оле ответить грубо.