Непокорная для Бешеного

– Ключи. – Спрятал пистолет за пазуху и протянул ладонь. Я говорил спокойно, чётко, но в тоне можно было сгореть: – Быстро, блядь, дала ключи.

Глава 5

Варвара

Я застыла. Во все глаза уставилась на мужчину, не веря в то, что происходит, думая лишь о том, как сбежать. Меня Дима с сыном ждут дома. Я и так задержалась, пересчитывая остатки товара, они будут беспокоиться.

Но бежать даже пытаться не получится – этот человек просто огромный. Казалось, что я рядом с ним маленькая девочка, а не взрослая. Один вид издалека внушал дикий страх, а вблизи сковывал льдом ужаса, и от паники я не могла дышать.

– Ты глухая? Немая? – Он говорил низко, со странной вибрацией в гортани. Не дождавшись от меня ответа, выдернул из зажатых пальцев ключи и вставил в зажигание. Машина мягко отозвалась гудением. – Не смей дёргаться, Варвара, реакция у меня хорошая. – В его голосе скрипела сталь и крошился лёд.

Пальцы задрожали, в грудине заныло, будто я получила удар. Он знает моё имя! Это не простой грабитель, он искал именно меня!

Но почему? Что я такого сделала? Я никто, простая продавщица. Ни денег, ни связей. У меня даже врагов нет!

Мазнув по мне прищуренным взглядом, бандит опустил глаза на моё распахнутое пальто. Облизнувшись, нырнул в декольте, что во время борьбы съехало вниз и выставило напоказ грудь в тёмном трикотажном белье. Я машинально запахнулась, стыдливо прячась, а мужчина стиснул крупные губы, а потом искоса ухмыльнулся.

– Стесняшка, типа? Посмотрим, что ты скажешь через несколько дней, когда будешь на мне скакать. – И посмотрел назад, чтобы отъехать от парковочного места. Терпкий запах его дыхания и горячей кожи ударил в нос.

Я отпрянула и ударилась затылком о спинку кресла.

Что он сказал? Скакать? О нет!

Мужчина немного наклонился, будто изучал моё лицо, проверял что-то. Он опасно блеснул глазами тёмной зелени, передвинул руку к моей шее и дёрнул в сторону ворот блузы. Заулыбался, но не добро, а хищно, зло, будто желал прокусить мне артерию. Пришпиленная его близостью, я боялась дышать и двигаться.

Он вдруг отстранился, бегло посмотрел назад, и пока машина плавно откатывалась со стоянки, я ошарашенно рассматривала бугры и выбоины на лице похитителя.

О боже! Настоящий фарш из кожи. Будто его левую щёку долго терзали ножиком для чистки картошки. Даже уголок губ исказился от шрамов.

Я вдруг поняла, что именно его видела утром. Тот самый мужчина, который сидел на лавочке и пугал до колючек по всему телу. Напрягла память и, вспоминая неприятную встречу, скользила взглядом по одежде похитителя. Это однозначно тот самый!

Знает моё имя и ждал до позднего вечера. Хотелось закричать, стукнуть сумочкой, спросить, что ему нужно. Но я молчала, повинуясь инстинкту самосохранения. Надо вести себя тихо, показывать послушание и, улучив момент, сбежать.

Я вертела головой, желая как можно быстрее ухватить шанс если не на побег, то хотя бы на крик о помощи. Но, как назло, на парковке никого не было, да и в кабинке у шлагбаума не оказалось охранника. Сердце пропустило удар и понеслось вскачь.

Мы выехали с территории супермаркета и завернули в сторону моста, совсем в другую сторону от моего дома. Аккуратно, чтобы похититель не заметил, я вытащила телефон и, не опуская головы, попыталась набрать последний номер, надеясь, что муж возьмёт трубку и поможет мне…

Похититель молчал, спокойно глядя вперёд, и словно не замечал моих манипуляций. Его крупные руки крепко держали рулевое колесо. Казалось, что он расслабился, но я понимала, что стоит ему заметить, что я делаю, – не выживу.

– Ты теперь моя, – вдруг сказал он и поддал газу. Вильнул так, объезжая встречную, что меня отбросило на другую сторону сиденья, а телефон, вылетев из руки, загромыхал где-то под передним креслом.

Гадство!

Выровняв машину на дороге, он повернулся и посмотрел мне прямо в глаза.

– Муженьку решила сообщить, что едешь с другим трахаться? – Он говорил с насмешкой, но это звучало так серьёзно, что я разозлилась.

Едва сдержав желание врезать, вжалась спиной в кресло и посмотрела на мужчину исподлобья. Что ему моя пощёчина? Только позабавит, если не возбудит. Уже второй раз он говорил о сексе, и это нервировало всё сильнее.

– Я не собираюсь с вами спать, – ответила тихо, но твёрдо. И, рискнув пойти на блеф, добавила: – Я в полицию позвонила. Лучше остановите машину и уходите. Сделаете это сейчас – не стану заявлять на вас.

Он молчал. Одну. Две. Три секунды.

А потом качнул головой, и машина, свистнув шинами, замерла у обочины.

Мужчина повернулся. Так медленно, что у меня кровь замёрзла в жилах, наклонился и вытащил телефон из-под сидения. Его изуродованная щека прошла совсем рядом с моей коленкой, а взгляд неумолимо скользнул между ног.

– Помочь ещё раз набрать? – Он протянул мне мобильный. – Как думаешь, они успеют тебя найти живой, пока приедут?

– Что вам нужно? – Мобильник я всё же взяла, хоть руки и тряслись, как будто через тело пропустили ток. – Машина? Забирайте. Денег у меня нет… – Голос предательски дрогнул: – Отпустите, пожалуйста. Я ничего плохого не сделала.

– Похоже, что мне нужна машина? – Его рука вдруг метнулась вверх и сильно сжала мой подбородок, потянула его вверх, заставив запрокинуть голову.

Я судорожно вдохнула, зажмуриваясь. По щеке скользнула слеза. Никогда бы не подумала, что попаду в такую ситуацию. Стало по-настоящему страшно, и не за кошелёк или тело. Я не на шутку испугалась, что этот человек – убийца. Маньяк, который долго издевается над жертвой, прежде чем сбросить обезображенный труп в реку.

Если он выбрал меня, то это слепой случай. Тут не может быть причины. И тогда бесполезно умолять, это лишь раззадорит маньяка.

Как ужасно ощущать себя куклой, которой вот-вот оторвут голову…

Открыла глаза и прохрипела:

– Нет.

Глава 6

Бешеный

Её страх можно было жрать ложками. От хриплого «нет» меня бросило в жар. Сломать бы её сейчас, но нет, хочу другой мести. Могу я насладиться чёрной радостью хоть раз в жизни?

Губы, полные и искусанные, приоткрылись и выдохнули на меня тёплый воздух. Я ещё наклонился, отчего девушка вросла в спинку сидения. Смотрел в глаза, что переливались тёмной синевой, и чувствовал, как она пытается не дышать и не шевелиться.

Ужас, который можно было глотать, бурлил в глубине расширенных зрачков.

– Наберёшь мужа ещё раз, – прошептал, задержавшись возле её губ, – никогда больше в живых его не увидишь.

Она крупно вздрогнула, на ресницах затрепетали слёзы, пальцы сжали сотовый до побелевших костяшек.

И тут мобильный весело запиликал. Я подобрался, придавил жертву взглядом и локтем и прошипел:

– Придумай, что сказать. Никто не должен знать обо мне. Только пискни лишнее – шею сломаю, – я немного надавил на горло.

Она тряслась всем телом, но взгляд стал злым.

– Придумать что? Почему меня не будет всю ночь? Или наврать сыну, почему мама больше никогда не вернётся? Что именно мне нужно объяснить?!

Дерзкая. И правильные вопросы задаёт.

– Сыну? – вдруг сообразил я. – У тебя нет детей. Что ты врёшь?!

– Я говорю правду, – прошипела она раненой волчицей, преобразилась вся. – У меня есть сын, ему пять… – По её лицу пробежалась тень, и девушка нехотя добавила: – Приёмный. Сын моего мужа от первого брака. Но мне он больше чем родной!

Посмотрела так, будто ждала возражений и собиралась отстаивать свою правду до последнего вздоха.

– Знаю я таких родных-неродных. – Скулы свело.

Я не думал, что в этом будет замешан ребёнок, похрен, чей он, я не собирался мстить через малышей. Для меня до сих пор пропажа Сашки была неподъёмной. Не должны дети из-за родителей страдать.

Как жаль, что поздно идти назад – другой возможности отплатить Лютому у меня не будет.

Телефон умолк, но через секунду снова запиликал, весело и непринуждённо.

– Ночь. – Я ослабил давление на её шею. – Скажи, что ты домой сегодня не вернёшься, а дальше… посмотрим на твоё поведение. – Провёл большим пальцем по её губам и отодвинулся.

Она судорожно втянула воздух, будто ожидала совершенно иных слов, моргнула растерянно, а потом, будто очнувшись, отпрянула и отвернулась, сбрасывая мой палец со своих губ. Прижала трубку к уху:

– Да, милый. Прости, но мне нужно пересчитать остатки на складе. Надолго, возможно, до утра останусь здесь. Нет, помочь некому, я одна. Да, но она ушла сегодня пораньше. По семейным обстоятельствам. Да, ты прав, у меня тоже есть семья, но… Дим, дай Тимку.

Кусая губы, смотрела в окно, будто в темноте что-то видела. По щекам катились слёзы, но голос был мягок:

– Тёма, сегодня сказку не смогу почитать. Прости. Обещаю, что завтра будет три! Нет, я не бросаю тебя… Тём, всего одна ночь. Хочешь, в выходные сходим в парк? Да, будешь кататься, сколько захочешь. Спокойной ночи.

Медленно опустила телефон на колени. На меня не смотрела, но спросила глухо:

– Вы… отпустите меня? Надеюсь, что так. Я никогда не обманывала сына до этого.

Я не ответил.

Развернул корпус к рулю, вжал педаль газа и направил машину в темноту. Захочу – отпущу, захочу – буду мучить. Что угодно, лишь бы унять бурю в душе. Только какого хрена её тон в разговоре с ребёнком едва меня не разжалобил? Не её же сын. Чужих детей так не любят. Сука, врёт и не краснеет. Испугалась и пытается выкрутиться, меня обмануть. Да, врать Береговые умеют прекрасно. Станиславский бы поверил, но не я.

Девчонка после этого вела себя тихо, я и не собирался с ней общаться, даже не смотрел на неё, только прислушивался к дыханию, чтобы фортель не выкинула. В тюрьме боковое зрение и слух – лучшие помощники. Стоит пропустить удар или нападение – ты труп. И я не пропускал, пока не пришла тварь, способная выбить правду даже из камня. Живой человек для неё – пустой сосуд, и я тогда сломался.

Мы с Варварой ехали несколько часов по трассе, пока не завернули к освещённой уличным фонарём грунтовой дороге и не попали в густой и тёмный лес.

Я свернул у нужного дерева, проехал ещё полминуты и заглушил мотор.

– Выходи, – приказал, не глядя на девчонку. Вывалился наружу, в черноту, окутанную осенним холодом. Запах чистого кожаного салона, лёгких духов и женского тела бесил, но на улице стало легче.

Я ждал, уперевшись плечом в бок крутой машины. Откуда у этой бледной и бедной крали столько бабла? Неужто братец постарался?

– Ты там уснула?

Заглянул в салон и не нашёл никого. Дверь была распахнута, а моей пленницы и след простыл.

Глава 7

Варвара

Меня трясло всю дорогу. Так, что боялась откусить себе язык. Дышала медленно и глубоко, но успокоения это не приносило. Какое, мать его, спокойствие?! Когда за рулём моей машины сидит отморозок? Как посмотрит, так душа в пятки…

И взгляд у него жуткий: тёмный, раздевающий. Взгляд, от которого леденеет затылок и сердце заходится в бешеном ритме. Я чётко осознавала, что меня завезут в какую-нибудь глушь, изнасилуют и, возможно, убьют.

То, что мужчина намекнул, будто отпустит, было явной ложью. Подонок чувствовал себя неуязвимым, – он даже телефон мне вернул! Предупредил, что будет, если воспользуюсь. Я не стала выступать, забрала и притаилась.

На ублюдка не подействовали ни мои мольбы, ни разговор о ребёнке. Ему плевать на меня и мою семью. Всё, что похитителя интересует, – он сам. И от этого мороз шёл по коже. Если не сумею сбежать, не доживу до утра. Если не убьёт сам – я погибну под огромным телом этой мрази. Не переживу насилия. Издевательств…

Я старалась не крутить головой, лишний раз не шевелиться и не привлекать внимания, но осторожно подмечать все повороты, какие-то знаки, которые могли бы мне помочь выбраться из этой чёртовой глуши.

И, как только представилась возможность, пулей выскочила из машины и бросилась вперёд, не разбирая дороги. Так быстро я не бегала никогда в жизни. Неслась так, что в ушах свистел ветер, а кусты по бокам казались смазанными от скорости. Слышала лишь своё дыхание и умирала от страха в ожидании, что похититель догонит меня, собьёт с ног, придушит в ярости…

Но ничего не происходило, и я старалась прибавить скорости, потому что тело уже ныло от непосильной нагрузки. Всё, что у меня было, – эффект неожиданности. Я могу попробовать оторваться как можно дальше, а потом затаиться.

Единственный выход. Призрачный шанс.

Наверняка насильник знает этот лес как свои пять пальцев, иначе не привёз бы сюда. Возможно, под корнями этих деревьев прикопаны его предыдущие жертвы, которые обещали детям и мужьям вернуться поутру…

Запнувшись в темноте о корень, я упала и по инерции прокатилась по земле. Ветки хлестнули по щекам, в боку закололо, в колене что-то щёлкнуло. Застонав, я прижала ладонь ко рту и, собравшись с силами, быстро отползла в густые кусты. Прислушивалась несколько минут, но не уловила ни шороха, ни хруста, ни шага…

Может, он побежал в другую сторону? Тогда надо двигаться дальше! Использовать шанс на спасение. Но стоило приподняться, как я едва не вскрикнула от пронзившей ногу боли. Кажется, вывих… Надеюсь, что вывих. Если сломала ногу, мне конец.

Впрочем, кого я обманываю? Мне уже конец! Если буду ползти, оставлю следы, и громадный отморозок найдёт меня. А если не буду двигаться, тоже обнаружит. Рано или поздно.

Я опёрлась спиной на ствол дерева и закрыла глаза.

Что же делать?

Телефон!

Отчаянно надеясь, что не потеряла сотовый во время сумасшедшей гонки, пошарила по карманам. Нащупав, облегчённо выдохнула и, вытащив смартфон, дрожащими пальцами включила его. Зарядка есть!

А вот сети нет…

Волна кипятка затопила грудь, но я тряхнула волосами и упрямо провела по экрану пальцем. Включив навигатор, умоляюще смотрела на расчерченную квадратиками пустоту. Напоминающая миллиметровку карта ничего мне не подсказала. Увы, я могла лишь предположить, где нахожусь.

Отправленное сообщение мужу повисло. Как и подруге. Не сдаваясь, я написала ещё и в МЧС, моля о помощи и спасении, но и это сообщение не ушло. В какую же глушь меня привёз этот жуткий тип со шрамами?

Я не имею права сдаваться! Голос Тёмы до сих пор звучал в ушах. И раздражение мужа било по нервам, пыльной обидой оседало на сердце. Я нуждаюсь в помощи. И я её получу!

Запрокинув голову, посмотрела вверх, на вершину дерева, под которым сидела. Веток было много, за нижнюю я могу подтянуться и попробовать залезть. Конечно, это опасно, но какой у меня ещё выбор? Единственная возможность – дать знать о своём местоположении, вызвать помощь, спасателей, полицию.

Внизу связи нет, но наверху, возможно, сообщения уйдут.

Решившись, я с трудом поднялась. Ногу прострелило болью, от которой по щекам поползли слёзы. Кусая губы, чтобы не стонать, попыталась подпрыгнуть на одной ноге и ухватиться за ветку. Колено повело, и я рухнула на землю… В нос ударил запах прелых листьев и сырости. Вцепившись пальцами в мягкую грязь, я уткнулась лицом и едва сдержала крик.

От невыносимой боли к горлу подкатила тошнота. Я старалась не думать о возможном переломе, но разве может быть так плохо при простом ушибе? Надо было собраться с силами и попробовать вновь.

Но стоило попытаться, как перед глазами потемнело. Я устало села, понимая, что это выше моих сил. Теперь даже ступить на ногу было невозможно. А я боялась закричать и привлечь внимание преступника.

Тогда я решила подкидывать телефон вверх, чтобы хотя бы отправить сообщения. Размахнувшись, швырнула сотовый вверх, но он, ударившись в ветку, отскочил куда-то в сторону и исчез. Я даже не заметила в темноте, куда именно он полетел.

Прижав грязные ладони к лицу, я обречённо заплакала. Я не смогу выбраться. И никто не поможет! Я пропала…

– Набегалась?

Грудь будто плитой могильной сдавило, стало невозможно даже дышать. Я медленно отняла ладони от лица и подняла голову.

Он стоял, привалившись плечом к стволу дерева. Огромная ладонь держала мой сотовый… Заметив, на что я смотрю, монстр сжал пальцы с такой силой, что корпус затрещал. Отряхнув ладони от обломков, мужчина двинулся ко мне.

Глава 8

Бешеный

Девица убежала недалеко, но сам факт того, что я её упустил, взорвал моё равновесие, бросил в лицо огонь, а душу пропустил через жернова. Сначала думал, что догоню – придушу на месте, но позже, долгие минуты исследуя примятую траву, находя сломанные ветки и зацепившиеся на них волоски, прислушиваясь к шороху дёрна, я постепенно остыл. Вернее, заледенел уверенностью.

Трахну её. Найду и трахну, чтобы знала, как противостоять тому, кто не любит сопротивление.

Хотя это заводило. До безумия. Другая бы смирилась, а эта сорвалась и пыталась выжить. Порода. Береговые все такие, как мулы. Готовы сражаться против врага даже с оторванной головой.

Кровь разогрелась в жилах до кипения, я боялся, что сорвусь и сломаю девку в ярости. А она мне нужна живая и здоровая. Дал жертве несколько минут побыть одной. Наблюдал, как пытается залезть на дерево, как бросает телефон в попытке поймать сеть. И когда мобильный так удачно скользнул в мою сторону, накрыл ладонью экран, потушил его и притих за деревом. Я ждал, что Варя будет ползать по грязи и, раздирая колени, искать телефон, но она вдруг прижалась спиной к дереву и тихо заплакала.

Театральщина.

– Набегалась? – От злости ковырнуло старую рану. Ангелина тоже плакала, когда Лютый её украл, когда заставил изображать свою невесту. И самое интересное, что на меня стерва Кирсанова никогда не смотрела, а ему, ублюдку, который, по сути, взял силой, всё простила. Но я не простил – ни смерть Милы, ни обвинение. Предатель!

И эта сука, что сейчас таращится на меня, будто в её глазах развернулось море, – его кровь. И эта мразь будет со мной столько, сколько захочу – месть началась.

Раздавил в руке мобильный и, выбросив ошмётки в кусты, пошёл на девушку, будто свирепый гризли. Дёрнул её за шиворот вверх, скрутил руки перед животом и, не обращая внимания на визги и сопротивление, ударил губами по губам. Да, именно так. Не впился, не прижался, а ударил. Так сильно, что под веками засверкало. Язык запекло от жажды, скулы свело от удовольствия. Я погружался в горячую влагу, распалялся ещё сильнее и готов был пойти до конца, хотя всё планировал иначе. Сучка! Перепутала все планы.

Трахая её рот, толкнул к дереву сильнее. Она завыла как раненая кошка, дёрнулась, но я пресёк. Зажал сильнее, запрокинул руки вверх. Девушка запищала, вибрируя мне в губы, запротестовала, будто рыба, попавшаяся в сети. Сцепив её кисти одной ладонью, буквально пригвоздил собой к стволу и продолжал таранить языком, выпивая и глотая её страх. Вку-у-сный, све-е-жий, сочный.

Неожиданно справа по щеке хлестнула ветка. Похрен – лишний шрам не сделает меня хуже, чем я есть.

В брюках стало невыносимо тесно, заныло между ног, в голове помутилось. Я эту породистую кобылу хочу сейчас, и она не понимает, что своими выпендронами делает только хуже – приближает то, что и так неизбежно.

Оторвавшись от искусанных губ и всмотревшись в широко распахнутые глаза, я тихо и медленно произнёс:

– Ещё раз выкинь подобное, выебу так, что ходить не сможешь. – Дёрнул юбку вверх, рванул мешающие колготки и прижал руку к её горячей норке. Под кружевом чувствовалась приятная влага. – Усекла, сука? Я не играю с тобой, вбей это в свою башку. – Отодвинул бельё и провёл пальцами по напряжённому бугорку. – Если не тупая и хочешь жить – веди себя смирно.

Она захлебнулась рыданиями, глаза расширились так, что девушка стала похожа на куклу. Пролепетала лишь:

– Не надо. Я… не хочу!

– Какого хрена тогда смоталась? Я же сказал: сидеть на месте! Ты моя! Услышала? Ты – моя! – Надавил пальцами, потеребил, приблизился к её губам и лизнул уголок. – Моя игрушка. Не слышу, кто ты? – Чуть толкнул палец, но остался на краю, не вводил. Чуть глубже – сойду с ума и не смогу остановиться.

Она побелела, как стена в тюремной камере. Губы приобрели синеватый оттенок, но шевельнулись, выдав едва слышное:

– Игрушка?

Баба как баба. Красивая. Ухоженная. Ничего особенного. Ничего такого, чего нет в любой другой шлюхе. Мокрая щёлка, сиськи, губы, густые патлы, ноги, которые удобно закинуть себе на плечи – обычный набор продажной потаскухи. Не более.

Чего меня так несёт от неё? Едва сдерживаюсь, чтобы не наброситься! Вколотить хрен так глубоко, чтобы кончить от одного движения. Пиздец. Наверное, клокотание мести под горлом подливает огня в кровь, я будто свихнулся – смотрю на неё, а штаны трескаются, пах ноет и тянет.

Понимаю, что путь к вожделенной цели расплаты будет долог и сложен, потому всё-таки попытаюсь и удержу себя под контролем, хотя бешенство и ярость пекли затылок, угрожая расплавить мозг.

Легче завалить на ринге громилу Бэна с одного удара, чем приручить девицу, которая сыграет важную роль в моей расправе над Лютым, и не трахнуть её силой сейчас. Отложить вкусненькое на потом. Сука!

Игрушка? Да, именно так. Моя козырная карта, проход с главного хода в семейку Береговых. Я очень надеюсь, что Лютый оценит мою встречную месть. Он поймёт, не тупой, да только сделать ничего не сможет.

Коротко кивнул, слабо укусил девушку за дрожащую нижнюю губу, лизнул приоткрытый рот и, поймав тёплый воздух, что втянулся внутрь от её судорожного вдоха, нехотя убрал из-под юбки руку, потому что идти дальше – это ломать волю, и свою, и её. Пока рано, нужно дать куколке немного времени оправиться от первого шока. Я хоть и зверь, но цацки свои ломать не люблю.

Проведя влажным пальцем по подрагивающим губам, толкнул его в рот – пусть попробует себя на вкус, а потом хрипло сказал, щекоча её ухо:

– А что делают со сломанными игрушками?

Она закрыла глаза, вжимаясь спиной в дерево и, отворачиваясь от моей руки, прошептала:

– Не надо. Я… Я всё поняла.

Глава 9

Варвара

Сотрясаясь всем телом, я стояла с закрытыми глазами и молилась, чтобы он отстранился. Такой огромный, пугающий до колик в животе и бешеного биения сердца мужчина нависал надо мной огромной скалой. Холодной и неотвратимой.

Игрушка. Я его игрушка? Точно, маньяк. Явно не все дома. Желает, чтобы слушалась и смиренно делала то, что скажет. Во мне росла злость, она помогала бороться с удушающим страхом. Я должна выкарабкаться из всего этого, обязана вернуться домой, к Тёме и мужу.

Если для этого нужно притвориться куклой, то придётся. Потому что никто мне не поможет. В этой глуши никого нет, связь не ловит. Да и на что она мне? Телефон умер в огромных лапищах чудовища. Я рискнула и проиграла.

Внизу живота ныло после его грязных прикосновений. Даже муж не позволял себе подобного обращения! Мне не хотелось думать о том, насколько умелыми были движения монстра, если эти руки, которыми мужчина легко может сломать мне шею, могут так нежно ласкать. Моё тело слабо отозвалось, и я ненавидела себя за это.

И его поцелуй, отбирающий воздух, высасывающий саму жизнь, стал откровением. Я и предположить не могла, что поцелуи могут быть такими… Злыми, вымораживающими, проводящими острую грань между удовольствием и болью.

Спокойно. Всё это защитная реакция в страшной ситуации. Все нервы в моём теле напряжены как натянутые струны. Лишь поэтому я так сильно реагирую. Мне не нравится боль, никогда не нравилась! И стокгольмский синдром – это не про меня.

Да, надо притвориться, постараться быть послушной. В разумных пределах. Выяснить, что этому чудовищу нужно. Возможно, подыграть ему. Расположить к себе и постараться убедить отпустить меня. Живой и желательно не сломанной.

«Как поступают со сломанными игрушками?»

Я медленно вдохнула и выпустила воздух из лёгких. Собравшись с духом, открыла веки и посмотрела в глаза своего мучителя. Сама мысль о том, что придётся кривить душой, была противна, но что я ещё могла? Слабая, одинокая, без связи с внешним миром?

Я не хотела стать сломанной игрушкой. И игрушкой тоже не желала быть. Но кто давал мне выбор?

Никто.

– Что я должна делать?

Голос прозвучал на удивление ровно, тон был деловым. Да, это сделка. С самой собой, своей совестью и телом. А цена – моя жизнь.

– Добровольно стать моей любовницей, – холодно отчеканил маньяк. Его шрамы вздулись от напряжения, перекосили рот. – Или…

Ублюдок замолчал, в светлых глазах прокрутилась вечность и моё поражение.

– Или я грохну твоего муженька, а ребёнка… – Быстро облизнул губы, как голодный хищник, и по-змеиному заулыбался. – Сына спрячу так, что ты никогда его не найдёшь. А потом всё равно будешь моей подстилкой…

Он отступил. Отпустил меня. Я будто лишилась опоры. После его страшных слов ноги подкосились, не желая держать меня. Я видела по холодному взгляду, что этот человек сделает то, чем угрожает, без малейшего сомнения.