Колдун Его Величества

Он посмотрел на мою реакцию, я согласно кивнул. Что есть, то есть – мой личный опыт это подтверждает. Это разве что несведущему кажется, что все машины одинаковые. Но ладно, сейчас не до посторонних разговоров.

– Кто проверяет бортовые устройства?

– Та же бригада и проверяет. Сейчас придем на стоянку, сами на них и посмотрите, как все делается.

В паре сотен метров впереди уже виднелся «Дракон», под брюхом которого уже начал неторопливо копошиться наземный персонал аэрополя. Никаких других аппаратов я не заметил.

– Здесь всегда так пусто?

– Раньше здесь их три стояло, сейчас – сами понимаете…

– А дирижабли где размещаются?

– Так своих у нас нет, только транзитные прилетают. Вышки для них с другой стороны поля, во-он там, видите?

Да, примерно в двух километрах вдали я заметил пару ажурных сооружений.

– Туда они и причаливают, а здесь – только для аппаратов тяжелее воздуха. Им ведь длинная полоса нужна, и не приведи Хранитель за что-то зацепиться на взлете или посадке. Вон как раз землю осматривают!

В указанном направлении виднелась цепочка медленно идущих вдоль широкой серой полосы солдат, иногда поднимающих что-то и складывающих в мешки.

– Мусор убирают, чтобы в движитель не попал. И ворон гоняют соколами, так что все строго, как предписано.

– В те два раза все было без отклонений?

– Абсолютно, я ведь каждый вылет контролирую лично. Дирижабли – это так, ерунда, они медленно ползут… Ну, по сравнению с аппаратами, конечно. Им проще – они камнем не падают, разве что совсем тяжелая авария получится… Но это редко бывает, а у нас – ни разу!

Наконец, мы пришли на стоянку, и я смог рассмотреть это металлическое чудо вблизи, и даже потрогать руками. Тут есть чему поудивляться, вряд ли кто возьмется спорить на данную тему. Острый нос с чуть приоткрытым «клювом», стеклянные окна в отсеке для управляющего «Драконом» летуна, блестящие крылья, развернутые над головой чуть ли не в треть круга, высокий хвост с двумя рулевыми плоскостями, закрепленными под острыми углами к вертикали…

– Я осмотрю аппарат, вы не возражаете?

– Работайте, а я пока с нашими механиками переговорю…

Поручик подошел к старшему из группы обслуживания, а я достал из кармана небольшую коробочку и расправил тонкие «усики», торчавшие из ее верхней грани. Помните, я как-то упоминал бег по лесу? Так вот, тогда мы искали излучатели в лесу, для тренировки, а сейчас я проделывал это же здесь, в поисках какого-нибудь «маячка», который не входил в оборудование этого летательного аппарата. Индикатор также мог показать присутствие любого магического артефакта.

Я ходил под крыльями и брюхом металлического монстра, заглядывал во все места, куда только было возможно – устройство молчало. Для проверки пришлось поднести его к месту, где под пиджаком висела кобура – кристалл на индикаторе засиял ярким красным светом. Работает, значит… Возле кабины кристалл начал прерывисто мигать – артефакты есть, но сейчас не активированы. Ясно, будем ждать летунью, пусть проверяет свои навороченные показометры, а я буду смотреть, как отреагирует на ее действия индикатор.

– Нашли что-нибудь? – подошел ко мне безопасник.

– Нет, на корпусе и крыльях все чисто. Кабину буду проверять чуть позже, совместно…

– Да вот она как раз и едет! – поручик меня понял с полуслова.

Интересно, что в роли транспорта сейчас выступала велоповозка – впереди было сиденье с двумя колесами по бокам, позади возвышался «движитель» – солдат, крутивший педали. А что, не на лошадях же тут кататься, в самом деле! Попадет еще свежий навоз куда не надо…

С диванчика «солдатоцикла» грациозно поднялась Диана, и безопасник мгновенно стал сама любезность:

– Рад видеть вас в добром здравии, уважаемая Диана Даниловна!

– И я тоже, господин поручик! Все спокойно, никто не пытается откручивать лишние детали от моей птички?

– Все спокойно, даже мухи не летают!

– Отлично, тогда я начинаю подготовку. Груз должны подвезти буквально с минуты на минуту.

Сначала девушка берет лист картона, карандаш и в сопровождении наземника начинает обходить крылатое чудовище по кругу, делая отметки в разграфленном бланке. Судя по выражению их лиц, никаких замечаний к работе команды нет.

Затем летунья идет к хлипкой на вид металлической лесенке, прислоненной к борту «Дракона» возле кабины. Боковое стекло и часть борта откинуты в сторону, образуя дверцу, через которую Диана привычно забирается в чрево аппарата. Усевшись поудобнее, она приглашающе машет мне рукой, чтобы я поднимался к ней.

– Ух ты, сколько тут всего! – Моя реакция совершенно искренняя. – А пассажиров не берешь, случайно? Всю жизнь полетать хотел…

– Здесь позади есть место для одного пассажира, только сейчас кресло снято, чтобы лишний вес не возить. Туда мешки с самой важной почтой привязываем. Кстати, смотри – как раз ее и везут.

К стоянке приближался грузовой безлошадный экипаж, изрыгающий клубы густого дыма. В его кузове были грудой свалены мешки, коробки и сидели двое солдат.

– Тогда я сейчас всю эту кучу проверю, когда ее грузить начнут, это нормально?

– Вполне, безопасник поможет, если что. А я пока тут делами займусь как раз…

Она начала делать очередные отметки на бланке, и мне пришлось спуститься и подойти к грузчикам, рядом с которыми уже стоял поручик.

– Я хочу проверить груз, вы не против?

– Делайте все, что сочтете нужным.

Отлично, командую солдатам:

– Начинайте погрузку, а я буду проверять мешки и коробки, ясно?

Они кивают, и начинается работа: один солдат достает из кузова мешок, я тщательно проверяю его своим индикатором, затем другой относит его к брюху «Дракона», где открыт грузовой люк. Там груз укладывает специалист из наземной команды, наверное, сообразуясь с весом багажа. Ну точно – какие-то мешки и коробки он укладывает ближе к носу, другие – в сторону хвоста. Наконец, остается только один большой мешок, маркированный чередующимися желто-красными полосами и толстым цилиндром сверху. Длиной эта черная хреновина около полуметра, толщиной примерно с кулак, из торца выступает широкая прямоугольная скоба. Вы еще не поняли? Это и есть мешок со «специальной почтой», а сверху на нем закреплено устройство для его ликвидации при угрозе захвата. Достаточно сильно дернуть эту скобу, а потом отбросить мешок как можно дальше от себя. Почему? Да потому что через пять секунд при горении запала разовьется температура, способная расплавить сталь в радиусе пары метров. Не успел отбежать – сам виноват, короче говоря. Причем никакой магии, только чистая химия. Поэтому и заклинаниями погасить этот огонь не получается – нам про это рассказывали.

Особо важный мешок наземник несет в сторону кабины и с еле слышными матерками затаскивает его вверх по лесенке. После примерно минутного копошения там он спускается, и наверх поднимается безопасник, держащий в руке папку с листом бумаги.

– Все, теперь за груз отвечаете вы!

Летунья расписывается на паре бланков, один из которых забирает поручик. После того, как Тишков спускается вниз, на место возле кабины поднимаюсь я.

– Ну что, все свои таинственные приборы осмотрела?

– Какие же они «таинственные»? Ты лучше меня знаешь, как они устроены!

Как ни странно, но она права – моя первая специальность как раз и заключалась в том, чтобы разрабатывать подобные устройства – синтез электричества и магии.

– Ладно, давай теперь поработаем вместе… Ты будешь по очереди включать приборы, а я их все проверю своей коробочкой. Ты ведь не возражаешь?

– Нет. Только давай не тяни, мне уже разрешение на вылет дали…

Она подключает провод от своего шлема к коробке на боку кабины и щелкает рычажком. Индикатор в моей руке послушно мигает синим огоньком.

– Хорошо, давай следующий!..

Летунья включает следующий прибор, и все повторяется. Потом еще, еще… Когда включены все приборы, стенки кабины напоминают ночное небо с группами звездочек.

– У меня все, слезай!

– А вот это что? – показываю я на прикрытую решетчатым колпаком оранжевую сферу диаметром дюйма в три.

– Устройство аварийной посадки, на случай, если что-то с движителями случится. Еще что-нибудь проверять будешь?

– Только тебя…

Нежно проведя пальцами по ее щеке, поворачиваюсь, чтобы слезть вниз. Она придерживает мою руку на борту кабины:

– Когда вернусь, мы обязательно поговорим! Жди меня!

– Жду!..

Я соскакиваю на землю, и наземники тут же убирают лестницу, оттащив ее в сторону. Все мы быстро заскакиваем в грузовоз, оглянувшись, вижу, как Диана захлопывает створки люка. Когда мы проехали примерно половину расстояния до Вышки, позади раздался нарастающий свист – это запускались движители «Дракона». Жуткий звук, если честно…

Безопасник сопровождает меня, когда мы поднимаемся на самый верх Вышки, где расположена застекленная веранда. Там стоят два офицера – еще один поручик и капитан. Старший как раз наклонился к черной коробке, стоявшей на столе рядом с массивным телефоном, и говорил:

– …Я Вышка, как прошел запуск?

– Вышка, я Стрела-три, запуск удачный, разрешите взлетать! – раздался из переговорного устройства громкий голос Дианы, сопровождаемый гудящим шумом.

– Стрела-три, я Вышка, выруливайте на полосу, взлет по готовности!

– Принято!..

Закончив переговоры, он поворачивается к нам с очень недовольным видом.

– Во время полетов посторонним здесь находиться запрещено, немедленно покиньте…

Я тут же вытянул вперед руку, в которой держал свой всемогущий пропуск. Рассмотрев печати и подпись, капитан если и не подобрел, то немного сменил тон:

– Раз пришли, тогда встаньте вон туда и не мешайте, после будем разговаривать!..

Если начальник приказал, будем выполнять. Отхожу к прозрачной стене и вижу, что вдали «Дракон» уже вырулил в торец полосы и разворачивается. Звенящий гул движителей слышен даже здесь. Как она там сейчас все это выдерживает – не знаю…

– Вышка, я Стрела-три, взлетаю!

Гул усиливается, переходя в свист, аппарат рвется с места, очень быстро разгоняется и прямо напротив Вышки отрывается от полосы, уходя в небо под очень крутым углом. Грохот такой, что трясутся рамы и дребезжат стекла.

– Я Стрела-три, есть взлет, разворачиваюсь на восток.

– Принято, ждем доклада с границы зоны.

Пробормотав себе под нос: «Что ты с ней будешь делать, опять лихачит!..», капитан поворачивается ко мне:

– Разрешите представиться – старший по аэрополю капитан Негин! Как я понимаю, вы прибыли сюда нас проверять? И что удалось найти?

– Давайте сразу договоримся, капитан… Я прибыл сюда не «копать» под вас и не выискивать недостатки в несении службы. Меня попросили оказать помощь в расследовании дела о пропаже двух аппаратов. То, что я здесь увидел, никаких вопросов у меня не вызывает. К вам и наземникам претензий у меня нет. Весь груз я проверил лично, так что теперь отвечаю за полет наравне с вами. Но для того, чтобы можно было двигаться дальше, мне нужна консультация по некоторым вопросам. Например, хочу уточнить кое-что по устройству «Дракона».

Заметив, что капитан колеблется, тут же напоминаю ему:

– Уровень моего допуска вы видели сами. Если остались какие-то сомнения – можете позвонить в штаб, навести справки, там подтвердят мои полномочия. Договорились? – протягиваю ему руку.

– Договорились! – он крепко пожимает ее. – По устройству аппаратов могу проконсультировать вас лично. Во время обучения в Воздухоплавательной академии я изучал этот предмет и умею руководить действиями наземной команды. Что конкретно вас интересует?

– Многое… Когда летунья должна связаться с вами?

– Через… – он посмотрел на большой хронометр, стоящий на столе. – Двадцать минут. Затем она будет связываться с руководителями других аэрополей по маршруту. Когда совершит посадку в конечном пункте маршрута – оттуда нам отправят телеграмму. У нас в здании есть свой пункт дальней связи, оттуда сразу сообщат.

– А сколько примерно продлится полет?

– Пять часов, может быть, чуть больше или меньше – все зависит от направления ветра по пути следования.

– И куда она вылетела?

– Вы разве не знаете? Посадка должна произойти на аэрополе возле… – и тут он назвал город вблизи восточных границ Империи, куда поездом нужно было добираться неделю.

– Вот это скорость…

– Впечатляет, да?

– Весьма… Когда она вылетит обратно?

– Должна переночевать там, а утром вылететь сюда. Груз уже готов, так что ждать не нужно.

– Кстати, а сегодняшние мешки – откуда они?

– Вчера доставили таким же «Драконом» из столицы, он сразу улетел обратно. Из столицы сообщили, что приземлился благополучно. Теперь вы понимаете, почему важные документы перевозят по воздуху?

– А как же дирижабли?

– У них скорость только примерно в три раза больше, чем у поезда. И погода сильно влияет, ветра и дождей очень не любят. Про лед вообще молчу…

– Сколько горючего должно оставаться в запасе?

– У нее? Еще примерно на час полета. Столичный аппарат возвращается назад в тот же день потому, что полет длится всего три часа с половиной. Вот и успевает прилететь сюда, отдохнуть и вылететь обратно. К тому же на том маршруте аэрополей много, есть куда приземлиться в случае чего. У нас с этим сложнее, есть только одно место для посадки в середине маршрута. Поэтому и не рискуем.

– А почему аэрополе для таких аппаратов именно здесь построили? Чуть южнее ведь город побольше есть…

– Тут, чуть севернее, в болотах нефти много нашли, чуть ли не прямо ведрами черпать можно. Поэтому и решили построить недалеко от города нефтегонку, сейчас отсюда по железной дороге постоянно цистерны с керосином увозят, каждый день. Горючее здесь «под боком», получается, одной проблемой меньше.

Так мы беседовали еще некоторое время, пока из коробки на столе не раздался голос Дианы, сопровождаемый треском помех:

– Вышка, я Стрела-три, выхожу из вашей зоны.

– Стрела-три, я Вышка, удачного полета! Ждем завтра!

– До связи!..

Капитан повернулся ко мне:

– Все, теперь будем ждать дирижабль, он будет здесь… через три часа, если все хорошо. Не желаете ли выпить кофе или что-нибудь еще?

– Очень даже желаю, завтрака сегодня не получилось, если честно…

– Тогда пойдемте, у нас здесь неплохой буфет для персонала. К прибытию дирижабля из города обед привозят, для пассажиров.

– Очень удачно!.. Я подожду телеграмму о благополучном прибытии Дианы Даниловны в пункт назначения.

– Хорошо, можете посидеть в комнате ожидания, если хотите.

– Если вы не против, то на прибытие дирижабля я хочу посмотреть с Вышки.

Капитан понимающе улыбнулся:

– Хорошо, только не мешайте…

Я клятвенно поднял правую руку:

– Клянусь не мешать и не лезть с глупыми вопросами!.. – И опустив руку, добавил: – Потому что начну задавать их прямо сейчас…

Мы вчетвером спустились с Вышки и не торопясь пошли в сторону дальнего торца здания. Безопасник с поручиком приотстали, я так понял, что специально. Тем лучше для меня, не люблю лишних ушей рядом!

– Это чисто гражданские аппараты, или их можно использовать в военных целях?

– Вообще-то изначально это бо́мберы. Сейчас они используются для доставки особо срочных грузов, заодно и летуны тренируются, чтобы навыков не терять. Вы видели в кабине место для второго кресла? Там и размещается специалист-бомбометатель, у летуна и так забот хватает.

– Давно хочу спросить: а почему на таких грозных аппаратах, как «Драконы», летают только женщины?

– Уточню сразу – молодые женщины. Как ни странно, по результатам всех проверок оказалось, что у них меньше притупляется реакция после длительного полета. А посадка – это самое сложное, вы разве не знали?

– Да как-то не задумывался…

– К тому же места для пилота там не очень много, мужчине вашего роста будет неудобно. А представьте, что нужно просидеть там пять часов? К тому же отбор для обучения на летунов очень строгий, даже для полетов на дирижаблях. Я вот его не прошел, пришлось на специальность наземника учиться, – вздохнул капитан, явно выдав свою мечту.

– Я думал, там сила побольше нужна.

– На самом деле – нет, управлять легко, даже на большой скорости, важнее точность движений и аккуратность. Вот и получается, что в этом случае красота побеждает силу…

– Да вы романтик, капитан!

– Каждый день смотрю в небо и слышу женские голоса по переговорнику… Станешь тут романтиком… И тут еще Роза улетела и пропала…

– Это одна из тех двух летуний?

– Да, первой пропала Маргарита, через неделю – Роза…

Вот оно что… К этой пока неизвестной мне Розе начальник явно неравнодушен.

– Пока оставим эту тему, вернемся к аппаратам. Как быстро можно вооружить «Дракона»?

Капитан чуть помедлил с ответом, но потом все-таки сказал:

– Примерно за день, если всё будет в наличии.

– Где хранится это «всё»?

– В Арсенале, склады здесь недалеко, в лесу.

– Там ничего не пропадало, вы не в курсе?

– Нет, наш безопасник ежедневно с ними связывается, с таким же офицером по режиму. Лишних людей там не замечали, деревенские туда тоже не ходят, отучили.

– Какое может быть использовано оружие?

– В основном – бомбы, самых разных калибров. Груза аппарат поднимает до двухсот пудов, так что прикидывайте сами…

– А по другим воздухоплавательным аппаратам бить с него можно?

– Можно, есть капсулы со скорострелками, под крыльями прикручиваются. Но тогда летает меньше по времени в два раза. И стрелять удавалось разве что по дирижаблям – они здоровенные, промазать трудно. Скорость очень уж большая… Все, давайте лучше перекусим, хватит о делах!

Выбор напитков в буфетерии был невелик – квас, чай и кофе. Зато обилие свежей выпечки откровенно порадовало – давненько не попадалось таких замечательных домашних пирожков с ягодной начинкой. Радовались жизни чуть ли не полчаса, но все хорошее когда-нибудь заканчивается, и мы с капитаном вернулись к обсуждению наших дел.

– А какое еще можете поставить вооружение?

– Метатели «Адского пламени», но это только в случае начала военных действий. Очень уж опасная штука, и специалист для их применения нужен опытный. Это на случай, когда у противника наземные перехватчики окажутся. Вы в курсе, что это такое?

– Знаю, изучал когда-то…

Я не стал дальше углубляться в данную тему. Наземные перехватчики предназначались для уничтожения любых вражеских воздушных аппаратов – хоть относительно медленно и невысоко летящих дирижаблей, хоть скоростных «Драконов». Эти перехватчики были разных типов. Например, мне пришлось изучать такие, которые могли достать цель на расстоянии до шестидесяти верст и высоте до семи. Впечатляет, да? На другом факультете специализировались на «ближних» перехватчиках – их цели летали близко и низко. Чтобы уничтожить такие установки, с воздушных аппаратов и выстреливали залпами «Адского пламени». Если экипаж перехватчика оказывался недостаточно проворным, то все, что оставалось после попадания летящего огненного шара в машину, это только собрать угольки лопатой и закопать в неглубокой ямке. Магической защиты от этих снарядов не было. Только вот перехватчики выстреливали почти такие же заряды по воздушным аппаратам противника, и если летун не смог увернуться, от него оставалось большое облако дыма и копоти в небе да медленно порхающие на ветру клочья…

– То есть все летуньи проходят военное обучение?

– Да, но эта информация не для широкой публики, как вы понимаете.

Тут к нам подбежал унтер с повязкой на левом плече и протянул капитану бланк с наклеенными на него полосками телеграммы.

– Только что получена!

Тишков быстро пробежал по тексту взглядом и улыбнулся:

– Первый пункт пройден, все нормально! – затем отдал бумагу унтеру, и тот уже не торопясь удалился в одну из дверей.

– Сколько ей лететь до второго?

– Часа полтора обычно требуется… Даже почти два. Пойдемте на вышку, посидим там?

– Хорошо, посмотрим, мягкие у вас там диваны или нет…

Расположившись на веранде, мы продолжили разговор.

– Можно ли увидеть фото пропавших девушек? Возможно, мне удастся их обнаружить, и понадобится установить личности.

– У безопасника есть их личные дела с краткими сведениями. Сейчас позвоню, он принесет…

Переговоры по телефону длились несколько минут, и скоро поручик уже протягивал мне две нетолстые картонные папки.

– Вот их личные карточки, там все, что может понадобиться.

– Спасибо, сейчас посмотрим…

Смотреть было особо не на что – фотография во всю страницу размером и листок с заполненными графами – фамилия, имя, отчество, дата рождения, кто родители, родственники, где училась, на чем может летать, уровень подготовки. А это что? «Особые приметы»… У этих двух девушек данные в этих графах отсутствовали. Ну и ладно, хоть картинки посмотрим…

А ничего так, симпатичные. Разве что у Розы нос чуть великоват, но это чисто на мой вкус. Если капитан из-за нее так переживает, значит, есть тому причина. Может, у девчонки характер замечательный?..

Внимательно рассмотрев фото, возвращаю папки поручику, тот с видимым облегчением уходит. Странно, чего он так напрягся-то? Вроде все нормально… Я ж ему не проверяющий из штаба, который эти листки с увеличительным стеклом изучать будет. (Эх, посмотреть бы персональное дело Дианы… Но пока не буду использовать служебные возможности в личных целях… Лишнее это… Пока что…)

Капитан все чаще начинает поглядывать на часы, но ничего не говорит. Я тоже молчу, чтобы не дергать его лишний раз. Наконец, он не выдерживает и бормочет:

– Уже по времени должны были телеграмму со второго пункта прислать…

– Подождем, вдруг просто ветер сильный навстречу, вот и опаздывает.

Мне тоже не по себе, внутри как будто зудит железная муха. Но показывать этого нельзя, поэтому пытаюсь перевести разговор на другую тему.

– Что там с дирижаблем, когда прибудет?

– Сейчас должен сигнал подать, как в нашу зону войдет… Ну где там этот телеграфист, заснул, что ли?

Взяв трубку телефона, нервно названивает здешним связистам, но ему отвечают, что телеграф ничего не принимал. Тут, к счастью, подает голос переговорное устройство, и капитан начинает заниматься привычной работой, отвлекаясь от переживаний.

Минут через пятнадцать, или около того, над кромкой леса оказывается громоздкая туша дирижабля. Нет, видно-то его было издалека, но сравнить было не с чем, и он казался просто каким-то пятном на синеве горизонта.

Да, большая штука… Даже так – БОЛЬШАЯ!.. Под огромным брюхом болталась кабина для пассажиров, наверное, они сейчас прилипли к иллюминаторам, и смотрят вниз. А что тут разглядывать-то? Сейчас поле совершенно пустое, только возле причальной мачты собралась группа людей.

– Причальной команде – приготовиться!

Я не сразу понимаю, что капитан говорит это в другое переговорное устройство, висящее прямо на раме переднего окна.

– Сбросить причальный трос! – это уже для команды дирижабля.

Даже без бинокля вижу, как падает вниз моток толстого троса, сразу же раскручиваясь. Люди внизу сначала отбегают от него в стороны, но затем дружно хватают и начинают тащить к одной из мачт, где подцепляют к какому-то устройству. А, это мощная лебедка, она тянет трос, подтягивая дирижабль к себе. Когда огромный баллон оказывается на высоте примерно трехэтажного дома, люди начинают цеплять свисающие по бокам более тонкие тросы к специальным креплениям на земле. Наконец, кабина дирижабля зависает почти вплотную к земле, открывается люк, из которого тут же выдвигают лесенку. Первым спускается кто-то из экипажа, затем начинают выходить пассажиры.

Капитан поворачивается ко мне, вытирая вспотевший лоб:

– Каждый раз волнуюсь… Вдруг порыв ветра налетит или разряд электричества ударит… Там столько народа толпится, а я за них всех отвечаю…

– Ну, все же нормально закончилось, можно передохнуть, наверное?

– Да какой тут отдых, когда неизвестно, долетела Диана или нет…

– Долетела, куда она денется.

– Вашими бы устами да меда выпить… – Он тут же поднимает трубку телефона и приказывает телеграфисту послать запрос на второй и третий контрольные пункты маршрута. Когда кладет трубку, я спрашиваю:

– А что в аппарате за устройство аварийной посадки? Как оно работает?

Капитан понимает, о чем речь, без дополнительных разъяснений.

– Если что-то случится с движителем, то «Дракон» может по инерции спланировать вниз. Хотя это будет очень походить на полет тяжеленного утюга с привязанными маленькими крылышками.

– Представляю…

– Так вот, чтобы избежать жесткой посадки, и нужно такое устройство. Если пропадает тяга, то летун откидывает крышку и со всей силы бьет по спрятанной в коробке сфере. Заключенное там заклинание срабатывает, и «Дракон» более-менее плавно опускается на землю. Уже не как утюг с крылышками, а как утюг с привязанным к нему большим воздушным шаром. При этом его ветром может унести в сторону от курса, особенно если полет был на высоте. Конечно, потом вытащить его с места такой посадки можно только грузовым дирижаблем, зато все остается почти целым. Ну, движители потом придется долго на земле проверять, может быть, и заменить, но это гораздо проще, чем новый аппарат построить.