bannerbanner
Ее невыносимый лжец
Ее невыносимый лжец

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
3 из 4

Я не смотрел по сторонам, не поддавался на провокации, не соблазнялся красотками-стюардессами, мне это было неинтересно, а стресс я прекрасно сбрасывал дома.

А в итоге… Набросился на собственную соседку.

Ну не идиот?

Что на меня нашло?

Почему мозги, на которые я полагаюсь всю свою жизнь, отключились, передав управление автопилоту ниже пояса? Где была совесть и почему не врубилась ни одна защитная система, на которые я полагался все эти годы?

Я не питал иллюзий.

И самое странное было в том, что если бы сейчас я снова увидел свою полуголую соседку, поступил бы точно так же. Распиравший ширинку член подтверждал мои мысли.

Я бы снова сорвал с нее халатик и взял бы ее ровно там же, у стены, или на подоконнике, или даже на кухне. Да где угодно. Только теперь по-настоящему.

Что это за одержимость незнакомой женщиной? Во всем виновато воздержание? Проблемы в браке? Кризис среднего возраста? Меркурий в пятом доме?

Что со мной?!

Почему вместо того чтобы посыпать голову пеплом, из квартиры соседки я снова спускаюсь на лифте, выхожу из дома, заворачиваю в ближайший супермаркет и прямо на кассе беру самую большую упаковку презервативов.

Что я делаю?

Теперь нельзя списать это на первый шок. Теперь это сознательный выбор. Я хочу эту женщину. Почувствовать себя в ней, а не только ее руки на моем члене.

Возвращаюсь домой и снова поднимаюсь на лифте, привычно нажав на свой этаж. Выхожу около своей двери и понимаю, что мне нужно выше.

Взбегаю по лестнице и замираю перед знакомой дверью.

Я действительно хочу эту незнакомую женщину, которая так и не назвала мне своего имени. И в голове нет мыслей о том, что это ошибка. Там нет вообще никаких мыслей, потому что сейчас решение я принимаю явно не мозгом.

Захочет ли она продолжить? Должна. Ей было хорошо со мной. Два оргазма не дадут соврать. Пусть я ничего о ней и ее жизни не знаю, замужем ли она, свободна ли вообще и почему решилась отдаться незнакомцу, но я уверен в том, что она хочет меня так же сильно, как и я ее. Я видел это в ее глазах, на ее лице, иначе никогда не сделал бы то, что сделал.

Уверен, она будет только рада тому, что я позаботился о защите, и мы обязательно продолжим.

Соня

После душа ковыряла суши, при этом совершенно не чувствуя вкуса. Когда в дверь снова позвонили, так и замерла с палочками в руке. И тут же себя отдернула.

Это что же, я теперь постоянно буду так реагировать на любой случайный звонок в дверь? Ну и зря! Это для меня поверх груди Андрея реяла ленточка с надписью «Лучший секс года», а вот он вряд ли соблазнится мной во второй раз. Я себя никак не проявила рядом с ним, только о себе и своем удовольствии думала. Все остальное он сделал сам.

Получается, нужно пойти и открыть дверь? Раз я такая бесстрашная? Как бы да.

Отложила палочки и подкралась к двери, совсем как в детстве. Заглянула в глазок.

О господи! Это он!

Андрей!

– К-к-кто там? – спросила зачем-то я.

– Это я…

Отлично, Соня. И что теперь? Ты и так знала, что там Андрей. Зачем было спрашивать. Можно было просто прикинуться, что дома никого нет. Мало ли у дамы планов после секса. Например, срочно пришлось свалить куда-нибудь.

Но как-то невежливо не открыть ему даже дверь после всего? Вдруг он что-то забыл? Например, ключи обронил, пока доставлял мне второй оргазм, а теперь домой к себе попасть не может?

– Секундочку! – отозвалась, кое-как попала в замочную скважину ключом и распахнула дверь.

Андрей топтаться на пороге не стал. Сразу же зашел в квартиру. Какой решительный, мамочки. Или наглый. Или все вместе.

Я сглотнула. Из-за него в прихожей снова стало слишком тесно. В нем было под метр девяносто, и хотя у меня были трехметровые потолки, когда он стоял в моей прихожей, она напоминала кукольный домик.

Он осмотрел меня с головы до ног, и это было довольно бесцеремонно. Как будто хотел еще раз удостовериться, что да, это действительно со мной он только что чуть не переспал, но вот разглядеть меня в самый первый раз не успел.

Он был в той же футболке и тех же джинсах, взъерошенный, сбитый с толку. Всем своим существом я ощущала его растерянность и чудовищный голод, который и привел его сюда во второй раз.

А после он протянул мне… упаковку презервативов.

Так он что, просто уходил за ними? А я уже распрощалась с ним навечно…

– Ты даже моего имени не знаешь, а уже решил, что я согласна переспать с тобой… двадцать четыре раза? – спросила я.

Куда девались старые добрые коробочки на три штуки? Я и не знала, что такие бывают.

– Ты стоишь передо мной практически голая. И твои сиськи прямо-таки умоляют о том, чтобы первый раз я кончил именно на них. Да, по-моему, ты согласна… – хрипло отозвался он в ответ на мою вскинутую бровь.

Вот это самомнение.

Мое собственное возбуждение моментально растеклось под кожей горячей лавой. Кружевные тонкие трусики, которые я натянула после душа, стали до раздражающего лишними, а соски и правда так и тянулись к этому незнакомцу сквозь тонкий хлопок футболки. Как он это делает? Как умудряется подчинять себе мое тело так просто?

В моей жизни был только один такой мужчина, которому я не могла сказать «Нет». Я бежала к нему, теряя трусики, стоило поманить меня пальцем. Я горела от случайного прикосновения и превращалась в лужицу от ласковых, но лживых слов.

Ни с кем до него и ни с кем после я не испытывала такого же всепоглощающего желания, как с отцом своей дочери. И эта моя безотказность дорого мне обошлась.

Я часто мечтала о том, как он однажды одумается и вернется. Как станет обивать порог моего дома, вымаливая у меня прощение. И я просто тащилась от мысли, что уж в этот раз соберу всю силу воли в кулак и откажу ему. Скажу наконец-то такое долгожданное «Нет». Пусть и немного припозднившийся, но все ж таки это будет стопроцентный твердый отказ.

Но он так и не пришел.

Вместо него сейчас на пороге моей квартиры стоял Андрей. Сосед. Без пяти минут незнакомец. Но то, что я ощущала к нему сейчас, после нашего первого, почти целомудренного раза, очень сильно напоминало ту одержимость, которая когда-то целиком управляла моей жизнью. И моим телом.

Меня пугало то, насколько сильно я хотела этого мужчину. Одного его взгляда хватило, чтобы я раздвинула перед ним ноги, а если он останется, задержится, то окончательно проникнет мне под кожу.

Во мне говорил не только голод неудовлетворенной женщины. По тому, как билось мое сердце, я отлично понимала, что этот мужчина легко может стать началом чего-то большего, а впоследствии превратиться в такую же головную боль, как и мои токсичные отношения с отцом Сони. Я давно уяснила, что головокружительный секс с такими мужчинами, как Андрей и мой бывший, до добра не доводит.

Мужчин, при виде которых я моментально теряю голову, лучше держать от себя как можно дальше.

Этажом ниже. Вполне подойдет.

– Нет, – произнесла я, возвращая ему упаковку презервативов. – Понимаю, что сбила с толку своим поведением и доступностью… Но мой ответ «нет». Обычно я не сплю с первым встречным. И сейчас не ищу мужчину для секса. Поэтому давай оставим все как было.

Андрей нахмурился.

– Хочешь, чтобы я ушел?

– Да. Хочу, чтобы ты ушел и больше никогда сюда не возвращался.

Андрей

Я так и не узнал ни ее имени, ничего. Только то, что рыжий – ее натуральный цвет волос.

Прошло уже несколько дней с тех пор, как я поднялся к себе в квартиру после того, как она отказала мне, а все, что занимает мои мысли – это крохотный треугольник светло-карамельных волос между ее ног.

Натуральная блондинка? Шатенка? Черт его знает, к какому типу относятся рыжие женщины. Для меня никогда не была важной эта классификация, впрочем, и теперь важно лишь то, что она не пожелала иметь со мной ничего общего.

Непонятно только, с какого перепугу меня это так задевает. В мире хватает женщин, которым я совершенно не нужен. В конце-то концов, я ведь женат. Мог бы и привыкнуть. Но нет.

Дни моего отпуска одинаково скучны и похожи как две капли воды. Я просыпаюсь один в пустой квартире и какое-то время пялюсь в потолок, на который указывает мой утренний стояк, словно бы говоря: чувак, нам с тобой определенно надо подняться выше.

Она живет надо мной. И жила все это время, только я не знал об этом.

Каждый день я пытался определить по тем редким звукам, доносящимся сверху, что происходит в ее квартире, но совершенно напрасно. В кои-то веки звукоизоляция работает на все сто, и из соседней квартиры не доносится ни одного четкого звука, который мог бы объяснить мне то, почему одна маленькая гордая рыжая женщина отказала такому, как я.

Ведь она была совсем не против, когда обе мои ладони скользили между ее ног. Совсем даже не против.

Но ради чего-то, что было в ее жизни, о чем я понятия не имел, она все-таки взяла себя в руки и отказалась продолжить это сумасшествие. А я – нет. Я, женатый человек, так и не смог выбросить из головы треугольник золотисто-карамельных волос, светло-розовые твердые соски и полные губы, которые так замечательно ощущались даже пальцем.

В итоге каждое утро, предоставленный сам себе, я отрывался в душе, надеясь, что примитивные действия помогут и образ соседки наконец-то перестанет меня настолько штырить. Ведь даже в старших классах, когда я только открыл для себя мальчишескую радость онанизма, мне и то приходилось куда чаще менять фантазии, чтобы вот так заводиться с пол-оборота.

Сейчас же у меня вставал даже от невинного упоминания веснушек во время рекламы каких-то косметических средств по телевидению.

Я стал звать ее Антошка.

Ведь мне настолько отшибло мозги после того, как я кончил на ее молочно-белое бедро, что я даже не спросил ее собственное имя, а она не назвала его сама. Что логично. Уже тогда она знала, что ей не требуется продолжение банкета. А я не понял.

Но ведь надо же как-то ее звать, хотя бы мысленно. А на ум приходила одна-единственная песня про рыжего-конопатого.

Да и врезать себе лопатой хотелось, чтобы мозги наконец-то встали на место.

Соня

Я часто думала о том, как бы сложилась наша с Алей жизнь, если бы тот мужчина действительно ушел от жены. Не то чтобы отец Али клятвенно обещал мне развестись… На самом деле как хороший манипулятор он никаких прямых обещаний не давал. Просто в начале нашего знакомства заметил, что прошла любовь, завяли помидоры и ничего существенного в супружеском доме больше его не держит.

И мне, доверчивой и влюбленной в него с самого первого взгляда, почему-то хватило и этого, чтобы решить – ради меня он готов. Надо будет – разведется.

А потом были три смятые купюры в моем кулаке и жесткое столкновение с реальностью.

Поначалу, когда я рыдала от отчаяния ночами в подушку, конечно, мне казалось, что все было бы совсем иначе, если бы он сдержал слово. Мы обязательно были бы счастливы, как иначе? Ведь у нас скоро родится общий ребенок.

У них с женой детей не было, а почему, об этом мы никогда не говорили. Брак мужчины – табу в отношениях любовников, которые успешно делают вид, что штампа в паспорте, как и двойной жизни одного из них, как бы и не существует.

Чуть позже, когда гнев поутих, я осознала, что мы не только никогда не говорили о его браке, мы с ним вообще почти не разговаривали. Не обсуждали кино, музыку и даже погоду. Нам было не до того. В краткие урывочные встречи единственное, что нас занимало, это как можно скорее сорвать друг с друга одежду.

Секс.

Вот что нас связывало.

Рваное дыхание, быстро приспущенное белье, прикушенные до крови губы, чтобы не орать от удовольствия в голос, поскольку это всегда происходило в неподходящем месте. Ни с кем до этого я не испытывала настолько сильных эмоций. Его близость мгновенно оголяла мои нервы, а запах и вкус его тела сводили с ума. С ним мои оргазмы летели пулеметной очередью.

Но чтобы стать счастливой семьей, как мне это представлялось на ранних сроках беременности, одного только секса было недостаточно, а ребенок и вовсе не был панацеей от всех проблем.

На учете, в очередях, из долгих задушевных разговоров с такими же пузатыми, как я, незнакомками, я узнала, что многим женщинам и вовсе запрещали заниматься любовью чуть ли не все девять месяцев беременности. Не знаю, было ли это правильным медицинским решением, но именно тогда я с ужасом поняла, что уже этот врачебный вердикт привел бы к краху наших отношений. Представить такое было немыслимо в нашей паре. Секс был цементом, который удерживал нас вместе. Убери его – и все рухнет.

Нам пришлось бы разговаривать. С человеком, о котором я не знала ничего. Ни его хобби, ни увлечений, ни других интересов, кроме моего тела.

Мое тело тоже менялось. Рутинные действия вроде завязывания шнурков обрели невиданный уровень сложности. Как будто мне опять было четыре, и на простые действия приходилось тратить уйму времени.

К концу беременности я приняла безутешную мысль и смирилась с ней – от случайных женщин, чья жизнь за пределами спальни совсем их не интересует, мужчины не хотят детей. У таких женщин дети появляются разве что по ошибке. Пресловутый 1 % в гарантированной защите презервативами.

Мне должно было хватить впечатлений, чтобы вынести урок на всю оставшуюся жизнь, но уже далеко за полночь и мне бы лечь спать, а я почему-то растянулась на полу в собственной спальне и вспоминаю дела давно прошедших дней. В какой момент за этими рассуждениями я переползла на пол? Что я вообще делаю на полу? Что хочу услышать?

Ответы? Подсказки?

Вместо того чтобы вытянуться на кровати, прямо в пижаме я вытягиваюсь на ковре в своей спальне и жадно вслушиваюсь.

Там живет мой сосед. Мужчина, которого я теперь не могу выбросить из своей головы. Я стараюсь не думать о нем, и мне это почти удается. Я много работаю, вожу Алю в сад, на дополнительные кружки и занятия к логопеду, обмениваюсь с мамочками рецептами и советами по воспитанию детей, готовлю правильную еду на завтрак и ужин и радуюсь, что хотя бы обедом моего ребенка накормят в саду.

Но в пробках, душе, в редкие минуты тишины и спокойствия в мои мысли снова врывается он – незнакомец с невероятным телом. С именем, которое так прекрасно произносится на долгом выдохе перед оргазмом.

Андрей…

Что я надеюсь услышать сейчас, вжавшись ухом в ворс ковра? Да еще и в полночь? Это ведь безнадежно глупо. Если раньше я не слышала ни звука, который мог хоть как-то заинтересовать меня, то и теперь не стоит надеяться.

Конечно, бывало, что снизу доносился редкий глухой грохот, скрежет передвигаемой мебели и приглушенные скороговорки телевизионных репортажей. Все это никак не проливает свет на то, из каких деталей и мелочей состоит жизнь моего соседа снизу.

Не объясняет, почему он все-таки пришел ко мне. И зачем купил огромную упаковку презервативов, когда могло хватить и одного.

Может быть, на один раз я бы еще согласилась.

Особенно в таком состоянии. Хочется поддаться слабости в моменты, когда глубокой ночью, несмотря на усталость, у меня кипит кровь от возбуждения. Один раз – это ведь нестрашно. И всегда можно соскочить. Не дать развиться зависимости.

Или нельзя?

Я переворачиваюсь на спину, запуская руку под пижамные штаны. Представляю, что вместо моих там его пальцы и это наш тот самый первый раз прямо на этом ковре, который обязательно случился бы после моего согласия и распечатанной коробочки с защитой.

Минус один презерватив.

Я не успокаиваюсь после того, как кончаю в первый раз. Мои собственные оргазмы блеклые, как выгоревшие фотографии. Они неспособны унять голод моего тела, так что, не останавливаясь, я делаю это снова. До тех пор, пока не кончаю во второй.

Даже в воображении мой сосед сплошное искушение и чистый секс.

Нет, одного раза с ним мне бы определенно не хватило.

И вероятно, этого мужчины мне всегда будет мало. Как уже было раньше.

И я сдалась бы. Отдалась бы и растворилась в нем. Мне хватило бы, чтобы выдумать то, чего не существует. Дать имена нашим будущим детям и надеяться на то, что он станет прекрасным отцом и всей душой полюбит мою единственную Алю.

А после влюбиться в то, как мое собственное тело реагирует на него.

А значит, правильно сделала, что отказала.

Увы, но я уже знаю. И однажды проверила это на себе. Секс не главное в отношениях, а любовь должна иметь фундамент крепче оргазмов.

Андрей

А потом я решил, что с меня хватит.

Пора выбираться из дома. Нужно завязывать с этой манией. Перестать вслушиваться в каждый стук или грохот сверху, пытаясь не думать при этом, что просто другой мужик имеет доступ к телу Антошки. И что сейчас именно он трахает ее на каждой вертикальной поверхности дома. Ведь стук, что доносился сверху, довольно ритмичный и наводил только на одни мысли.

Мужик оказался марафонцем. Или дятлом.

Конечно, она мне отказала. Молодец, сумела включить мозги, в отличие от меня. И оказалась куда более верной, чем я.

Не хотелось признавать, но я буквально сбежал из собственной же квартиры. Дела были настолько плохи, что я даже набрал маму и предупредил о том, что приеду в гости.

Все-таки у меня отпуск. И уж родители мне точно будут рады.

Спешить мне было некуда, поэтому, чтобы потянуть время, я даже не стал брать машину. Отправился пешим шагом до метро и купил свежий проездной, который в последний раз был у меня еще в летном училище. За руль я сел сразу, как мне стукнуло восемнадцать.

В метро от скуки полез в телефон. Разумеется, Ника мне так и не написала. Значит, стоило написать ей первым. Хотя бы узнать, как добралась и обустроилась.

Недолго думая, я нажал на иконку инстаграма. По срокам Ника уже должна была добраться до своей Ибицы, возможно, даже опубликовала несколько снимков с рекламой купальников. Наверняка это будут очень горячие и эротичные снимки.

В инстаграме я был зарегистрирован, но ради Ники. Она тегала меня на своих фотках, а собственного аккаунта у меня фактически не было. Хотя иногда Ника показывала мне аккаунты симпатичных пилотов, которые постоянно фоткались за штурвалом или, наполовину вывалившись из иллюминатора при посадке, прозрачно намекала на то, чтобы я поступал так же.

Не представляю, что должно переклинить в моем мозгу, чтобы, приближаясь к Хитроу или Франкфурту, я с селфи-палкой полез в иллюминатор за удачным снимком, пока двести с лишним пассажиров на борту молятся о нашем благополучном приземлении.

«А сейчас, дамы и господа, капитану нашего корабля срочно приспичило сфоткаться для своих подписчиков, так что просьба всем пристегнуться и заткнуться».

Меня бы уволили после первого же снимка. А те пилоты просто работали частниками или возили грузы. Но Нику это не проняло.

Она поджимала губы и говорила: «Да-да, я понимаю», но я видел, что ни черта она не понимает. И она продолжала жалеть, что не может похвастаться крутыми снимками собственного мужа-пилота, от которых бы дух захватывало.

Инстаграм не запустился.

Оказалось, что приложение обновилось и мне нужно подтвердить пароль, но я так давно не заходил, что напрочь забыл его.

Пока его отправляли на почту, я уже добрался до нужной станции.

Я спрятал телефон в карман, решив, что займусь восстановлением доступа к аккаунту после визита к родителям. Хоть будет чем заняться вечером. Надеюсь, хотя бы тогда дятел-осеменитель оставит Антошку в покое.

«А нужно думать всего об одной жизни, Андрей!» – сказала мне жена перед тем, как умчалась складывать вещи. И по нелепому стечению обстоятельств именно это я и делаю последние дни, вот только мой мозг занимает совсем не Ника.

Соня

– Аля, пожалуйста, хватит играть с мячом. У меня голова раскалывается.

У меня даже не было сил рычать, да простит меня логопед.

Мяч в последний раз отскочил от пола, и дочка прижала его к груди обеими руками.

– Мы пойдем на улицу, мамочка? – обрадовалась Аля.

Погода была хорошая, выходной, но мне нужно работать. Я ненавидела себя в такие моменты. Паршиво, что у Али был единственный родитель. Я не могла постоянно отвозить Алю к бабушке, потому что она тоже до сих пор работала и помогала нам как могла. Как и работать исключительно на няню.

Единственным выходом было разорваться надвое.

А еще мне явно не стоило соглашаться на предложение Иры выпить по одной. Пусть это и было несколько дней назад, но я до сих пор не пришла в себя.

В клуб я все-таки поехала. Отметить завершение четырехлетнего целибата, так сказать. Пусть я так и не рассказала Ире обо всем, что случилось в прихожей моей квартиры, отмечала я тем вечером именно это. Почему-то не нашла в себе смелости. Да и самого секса ведь не было, а впечатлить Иру петтингом после внушительного агрегата бывшего двоечника будет довольно трудно.

В конце решила, что переспать с соседом – это даже пошло. Потому что при слове «сосед» воображение рисует кого-то в трениках с отвисшими коленками, а никак не такого мужчину, как Андрей.

Короче, в итоге я напилась сильнее, чем рассчитывала. Я ведь не только целибат хранила все эти годы, но и трезвость.

С утра мне было так плохо, что ни о какой работе и речи не могло быть. И даже маме вечером пришлось привезти Алю на такси. Я хоть правила и нарушала, но за руль садиться в таком состоянии было просто-напросто опасно.

В норму я пришла едва ли не через сутки, и за это время рабочие задачи разрослись как снежный ком. А ведь у меня был график, и если бы я его придерживалась, не сидели бы мы теперь с дочкой в последние теплые осенние денечки в четырех стенах.

Конечно, Але было скучно. Ей хотелось играть в мяч, и я разрешила, чтобы хоть немного поработать, но ритмичный стук мяча отзывался ударами в висках, и работать все равно не получалось. Вот что бывает, когда напиваешься с непривычки.

А еще пора было обедать, а в холодильнике было хоть шаром покати.

– Ладно, – согласилась я. – Одеваемся и берем мяч. Немного поиграем на площадке, но потом завернем в магазин за продуктами. Идет?

– Да-а-а! Спасибо, мамочка.

Я отправилась в ванную, чтобы расчесаться, и с ужасом заметила там замоченный плед. Да черт подери! Как же это я совершенно о нем забыла? А ведь утопленник коротал в мыльной воде уже вторые сутки.

– Мам, я собралась!

Я с силой зажмурилась и произнесла, ненавидя себя еще и за это:

– Выйдем чуть позже, лапочка. Ты пока поиграй у себя… Обещаю. Я только плед постираю. Нельзя откладывать…

Шаги стихли. А потом Аля со всех сил швырнула мяч об стену и ушла к себе в комнату.

Андрей

Ехать к родителям оказалось ошибкой.

Мои родители были вместе больше, чем я живу на свете. Тридцать пять лет со дня свадьбы. Может быть, это и были розовые очки, но я был уверен, что ни отец, ни мать ни разу не оступались так, как я.

Сейчас я словно взглянул на их брак другими глазами. Особенно на отца, который до сих пор смотрел на маму влюбленным взглядом. И пусть закатывал глаза в точности, как это делал я, но мама только смеялась в ответ и уж точно не орала на него так, как Ника срывалась на мне.

Мне хотелось отвлечься, но вышло в точности наоборот. Я только яснее понял, что оступился. Паршиво оступился и при этом… Проклятье, при этом я совсем не ощущал стыда.

Это не мешало мне, впрочем, испытывать отвращение к самому себе. Я всегда свысока относился к мужчинам, которые не могли держать в узде свой член и меняли женщин как перчатки.

И всегда был уверен, что мой брак – самый правильный и надежный поступок, что я когда-либо совершал в своей жизни.

– Ну что, Андрюша, когда вы с Вероникой порадуете нас внуками? – спросила мама, а мы с отцом синхронно закатили глаза.

– Отстань от парня, Тань, – подал голос отец. – Он уже десять лет как женат. Сами разберутся, когда придет время.

Я кивнул папе, но оказалось, что поспешил с благодарностями.

– Тем более у Андрея всегда работа на первом плане.

«Разве?» – чуть не переспросил я, а потом понял, что да. Так и было. Сколько себя помню, я бредил небом, полетами и самолетами.

– Просто… – протянула мама, размешивая сахар в чае. – Вы же расписались с Никой, когда вам было по восемнадцать, Андрей. Так рано. Мы с ее мамой очень боялись, что вы разведетесь через тройку лет, а вы, тьфу-тьфу, живете как жили. Только внуков все нет. У вас все в порядке?

– У вас есть Лена, – отозвался я. – А у нее – ваш внук.

– Так твоя сестра где живет, Андрей? Мы же не ты, у нас смотаться в Лондон и обратно на выходные никак не выйдет, чтобы единственного внука побаловать. Вот и надеемся только на тебя. Ты-то здесь, рядом, хотя бы твоих детей понянчим. И ладно ты, у тебя карьера, но Ника? Она ведь нигде не работает?

На страницу:
3 из 4