Грань

Ассистентка, шурша уже надетым плащом, принесла бумаги.

– Так я побежала, Денис Алексеевич?..

Я кивнул:

– До завтра, Любочка. Маме привет!

Терпеть не могу писать отчеты. И вообще писать – лень напрягаться, выстраивая слова в нужном порядке. Да и почерк мой ублажит не всякое эстетическое чувство. Но главная трудность – пребывание в чужой психике трудно облечь человеческой речью. Пациент, или «ведомый» погружается во время контакта в особый сон без сновидений, нечто вроде гипноза, при котором его воля парализуется, дабы не мешать воле «ведущего». Войдя, слив два потока сознания воедино, мы начинаем помнить и знать все, что помнит и знает «ведомый», чувствуем то же, что и он. Но при этом не теряем собственное «я», своих целей и намерений, и редких мыслей (куда от них денешься, очищай – не очищай?..)

Пошарил по столу в поисках хоть одной неиспользованной ручки. Увы. Пришлось прогуляться до стола Тура, благо он рядом – в трех метрах от моего. С фотографией альпийского луга под стеклом и глиняной статуэткой какой-то богини. Обычно он завален бумагами, усыпан крошками и усеян пеплом – Тур грандиозно неряшлив. Но сейчас педантично чист – Любочка постаралась.

До Катастрофы никто не писал ручками – то бишь, пальцами – это делали «компики». Они еще много чего умели: показывали кино, утешали при депрессиях, забалтывали детей на ночь сказками. Не говоря уже по всемирную всепроникающую паутину.

– «Компик» бы сюда. Совсем маленький, совсем простенький…

«Перебьешься».

Я почти услышал голос Тура. Даже оглянулся на его стол, от которого едва отошел. Артур, Тур, Турище… Мой напарник и друг. Единственный. Все-то у меня в одном экземпляре: один друг, одна жена, одна дочка. Одна работа, она же – хобби.

С Туром мы подружились во время учебы. Мады-практики не имеют высшего образования – хватает двухгодичных Курсов, на которых основное внимание уделяется «спортивному ориентированию» и технике безопасности. Особо одаренные особи (их кличут Ооо) учатся еще три года, пополняя затем ряды одной из самых престижных и секретных наук современности – психологии. По уровню престижности и секретности с ней сравнится разве что генная инженерия.

Я – практик. Еще в школе был троечником, и погружение в умные книжки с неудобочитаемыми словесами – не моя стихия. Тур на порядок меня головастее, но тоже отчего-то не захотел влиться в блестящие ряды Ооо и предпочел тишь кабинета и ласковые объятья «Мадонны».

«Мадонна»… Помнится, когда только изобрели чудо-машинку и дали ей это имя – имея в виду милосердное воздействие на измученное человечество (а тех, кто с ней работал, тут же окрестили «мадами»), это вызвало ряд протестов со стороны христиан: кощунственно давать бездушной машине имя матери Христа! Но от возмущенных голосов отмахнулись – слишком они были малочисленны.

Христианство, бывшее до Катастрофы самой влиятельной религией на планете, превратилось в раздробленные крохотные секты. Астероид с символическим названием Немезида нанес неисцелимую рану не только плоти Земли, но и ее душе – вере. Большинству выживших трудно было совместить в сознании заповедь «Бог есть любовь» с конкретным проявлением этой любви, упавшим с небес. Нет, конечно, все помнили печальные истории про Всемирный Потоп и Содом и Гоморру, но то было в Ветхом Завете. Новый же вещал о милосердии и заботе Отца.

Большинство оставшихся в живых католиков, протестантов и православных поменяли мировоззрение, став атеистами и агностиками. Нью-Эйдж, расцветший пышным цветом в начале века, уцелел – хотя стал малочисленнее, и разделился на два течения. Одно, широкое и полноводное, являло собой соцветие духовных школ на любой вкус, с любым «слоганом», или образом Творца: «Бог есть игрок», «Бог – экспериментатор», «Бог есть!», «Бог – сумасшедший гений», «Бог – Ты!» и прочее в том же роде. Другое было закрытым, эзотерическим – нечто вроде древних орденов, куда входили лишь посвященные. Учась на Курсах, мы с Туром параллельно посещал одну из таких школ (помнится, лозунгом ее было: «Бог – одинокий безумный гений») – чтобы овладеть техникой медитации.

А сейчас Тур в больнице. Психиатрической, вестимо – в иные мады попадают гораздо реже. Что с ним случилось, толком не знаю: Тур слетел с катушек два месяца назад, когда я был в отпуске. Проводил его в доме отдыха – специальном, для мадов (солярий, оранжерея, натуральный творог на ужин), вернулся загорелым и лоснящимся – и на тебе, пустой чистенький стол. «На реабилитации», – сухо сообщила Любочка. Где? Как? Отчего? Молчание. Самое обидное, что даже навестить его не могу – не положено у нас навещать коллег в психиатрических клиниках, и адреса клиники мне никто не доложит…

Остается только ждать, когда Турище подлатают, и он заявится – громоздкий, флегматичный, похожий на Дельвига, с вечной незлой усмешечкой на губах и привычкой цитировать непонятно кого, к месту и не к месту.

Мы на редкость близки с ним. Созвучны. Оба любим синее и серебряное, ненавидим ТВ и кайфуем от древних книжек. Оба скептики и агностики. Вот только женат Тур не был, ни разу. И детей у него нет.

Бегло накарябал нелюбимый отчет – уложился в две страницы.

Помнится, в первые дни своей профессиональной деятельности вместо отчета строчил детские стишки и скороговорки – был свято уверен, что никто этот хлам не читает и никогда не прочтет. Но где-то через неделю меня вызвал шеф и с полчаса орал, тряся перед моим растерянным фейсом моими же липовыми бумажками. Оказалось, читают, да еще как – теоретики-ученые, крупномозглые Ооо, строя на таких вот бумажках свои умные психологические теории.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.