Погружение в музыку

Вариант второй: поэтический

Японские ученые попытались найти самое глубокое стихотворение в мировой поэзии.

И нашли его не в Японии (хотя японская поэзия безмерно глубока), не в Англии (имеющей целое созвездие величайших поэтов) и не во Франции (повлиявшей на поэзию почти всей Европы), а… в России. И это

не стихотворение Пушкина (хотя среди пушкинских стихов есть немало творений самого глубокого уровня),

и не стихотворение Лермонтова (феноменального поэта-романтика),

и не Тютчева (одного из подлинных философов поэзии).

Глубочайшим было названо стихотворение Гаврилы Державина «Бог». (О Державине модуляция 1 во второй части книги).

Не зная всей мировой поэзии, я готов тем не менее согласиться с японскими учеными, ибо и сам не нашел стихотворения глубже.

Такое впечатление, что Державин получил подсказку ОТТУДА.

И чем больше я читаю Державина, тем больше понимаю, что этот стих, написанный в 1784 году, через сто лет после нас будет еще более актуален и глубже понят.

Пока безостановочное развитие науки только подтверждает правоту Державина.

Во второй части книги я даю этот стих целиком.

Поскольку не хочу терять нашего с вами времени на поиски книги Державина, а мечтаю о том, что вы после окончания чтения этой главы-встречи немедленно (и очень медленно) прочтете оду Державина «Бог» (модуляция 1).

(А затем будете читать и перечитывать всю жизнь).

Но сейчас, когда мы сидим друг перед другом – Человек против Человека, мы прочтем лишь ту часть стиха, где говорится о высшем создании Бога – Человеке.

Это – о каждом из нас, и это о том, кто сидит напротив. Поэт обращается к Богу в попытке догадаться, в чем смысл ЧЕЛОВЕКА в целой череде Божьих Созданий. Где место человека в мире.

И делает глубочайший вывод:

Частица целой я вселенной,Поставлен, мнится мне, в почтеннойСредине естества я той,Где кончил тварей Ты телесных,Где начал Ты духов небесныхИ цепь существ связал всех мной.Я связь миров, повсюду сущих,Я крайня степень вещества,Я средоточие живущих,Черта начальна Божества;Я телом в прахе истлеваю,Умом громам повелеваю,Я царь – я раб – я червь – я Бог!

Для того чтобы оценить этот фрагмент, необходимо несколько раз прочесть его, выделяя каждое (!) слово, оценивая его (слова) необходимость, невозможность обойтись без него.

Затем попытаться понять каждую строку, поскольку каждая строчка – глубокая мысль, за каждой строкой – уникальная догадка в попытке познать Человека.

И не только Человека, но и принципы Вселенского устройства.

Внимательно посмотрите друг на друга и почувствуйте, что все это написано о вас и о том, кто сидит напротив вас. Прочитайте этот фрагмент друг другу.

И возьмите его (и всю оду Державина) с собой в Жизнь.

Клянусь, в вашей жизни будет немало ситуаций, когда этот стих поможет вам.

Осмелюсь предположить, что здесь, в этом фрагменте, – ответ на вопрос,

КТО МЫ,

ОТКУДА

И КУДА ДЕРЖИМ ПУТЬ.

Вариант третий: музыкальный

Однажды Людвиг ван Бетховен (см. модуляцию 2) написал фортепианную сонату, которую после его смерти немецкий музыковед Людвиг Рельштаб назвал «Лунной сонатой», или (в дословном переводе с немецкого) «Сонатой лунного света».

Несмотря на то, что мы привыкли к этому названию, вынужден разочаровать любителей этой музыки.

Думаю, Бетховен, будь он жив, очень рассердился бы на поэта, окрестившего его музыку подобным образом.

Ибо музыка эта значительно больше, чем пейзаж, где всё – в лунном свете.

Она – о Человеке и его ПОДЛИННОСТИ.

Сколько бы человечество ни совершало преступлений на своей маленькой планете, эта музыка – его (человечества) адвокат, защитник.

Она – о человеке, который не только спит, ест и пьет, но который несет в себе трагедию знания о Смерти и одновременно великую веру в Бессмертие.

Послушайте эту музыку и попробуйте понять, сколь велики мы, люди Земли, мчащиеся в неизвестность на нашей маленькой планете,

среди грандиозных палящих солнц,

смертоносных взрывов сверхновых,

чудовищных всепоглощающих черных дыр и

постоянно уходящих от нас в Неизвестность людей.

Мы зажжем свечи, создадим полумрак и будем смотреть друг на друга.

Что же мы увидим?

И что услышим?

(Слушаем первую часть «Лунной сонаты» Л. ван Бетховена).

Итак, перед вами – три варианта попытки постичь, кто мы такие – Люди на Земле.

Одна из попыток сделана на вербальном уровне (риторическом), вторая – на полувербальном (поэтическом), а третья – на невербальном (чисто музыкальном).

И прежде чем спросить вас о том, какая из этих трех попыток оказалась для вас самой глубокой, мы должны разобраться с понятием вербальности.

http://ast.ru/audio/play/01_l_van_betkhoven_pervaya_chast_lunnoi_sonaty_mp3/

Л. ван Бетховен. 1-я часть «Лунной сонаты»

Встреча вторая. Это странное слово – «вербальность»

(На этой встрече вы должны быть особенно внимательны, ибо понятие «вербальность» мы будем использовать в наших встречах не раз).

Для того чтобы общаться друг с другом, мы обозначили все окружающее нас словами.

Предметы, понятия, действия.

Стул и небо, пресыщение и голод, тетрадь и стол, тарелка и цветок, движение и сон.

Все это мы способны описать, кое-что – зарисовать.

Таким образом, мы можем утверждать, что живем в вербальном мире – мире обозначений и действий.

Само слово «вербальность» означает «разговорность» или «словесность». Разговаривая друг с другом, мы передаем друг другу информацию при помощи слов.

Слова могут значить больше или меньше.

От обозначения небольших предметов до космических объектов.

А теперь давайте импровизировать и фантазировать.

Вы встречаете знакомого и спрашиваете у него: «Как дела?» И получаете один из возможных ответов. Например, «хорошо» или «плохо».

Возможны тысячи вариантов ответа в зависимости от уровня ваших взаимоотношений.

Если вы не очень близки друг другу, то для ответа на ваш вопрос ему действительно хватит одного слова.

(Иногда не нужно ни одного. У меня есть один знакомый. Каждый раз, когда мы встречаемся, он приветствует меня следующим образом: «Привет! Как дела? Хорошо?» Этим самым он лишает меня необходимости искать слова для ответа. Достаточно только кивнуть и идти дальше).

Если же вы находитесь в дружественных отношениях, то вопрос «как дела?» может подразумевать множество смыслов и уровней —

от успешной сдачи экзаменов до впечатлений от поездки на рыбалку,

от вопроса о здоровье брата до разговора о том, какая профессия избрана вашим собеседником.

А теперь представьте себе человека, которого вы давно не видели (и весьма рады встрече).

И вот какой неожиданный разговор возник между вами:

Вы:

– Как дела?

Он:

– О, знал бы я, что так бывает,Когда пускался на дебют,Что строчки с кровью – убивают,Нахлынут горлом и убьют!

Думаю, вы испугались такого ответа. Да и поняли вы не очень много. Разве только то, что у вашего знакомого идет горлом кровь.

Вы взволнованы и задаете вопрос:

А был ли ты у врача?

Тот отвечает:

От шуток с этой подоплекойЯ б отказался наотрез.Начало было так далеко,Так робок первый интерес.

Опять не все понятно.

Хотя ясно, что кровотечения начались давно. Нужно поддержать этот странный разговор…

ВЫ:

Как давно начались эти кровотечения?

И получаете не то чтобы ответ. Но что-то совсем уж странное:

Но старость – это Рим, которыйВзамен турусов и колесНе читки требует с актера,А полной гибели всерьез.

Здесь уж вам совсем не до шуток! Какие тут шутки, когда ваш собеседник, ни к селу ни к городу говорящий о Риме, о каких-то «турусах и колесах», вдобавок рассуждает о каком-то актере, который должен погибнуть. Или это он – о своей смерти?

Вы все же не сдаетесь, а бормочете что-то о том, что все будет хорошо и что нет никаких причин для смерти.

Но произнося все это, вы растерянно смотрите по сторонам: нет ли поблизости машины скорой помощи? Поскольку вам становится совершенно ясно, что ваш собеседник просто сошел с ума и нуждается в помощи квалифицированного психиатра. Иначе – не миновать беды.

И только для того, чтобы потянуть время и высмотреть где-нибудь машину, вы задаете еще один вопрос:

Как ты попал в Рим и почему этот город требует смерти актера?

И получаете ответ, окончательно свидетельствующий о том, что ваш собеседник должен быть немедленно госпитализирован:

Когда строку диктует чувство,Оно на сцену шлет раба,И тут кончается искусство,И дышат почва и судьба.

Не правда ли, странный разговор?

Но вы, дорогие читатели, конечно же, поняли, ЧТО произошло. Ваш друг более чем нормален.

Просто на ваши вербальные (прозаически бытовые) вопросы он отвечает стихами.

И если считать, что ваш друг «заболел», то только Большой поэзией.

Причем следует сказать, что стихотворение, которым он отвечает на ваши вопросы, – одно из прекраснейших творений русской поэзии XX века.

И написал его Борис Леонидович Пастернак. (О Пастернаке – модуляция 3).

А настоящая поэзия уже невербальна.

То есть каждое слово, взятое в отдельности, вербально. Но их сочетание рождает совсем иной смысл.

И для того чтобы понять этот смысл, я попробую произвести еще один не менее странный эксперимент.

Все вопросы, которые прозаически задавал первый собеседник, я переведу в измерение поэзии.

А поскольку это будут мои стихотворные фантазии – назову их автора местоимением «Я».

А вот поэтические ответы моего партнера я попробую перевести в вербальный уровень, то есть в уровень обычной речи. Итак, посмотрим, что получится теперь.

Я:

Глазам поверить я не смею –           (Очень рад вас видеть.Как дар небес средь нищих дней.        Как дела?)От этой встречи я немею.Ты где? Во тьме? Иль средь огней?

СОБЕСЕДНИК:

Я начал писать стихи. Думал – это в шутку. Но ТАК вошел в это, что теперь каждый стих – как кровь горлом.

Не зря Гейне сказал, что если мир раскалывается надвое, то трещина проходит через сердце поэта.

Я:

Так ты отмечен? Это – счастье,

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.