Пока бьётся сердце

– Поговори со мной, Корабелла.

А что я должна сказать? Дин прекрасно знает, что произошло. На этом представлении у него было место в первом ряду. Я наконец набираюсь сил, чтобы поднять голову, и смотрю на лестницу в дальнем конце подвала. Я с ужасом жду того момента, когда снова появятся эти неуклюжие черные ботинки – прелюдия к новому акту ужасов.

– Ты в порядке?

Наконец, Дину удается привлечь мое внимание, и я заставляю себя посмотреть вправо. Дин сидит спиной к своей трубе, полностью повернувшись ко мне, его руки скованы за спиной. Я поднимаю взгляд от его вересково-серых кроссовок к растрепанным темно-каштановым волосам на макушке. Они начинают завиваться чуть ниже его ушей. Я помню, как Мэнди жаловалась, что у него слишком отросли волосы, и она собиралась сама их подстричь.

Я с трудом сглатываю.

– Все в порядке.

Обычно лжец из меня никудышний, поэтому я впечатлена, насколько честной сейчас прозвучала. Конечно же, это была неправда. Это величайшая ложь, которую я когда-либо произносила.

И Дин отлично это видит.

– Ничего не в порядке. Ты можешь поговорить со мной.

Я безотчетно приподнимаю брови, продолжая лениво оценивать его взглядом. В какой-то момент он остался без куртки, так что теперь на нем только голубая футболка, подходящая к его глазам, и выцветшие джинсы.

– Я могу с тобой поговорить? – С моих губ слетает хриплый смешок. Горло саднит от долгих бессмысленных криков. – Потому что мы очень хорошие друзья, правда?

Я замечаю, как он хмурится и на его лице появляется выражение негодования.

– Я единственный друг, который у тебя сейчас есть, – натянуто произносит он.

– Я бы предпочла быть одна. – Еще одна великолепная ложь.

Мне не хочется быть одной. Но Дин здесь, и он мне не особо нравится, поэтому я собираюсь выместить на нем весь свой страх и боль. Сейчас это единственное, что я могу контролировать.

В этом моя единственная сила.

– Послушай, – продолжает Дин, его голос тихий и надломленный. – Знаю, между нами существуют проблемы, но нам нужно работать вместе. Как только мы выберемся отсюда к чертовой матери, ты можешь продолжить меня ненавидеть, но сейчас стоит вопрос жизни и смерти, Корабелла. Пересиль гребаную обиду, которую ты ко мне испытываешь, и давай соберемся с мыслями.

– Не называй меня так. – Я отвожу глаза, опуская подбородок.

Язвительный смех наполняет мои уши.

– Ну конечно, это единственное, что ты услышала. – Краем глаза я вижу, как он качает головой, затем ударяет наручниками по трубе, и я подпрыгиваю на месте. – Ты разбудила меня посреди ночи, чтобы я приехал забрать твою задницу, хотя мы уже предлагали подвезти тебя домой! Но я все равно приехал, потому что хочешь верь, хочешь нет, Кора, но ты мне чертовски небезразлична. Мы собираемся стать семьей.

От его слов глаза вновь застилают слезы. Забавно, не думала, что во мне еще что-то осталось.

– Я приехал за тобой почти в два гребаных часа ночи, и в итоге оказался здесь! Прикованный к чертовой трубе, в ожидании того, что этот мудак для нас приготовил. И теперь ты вымещаешь на мне свою злость?

– Меня только что изнасиловали! – шиплю я сквозь стиснутые зубы, мой голос повышается, но тут же срывается. – Изнасиловала отвратительная свинья! Ты хоть представляешь, на что это похоже? – С моих губ срывается горький смешок, и я отворачиваюсь. – В данный момент я не в состоянии иметь с тобой дело.

Он на мгновение замолкает, переваривая мои слова, а затем выдает:

– Я же сказал тебе – ты можешь поговорить со мной.

– Я не хочу с тобой разговаривать! Ты мне не нравишься!

– Прекрасно! – Дин недовольно ворча хлопает по своим цепям. – Черт подери! Я всего лишь пытаюсь помочь.

Я всхлипываю, стараясь не дать слезам пролиться.

– Может быть, если бы ты начал помогать пятнадцать лет назад, проявлять небезразличие к моей персоне, как ты выразился, – я была бы более склонна к откровениям. Но ты только и делал, что дразнил меня, причинял мне боль и унижал. У меня нет причин тебе сейчас доверять. – Моя грудь тяжело вздымается, тоска смешивается с долгими годами сдерживаемой горечи и обжигает изнутри.

Дин долго обдумывает мой ответ. Единственные звуки, нарушающие тишину между нами, – это наше дыхание и капающая вода из трубы. Затем он шаркает подошвой кроссовки по грязному полу и смотрит на меня с другого конца подвала.

– Это всегда было нашей фишкой, – бормочет он. – Я закидывал тебя грязью, а ты отвечала мне тем же.

– У меня никогда не было выбора, – возражаю я. – Я запрограммирована защищаться рядом с тобой. Мой меч всегда обнажен и готов к бою.

– Потому что это весело.

– Ничего веселого не вижу. Ты вел себя по отношению ко мне отвратительно.

Я пронзаю Дина испепеляющим взглядом, и он отводит глаза. Дин снова шаркает подошвой, и тихий шорох по песку в пустом помещении кажется очень резким. Это раздражает.

– Тогда я был козлом, – наконец отвечает он, все еще глядя в сторону. – Я был глупым подростком. Но теперь все по-другому. Я доставал тебя, потому что ты никогда не оставалась в долгу, и это безвредные козни, в этом все мы. – Дин смотрит в мою сторону своими пронзительными голубыми глазами. – Ты не можешь отрицать, что тебе нравятся наши мелкие пакости, подколы и все те глупости, которые мы друг другу устраиваем.

Мой ответ быстрый.

– Не нравятся.

– Ты врешь.

– Я не вру, Дин. Мне не нравится, когда до меня докапываются. Не нравится всегда быть рядом с тобой начеку, думая, какое очередное тупое дерьмо ты собираешься выкинуть. – Я делаю эффектную паузу, позволяя обдумать свои последние слова. – Или гадая, как ты собираешься испортить мои следующие отношения.

В его глазах мелькает нечто, чему не могу дать название. Это не чувство вины или раскаяния. Но и не удовлетворение.

– Неважно.

Я вскидываю брови, ожидая, что он продолжит, а не просто отмахнется от меня.

– И это все?

Это все, что ты можешь сказать о той роли, которую сыграл в прекращении моих четырехлетних отношений?

– Ага. Неважно.

Я чувствую, как в груди лесным пожаром распространяется пламя, обжигая шею, уши и следом язык.

– Ты чертов придурок! – Я всем телом разворачиваюсь влево, пытаясь отодвинуться как можно дальше от Дина Ашера. Я вжимаюсь в стену и закрываюсь в собственной ментальной тюрьме.

Я слышу, как сзади вздыхает Дин, и не уверена, что это значит.

Затем он бормочет себе под нос:

– Я единственный придурок, который в твоем распоряжении.

Я была не права.

Лучше остаться одной.

Невозможно сказать, сколько проходит времени, но солнце, похоже, садится, потому что в пыльном окне над нами приглушенный свет приобретает оранжевые тона. Я представляю, как освобождаюсь от наручников и взбираюсь на стену, решительно бью кулаком в окно и протискиваюсь через узкое отверстие. Я высвобожусь, и мне будет плевать, где я окажусь.

Где угодно лучше, чем здесь.

Мы с Дином не разговаривали с момента нашей ссоры, которая, должно быть, произошла несколько часов назад. Вскоре после этого он заснул, прислонившись спиной к трубе и склонив голову на плечо. Он выглядит умиротворенным, и я время от времени ловлю себя на том, что разглядываю его. Я завидую, что он сейчас где-то в другом месте. Снова заснуть не получилось – каждый раз, закрывая глаза, я чувствовала на щеке мерзкое дыхание похитителя, пока он меня насиловал.

А еще мне очень хочется писать, и я не знаю, что с этим делать. Что нам теперь, ходить в туалет под себя? Неужели посадить нас на цепь, как животных, насиловать и издеваться над нами для этого больного ублюдка недостаточно? Я стискиваю бедра, зная, что скоро у меня не будет другого выбора, кроме как облегчиться. Мои щеки горят огнем от одной лишь мысли об этом.

Я думала, что должна сейчас остро чувствовать голод, но вместо него пустота в животе вызывает тошноту. Хотя, чего бы я только не отдала за стакан воды…

Я мечтаю о том, как пью ледяную воду, и от этого у меня еще больше ноет мочевой пузырь. Я делаю глубокий, успокаивающий вдох.

В этот момент дверь подвала распахивается, и грязные ботинки со стальными носками топают к нам. Этого достаточно, чтобы тут же разбудить Дина. Я слышу, как позвякивают его цепи. Я забиваюсь еще глубже в угол, съеживаясь при мысли об ужасах, которые снова нас ждут.

– Перерыв на горшок! – объявляет Эрл, подтягивая штаны цвета хаки на свой выпирающий живот.

Я сажусь прямо, охваченная проблеском надежды. Мой мочевой пузырь начинает танцевать счастливый танец, что не совсем хорошо, учитывая, что он вот-вот лопнет.

– Ты позволишь нам воспользоваться уборной? – Я ерзаю на месте и встречаюсь взглядом с Дином, который уже стоит. Его взгляд скользит в мою сторону, затем возвращается к Эрлу.

– По одному зараз. Никаких фокусов, или я засуну свой пистолет тебе в глотку и буду смотреть, как ты раскрашиваешь мои стены в красный. – Эрл вытаскивает пистолет из-за спины и размахивает им для пущей убедительности. – Не хочу, чтобы тебя размазало по всему этажу. Дурно пахнет и портит кайф, понимаешь?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Джон Уэйн Гейси – американский серийный убийца и сексуальный преступник, известный как клоун-убийца, который напал и убил по меньшей мере 33 молодых мужчин и мальчиков. – Примечание переводчика.