Доказательство любви

Сто раз тьма! Ну вот почему он так сглупил вчера вечером и не вернулся сюда?

Не выбросил к демонам дурацкую книжку, не напоил упрямую девчонку зельем сжигающей страсти?

Сейчас уже выбирал бы достойные мага браслеты и подглядывал, как она меряет кружевные корсеты под свадебное платье.

Как жаль, что даже маги не могут возвращаться назад, в прошлое!

Осознав, что тянет уже слишком долго, Тодгер горестно вздохнул и осторожно потянул одеяло.

Заранее состроив подходящее случаю скорбное выражение лица и крепко сжав губы, чтоб не опозорить гордое звание темного мага безысходным стоном.

Но опозорил-таки, да не один раз!

Нет, сначала, когда увидел отчетливо проступившие на спине под розовым кружевом пижамной курточки темные пятна, Тод еще держался.

И когда спина показалась ему слишком раздутой и комковатой, тоже терпел, не желая верить своим глазам.

Но когда рассмотрел сквозь проклятое кружево рукавчиков золотые цветочки и алые горошки – вот тогда уже не выдержал.

Он стонал, рычал и скрипел зубами, разрывая эту проклятую пижамку и вытаскивая из нее все тряпки, какие напихала туда зловредная хулиганка в стремлении придать своей одежде форму человеческого тела.

А потом, не переставая грозно извергать самые страшные ругательства, ринулся к дверце, расположенной возле белого столика. Рванул ее на себя, зверем ворвался в сверкающую полированным мрамором и золотом туалетную комнату и застыл в оцепенении, абсолютно никого не обнаружив в отделанном с особым старанием помещении.

В следующий миг по павильону пронесся бешеный ураган. Разгромил кровать, вышвырнул из шкафов тщательно подобранные наряды, перевернул кресла, разбросал остальную мебель…

Разумеется, не своими ручками Тодгер крушил так заботливо устроенное любовное гнездышко, а магией, и громил он не столько мебель, сколько собственные мечты.

В которых они с Дарочкой передвигались от стола к ложу, а от ложа к бассейну, только крепко обнявшись и шепча друг-другу самые невероятные признания.

Покончив с мебелью, смерч выбил одну из дверей и, продолжая бесчинствовать, унесся на улицу. Перевернул пару вазонов с цветами, выдернул с корнями несколько кустов, пока маг наконец не почувствовал себя совершенно успокоившимся и готовым рассуждать хладнокровно.

В мраморной резной беседке, усевшись в удобное кресло, так как темные маги – существа нежные и неудобств не переносят, Тодгер призвал свой шар и карту королевства. А затем приступил к поиску. Разумеется, сад, парк, пруд и собственный замок осмотрел в первую очередь, заглядывая под каждый кустик и за каждую занавеску.

Обшарил все до самого чердака и, расширив круг поиска, отправился дальше, к неприступным высоким стенам, окруженным широкой полосой высокого и непроходимого густого кустарника, усыпанного огромными ядовитыми колючками.

Еще никто и никогда не сумел его преодолеть: ни зверь, ни птица, ни коллеги-маги, ни толпы отчаянных авантюристов из соседних королевств.

«А уж чем только они не вооружались», – едко хихикнул Тодгер, вспоминая зал трофеев в своем замке. И амулеты, и раритетная броня, и зачарованное оружие. Не говоря уж о зельях, мертвой воде и банальных взрывных смесях, купленных у гномов.

Да ему не один десяток лет пришлось бы трудиться, чтоб на все это заработать. А эти сами пришли, сами принесли и сами оставили в колючих лапах верного стража.

Вспомнив о верном страже, выращенном когда-то магией из веточки падуба и имеющего с деревом один общий корень, маг со злости хлопнул себя по лбу ладонью – ну не дурак ли он!

Вот до чего довела проклятая любовь, совсем с этой принцессой соображать разучился!

Ведь он давно наделил падуб разумом. Разумеется, не таким, как у людей или птиц, а магическим. Колючий друг помнит лишь происходящее возле него и отвечать может только на самые простые и короткие вопросы.

В тот же миг мощный вихрь приподнял кресло и перенес к росшему у калитки маленькому кустику падуба. Единственному, которому разрешено было расти по эту сторону стены. Поморщившись, Тодгер решительно сунул руку в колючки, подождал, пока капельки крови впитаются в лаковую поверхность листиков, и залечил ранки.

– Здравствуй, страж.

Огромная почка вздулась на одной из верхних веточек, закачалась и лопнула, превратившись в мутный зеленый глаз с огромным черным зрачком.

– Хозяин.

– Принцесса… – Маг задумался, учил он падуба этому слову или нет? И поправился: – Девушка приходила?

– Да.

– Пропустить просила?

– Да.

– Ты пропустил?

– Да.

– Почему?! – задохнулся от возмущения маг.

– Платок.

– Какой платок?!

– Кровь.

– Платок был в крови?

– Да.

– И чья это была кровь? – подозрительно осведомился Тодгер.

– Твоя.

– Откуда? – недоуменно нахмурился маг и задумался.

А потом вспомнил – было такое. Ранней весной Дарочка сидела вместе с сестрами на залитой солнцем южной веранде и вышивала подушечку. День был такой светлый и ясный, что заниматься зельями и преступниками не хотелось совершенно. Потому-то Тодгер тоже сидел там и усиленно делал вид, что создает для принцесс тень да помогает вдевать магией нитки в иголки. А сам тем временем втихомолку играл локонами своей принцессы, заставляя воздушную струйку то приподнимать их, то касаться нежных щечек, то падать в вырез платья.

И доигрался. Когда подавал девушке иголку, она неожиданно пребольно уколола его руку.

– За что? – лицемерно разобиделся тогда маг, но она насмешливо посмотрела ему в глаза и заявила, что в его возрасте рановато страдать провалами в памяти.

Но тут рассмотрела капельку крови на его руке, расстроилась, разахалась, промокнула своим платочком и позволила поцеловать пальчики в знак примирения.

«Так вот, значит, как!» – оскорбился маг, вспомнив это маленькое недоразумение.

А он-то, дурак, потом целый день был счастлив, создавал им на клумбах необыкновенные цветы, выстраивал в небе облака в различные картины, привел из леса пугливого оленя…

А она просто нашла способ получить немного его крови, ведь про верного стража маг рассказал ей намного раньше. Нет, он знал, что у всех особ королевского рода коварство врожденное, и даже немного радовался. Жене темного мага без этого нельзя. Но так надеялся, что у Дарочки его окажется меньше, чем у остальных.

Значит, ушла… ну что ж, пусть идет.

От того, что проклятые пустоши являются самым красивым местечком королевства, они не перестали быть и самыми дикими. И, следовательно, самыми опасными.

Так пусть немного погуляет, скоро и сама назад прибежит. И вот тогда он ей все припомнит… но, разумеется, все простит, если она перестанет глупо упрямиться.

Воображение живо нарисовало эту желанную картинку: Дарочка входит в калитку, несчастно опустив голову, подходит к неприступно стоящему на крыльце Тодгеру и говорит своим нежным голоском:

– Прости меня, пожалуйста. Я поняла, что не могу без тебя жить…

А тот будущий суровый Тодгер, стоящий на крыльце в своем лучшем костюме и начищенных до блеска сапогах, насмешливо разглядывает грязное личико вредной девчонки. И порванное, перепачканное платье, и спутанные локоны, и многочисленные царапины на руках. Ведь ей пришлось пробираться через глубокий овраг, которым маг намеренно преградил дорогу к своим владениям, чтоб не шатались всякие любители приключений.

И специально населил этот овраг ядовитыми змеями и огромными жабами, кусачими крысами и шакалами.

Демонская кровь! А ведь эта дурочка и в самом деле не задумываясь полезет в тот овраг, который даже сам Тод обходит десятой дорогой!

И, само собой, никогда не сможет его пройти, несмотря на защитный медальон, который он ей лично зачаровал и велел носить не снимая!

Вот и сидит небось сейчас где-то там, под кустиком, вдыхая ядовитые испарения, окруженная стайкой жадных крыс и танцующих смертельный танец кобр!

Маг раздосадованно дернул себя за свисающую с виска почти до груди прядь смоляных волос, щелкнул пальцами, и яростный вихрь подхватил кресло. Оно взвилось выше стены и колючей ограды, пронеслось над живописным склоном, перелетело через прозрачную реку в песчаных берегах…

Ничего этого Тодгер не видел, он глядел не на красоты природы, а в свой шар, осматривая его магическим оком каждый кустик и каждый камушек.

Безуспешно, нужно сказать: кроме стаи оборотней, нескольких русалок да медвежьего семейства, шар не обнаружил никого живого.

– Темная сила! – прорычал он, снова расстроенно дернув назойливую прядку.

Кастовал на себя усиленную защиту и направил кресло в сторону оврага, даже не надеясь найти невесту живой. Если оттуда даже авантюристы в зачарованных доспехах еле живыми выползают, да и то не все, чего уж говорить о полуголой девчонке!

Тут маг припомнил, что по ночам возле его оврага любят водить свои брачные хороводы оборотни, и зарычал еще свирепее. И намного отчаяннее.

Если Дарочка случайно встретилась с этими обаятельными ловеласами, можно не сомневаться в ее целости и здоровье. И спит сейчас принцесса вовсе не под кустиком, а в уютном домике на опушке леса, на ложе, покрытом покрывалом из беличьих шкурок.

И, разумеется, не одна.

Тодгер люто заскрипел зубами и прибавил креслу скорости, так что полы его черного плаща захлопали за спиной, как крылья диковинной птицы, а над ними пиратским флагом взлетели смоляные пряди.

Он мчался над глубоким оврагом, поросшим колючками всех сортов и видов, тревожа обитателей этого жуткого места. Впрочем, глупые жабы провожали его беззаботно-пучеглазым взглядом, а змеи вообще не смотрели вверх, им не до таких глупостей.

Зато шакалы, поджав хвосты, лезли в самую чащу густых кустов, догадываясь, что не стоит ждать ничего хорошего от забросившего их сюда существа.

А вот крысы стремглав неслись по склонам вверх, карабкались по отвесным стенам, срываясь, падая и снова устремляясь вперед.

Им было точно известно – просто так, прогуляться или развлечься, маг ходит совсем в другое место, значит, пора спасать серые шкурки. И не важно, что мех бросовый, зато свой, родной.

* * *

Дарелетта постояла у окна, провожая взглядом стремительно улетавшего хозяина замка, ехидно хихикнула и отвернулась.

Как она и предполагала, Тодгер даже не подумал искать ее здесь.

Обшарил все до самого укромного уголочка, не заглянув лишь в одно-единственное место – в свою собственную рабочую башню.

Не додумался, что именно туда принцесса первым делом и направится. Память у нее отличная, а маг не раз повторял, что защита его лабораторий настолько надежна, что даже муха не пролетела за последние лет десять. Не говоря уж о ком-то крупнее.

И при этом заверял Дарочку, что вложил в ее медальон защиту от всех известных ему ловушек и заклинаний. И даже проверить предлагал.

Но тогда Дарочка отказалась, сказав, что она не подопытная крыса. И что вообще полагается на его слово. Хотя на самом деле таились в ее душе сомнения, и немалые.

Зато вот теперь она ему совершенно верит.

Действительно, от всех заклинаний Тодгера она защищена, опробовано на деле.

Несмотря на то что откуда-то летели огненные стрелы, а под ногами расплывались жуткие черные кляксы, от Дарочки они отскакивали, как вода от раскаленного утюга, не причиняя никакого вреда.

Ну, разумеется, она не сразу сама сюда сунулась, что за вздор! Уговорила глупенькую колючку, пообещав ей за это сказку. Та ведь совсем как ребенок, такая же наивная и любознательная. Самую простенькую сказку про елочку прослушала четыре раза и даже не все поняла.

После стебля колючки, вооруженного медальоном принцессы, попасть в башню было довольно просто. Значительно труднее оказалось высидеть два часа у окна в ожидании появления ее личного рабовладельца. Скучно и прохладно, хотя снарядилась Дарочка по-походному. Зато зрелище того стоило.

Вид вырывающего кусты и громящего павильон смерча был очень впечатляющ. Ничего более увлекательного она за всю свою жизнь не видела, но магу конечно же никогда в этом не признается.

Ведь если разобраться, точно так же мог вести себя и владелец какой-нибудь ценной птички или зверюшки, если бы она от него сбежала.

Значит, придется продолжить испытания.

Но для начала неплохо бы умыться, переодеться и нормально перекусить, пирожными сыт не будешь…

* * *

В кухне было все.

Сияющие чистотой котлы, котелки и котлищи, сковородки, дуршлаги и половники всех видов, разделочные доски…

И целый ряд поблескивающих отточенными кромками режущих и рубящих кухонных орудий. От крохотного ножичка, непонятно для чего предназначенного, до огромного топора, с какими в книжках ходят только орки.

Еще Дарочка обнаружила шеренги мисок, подносов и тарелок, чашек, кружек, ковшиков, вилок и ложек и множество прочей неопознанной посуды и приспособлений.

Не было только того, что она всегда безошибочно находила на кухне собственного дворца.

Подносов с пирожными и пирожками, корзин с булочками и хлебцами, накрытых салфетками пирогов и кулебяк.

Да тут даже завалящего сухарика не нашлось. Ничего! То есть абсолютно!

Зато нашлась дверца и за ней – кладовая.

Большая такая, размером с два разгромленных магом павильона.

И вот тут было все… кроме того, что пыталась отыскать Дарочка.

Висели на балках разнообразные копченые и вяленые окорока, колбасы, рыбы, птицы и даже лягушки. Всех размеров и цветов, от почти черного до бледно-золотистого.

Лежали на огромных, голубовато-прозрачных ледяных плитах туши всевозможных животных, птиц, рыб и прочих морских обитателей.

Стояли бочки с маслом, медом, сиропами и соленьями-моченьями: грибами, ягодами, фруктами и овощами.

Впрочем, овощей и фруктов и свежих было столько, что возле некоторых ларей и корзин Дарочка застыла в глубокой задумчивости, не узнавая полосатых и пятнистых незнакомцев и подозревая, что маг просто сложил тут результаты своих экспериментов.

Дальше шли лари с крупами, мукой, сухофруктами, огромные банки с вареньями, приправами и пряностями, полки с разнообразными сырами и кувшинами сливок и сметаны, туески с коровьим маслом и горшки с творогом и животным жиром, связки чеснока и перцев, трав и листьев. И еще бочки с икрой и корзины с яйцами, шкатулки с чем-то непонятным, коротко подписанные торопливым почерком… у принцессы даже голова закружилась от этого изобилия и голода.

А за арочной дверью виднелся винный погреб: огромные бочки с кранами, стеллажи с бутылками…

Но нигде не было того, ради чего принцесса бродила между стеллажами и полками и заглядывала в бочки.

Пирогов, пирожных, печенья и вафель. Да даже простых булочек с изюмом и тех не было!

Эх, маг!

А говорил, что любит ее!

Какая же это любовь, если он даже вкусов любимой принцессы не изучил? И прежде чем тащить ее в свое логово, не забил кладовые пирогами-булками, пирожными-морожеными и шоколадом!

Только о себе, эгоист, и заботился, винища да мяска натаскал столько, что полку егерей на месяц вполне хватит!

Распаленная обидой, Дарочка двинулась в обратный путь, не забыв, однако, прихватить кружок сыра и копченого рябчика, привлекшего ее золотистым цветом и аппетитным ароматом.

Сиротливо лежащие на первозданно чистом кухонном столе сыр и рябчик выглядели приговоренными на эшафоте, а Дарочка сама себе казалась палачом, когда двинулась на них с одним из внушительных режущих кухонных орудий.

Само собой, умела она пользоваться ножом, что за вздор! И отбивную котлетку аккуратно отрезать, и книжные листы открыть. И даже кусок пирога при случае сама себе отрезала, когда, дочитав в три часа ночи книжку до описания роскошного пира, обнаруживала, что на стоящем рядом подносе не осталось даже крошек.

И потому решительно вонзила огромный нож в круг сыра, точно помня про нежность сливочных ломтиков.

Нож вошел в глянцево-желтое тело сыра не очень легко, но Дарочку это не смутило, принцессам не подобает отступать перед трудностями. «А сыр даже смешно назвать трудностью», – презрительно сморщив губки, сообщила девушка сама себе и нажала на ручку ножа со всех сил.

Нож неохотно двинулся вглубь, дошел до середины и застопорился.

Дарочка попыталась его вытащить – где там! Неведомая сила держала острое орудие крепче, чем терновый куст – кружевную накидку.

Через некоторое время принцесса устала, рассердилась и решила, что это маг специально зачаровал сыры, чтоб их не могли съесть какие-нибудь аферисты, с коими он время от времени борется.

Взяла новый нож, еще больше, стиснула рукоятку двумя руками и подступила ко второму приговоренному, беззаботно валявшемуся лапами вверх. «А как же ему волноваться, если головы уже нет», – мелькнула у принцессы мысль, сверкнуло ясное лезвие ножа…

В тот же миг промелькнули золотистые лапы рябчика, совершившего головокружительный прыжок со стола под буфет, и сталь со всей силы обрушилась на не предполагавший такого коварства стол.

И хотя дубовая столешница абсолютно не ожидала нападения, сопротивление все же оказала. Не сдалась внезапному удару, и нож, со всей Дарочкиной силы саданувший по ее поверхности, отскочил с таким азартом, что девушка предпочла отпустить его и резво отпрыгнуть в сторону.

Зазвенела по полу каленая сталь, заухал под потолком чей-то язвительный смех.

Дарочка стремительно отпрыгнула еще дальше и лишь после этого обернулась.

На одном из стульев с высокой спинкой, ранее тихо придвинутом к обеденному столу, сидел мужчина средних лет с очень импозантной внешностью. Чуть волнистые волосы цвета переспелой вишни львиной гривой поднимались надо лбом, в ухе поблескивала замысловатая серьга, из-под насмешливо изломанных густых бровей смотрели проницательные зеленые глаза, а жгуче-черная мантия была расшита серебряными рунами и звездами.

– Почему ты смеешься?

– А разве не смешно? Ты не сумела себе отрезать ни сыра, ни мяса! Да я абсолютно уверен, ты даже простой каши сварить не в состоянии, не говоря о том, чтобы испечь себе булочку.

– А ты умеешь делать все на свете? – невинно поинтересовалась Дарочка и чинно уселась за стол напротив незнакомца.

О том, что убегать от него бесполезно, девушка догадалась сразу.

– Не все, но очень многое, – ехидно прищурился он.

– А сколько тебе лет?

– Магам такие вопросы не задают.

– Ладно, – кротко опустила глазки принцесса, – задам другой. Ты и в восемнадцать лет умел столько же, сколько и сейчас?

– Ну разумеется, нет. Однако обслужить сам себя, разжечь плиту и сготовить обед точно мог.

– А тебя всему этому кто-нибудь учил? Ну, хоть раз показали, как это делается?

– Вообще-то я был очень смышленый, – гордо припомнил маг. – Мне достаточно один раз понаблюдать, и я навсегда запоминаю, что и как делается.

– И тебя не выгоняли из кухни и из всех комнат, где кто-то готовит, стирает, гладит или шьет? – изумленно ахнула девушка.

– Нет, конечно, у нас дома все что-то делали.

– А вот у нас никто из семьи ничего не делает! – горестно сообщила Дарочка. – И ходить туда, где что-то делают, настрого запрещено. Еще нельзя самой одеваться, причесываться, купаться… только вышивать да книжки читать и можно, хотя книжки стараются давать пореже, а пяльцы – почаще.

– Мне уже пора начинать тебя жалеть? – насмешливо прищурил свои изумрудные глаза маг.

– Да где уж тебе, – презрительно фыркнула принцесса. – Ты за свои триста лет уже, наверное, забыл про такое чувство, как сострадание. Мне достаточно и простого понимания… или книжки, где написано, как что делать. У нашего главного повара есть, но он мне не дает. Говорит, тогда король из него самого отбивную сделает.

– А вот оскорбить меня намеком на мою старость ты пытаешься очень зря, – с легкой угрозой протянул маг. – Я ведь не Тодгер, обид тебе прощать не намерен!

– Это ты меня первый обидел, – немедленно возразила принцесса. – Обвинил в том, в чем я никак не могу быть виновата. А теперь ругаешь за то, что я защищаю себя! А ведь чувство собственного достоинства и гордости в нас воспитывает наставница, специально приехавшая из Королевского института благородных девиц Лезарии!

– Хорошо, – немного подумав, заявил незнакомец. – Я задам тебе несколько вопросов, и если сочту, что ты заслуживаешь, то переменю свое первоначальное намерение насчет твоей судьбы.

– Задавай, – крепче прижав к себе свою книжку, согласилась принцесса, начиная мечтать, чтобы хозяин замка поскорее вернулся.

Ведь вопросов может оказаться не так уж много, а незваный гость, судя по всему, настроен очень решительно.

– Но сначала мы перейдем в более безопасное место, – словно прочтя ее мысли, усмехнулся зеленоглазый. – Тодгер заканчивает громить свой овраг и как только не обнаружит там твоего тела, вернется домой. И непременно начнет расследование. Он умеет рассуждать очень трезво, пока не отвлекается на всякие глупости.

Маг сделал неуловимое движение рукой и оказался рядом с принцессой. А в следующий момент решительно сдернул ее со стула, крепко прижал к себе, и светлая, ухоженная кухня Тодгера исчезла вместе с недорезанным сыром и недорубленным рябчиком.

* * *

– Ах! – само сорвалось с губ Дарочки, но она тут же крепче стиснула ротик.

Давно поняла, читая книжки, как надобно вести себя девушкам, когда их умыкают бандиты или такие вот грозные незнакомцы. Если эти девушки не хотят, разумеется, немедленно получить пощечину, оказаться в подвале или еще где похуже.

Да и место, куда они попали, вовсе не произвело на Дарочку гнетущего впечатления.

Хотя в первый момент показались слишком суровыми черные с золотой прожилкой мраморные стены и полы, черный камень очага и металл котлов. Однако, оглядевшись, принцесса больше не замечала нарочитую черноту этого помещения, ее натренированный глаз успел рассмотреть и блюдо с пирогами, и витую корзинку того же черного металла, полную пирожных, и даже шкафы с разнообразной посудой.

И не важно, что она тоже черная, пить чай можно из любых чашек.

– А чего это ты не визжишь? – поинтересовался маг, оставив Дарочку посреди кухни и усаживаясь во внушительного размера кресло с высокой спинкой.

– Не считаю нужным, – кротко ответила Дарочка и загнула один пальчик.

– Почему?

– Чтобы тебя не сердить, – так же смиренно выдала один из мелькнувших в ее хорошенькой головке вариантов ответа принцесса и зажала второй пальчик.

– Благоразумно, – нехотя похвалил похититель. – А что ты там считаешь?

– Вопросы. – С постного личика Дарочки можно было писать ангела смирения.

– Заче… – начал маг и захлопнул рот. – Ясно. Как я понимаю, вести себя прилично и рассуждать здраво ты все же умеешь.

– Вам виднее. – Скромность принцессы расцветала, как поле одуванчиков на рассвете.

– И это верное замечание. Тогда ответь на вопрос посложнее – почему ты издеваешься над женихом?

– У меня нет жениха. – Огромные синие глаза смотрели с искренней печалью.

– А Тодгер?

– Маг Тодгер меня купил, и теперь он мой рабовладелец, – горько вздохнула девушка.

– Но ведь прежде, чем обменять тебя на корону, он почти два года за тобой ухаживал? – Маг явно начинал злиться, и Дарочка это поняла.

Но солгать в таком важном для каждой девушки вопросе не могла.

– Нет, не ухаживал.

– Как это «не ухаживал»? Да он вился возле тебя по полдня, вместо того чтоб заниматься делами!

– Пчелы тоже возле цветов вьются, – чуть покраснев, проворчала принцесса. – По-вашему, это можно назвать ухаживанием?

– А, – догадался маг и только тут заметил, что принцесса так и стоит посреди кухни. – Садись на стул и рассказывай, как, по-твоему, должен был ухаживать за тобой Тодгер.

– Как за всеми принцессами ухаживают, – безнадежно вздохнула Дарочка. – Вот весной за Генриеттой ухаживал принц из Хадгира. Весь дворец сидел у окон с платочками! Он приезжал к ней под балкон на белом коне и пел серенады, по пять раз в день присылал ей букеты, читал стихи, катал на лодочке по большому королевскому фонтану и лично держал над Генриеттой зонтик!

– Понятно, – строго прервал принцессу маг, ясно ведь – про замечательное ухаживание принца Геррика, слывущего отъявленным ловеласом, девушка может рассказать еще очень долго. – А ты не подумала, что все люди разные? И далеко не каждый способен полночи горланить под балконом, развлекая весь дворец!

– Подумала, – сообщила принцесса, глядя на похитителя ангельски ясными глазами. – И вполне обошлась бы без серенад. И заодно без принародного лапания моих коленок.

– А догадаться о том, что он из семьи магов, а они не считают обучение изящным манерам самым важным делом, ты могла?

– Нет, не могла, – печально помотала головой девушка. – Не настолько я сообразительная. Но ведь и ты не догадался, что меня никто не обучал варить кашу и резать сыр?

– Дерзка, – прищурился маг, подумал и добавил: – Но не дура и не истеричка.